Чужак вытянул руки, как слепой, глаза закатились, а лицо судорожно подергивалось. Спотыкаясь, неуверенной походкой он двинулся прямиком на Брана. Тому сделалось жутко. Чужак что-то бормотал, оскалив зубы, с пеной на губах. Надо мотать отсюда. Черт его знает, этого идиота, может, он опасен.
Люди появились из-за скалы неожиданно, заставив Брана вздрогнуть. Это были женщины, верней, молоденькие девушки. Завидев на тропе парней, они остановились, и собаки, что были с ними, забрехали. Губы чужака расползлись в бессмысленной улыбке. Медленно, точно спина у него заржавела, он начал поворачиваться к девушкам. Те завизжали, побросали бадьи и кинулись бежать. Единственная из них, маленькая, темноволосая, не побежала.
— Стойте! — крикнула она, — куда вы? Это же Хелмунт!
Они не слушали, мчались, будто за ними гналась волчья стая, покуда с визгом не скрылись за скалой. Заразившись общей паникой, собаки поджали хвосты и с брехом рванулись следом, то и дело оглядываясь.
— Вот глупые, — девушка отбросила за спину темные длинные косы. Бран ее узнал. Это была Улла.
Чужак засмеялся, запрокинув голову и скаля зубы. Он качался на месте, будто дерево в грозу. Улла безбоязненно приблизилась к нему. Маленькая, как подросток, она не доставала чужаку и до плеча. Протянув руки, она коснулась его щек, и безумный смех сразу оборвался.
— Все хорошо, Хелмунт, — сказала девушка, держа его лицо в ладонях. — Все в порядке. Я с тобой, никто тебя не тронет.
Бран оторопело наблюдал за ними. А ведь девчонка, кажется, совсем его не боится. Похоже, она вообще ничего не боится. Надо же...
— Никто тебе ничего не сделает, — повторила Улла.
Чужак затрясся и тяжело осел на землю, а Улла осталась стоять над ним. Во взгляде явственно читалась жалость.
Бран спрыгнул с лошади, и она обернулась.
— Привет, — сказал он.
— Привет, — ее тон был сдержанным, а из глаз смотрела настороженность. Ну вот, психа она не боится, а меня боится.
— Чего это он? — Бран кивнул на Хелмунта. Тот сидел на земле, костлявые плечи ходили ходуном. Он, казалось, плачет.
— У него это бывает иногда, — ответила Улла. — Ты с ним поссорился, да?
— Да ничего я с ним не ссорился. Просто он ко мне пристал, как пиявка. Он чего, сумасшедший?
— Да вовсе нет, — не без досады отозвалась Улла. — Это у него такие припадки. И никакой он не сумасшедший, а даже очень умный парень, в жизни никого еще не тронул.
— А чего ж тогда эти убежали? — спросил Бран.
— Потому что глупые. Кстати, может быть, они вовсе не его испугались.
— А кого же?
Улла промолчала. Большие темные глаза рассматривали Брана. Тот нахмурился
— Ты хочешь сказать, что они испугались меня. Так?
Девушка опустила взгляд.
— Ну, а ты чего ж тогда не убежала? — спросил Бран. — Если я такой ужасный — чего же ты не убежала, а?
Улла отвернулась. Сумасшедший что-то тихо, фальшиво, неразборчиво запел.
— Ты ведь возвращался в поселок, правда? — после минутного молчания спросила девушка.
— Да.
— Может, пойдем вместе?
Бран пожал плечами:
— Идем, только как же...
— И его с собой возьмем, — проговорила Улла. — Когда он такой, его оставлять никак нельзя.
Присев перед сумасшедшим, она отвела его руки от лица.
— Хелмунт, — позвала она — Ты меня слышишь, Хелмунт? Все, идем домой.
Пение безумца стало громче. Сумасшедший пел — и раскачивался в такт своей песне. Улла улыбнулась.
— Очень красиво, — ласково промолвила она — По дороге споешь, хорошо? Идем. Вставай.
Девушка заставила Хелмунта подняться и взяла за руку.
— Идем, Бран, — сказала она. — Не бойся его, он правда не опасный.
Всю дорогу до поселка они молчали. Хелмунт, будто пес, тащился следом и мурлыкал что-то себе под нос.
