Сидя боком в дамском седле, в бархатном зеленом платье с пышными рукавами, она сегодня была изумительно хороша. Волосы в сетке и под легкой вуалью. Глаза сияют. Груди под корсажем вздымаются волной...

-Баронесса, я готов сосватать вам лучшего из холостяков королевства!

Этого Бернадетта не ожидала.

-Сосватать? — с ужасом переспросила она.

-Вот — Сэмюель Жасс-молод, хорош собой и холост!

Тут пришел черед ужасаться Сэмюелю.

-Пощадите, ваше величество!

-Баронесса вам не нравиться, дорогой друг?

Бернадетта и Жасс переглянулись. Друг от друга они были не в восторге, я это давно приметил.

-Король Грегори просто потешается над нами, Сэмюель!

-Вовсе нет, дорогая сестрица! Я обязан найти вам мужа среди знатных аристократов королевства. Жасс мой друг и у него впереди блестящее будущее. Вы будете отличной парой!

Лица Бернадетты и Жасса перекосились, словно они хлебнули уксуса.

Именитые горожане в церкви под вынужденным заточением быстро поумнели и к ночи они уже представили мне избранных советников.

Я приказал открыть церковь и выпустить всех по домам.

Косясь на ряды конных горцев в блестящих доспехах, горожане, кланяясь, проходили мимо и разбредались по темнеющим улицам.

Избранных советников я пригласил в аббатство Святого Луки для первого заседания на следующее утро.

В лагерь мы вернулись уже при свете факелов.

В палатке был быстро сервирован ужин на троих.

Бернадетта вначале была очень недовольна присутствием Жасса, но потом она просто сделала вид, что его нет рядом с нами.

Я вынужден был разрешить ему оставить нас и отправиться спать. Ощущая себя лишним, Семюель бросал на меня такие умоляющие взгляды, что я с трудом сдерживал смех.

После двух бокалов вина Бернадетта осмелев, уселась мне на колени. Поерзала, усаживаясь поудобнее. Движения ее тугого зада разожгли огонь во мне...

Ее лицо было совсем рядом. Обняв меня за шею обеими руками, она прошептала:

-Грегори, не пугайте меня, замуж я идти еще не готова...

-Вы не хотите иметь мужа, свой замок, послушных слуг?

-Это все не важно... — ее рука пробежала по моим волосам. — Я хочу быть рядом с тобой....

Ее губы опустились на мои. Их влажное, сильное пожатие было возбуждающе жарким.

Через несколько мгновений я ощутил как мое копье, готовое к бою уперлось бедро девушки. Ощутив его прикосновение, она усилила натиск. Ее язычок пробрался в мой рот и ласково пробежал по деснам и зубам.

Изнемогая от желания, я впивался в нежные, но тугие губы Бернадетты. Она закрыла глаза и отдавалась поцелую без остатка. Ее ладони придерживали мой затылок, а грудь тесно прижалась к моей груди.

Вокруг словно упала оглушающая тишина. Ничего кроме поцелуя и объятий не было важным сейчас в моей жизни. Сестры Соммерсби умели дарить поцелуй!

Моя рука, забралась под бархат юбки, скользнул шелк нижней юбки по пальцам.

Навстречу моей руке горячие бедра раздвинулись.

Указательный палец легко скользнул между влажных горячих губ и погрузился во вздрогнувшее лоно. Глухой стон поднялся из груди Бернадетты и замер в горле. Она не была девственницей, и я испытал мгновенное облегчение. К указательному пальцу присоединился его сосед. Вдвоем им стало уже потеснее. Они затеяли борьбу, выясняя, кто сверху, а кто снизу...Бернадетта дрожала в моих руках. Ее глухие стоны возбуждали меня еще сильнее. Я настойчиво, но нежно ласкал ее истекающую любовным соком пещерку и сгорал от желания погрузить свое копье в ее сладкую глубину...Ее бедра двигались навстречу моим пальцам. Губы Бернадетты соскользнули с моих, голова запрокинулась назад, рот приоткрылся...

