Тетрадь 107

ТЕТРАДЬ СТО СЕДЬМАЯ

Розы и клубнику уложили на заднее сиденье, Джонатан и Фредди заняли свои места, Тим захлопнул дверцы и, обежав машину, сел за руль. Фредди посмотрел на часы.

— Без четверти, к семи успеем?

— Постараюсь, сэр, — ответил Тим, срывая машину с места.

— Опоздание на двадцать минут в рамках приличия, — спокойно ответил Джонатан и добавил по-ковбойски: — Не трепыхайся.

Фредди посмотрел на него в зеркальце над лобовым стеклом и промолчал. Да, на клубнику он купился. У одного ранчеро была клубника, он помнит, охраняли её... похлеще племенного табуна. И проволока колючая с банками-дребезжалками, и сторожа, и собаки. Чтоб человека собаками травить — не было такого в Аризоне, а тут за ягоды... так ему тогда и довелось попробовать, не добрался, а потом тоже то недосуг, то ещё что... ягода дорогая, в самый раз для свадьбы.

Было уже совсем темно, и фонарей как-то не по-городскому мало, но ехали быстро. В машине теперь пахло по-новому, и Тим подумал, что этот запах — роз и клубники — будет долго держаться, он уже замечал, что такие тонкие нежные запахи порой держатся дольше густых и даже пробиваются из-под них. А запах приятный, и он не будет от него избавляться.

В Загорье он въезжал со стороны Старого города — так от "Флоры" ближе, а что там улицы не чищены, так его "пегашка" пройдёт.

Свет фар выхватывал маленькие заснеженные домики за заборами, деревья... Фредди с интересом рассматривал этот город? Да нет, скорее зажиточный, но посёлок.

— И что это?

— Старый город, сэр, — ответил Тим и пояснил: — Здесь своим хозяйством живут.

— От земли? — спросил Джонатан.

— Да, сэр. Ну и ещё подрабатывают.

— Понятно, — кивнул Джонатан.

Женя ещё раз оглядела себя в зеркальном коридоре. Конечно, белое платье через год после свадьбы, да ещё с дочерью-школьницей просто глупо. И претенциозно. А нежно-кремовое из тонкого крепа с изящной драпировкой на юбке и перламутровыми пуговками — это то, что надо, и нигде не мешает, она же не гостья, а хозяйка, и нарядно. Туфли почти в тон, из украшений маленькие серёжки и обручальное колечко, парчовой розы у горла вполне достаточно, очень удачно она её углядела. Ну всё, пора, а то её уже заждались, даже неприлично.

И уже подойдя к двери, она, ойкнув, метнулась обратно к комоду и достала маленькую коробочку. Ну вот, теперь всё в порядке.

Её действительно заждались. И, когда она появилась в дверях гостиной, Алиса, взвизгнув, сорвалась с места, восторженно ахнул бурлаков, восхищённо присвистнул Андрей, а Эркин... Эркин мгновенно оказался рядом, и его губы нежно коснулись её виска.

— Какая ты красивая, Женя, — услышала она его шёпот и повернулась к нему, встретившись губы в губы.

— Всё правильно, — авторитетно заявила Алиса. — Жених и невеста всегда целуются.

— Ты-то откуда знаешь? — Андрей сделал вид, что хочет дёрнуть её за локон.

— Отстань, — Алиса спряталась за Бурлакова и уже оттуда, считая себя в безопасности, добила противника: — А ежли ты невежа, то иди ты в баню!

— Алиса! — немедленно возмутилась Женя, оторвавшись от Эркина. — Будешь так себя вести, немедленно спать пойдёшь.

— А пусть он меня не доводит.

— Ладно, племяшка, сквитаемся. Женя, во как хорошо!

— Да?! — радостно удивилась Женя. — Вам нравится?

— Очень, — искренне сказал Бурлаков. — Женечка, вы сасми чудо и выглядите чудесно.

Когда все всем и всеми восхитились и полюбовались, Женя посмотрела на часы. Без пяти семь. Андрей заметил её движение.

— Подождём чуток, Женя, а?

— Хорошо, — улыбнулась ему Женя. — Конечно, подождём. Да, Эркин, я забыла совсем, вот возьми.

— Что это, Женя? — удивился Эркин, рассматривая маленькую красную коробочку и почему-то медля её открывать.