Возле каменной кладки, окружавшей занесенные снегом огороды, Улла остановилась и обернулась к Брану. Тоненькая и маленькая, она была ниже невысокого спутника на полголовы.
— Вот мы и пришли, — сказала она. — Не обижайся, ладно?
— На что?
— На то, что я сказала. Ну, что они тебя испугались. Я же понимаю... я же и сама... Я, конечно, слабей тебя, и всего этого не умею, но меня тоже многие опасаются, я тоже вечно как белая ворона. А вот он меня не боится, — девушка указала на Хелмунта, который сидел на каменной ограде. Ссутулившись и понурив голову, он выглядел усталым. Длинные руки свисали меж колен.
— Вообще-то, это я должен прощения просить, — выговорил Бран. Улла обернулась, и он добавил, глядя ей в глаза:
— Неудивительно, что все от меня шарахаются. После того, что я натворил... — он прикусил губу и замолчал.
— С тобой такое часто бывает? — Улла не отводила взгляда.
— Нет, слава Богу, — Бран покачал головой. — Только когда уж очень заведусь. Просто я тогда жутко взбесился, вот и... Возле ямы какой-то тип пытался меня убить. А потом еще и твой отец моему начал угрожать, вот меня и переклинило. Тот человек умер? Ну, которого я тогда...
— Которого ты мечом ударил? Ну, да. Умер.
Бран опустил голову, и девушка поспешно добавила:
— Но отец сказал, что не станет с тебя виры требовать. Ты же не нарочно, он это понимает.
— Это был ваш родич, да?
— Что ты, нет, это раб.
Бран снова прикусил губы и не ответил.
— А кто хотел тебя убить? — спросила Улла.
— Не знаю. Я даже лица его не разглядел, темно было. Да и говорил он шепотом, так что... — Бран пожал плечами. Поймав ее взгляд, добавил:
— Это он меня из ямы выпустил.
— Правда? — по лицу девушки видно было, что ее удивили эти слова.
— Ну, да, — Бран пожал плечами, — а как бы иначе я оттуда выбрался? Я летать пока не умею.
Она ничего на это не сказала. Повисла тишина.
— Ладно, — сказал Бран, когда молчание сделалось неловким. — Пойду, пожалуй.
Улла кивнула, глядя в сторону, теребя край шали. Он подождал, но она не сказала ни слова. Вместо этого вдруг развернулась и быстро пошла прочь по тонкой тропинке. Удивленный и растерянный, Бран проводил ее глазами. Обиделась, что ли? Ерунда какая-то... Похоже, они тут действительно все до одного чокнутые.
— Ну и семейка, — буркнул он. — И занесло же нас в их проклятый дом.
— А ты б поджег.
Бран резко обернулся.
Хелмунт, выпрямившись, сидел на камнях, зеленые глаза искрились смехом. Он нахально таращился на Брана и выглядел так, будто из него за секунду выветрилось все сумасшествие.
— Чего? — не понял Бран
— Да дом-то этот. Давеча у тебя это получилось, и даже очень ловко.
Его наглая белозубая улыбка выводила Брана из себя. Спокойно. Он же ненормальный, просто больной и несчастный человек.
— Ну, что? — осведомился Бран. — Оклемался уже?
Хелмунт громко усмехнулся:
— Беги скорей домой, детка, простудишься. И на кого тебя, грудного, твой папашка-то оставил.
Бран насупился, но сдержал себя: что взять с больного? Дернув лошадь за повод, зашагал по тропинке. Когда он удалился на десяток шагов, Хелмунт окликнул:
— Колдун! Эй, колдун!
— Ну, чего тебе еще? — Бран обернулся. Хелмунт стоял у ограды, вредная ухмылка змеилась на губах.
— Вот что, колдун, — промолвил Хелмунт, — я тут спросить хотел.
— Ну?
— Твой отец на тебя похож?
— А ты чего, слепой? Не видел?
Лоб Хелмунта собрался складками, немытая физиономия приобрела насмешливое выражение.
— Н-да-а, — протянул он, — тогда и правда плохо дело.
— Чего? — Бран нахмурился — Это ты о чем?