-О-о-о-о! — длинный возглас на вдохе...

Судорожные рывки ее бедер, они тесно сжались, намертво поймав мою руку. Я наслаждался ее финалом, как своим собственным. Восхитительный трепет ее лона вокруг моих пальцев помутил мой рассудок и снял все барьеры.

Безвольно поникшая на моих руках девушка была перенесена на походный тюфяк в углу палатки. Она легла на спину с легким вздохом. Завернувшиеся высоко юбки обнажили ее всю ниже пояса. Мои бриджи вместе с нижними штанами мгновенно соскользнули ниже колен, а я, содрогаясь от нетерпения, опустился между широко раздвинутых белых бедер. Я вошел в нее легко и глубоко.

Тугое, горячее пожатие ее лона восхитительным ожогом объяло мое копье.

Глаза Бернадетты широко распахнулись. Ее пальцы сжались на моих ягодицах. Рот приоткрылся:

-Сильнее...еще...еще...

Ее бедра двигались навстречу моим быстрыми сильными рывками...Сознание помутилось, мое тело двигалось уже само по себе. Мое "копье" добралось до рая! Солнце вспыхнуло в глазах! Захватило дыхание! Сквозь тугое биение крови в ушах я услышал свой стон. Сладкая мука скрутило в судороге мое тело, и я исчез на несколько тягучих как мед мгновений. Бернадетта содрогалась подо мной в сладком финале. Ее ноги скрестились на моей пояснице. Она вскрикнула тонко и впилась зубами в мое предплечье. Боль от укуса я не ощутил....

Бернадетта ушла от меня только под утро на заплетающихся ногах, но с победной улыбкой на губах. Похотливый зверь во мне пресытился.

Я уснул мгновенно, даже не закрывшись мятой простыней, остро пахнущей нашим потом и излившимся семенем...

Глава 13

НА ПОДСТУПАХ

После встречи с новыми городскими советниками я вернулся в лагерь. Пехота уже выступила на юг, а еще раньше по утру туда отправились конные дозоры. Солнце приближалось к зениту. Было жарко и я въехал в лагерь, мечтая о глотке холодной воды. Во фляге у седла вода согрелась и была неприятна на вкус.

В Хагерти остались пятьсот горцев во главе с капитаном Макинтайром. При этом я произвел его в рыцари и коннетабли и получил его вассальную клятву.

Еще пятьсот горцев составляли охрану обоза с бомбардами-моего главного аргумента против Давингтона.

Бернадетта, похоже, отсыпалась после бурной ночи, и я вздохнул с облегчением. Поддавшись вчера вожделению, сегодня я уже жалел об этом. Моя названная "сестрица" была в любви виртуозом и по изощренности и умению я определил ей по праву третье место, после Сью и речной девы, разумеется. Но теперь я ожидал с опаской как будут развиваться наши отношения.

Слова отца крепко засели в мою голову: "Женщины собственницы по своей природе и отдавшись мужчине многие из них полагают, что вправе занять в его жизни основную и главную роль, определять и направлять течение жизни. Мужчина в руках женщины как глина в руках гончара. Умная женщина лепит своего мужчину незаметно, исповодоль, а глупая грубо с бранью и криком."

Поэтому я поспешил покинуть лагерь вслед за пехотой во главе латников Гринвуда. Признаюсь честно-сбежал от хрупкой девушки с зелеными глазами.

Дорога была пустынной. Когда проходят воины все прячется и подальше.

Деревни вдоль дорог пусты. В полях ни единого человека, хотя пришла пора прополки свеклы.

Земли вокруг принадлежали вассалам Давингтонского герцога, но я не собирался штурмовать их замки, что виднелись на возвышенностях. Пусть дрожат за своими стенами. Когда территории от Клайва до Шелл перейдут под мое знамя, они сами прибегут наперегонки с вассальными клятвами!

Я догнал, а затем обогнал колонны пикенеров с колышущимся над ними лесом пик. Из-под тысяч ног поднимались клубы мелкой противной пыли.

