Столкновение. 2 - я книга

Поймав вдохновение, Вадим вторично крупно подловил супостатов. Согласовав действия с прибившимися к его подразделению бывшими пленниками, которыми через речевой ретранслятор командовала Ши, изучившая язык тёмных эльфов, он сумел вскрыть защитный купол над группой плоских зданий, сильно похожих на бараки. Защитники пирамиды, оказались не пальцем деланы и умело противостояли отвлекающему огненному шторму, иногда больно кусаясь в ответ, но сил и соображалки предохраниться от кислотного дождя у них не хватило. Смесь из концентрированных азотной и соляной кислот, больше известная как "царская водка", окатила бараки, падая на врагов и раскалённый камень. Те, кто не угодил под кислоту, задохнулись от едких испарений. Как и в первом случае спасшихся счастливцев не было. Истошный вой заживо сжигаемых кислотой псанов и дроу-ренегатов перекрыл все звуки битвы. Группа ушастых магов, ставших "своими", спалила вал из мёртвых тел у первой пирамиды, после чего стала методично сжигать павших.

— Чтобы некроманты не подняли, — пояснила Ши их действия. — О! Подкрепления прибыли.

В зеркале заднего вида отразились транспортники, сбрасывающие десант, и лязгающие гусеницами коробки бронеходов. Не успели ступоходы первого биомеха коснуться земли, как небо расчертили хвосты ракет и реактивных снарядов, в магические щиты упёрлись толстые жгуты лазеров.

— У тебя получилось, Ши! Умничка, чтобы я без тебя делал?

— Скопытился бы, как ни крути, глаз да глаз за тобой нужен.

— Но-но-но! Напраслину-то не возводи.

— Какая напраслина, голые факты, дружок!

— Змеюка ты, Ши!

— Ага, ядовитая, — весело откликнулась инк. Ничем её не проймёшь. — Бегут! Бегут, Вадим!

— Вижу, так, стоять! Охренеть! Мать моя женщина, это пилоны!

— Пилоны?

— Да, портальные пилоны! Передай, чтобы по ним не стреляли. Есть возможность въехать на плечах бегущих в их мир!

— Передала. Что с тобой? — Ши не понравились резкие скачки контрольных параметров пилота. — Вадим?

— Мана, ничего не понимаю... я чувствую Лес. Какого...

— Какой лес, Вадим? — запаниковала инк.

— Портал, Ши. Он на Землю!

Переволновавшись, Вадим ослабил магический щит, в который, по касательной, врезалось взрывное заклятие. Сверкнув, щит лопнул. Оглушенный сильной отдачей, пилот рухнул навзничь и уже не видел влетающих в открытый зев портала десятков неуправляемых РСов. Благо "свои" маги дроу и оставшаяся четвёрка мехов, закрыли командира. Залпы следовали один за другим. Десант и бронеходы получили приказ захватить точку перехода и плацдарм на той стороне. По спущенным с зависших транспортов аппарелям съезжали колёсные и гусеничные бронемашины, а также самоходная артиллерия. Биомехи подкрепления меньше, чем за минуту, вскрыли жидкую оборону деморализованных псанов и прислуживающих им ушастых. Чуть ли не на хвостах реактивных снарядов, и ярких спицах лазерных установок, половина из атакующих вломилась в серебристое марево портальной арки, а вторая часть установила у пилонов щиты. Не все дроу и псоглавые были перебиты, комплекс зданий, согласно подоспевшим данным спутниковой группировки, оказался одним из узлов обороны. Две другие обнаруженные точки в данный момент активно гвоздились из подтянутых орбитальных батарей. В противостоянии магии и плазмы вкупе с пятикилотонными ядерными снарядами побеждала вторая пара. Командование сочло приемлемым применение спецбоеприпасов. А пленные... несколько десятков мехи успели захватить, при том, что мозголомам хватило бы пяти или шести особей. После чего по закрытым каналам пришёл приказ взять пару десятков на той стороне, а остальных в расход. Мёртвые не кусаются, если их спалить дотла. Сию немудрёную истину гардарцы усвоили, нехило заплатив за урок потом и кровью.

