32.01 Милосердия нет

Ставка генерального штаба, получила эти сведения слишком поздно — когда машина с Чужим вырвалась на автомагистраль, пытаясь оторваться от вертолета преследования. В создавшейся ситуации оптимальным вариантом представлялась — ликвидация. Однако нам помешали. Объект вырвался из западни, и теперь судьба мира зависит от того, кто быстрее нанесет удар. Он или мы.

-Он нужен нам живым. Понимаете? Иначе...

-Вы не смогли его взять живым, в течении целого дня. И теперь одному богу известно, насколько близко он подобрался к своей цели, и когда задействует ядерную кнопку или что там у него вообще есть...

-У него ничего нет. Таллоу был уничтожен потому...

-Что несмотря на всю полноту власти и неограниченные ресурсы, вы не смогли обеспечить задержание или убийство одного человека. Пускай из другого мира, и к тому же обладающего сверх-способностями, но, тем не менее, это не волшебный монстр из детских страшилок, а живое существо.

-Он был нужен живым.

Непроизвольно скривившись, Пэтчет ответил не так резко, как мог и хотел.

-Или мертвым. А вместо этого, до сих пор на свободе. Мы ходим по кругу генерал. Вы отказываетесь признать очевидное — вас использовали, как...

Он чуть было не сказал: "доверчивого юнца", однако сдержался, предоставив собеседнику самому закончить невысказанную вслух мысль.

Чем дольше Коррел общался с высоким худощаво-подтянутым мужчиной, удобно расположившемся в кресле напротив, тем больше терял уверенность в правомочности своих действий, и как следствие — целесообразности приказов Зета.

Смытые мощным всплеском воли, тени начали возвращаться. Почувствовав слабость жертвы, стая подлых гиен перестала жаться по темным углам, переместившись на стены и потолок...

-Я не знаю, почему вы отдали приказ уничтожить Таллоу. Если этот поступок был таким же импульсивным и непродуманным, как намерение ликвидировать верхушку ставки командования, то...

Гость не закончил предложение, однако и без этого было ясно — три с половиной миллиона ни в чем неповинных душ лежат исключительно на совести того, кого еще до вчерашнего дня все восторженно почитали гордостью нации.

Треть стакана опустела за два нетерпеливо-судорожных глотка, и пятидесятипятимиллиметровый снаряд дешевого солдатского виски ударил в голову Коррела ослепительной вспышкой...

Тени уже не просто сгустились в каком-то отдельном месте, а трансформировались в стену тьмы, из крупных пор которой начала сочиться густая, тяжелая кровь...

-Налей мне еще, — хрипло попросил Коррел гостя.

Пэтчетт воспринял просьбу как хороший знак. Щедро плеснув виски в оба стакана, перешел к делу, ради которого пришел:

-Мы должны знать...

-Я чертовски рад, что ты сохранил чертово пойло до моего возвращения.

Сержант Лестик хлопнул Коррела по плечу, даже не пытаясь скрыть радость от неожиданной встречи - посреди пыльной дороги, уходящей в заоблачное ничто.

Солнце светило особенно ярко, и им не был дела до того, что один так навсегда и остался сержантом, а на погонах другого блестят генеральские звезды...

-Представляешь, мне не давала покоя мысль, прямо-таки зациклился на ней. Все время думал, что ты разопьешь нашу бутылку. Не поверишь - для меня это стало гребанным наваждением. Я даже загадал - если дождешься моего возвращения и "распишем" ее на двоих, то оба вернемся домой. Не просто — живыми, а без единой царапины!

Его простодушное лицо светилось радостью.

-И вот надо же! Ты не подвел!

Расчувствовавшись, Лестик обнял старого друга.

-Ну что? Еще раз за встречу?

Коррел в ответ лишь блаженно кивнул. Ему было хорошо вот так, беззаботно идти неизвестно куда, бок о бок со старым товарищем, и ни о чем не печалясь, хлестать виски из горлышка.

-Старое доброе баснословно дешевое пойло времен Семилетней войны... Пробирает до печени и действует на мозг, словно прямое попадание пятидесятипяти миллиметрового снаряда. Еще неизвестно, отчего больше погибло народу в нашей войне - вражеских пуль или от этого забористого дерьма... — Лестик слово в слово повторил фразу, которую генерал сегодня уже слышал.

Коррел задумался, пытаясь вспомнить, где и от кого — не сумел. Чтобы выбросить из головы ненужную мысль сделал жадный глоток.

Пэтчет видел, как побледневший Коррел залпом влил в себя содержимое стакана, а затем, словно испорченная механическая кукла, судорожным движением открыл ящик письменного стола, достав наградной пистолет.

Человек, принимавший участие в нескольких войнах и десятке локальных конфликтов, полагал, что повидал на своем веку достаточно ужасов, чтобы перестать бояться совсем. Но жуткий взгляд хозяина кабинета, обращенный к кому-то или чему-то, находящемуся за спиной гостя, заставил Пэтчета оборвать предложение на полуслове.

-Уходи... — беззвучно прошептали бескровные губы уже даже не человека, а пергаментной мумии с пистолетом в руках.