— Это кольцо, — просто объяснила Женя. — Я хочу, чтобы ты сегодня тоже был с кольцом.

— Конечно, — поддержал её Бурлаков.

Эркин открыл было коробочку, но Андрей остановил его.

— Нет, давайте по правилам. Женя, давай своё кольцо, Алиска, держи, вот так... а вы рядом встаньте, батя, ты наденешь?

Он сейчас был готов что угодно превратить в церемонию, лишь бы потянуть время.

— Нет, — улыбнулся Бурлаков. — Если по правилам, то Эркин наденет Жене, а Женя Эркину.

— А попом кто будет? — спросила Алиса. — Ну, если мы в церкву играем, то поп нужен.

— Ну, ты даёшь, племяшка, не лезь, куда не просят.

— Дедушка, меня опять доводят, — известила Бурлакова Алиса о возможном развитии событий.

— Алиса, прекрати, — сказала Женя, глядя на Эркина. — Эркин, а нам нужны ещё слова?

— нет, — сразу ответил Эркин, так же неотрывно глядя на Женю. — Я уже дал клятву.

Он взял из коробочки кольцо Жени и надел ей на палец, а потом Женя так же взяла кольцо и надела ему. И так стояли, молча глядя глаза в глаза и держась за руки. Даже Алиса притихла, внимательно и очень серьёзно глядя на них. Щурился, как он сильного света, Бурлаков, прикусил губу Андрей.

Эркин поднёс к лицу их переплетённые пальцы, прижался к ним на мгновение губами и отпустил, улыбнулся своей "настоящей" улыбкой.

— Поздравляю вас, Женечка, Эркин, — обнял их Бурлаков.

Потом Андрей обнимал Эркина и чмокал Женю в щёку. И в разгар этой весёлой суматохи раздался звонок.

— Есть! — выдохнул Андрей. — Я ж говорил, что приедут! — и метнулся в прихожую.

Алиса со всех ног кинулась следом.

Только подрулив к "Беженскому Кораблю" и остановившись у нужного подъезда, Тим сообразил, что семьдесят седьмая — это же... так эти "акулы" к Морозу?! Ну, ну...! Но думать было уже некогда: надо выгружать коробки, а такие господа сами таскать ничего не могут, и о какой же свадьбе шла речь, неужто Андрей жениться надумал, а этих в гости позвал, ну, у лагерника знакомства и похлеще могут быть, это-то понятно, но почему тогда этот... Джонни о годовщине говорил, совсем всё на хрен запуталось.

Большой трёхбашенный дом произвёл на Джонатана и Фредди весьма сильное впечатление.

— В самом деле... корабль, — сказал Джонатан.

— Да, сэр, — откликнулся Тим. — Его все здесь зовут "Беженским Кораблём".

— Угу, — кивнул Фредди и вдруг: — В этом же крыле живёшь?

— В башне, сэр, — ответил Тим, направляясь к подъезду.

Подъезд и лестница не роскошные, как сразу отметил Джонатан, но чистые, все двери с войлочными прокладками, видимо для тепла, на площадке между маршами заметно пахнет табаком, дешёвыми сигаретами, но окурков нет, и перегарного запаха тоже. Ещё одна дверь, длинный, похожий на гостиничный, коридор. Перед дверями разноцветные коврики, но ни картин на стенах, ни ковровой дорожки, хотя... может, это здесь и не нужно. А вот и семьдесят седьмая. Джонатан высвободил руку — он нёс букет, оказавшийся почти в половину его роста — и позвонил.

Секунды напряжённой тишины... и шумно распахивается дверь.

— Во! Я же говорил, что приедут!

Выбежав вслед за Андреем и Алисой в прихожую, Женя увидела двух мужчин с какими-то свёртками, а следом вошёл Тим, с явным напряжением неся две коробки.

— Во! Наконец-то! Я же говорил! — шумно ликовал по-английски Андрей.

— Привет, Фредди, здравствуйте, сэр, — радуясь, что наконец-то кончилось это ожидание, здоровался Эркин.

Упоённо визжала, прыгая вокруг, довольная суетой и шумом, Алиса.

Тим поставил коробки — дальше не его дело — и выпрямился.

— Спасибо, — повернулся к нему Джонатан и протянул пятьдесят рублей. — У нас самолёт в шесть ноль семь.

— Да, сэр, — кивнул Тим, принимая деньги. — Машина будет в четыре пятьдесят.