— Вадим?!

Прогоняя гул и свист из ушей, Вадим потряс головой. Второй раз за день шею и бедро неприятно кольнуло. На языке появился кроваво-железистый привкус, смешанный с медицинской химией. Кибердок своё дело знал туго.

— Очнулся? — разгоняя заполонившие мозги ватные комки, раздался голос Ши.

— Да, долго я?

— Три минуты двадцать одну секунду.

— Что там? — нервно облизав пересохшие губы, спросил Вадим.

— Портал наш. Да что с тобой?

— Лесу больно! Ши, это мой Лес!

— Вот заладил. Твой он, что дальше?

— Дай мне командный пункт.

— Что?

— Быстро!

— Не ори. Я стараюсь.

— Долго ещё?

— КП отклоняет запрос. На той стороне бойня. Псанов перебили, и десант схлестнулся с какими-то здоровяками и живыми деревьями. У псоглавых были автоматы и пулемёты? КП не отвечает, все каналы забиты.

— Выдвигаемся к порталу.

— Нам поступила другая директива.

— Плевать, — отстёгивая ремни безопасности и отключая системы нейросвязи, сказал Вадим. — Ножками добегу.

— Не дури, тебя не пропустят, — высветив на тактическом мониторе готовых к бою мехов, занявших позиции у пилонов, ответила Ши. — Нашинкуют за нефиг делать, как ты говоришь. Пикнуть не успеешь.

— Чёрт! — Вадим в сердцах саданул по кокпиту и зашипел от пронзившей руку боли. Композитное бронестекло покрылось трещинами, кибердок вколол обезболивающее. — Ши, долби КП, долби, девочка моя.

— Есть ответ! Даю тысячника! Будешь должен.

На потолке кабины включился проектор, напротив Вадима повисло голографическое изображение командира ударной тысячи.

— Слушаю, Седьмой. Какая у тебя, парень, нужда забивать все каналы связи? Должна быть чертовски серьёзная причина, иначе я тебя с землёй смешаю. Надеюсь, это стоит потраченного на тебя времени?

— Стоит, господин тысячник. Меня зовут не Седьмой. Моё имя — Белов Вадим. Планета Земля. Или измерение, как вам будет удобнее, господин тысячник. Не смотрите на меня так удивлённо, я давно скинул блокировку мнемоников. — соврал Вадим. — Псаны, так мы называем тварей с пёсьими головами, открыли портал в мой мир. Подозреваю, что они ориентировались на ближайший магический источник, откликнувшийся на зов земного мага. То есть меня. Прикажите остановить атаку и захват плацдарма.

— Приказать сыграть отбой? Ты в своём уме, Седьмой?

— В своём. В трезвом уме и памяти, и я уже назвал своё имя, — добавив металлических ноток в голос, ответил Вадим. — Лес на той стороне принадлежит мне. Название посёлка — Таёжное. Там практически нет войск, одни беженцы и гражданские специалисты. Я могу приказать Лесу перебить всех мехов и раздавить корнями бронеходы, — блеф, но биометрия никак это не показала, Вадим знал, как бороться с чувствительной аппаратурой, он просто верил в ТО, о чём говорил. Уверенность, это половина успеха. — Там живут мои родные. И я не хочу убивать боевых товарищей, не заставляйте меня делать это.

— Хорошо, я вам верю, — есть прогресс, "ты" сменилось на "вы". — Что вы предлагаете?

— Отдайте команду на прекращение огня и атаки на той стороне. Я прикажу Лесу не чинить препятствий. Тысячник, наши страны и миры естественные союзники, мы тоже воюем с псанами. С командованием землян я договорюсь.

Земля. Россия. Пос.Таёжный...

-Привет, дед! Всё сидишь?

Возле японца остановился высокий улыбчивый здоровяк с чуть заострёнными ушами. Одет мужчина был, как и большинство военных в Таёжном: цифровой камуфляжный костюм, высокие ботинки с толстой подошвой, камуфлированный гибкий бронежилет из пластин, напоминающих чешую, наползающую друг на друга, налокотники, наколенники и широкий пояс. Правое бедро мужчины обхватывал ремень на липучках, придерживающий крепление кобуры с "ганнером" — техномагическим оружием, а на его спине специальными защёлками крепились ножны с короткими мечами.