Горцы приветствовали меня криками. Я скакал мимо вопящих воинов, улыбался и размахивал рукой, но в душе было тревожно. Выдержат ли мои пехотинцы удар тяжелой рыцарской конницы?

На привале я разрешил латникам снять доспехи. Этот приказ был воспринят с огромной радостью. Металл доспехов накалялся на солнце как сковородка и можно запросто было жарить яичницу.

К вечеру мои пажи догнали меня с вьючными лошадьми в поводу и на опушке леса установили привычную палатку. Мои телохранители под командой Гвена расположили вокруг. Лагерь моей армии был поодаль вдоль дороги. После ужина Жасс и Гринвуд уселись с моего позволения играть в шахматы, а я вышел из палатки. На кострах готовили ужин и поджаривали что-то сьедобное-тянуло вкусным дымком. Солнце спряталось за лесом. Верхушки елей на фоне золотистого неба торчали мрачным частоколом.

Капитан Макнилл прибыл ко мне и доложил о выставленных постах и пароле на эту ночь.

Ночь прошла спокойно, и я выспался первый раз за последние трое суток.

На завтрак Майк раздобыл яиц и сделал яичницу с беконом. Потерев колкую щетину на щеках, я вызвал брадобрея и привел свое лицо в порядок. Обычно у меня отрастала густая рыжеватая борода и мне она совершенно не нравилась.

Снова в седла и пустынная дорога, пыльной змеей тянется все дальше и дальше.

Вечером мы были уже в аббатстве Святого Патрика. Монахи встретили меня более приветливо, чем в прошлый раз. Тогда я заплатил им за продукты и выпитое вино не скупясь, хотя мог все взять и бесплатно-силой оружия.

Я занял опять ту же обширную комнату рядом с часовней. Люди Гвена заняли комнаты по соседству и длинный сводчатый коридор. Латники расположились в основном здании и во дворе. Вторая дверь моей комнаты выходила во внутренний дворик, в котором на клумбах цвели розы, нарциссы и прочая разноцветная и пахучая трава.

Дозоры, выдвинувшиеся к Давингтону сообщили о том, что нас ждут. Ворота заперты, мосты подняты или разрушены. На стенах многочисленная стража.

Я вызвал Крейга, Сэмюеля, Фостера и мы склонились над схемой города.

Давингтон выглядел как неровный восьмиугольник, втиснутый в угол, образованный Восточным морем и рекой Шелл. По сведениям, добытым Фостером гарнизон города составлял около трех тысяч пехоты. Городское ополчение могло добавить к этому еще около четырех тысяч необученных вояк.

У меня же было около шести тысяч воинов.

Бросать их на стены в кровопролитный штурм я не собирался.

Но сидеть и ждать возможного подхода помощи Давингтону с юга не следовало. Мост через Шелл был большой занозой. Выполнила ли дева реки свое обещание я не знал.

Люди Фостера переодетые торговцами направлены были к мосту, но еще не вернулись. Обычно северное предмостное укрепление-каменный бастион с башней охраняло не более роты стражи, но что там сейчас-неизвестно.

Мы решили утром выдвинуться тремя колоннами. Две колонны пойдут к городу, а одна к мосту. К мосту пойдет Крейг, мы с Жассом двинемся к городу.

Когда мы уже закончили маленькое совещание, вошел Гвен и пыльный воин в красном колете что носили люди из бомбардской команды.

-Государь, на закате на наш обоз напали рыцари! Уэсли отправил меня за помощью!

Спешно поднятые в седло десять рот арбалетчиков и латники поскакали на север навстречу нашему обозу. Во главе отряда скакал я.

Через час мы были на месте.

Бой уже завершился. Разбитые повозки, мертвые лошади. С факелами в руках горцы бродили вдоль дороги и грабили убитых.

Уэсли я нашел в конце обоза, там несколько десятков воинов под его командой грузили бомбарду на большую повозку.

-Я вижу вам удалось отбиться! Чьи это были люди?