-Прямо сейчас.

Чувствуя себя неуклюжим деревянным солдатиком, Пэтчет с огромным трудом поднялся. Хотел напоследок отдать честь — от волнения не смог совладать с рукой. Развернулся на пятках и, на негнущихся ногах, проследовал к выходу, страстно желая оказаться за дверью прежде, чем уставший солдат сведет счеты с жизнью.

Порой, сила желания помогает сбыться мечте, делая человека несчастным, до конца его дней.

Но разорвать "Петлю Судьбы" невозможно...

Коррел сделал жадный глоток. А затем еще один, и еще.

Янтарная жидкость текла по подбородку, заливая мундир - он не замечал ничего. Генерал точно знал — они с Лестиком должны выпить бутылку до дна, чтобы вернуться домой живыми с той проклятой войны.

И что характерно — ему удалось.

Последняя капля, слезой скатилась на письменный стол, и, сразу же вслед за этим, виски ударило в голову. Только уже не "с силой пятидесятипятимиллиметрового снаряда", а реальной шестиграммовой пули, из наградного пистолета.

Щелк...

И мир, в котором одновременно совмещались несколько реальностей, схлопнувшись в точку, погас.

Эпоха настоящих героев закончилась.

Отныне уже навсегда.

Глава 38

С одной стороны, план Сну казался — проще некуда. Отъехать на несколько километров, и, убедившись, что их никто не преследует, вернуться, попытавшись выполнить миссию. С другой, в нарочитой простоте, не было ничего хорошего. А если называть вещи своими именами — замысел выглядел безумием чистой воды.

Старший группы серьезно ранен в плечо. Медикаменты притупили не только боль, но и реакцию. Лайя пребывает в счастливом беспамятстве и вряд ли очнется в ближайшее время. Забирая ее с собой, Сну рассчитывал, что девчонка может помочь. Как показало время — ошибся. Лишь Вико — снайпер, вынужденно севший за руль фуры, до сих пор остается в строю. Полторы боеспособные единицы на вражеской территории, против нескольких бледнолицых чудовищ с экстраординарными способностями. Вдобавок к которым, уже на подходе: полиция, спец.службы, военные, национальная гвардия, и Бог весть еще знает кто.

При таком раскладе, шансы выполнить миссию не просто стремятся к нулю. Их в принципе нет.

Отчаяние обреченных, бросающихся грудью на заграждение из колючей проволоки, способно проложить дорогу идущим за ним. В теории, подобная жертва имеет смысл. На практике, за группой Сну никто не идет. И если отбросить в сторону, пафосный бред штабных крыс о "интересах страны", их жертва будет напрасной. Уничтоженные наемники, никому не нужны. Для них даже не найдется места в братской могиле. В лучшем случае крематорий. В худшем отработанный биоматериал для медицинских экспериментов.

И, тем не менее, Сеющий Скорбь пойдет до конца. Вернуться домой потеряв всю группу — не просто позор, тюрьма и возможный расстрел. А нечто такое, что разом перечеркнет былые заслуги и целую жизнь.

Тогда как погибнуть с мыслью — сделал что мог, просто не смог победить.

На войне такое не редкость...

-Разворачивай, — приказал Сну водителю, доставая нож из чехла.

Быть старшим — не только ответственность за жизни своих людей, но и тяжкое бремя выбора.

Уйти или остаться?

Атаковать или выждать?

Поставить на карту все или спасовать?

В чем меньше зла, а чем — больше?

Смотря как, и под каким углом посмотреть.

Несмотря на то, что Лайя нарушила приказ, оставив Чужого в живых, Сну не держал на нее зла. Девчонка явно пришла сюда не сама. Ее заставили. Пообещав или пригрозив сделать нечто такое, о чем не стоит гадать.

Впрочем, смягчающие обстоятельства прошлого никак не влияли на тот факт, что здесь и сейчас ее нужно убить. Согласно правилам — никто из спец.группы, действующей в тылу врага, не должен попасть в плен. Даже к лучшему, что старший все сделает сам. Среди людей его круга, легкая смерть — всегда остается в цене, так что, как ни крути...

-Прощай, девочка, — выдохнул Сну, склоняясь к неподвижному телу, лежащему на сидении грузовика.

-НЕТ!!!

Бесчувственная доселе кукла, с бледным лицом, не просто открыла глаза, за мгновение до того, как лезвие армейского ножа пробило грудь. Она провернула тот же грязный трюк что и в баре — коснулась рукой точки на шее убийцы, вызвав кратковременный паралич.

-Это еще не конец...

-Думаешь?

Спонтанные действия Вико были вызваны скорее инстинктом самосохранения, нежели чем-то иным. За ничтожно малый промежуток времени, он не успел бы просчитать ситуацию. К тому же, "картинка" происходящего находилась в зоне бокового — периферического восприятия. Тем не менее, обостренное чувство опасности, вкупе с рефлексами профессионала, не подвели.