— Да все о том, о том же самом. Коли он на тебя похож — так плохи, говорю, ваши дела.
— Это еще почему?
— Ну, вот и я говорю — почему? Почему, говорю, вы все еще живы-то?
— Чего-о?
— Ну, как же? — изумился Хелмунт. — Два таких здоровенных дурака!
Такого Бран снести не мог и, стиснув кулаки, бросился на Хелмунта. Однако тот явно ждал и был готов. Быстро наклонившись, набрал в пригоршни снега и швырнул в противника. Снежный ком ударил Брана в лоб, залепив глаза. Задыхаясь от ярости, на миг ослепнув, он только и мог, что бессильно слушать громкий удаляющийся смех наглеца.
Когда Бран протер глаза, Хелмунта и след простыл. Бран остался на тропе один, одураченный и взбешенный.
Глава 10
Бран поселился в старой кузнице.
Здесь стоял страшный холод, стены походили на решето, и ветер беспрестанно задувал в щели между бревнами. Даже огонь, который Бран разводил в напольном очаге, не помогал: тепло тут же улетучивалось через трещины, сплошь покрывавшие дощатые стены.
К конунгу он пошел на следующий день, с утра. Тусклое солнце глядело с безоблачного неба, табунчик лошадей вперемешку с бурыми, разбойничьего вида свиньями бродил по засыпанным снегом огородам. Разрывая копытами наст, животные подбирали что-то с земли. Кутаясь в подбитый мехом плащ, Бран направился к усадьбе, не прекращая думать о Хелмунте. Этот тип выглядел подозрительным, как, впрочем, и его сумасшествие. Надо разузнать о нем подробней, решил Бран, откуда взялся и давно ли тут живет. Хотя, кто знает? Может, он действительно просто псих? Что ж из того, что он мне не понравился. Я вовсе не хочу обвинять кого-нибудь зря, даже такого поганца, как этот Хелмунт.
Погруженный в подобные мысли, он не сразу дал себе отчет, что впереди раздаются голоса. Остановившись, Бран прислушался. Ну, так и есть: голоса доносились откуда-то из-за сараев. Бран прибавил шагу. Свернув за угол, увидел девушку, сидевшую спиной к нему под стеной, на поленнице. У нее были золотые косы и красивый синий плащ. Она жевала лепешку, болтая ногами, и разговаривала с рабыней, а та молча кивала головой.
Заметив Брана, рабыня вытаращила глаза. Золотоволосая девушка резко обернулась, тут же поперхнулась, закашлялась и упала на колени. Длинные косы стелились по снегу, как толстые соломенные жгуты. Замешкавшись только на секунду, Бран подбежал и хлопнул ее по спине. Она судорожно вздохнула, кашель начал стихать. Чуть погодя села, опустив голову, прижимая ладонь ко рту.
Через несколько минут, когда она перестала кашлять, Бран спросил:
— Ну, как? Лучше?
Девушка подняла голову — и Бран остолбенел. Он в жизни не видел такой красавицы, да что там, даже не мог вообразить, что подобная красота существует на земле.
Ее прекрасное лицо было повернуто к нему, а розовые, походившие на лепестки цветов, губы улыбались. Бран таращился, разинув рот, вмиг позабыв про все приличия.
— Спасибо, — промолвила она. — Ты меня спас.
Голос у нее был будто флейта, Бран глотнул и не нашелся, что ответить.
— Ты колдун? — спросила она. — А меня ты не заколдуешь?
Она произнесла эти слова не без кокетства. Бран затряс головой, чувствуя, как идиотская улыбка вползает на лицо, но ничего с собой поделать не мог. Рабыня все с тем же испуганным выражением таращилась на Брана. Заметив это, золотоволосая красавица произнесла:
— Чего пялишься, дура? Дай руку-то, встать помоги. Я бы тут подохла, а ты б так глазами и прохлопала. У-у, дурища стоеросовая! — бархатный голос внезапно изменился, стал резким и крикливым. Засуетившись, рабыня схватила девушку за руку и что есть силы дернула к себе, отчего, поднявшись на ноги, ее хозяйка чудом не упала.
Красавица отвесила рабыне звонкую пощечину.