От Сосняков до Загорья как раз с чаевыми двадцать пять и два рейса... всё сходится. И он уже повернулся было уходить, как Алиса остановила его.

— Ой, — и по-русски: — Дядя Тим, здравствуйте, и вы пришли, а Дим?

— Здравствуй, Алиса, — улыбнулся ей Тим, отвечая так же по-русски, и всё поставил на место. — Я на работе.

Джонатан обернулся на русскую речь, и, уже уходя, Тим поймал взглядом одновременно его лицо и мордашку Алисы. Надеясь, что никто ничего не заметил, он потихоньку ушёл, исчез, бесшумно закрыв за собой дверь.

Фредди еле заметно усмехнулся, снимая и вешая шляпу и плащ: всё сошлось, на заказ так не сойдётся, шальная удача, выигрыш без козырей. Он оглядел клубящуюся суматоху и — на этот раз искренне — удивился.

— Профессор? Вот не ждал!

— Я тоже, — ответно улыбнулся Бурлаков, протягивая ему руку. — Здравствуйте, Фредди.

— Вы что?! — оторопел Андрей. — Знаете друг друга?! Ну...! — и подавился непроизнесённым ругательством.

— Женя, — сразу вмешался Эркин, чтобы отвлечь внимание от покрасневшего и непонятно на что обидевшегося Андрея. — Это...

— Подожди, — остановил его Бурлаков. — Если по правилам...

— Правильно, профессор, — сразу поддержал его Фредди. — Делаем всё по правилам.

Он протянул крутившейся между взрослыми девочке в синем платье с белым воротником-пелериной коробочки с клубникой.

— Отнеси на кухню и поставь на стол. Только аккуратно. И сразу сюда.

И, пока говорил, рассмотрел её. Точно, как отштампована в Джонни, ну, теперь пойдёт потеха, если только и впрямь не Джонни сработал, а то Эркин ревнивый, иди, знай, куда его повернёт и вывернет, но не похоже, тогда бы Джонни по-другому встречали.

— Джонни, в темпе и шкуру с букета сдери.

— Не лезь, куда не просят, ковбой, — огрызнулся шёпотом Джонатан.

В этой суматохе он успел не только снять и повесить плащ и шляпу, но и с ловкостью фокусника сменить тёплые ботинки на лёгкие лаковые "букингемы". И, пока Фредди переобувался, снял с букета обёртку.

Женя ахнула и всплеснула руками, взвизгнула и тут же затихла Алиса. Потому что Бурлаков, ставший очень серьёзным и даже чуть строгим, поставил Женю и Эркина напротив Джонатана, Андрея и Алису за ними, и торжественно заговорил:

— Женя, позволь представить тебе моих, наших хороших друзей. Джонатана Бредли...

— Женя, — она, улыбаясь, протянула Джонатану руку. — Очень приятно. Можно, Джен.

— очень приятно, — Джонатан вместо рукопожатия поцеловал ей руку. — Джонатан, можно Джонни.

Он уже открыл рот для поздравления, но Бурлаков взглядом остановил его и продолжил представление.

— Фредерик Трейси.

— Только Фредди, — шагнул тот вперёд, но ограничился рукопожатием.

— Очень приятно, — улыбалась Женя. — Рада познакомиться. Эркин и Андрей столько рассказывали о вас.

— Надеюсь, только хорошее? — улыбался Джонатан.

Он кивнул Бурлакову в знак, что теперь его очередь, и начал:

— Джен, Эркин, мы поздравляем вас с годовщиной свадьбы и желаем вам долгих лет счастливой жизни.

Обычно желают ещё детей и внуков, но, к облегчению Фредди, Джонни остановился вовремя и вручил Жене букет.

— Какая прелесть! — выдохнула Женя.

А Джонатан уже поздравлял и жал руку Эркину.

Наступила очередь Фредди. Он также сказал всё полагающееся в таких случаях, пожал руку Эркину и чмокнул в щёку Женю: он ковбой, ковбою это можно и даже положено.

— А это вам от нас, — широким жестом Фредди показал на коробки. — Это от Джонни, кофе пить, а это от меня.

— Ой, что это? — прижимая к себе огромный букет, Женя присела, разглядывая коробки.

— Кухонный комбайн, — гордо сказал Фредди. -Режет, мелет, растирает.