Левая рука продолжала удерживать руль, правая отточенным до автоматизма движением, извлекла пистолет из кобуры, выстрелив в голову бешенной твари, посягнувшей на жизнь Сну.

Будь Лайя обычной смертной ее бы ничто не спасло. К несчастью для снайпера, в последней женщине из династии Ганн-Лоу, было так же мало обычного, как воды в раскаленных песках. Не имея возможности дотянутся до шеи водителя, она (как показалось Вико), вскользь, коснулась запястья. После чего, онемевшая рука с пистолетом, изменив направление, пошла вверх. При этом палец "залип" на спусковом крючке.

БАХ...

Вместо того, чтобы выбить мозг чертовой кукле, первая пуля вошла в кисть Сну, оказавшемуся на линии огня, вторая — чуть выше, третья — раздробила локоть, четвертая — плечо, пятая и семь оставшихся в магазине, проделали аккуратные отверстия в боковом стекле и крыше грузовика.

-Какого!

Если не можешь победить честно...

-Х......!

Используй любой запрещенный прием.

Детство Вико прошло в трущобах Зенсвея — печально известном квартале "Черных платков". Где гниющий в помойной канаве труп, никого не мог удивить, а самыми влиятельными людьми (донами) являлись владельцы бюро похоронных услуг. Он вырос, и стал тем, кем есть, не потому что был лучше других — герои в Зенсвее исчезли как класс, задолго до "начала времен". А лишь потому, что умел стоять на ногах там, где другие падали ниц.

Бесполезная рука...

Невольно расстрелянный командир...

Коварная сука в кабине грузовика...

Гребанный мир, полный неожиданностей...

Неизбежность приближающегося конца...

Неважно насколько запутанно выглядели (готовые разорваться) звенья кровавой цепи, со стороны. Главное, что он способен дать бой.

Наклонившись вперед, Вико в буквальном смысле слова "распластался" на руле, одновременно вдавив педаль тормоза в пол.

Из трех человек, находившихся в кабине грузовика, не был пристегнут никто. Как следствие, при экстренном торможении, в большей или меньшей степени, пострадали все.

Изрешечённая пулями рука Сну, приняла на себя основной удар. Резкий звук, напоминающий взрыв новогодней хлопушки, сопровождался не выбросом разноцветного конфетти, а брызгами крови, "раскрасившими" салон роем уродливых клякс.

Вико показалось — командир достаточно сильно ударился лицом о стекло, впрочем, все произошло слишком быстро, и он не мог быть уверен ни в чем до конца.

Одно не вызывало сомнений — сила инерции "сорвала", лежащую на сидении, Лайю, впечатав в приборный щиток. После чего тело грузно рухнуло на пол.

-Получи сука!!!

Правая рука водителя болталась бесчувственной плетью, однако всадить нож в спину полуоглушённой девчонки не составит труда левой.

По крайней мере, так считал Вико...

Пока не убедился в обратном.

Кем бы не была эта фурия, ее рефлексы оказались на порядок лучше, чем у наемника с элитной спец. подготовкой.

Реактивная бестия ударила в голень, прежде чем снайпер успел достать нож. Показалось, что кость раздробил многотонный пресс. Адская, ни с чем не сравнимая боль, граничащая с порогом разумного восприятия, выбила предохранители.

Клац...

Сознание окутала милосердная тьма.

А когда снайпер пришел в себя пистолет с ножом остались при нем. Грузовик стоял на обочине с заглохшим движком, но что, пожалуй, самое странное — боль ушла, не оставив следа.

Мертвенно-бледная Лайя, сидящая на расстоянии вытянутой руки, выглядела сосредоточенной, как взрослый родитель, пытающийся объяснить нашкодившему сорванцу, что так делать нельзя.

-Я тебе не враг.

Отличить правду от лжи — легко. Он пытался ее убить. Она пощадила его. Противник не стал бы так рисковать.

-Хорошо.

Разумеется, ничего хорошего в дерьмовом раскладе не было, но, если нужно выиграть время, собравшись с мыслями, проще всего соглашаться со всем.

-Мы ведь команда?

-Точно...

По крайней мере на данный момент.

-И ты мне поможешь?

-С чем? — чем дольше Вико смотрел на загадочную девушку, тем больше таяло внутреннее напряжение.

-Бледнолицый манекен. Я убила одного, другие, скоро будут здесь.

Несмотря на декларацию "дружбы", отказаться значило умереть сразу. Согласится — чуть позже.

-Приведешь командира в чувство, я с тобой, — зачарованно (словно кролик) утопая в бездонных глазах странной принцессы, неожиданно для себя, улыбнулся Вико.

-Хорошо.

В другой ситуации он мог соврать, усыпив бдительность, а затем, воспользовавшись случаем напасть.

Но не сейчас. Странное спокойствие, если не сказать больше — покорность Судьбе, овладели умом. В песочных часах жизни оставалось несколько жалких крупиц. Испортить финал ложью, не говоря о предательстве — не вариант. Напоследок нужно блеснуть, рассыпавшись по небу фейерверком мерцающих пуль. Так ярко, чтобы враги (если выживут), запомнили этот прощальный бой.