— Каничиуа, Ордо-сан! — приветствуя знакомца, Тетцузо, не вставая с лавки (с утра у него нешуточно побаливали суставы, предрекая смену погоды) обозначил полупоклон. За месяцы проживания в лагере пожилой японец успел нахвататься русских слов.

— Каничуа, Тетцузо-сан!

Тот, кого назвали Ордо, присел на корточки, всё равно возвышаясь над стариком больше, чем на голову. Махнув рукою таким же великанам, направляющимся на тренировку, он ещё раз улыбнулся, обнажив выступающие клыки:

— Можно? — спросил Ордо, указав рукой на меч и почтительно склонив голову.

Тетцузо внутренне усмехнулся. Здоровяки, оказавшиеся всамделишными орками, ежедневно тренировались на ристалище, оборудованном на окраине посёлка. Чем-то им нравилось это место. Орк не первый раз и, как думал старый самурай, не последний, просил подержать меч. Когда это случилось впервые, клыкастые и остроухие долго осматривали клинок. Собравшись вокруг старика целым кагалом, они щёлкали по стали заскорузлыми ногтями, пробовали остроту и баланс. Кто-то, патриарх Сакаи уже не помнил кто, несколько минут упражнялся с клинком, вставал в стойки и наносил удары по воображаемому противнику. Потом он, с поклоном, отдал старинное оружие хозяину, сказав (краткую речь орка, говорившего на русском, переводил Ивао), что воинам, сражавшимся данным мечом, в Степи поставили бы памятник. Тетцузо чуть было не возгордился, но следующие слова иномирца спустили старика с небес на землю: ведь только настоящий мастер может биться настолько неприспособленным для сечи оружием. Для боя в плотном строю длина меча категорически не подходит. Великоват он, даже для орков с их длинными руками, в сутолоке и мясорубке такой дрыной особо не помашешь. Кисть практически никак не защищена — один скользящий удар и ты, самое малое, остался без пальцев. Для удара сверху приходится заранее принимать стойку, подняв руки вверх, для опытного мечника времени для входа в ближний бой и накалывание противника на остриё прямого меча более, чем достаточно, да и сабелькой полоснуть по брюху можно, а с вывалившимися кишками ты уже не боец. В отличии от сабли и прямого клинка, тем, что только что было у него в руках, нельзя нанести удар сразу при извлечении из ножен. Меч подходит бойцу одиночке, обученному сражаться таким оружием, ведь в каждом бое есть своя специфика и мастер, в совершенстве освоивший один удар, порою во сто крат опаснее мастера, знающего тысячу приёмов, но не владеющему ни одним. Ещё хорошо подойдёт всадникам, хотя палаши для этого более приспособлены. Баланс отменный, сталь, конечно, хороша, чувствуются на ней наговоры кузнеца, но она уступает сплаву в их саблях и мечах, к тому же, шаманы и кузнецы обновляют заклинания и наговоры на крепость и остроту, да и магию они не боятся, а тут про волшбу преступно забыли. Единственное, перед чем он преклоняется — это дух, живущий в старинном клинке. Старик, как и его предки, сумевшие вдохнуть жизнь в мертвое железо, достойны всяческого уважения. В общем, оды созданию японского кузнеца не получилось. Орки оказались приверженцами степных и европейских традиций в земном понимании, мастерски объединив и развив обе школы. Много позже Тетцузо узнал, что царства орков насчитывают несколько тысяч лет письменной истории, в которой на мир между войнами занимал пятьсот лет от силы. Век от века клыкастики воюют, выработав целую философию, чем-то схожую с кодексом буси-до, когда воин каждый день живёт не в жизни, а в смерти.