— Сука проклятая! — завопила девушка. — Ничего сделать не умеешь! Вот попрошу отца, чтоб он тебя велел повесить, узнаешь тогда. А ну, иди отсюдова. Проваливай, кому говорят. Пошла! — Девушка закатила рабыне вторую оплеуху. Втянув голову в плечи, та бросилась бежать.
Красавица обернулась к Брану. На лице не осталось и следа от прежней злости. Ее красота сияла будто солнце, Брану даже захотелось зажмуриться, чтобы она его не ослепила.
— Как тебя зовут? — ее голос снова сделался певучим.
— Это.... Бран.
— Хорошее имя, — красавица улыбнулась. — А меня — Аса. Не так красиво, правда?
Чувствуя, что отчаянно краснеет, Бран сказал:
— Да нет, почему, тоже... тоже хорошо.
— Правда? — сказала Аса. — Спасибо. Скажи, а твой отец тоже великий колдун? Такой же, как и ты?
Бран заморгал глазами:
— Чего? А-а, ты об этом... Нет, он не колдун, он врачеватель.
— Правда? — огорчилась Аса. — Жалко... Но все равно, ведь ты-то здесь. Ты ведь нам поможешь?
Ее прозрачные глаза глядели Брану прямо в душу. Он выпалил:
— Конечно! Не бойся, я... — снова покраснев, он смолк. Аса улыбалась.
Хохот и громкие возгласы нарушили молчание, и через несколько мгновений компания парней, одетых как ярлы, появилась из-за сарая. При виде Брана и Асы они притихли. Один из них, очень красивый, высокий и светловолосый, выступил вперед.
— А-а, — протянул он, щурясь. — Вот так чудесная встреча. Гляньте-ка, ребята, эта уже себе нашла. Стоит только отвернуться, и готово. Нет, вы мне скажите, кто из вас видал еще такую шлюху?
Среди его приятелей послышались смешки. Аса закусила губы, а светловолосый приказал:
— Ты, шлюха, а ну, иди сюда!
— Отвяжись, — огрызнулась Аса. — Отстань от меня!
Она огляделась, словно искала, куда сбежать. Светловолосый быстро подошел и схватил ее за локоть.
— Когда я говорю "иди сюда", ты должна идти, — сквозь зубы молвил он.
— Ай, дурак! Не трогай! — та попыталась вырвать руку.
Брану бросилось в глаза их поразительное сходство. А ведь не иначе, они брат и сестра. Господи, ну что за семья... Сплошные психи!
Парень между тем не унимался:
— Гляньте-ка ребята, совсем баба одичала, родного брата не узнает. Так-то вот с рабами по углам обжиматься.
Его приятели заржали. Аса хотела отнять у брата руку, но тот дернул девушку к себе.
— Отвяжись уже, подонок! — Аса попыталась вцепиться ногтями в братнино лицо. — Отстань от меня, козел! Иди, трахайся со своими шлюхами, проклятый недоносок!
— Заглохни, сука, — ответил брат. — Вот еще тварь, мирская подстилка. Даже богов она не боится, эта потаскуха. Думаешь, не знаю, с кем ты там в сарае сношаешься? Знаю, и все знают, мразь!
— Не ври, не ври, не ври! — девушка завизжала так, что у Брана заложило уши. — Это все твое паскудное вранье! Это ты все выдумал назло! Ничего этого нету, нету, нету!!!
— Нету, говоришь? — ноздри юноши раздулись. — Ах, значит, нету? Ты, видно, считаешь, вокруг все дураки? Думаешь, никто не знает, что вы постоянно там сношаетесь?
Задохнувшись, она плюнула в него. Он в ответ что есть силы ударил ее по щеке. Взвизгнув, Аса рухнула на снег. Парень снова размахнулся...
Подавшись к ним, Бран схватил светловолосого за вскинутую руку.
— Ну, ты давай потише, — молвил Бран. — Так ведь и в морду недолго схлопотать.
Среди друзей светловолосого произошло движение. Некоторые схватились за мечи, но Бран лишь взглянул, и они застыли, — видно, слишком свежи были в их памяти воспоминания о давешнем погроме. Лишь сын конунга не испугался, может, потому, что был для этого чересчур взбешен.