— Во! — обрадовался уже пришедший в себя Андрей. — Я об эту ступку, ну, орехи толкли, все руки стёр.

— Орехи-то остались? — мимоходом спросил Фредди, и все рассмеялись.

Коробки дружно отнесли на кухню, но сейчас решили не распаковывать: всё и так заставлено приготовленными блюдами и прочим. И тут Женя увидела незнакомый свёрток на столе.

— А это что? Откуда?

— А это мне Фредди дал, — сразу ответила Алиса. — И велел на стол поставить. Вот!

— Алиса! Какой он тебе Фредди?! — машинально возмутилась Женя, нетерпеливо разворачивая плотную и даже какую-то пухлую бумагу. — К взрослым так не обращаются!

— Значит, ты дядя Фредди? — повернулась к нему Алису.

— Не буду спорить, — пожал тот плечами.

— Замётано, — серьёзно кивнула Алиса.

— Алиса!! — резко обернулась Женя.

Алиса быстренько перебежала поближе к Эркину и оттуда ангельским голосом ответила:

— Да, мамочка.

Джонатан и Бурлаков так рассмеялись, а Женя наконец увидела содержимое таинственного свёртка и так ахнула, что инцидент не получил продолжения.

И как-то само собой начался осмотр квартиры. Гостям показали кухню, на лоджию выводить не стали, но, включив там свет, продемонстрировали через окно всякие полезные приспособления. А когда вышли из кухни в прихожую, алиса вдруг заявила:

— А меня не представили, а я сама. Я Алиса, можно Элис, вот!

— Приятно познакомиться, мисс, — протянул ей руку Фредди.

Отвечая на его рукопожатие, Алиса сделала что-то вроде книксена, а пока она так же здоровалась с Джонатаном, Фредди подошёл к вешалке и достал из кармана своего плаща маленького клоуна из деревянных шариков, соединённых крючками.

— Ой! — ахнула Алиса. — Это мне?!

— Думаешь, мне?! — фыркнул Андрей.

— Ты большой, тебе не положено, — быстренько огрызнулась Алиса и взяла Фредди за руку. — Большое спасибо, идёмте, я вам своих кукол покажу.

К удивлению Алисы, мама поддержала её.

Женя хотела выиграть время, чтобы придумать, что делать с цветами. Такие розы, а ей и поставить их некуда, её вазочки малы, даже ведро мало, не резать же... И тут она вспомнила, что на последнем чаепитии Норма показывала ей только что купленную большую напольную вазу.

— Игорь Александрович, — тронула она за локоть Бурлакова.

— Да, Женечка, — сразу обернулся он к ней.

— Займите гостей, пожалуйста, я к соседям за вазой сбегаю.

— Конечно-конечно.

Женя метнулась к двери, и сразу рядом с ней оказался Эркин.

— Эркин, я к Норме, за вазой, иди к гостям.

— Да, Женя, — кивнул Эркин.

Женя быстро чмокнула его в щёку и выскочила за дверь. Эркин вздохнул и вернулся к остальным.

Алиса показывала Джонатану и Фредди свои книги, куклы и игры, отбиваясь от то и дело язвившего Андрея. Бурлаков стоял в дверях, как бы ненароком загораживая выход и явно наслаждаясь происходящим. Эркин посмотрел на Андрея. И чего тот заводится? Всё ведь вышло, как он задумал, все, кого пригласил, приехали, подарков вон целую кучу навезли, всё вроде хорошо, и какая муха его укусила? И — на всякий случай — Эркин встал рядом с Андреем. Андрей покосился на него и еле заметно вздохнул.

В коридор Женя выбежала, даже не накинув платка, ей же из двери в дверь, на пять минут. И после домашнего шума и веселья здесь было так тихо и пустынно... Она позвонила в дверь Нормы. Обычно открывали сразу, но сегодня почему-то медлили, и Женя позвонила ещё раз.

Сегодня последний день показывали "Одинокого всадника" с Кларком Гейблом, и Норма собиралась в кино.

— Мама, ты же говорила, что видела его ещё когда в колледже училась.

— Да, — Норма слегка подкрасила губы бледно-розовой гигиенической помадой "от обморожения". — И что из этого? Был закрытый, практически подпольный сеанс, сидели друг у друга на коленках, треск, шум, плёнка рвётся, и вот-вот "полиция нравов" нагрянет.