-Я не знаю, государь. Их было около двухсот, и они напали сзади прямо по дороге.

-Что с бомбардой?

-Я зарядил ее и выстрелил...

-Снарядом по рыцарям?

-Нет, государь, снаряды были на другой повозке. Мы засыпали порох, а потом вместо снаряда высыпали в жерло мешок талеров, то, что под руку попалось...

-Так вы выстрелили в рыцарей мешком серебра?

-Да, государь... теперь парни злы..все деньги улетели и не найти....От выстрела повозка развалилась на части...

-Зря вы не поделили деньги сразу...

-Может и не зря, государь, этим выстрелом положили половину рыцарей, а остальные замешкались, а тут подоспели горцы и кто уцелел, ускакали прочь.

Удивительный случай!

Я прошел назад, перешагивая через трупы. Несколько десятков рыцарей в латах нашли здесь смерть от одного выстрела...

Горцы собирали оружие и снимали доспехи с мертвых. При мерцающем, плящущем свете факелов я едва не прошел мимо знаменосца.

Мертвая рука сжимала древко пеннона герцога Давингтонского. Панцирь на груди пробит в двух местах. Мягкое серебро оказалось сильнее железа. Гримаса удивления на мертвом лице.

Взволнованный рыцарь Беннет приблизился ко мне.

-Государь, мы нашли тело герцога Давингтонского!

Мой противник по гвинденхоллскому турниру лежал мертвым возле своего боевого коня. Серебро настигло их.

Гринвуд снял шлем с головы герцога. Серебрянный талер, пробивший голову герцога насквозь, стал мятым комком кровавого металла и, звякнув о доспехи, скатился на дорогу.

Пыль на дороге превратилась от крови в грязь и чавкала под ногами. Густой запах крови висел на телами.

Герцог понял значение бомбард и попытался выбить это оружие из моих рук. Попытка не удалась...

-Погрузите его тело на повозку, я передам его родственникам. О серебре не тужите, я прикажу завтра выдать вам в два раза больше.

-Ужасное событие, государь, от рук простолюдина погибло столько блестящих рыцарей...

Голос барона Гринвуда звучит в тишине очень громко.

-Ты прав, Майлз, но это можно исправить! Уэсли! На колени!

Уэсли рухнул в кровавую грязь, парень, похоже, испугался!

-Во славу и во имя Бога Всемогущего, Отца, Сына и Святого Духа, жалую тебя рыцарем. Помни что отныне долг твой-соблюдать все правила и добрые уставы рыцарства! Будь верен Богу, государю и подруге своей, будь медлителен в мести и наказании и быстр в пощаде и помощи нуждающимся, посещай обедню и подавай милостыню, чти женщин и не терпи злословия на них, потому что мужская честь после Бога, нисходит от женщины!

Уэсли открыл рот и окаменел.

Беннет коснулся его плеча и громко зашептал:

-Повторяй за мной: "Обещаю и клянусь..

-Обещаю и клянусь...

-В присутствии Господа моего и государя моего...

-Тщательно блюсти законы и наше славное рыцарство!

-Тщательно блюсти законы и наше славное рыцарство...

С легким шелестом мой меч выскользнул из ножен. Три раза плашмя я ударил по плечу Уэсли.

-Встань рыцарь Уэсли!

Окружающие бурно поздравляли нового рыцаря. Гринвуд облобызал его в обе щеки и приблизился ко мне.

-Государь, я восхищаюсь вами! Теперь, когда будут говорить о поражении герцога Давингтонского, все скажут что рыцарей и самого герцога поразил рыцарь Уэсли!

О Боже, эти рыцари помешены на условностях и ритуалах! — мелькнуло у меня в голове.

Я вернулся в аббатство с людьми Гвена далеко за полночь..Кавалерия осталась для сопровождения обоза. У дверей моей комнаты горцы отсалютовали мне алебардами. На их лицах мне померещились улыбки. Я вошел с твердым намереньем рухнуть в постель сразу же и, не раздеваясь, но с этим делом пришлось повременить.