Ордо был одним из немногих, кому самурай доверял держать меч. Он любил прислушаться к звону ветра, разделяющего невидимые струи о лезвие клинка. Закрыв глаза, орк постоянно что-то шептал, прикладывая ухо к стали:

— Отличный клинок, — сказал он однажды. — Хуррал не прав, просто он не для нас.

По заведённой традиции, Ордо, плавным движением скинув ножны, провёл грубыми пальцами по обратной, тупой стороне, пошептал и вернул меч хозяину. Обозначив поклон, он свистнул мальчишкам, чтобы те прекращали гонять несчастную живность и присоединялись к занятиям. Гибким и каким-то нечеловечески слитным движением, орк перепрыгнул через ограждение, отделявшее ристалище от сельхозугодий и стены мэллорнов. Мальчишки, побросав палки, с гиканьем и свистами попрыгали следом. Часовые на ветвях спешили занять наиболее удобные места.

Место тренировок от картофельного поля отделял невысокий, по пояс взрослому человеку, заборчик. Неудивительно, что занятия манили детвору, словно мэллорновый мёд окрестных мух. Орки показывали настоящие чудеса во владении смертоносной сталью, собирая целые толпы почитателей из мальчишек и... девчонок. Были среди них и представители старшего поколения. Первые недели мальцы просто смотрели, потом воины, скалясь во всю клыкастую пасть, стали приглашать к себе то одного, то другого парнишку или девчушку. Взрослые беженцы не успели глазом моргнуть, как вокруг орков образовался целый конгломерат из десятков ребятишек. Повинуясь каким-то своим методикам и приметам, орки разбили детей на группы, к которым прикрепили инструкторов и шаманов. Не обошли клыкастые стороной и младшее поколение Сакаи. Отработав в поле и на сборе мякишей с хлебных деревьев, дети бежали на ристалище, где за них брались свободные от несения службы наставники. К вечеру детвора приползала домой без задних ног, но на следующий день всё повторялось вновь. Удивительно, ни один ребёнок, добровольно примкнувший к занятиям, не бросил изнуряющих тренировок.

Старик, взяв на себя обязанности няньки, ежедневно отправлялся за внуками и их друзьями: русские, не чинясь, приняли японских беженцев в свою компанию. Тецтцузо только головой покачивал, наблюдая, за сыновьями Анны и Намико. Грустно улыбаясь уголками губ, он признавался сам себе, что здесь дети получают то, чего он не смог дать им на родине. Именно здесь в них воспитывают настоящий самурайский дух, которым так гордились десятки поколений Сакаи, и который чуть не угас вместе с родом. Орки были настоящими воинами и лепили их из детей. Поэтому бывший пилот и строитель не сказал ни слова против нового увлечения внуков, даже одёрнул невесток, и велел не вмешиваться в процесс обучения. Мальчики прекрасно учатся в школе, организованной при лагере, работают в поле и в лесу, что вам ещё надо? Они должны вырасти мужчинами, а не держаться до старости за материнское кимоно. У-у-у, потрясая сухоньким кулаком, грозил, седовласый японец, соврем огайдзинились. Раз в Японии забыли о том, что мужчина в первую очередь — воин, защитник и глава семьи, то здесь вам об этом напомнили! И не сметь перечить!

Родители Анны поддержали свекра. Первые дни детям мешал языковой барьер, но время успешно разрушило эту преграду. Ивао и Синдзи и раньше, благодаря матери, умели говорить по-русски, но тут у них появилась возможность совершенствовать свои навыки и выступить наставниками для брата. Пролетел месяц, по истечении которого Хироёси, младший сын Намико, уже сносно общался с поселковыми ребятишками без переводчиков. Если так пойдёт и дальше, они родной язык забудут.

Внуки бегали на занятия к оркам, а он следовал за ними. Однажды, что недопустимо для самурая, желая показать себя и свою принадлежность к роду воинов, Тетцузо взял с собой меч. С того дня он постоянно носил его с собой. Зачем? Просто хотелось, могут же у стариков быть свои безобидные причуды? Ордо, к примеру, порадовать. Чем не причина? Тот как-то неровно дышит к двухсотлетней стали. Подержит, пошепчет и на лик светлеет, успокаивается.