Fm

— Это вам спасибо! — всхлипнула я. — Если б не вы, где бы мы сейчас были!

— Знамо, где, — вздохнули бабушки.

Мы уехали через два часа. Музыканты уехали самые первые — сразу после окончания концерта. Мы с Егором остались — еще пели, играли, разговаривали с ветеранами. Я залила слезами два платка и рукав Егора. Он вздыхал и гладил меня по голове.

— Если бы я знал, что для тебя это так тяжело, я бы даже не начинал этот разговор, — сердито сказал он, когда мы пили чай уже у меня на кухне.

— Ну, извини, — развела руками я. — Вот такая я вот дурная.... У меня дед не воевал, он маленький был, так его брата в плен забрали, он потом через всю Европу с полком нашим добирался.... Сын полка был.... А дед, когда немцев из села турнули наши, в обморок упал, когда запах хлеба почувствовал..... А мать его чуть не расстреляли.... — Я взахлеб рассказывала Егору то, что кроме Катьки никто не знал. Он меня слушал очень внимательно, успокаивал как мог, вытирал слезы. Проговорили мы полночи, наверное — ему тоже было, что мне рассказать. Потом он заставил выпить меня коньяка и уложил спать. По-моему, он полночи сидел у моей кровати — смотрел, как я сплю. А, может, мне это приснилось....

* * *

Сумасшедшее время летело галопом. Только что начиналась весна, а уже середина лета. Егор нашел съемное жилье недалеко от меня, хотя я, грешным делом, пыталась предложить ему жить вместе. То, что он не маньяк было понятно и очевидно. Так на меня ТАК посмотрели — думала, язык мой отсохнет! А до секса дело так и не дошло, между прочим! Я потихоньку начинала комплексовать и расстраиваться.

Периодически, мне на работу курьер доставлял цветы, а в эфир порой шли замысловатые приветы 'от большого поклонника вашего таланта, Юля'. Наши сначала шептались, потом, сплетничали, потом и это им надоело — перебила другая шикарная новость — Елена Прекрасная таки окрутила нашего генерального, и свадьба не за горами. Целыми днями обсуждались фасоны платья, украшения, отели, курорты и прочая, прочая, прочая.

— Егор, ты как?

— Как огурец, — бодро откликнулся Егор. — Выспался и готов к подвигам!

— Приедешь? — я, как обычно, зажмурилась, задавая этот вопрос.

— Во сколько? — деловито уточнил Егор.

— Как сможешь.

— Через час. Ты на работе?

— Дома уже.

— Ты рано. — Насторожился Егор. — Все нормально?

— Да, да, — заверила я. — Ты приезжай, ладно?

— Жди, — улыбка, отчетливо слышимая в голосе теплом оглаживает спину.

Пока Егор не приехал, я задумчиво расхаживала по залу, попинывая подушки.

— Я привез торт, — сообщил Егор. — Он из мороженого!

— Мудро, — порадовалась я. — У меня жарко.

— Я вижу, — пробормотал он. На мне был легкий открытый сарафан.

— Егор, — начала я. — Тут такое дело.... Посоветоваться хочу я с тобой....

— Слушаю, — он вопросительно на меня глянул.

— В общем, мне предложили другую работу, зарплата в два раза больше, чем на радио, график — с девяти вечера до часа ночи три раза в неделю.

— Это где такие условия? — поперхнулся Егор.

— В Олимпии, — фыркнула я.

— ГДЕ? — рыкнул он.

— В Олимпии. Ведущей. — Пискнула я и зажмурилась. Тишина. Я потихоньку открыла один глаз. — Просто я хотела бы узнать твое мнение по этому вопросу....

— Это хорошо, что мое мнение по этому вопросу тебя интересует, — отчеканил Егор. Я тяжело вздохнула.

— Ты не нервничай, — попросила я.

— Угу. Так, давай подробнее?

— Мне позвонила хозяйка Олимпии. Оказывается, мы с ней ровесницы, ну да ладно. В общем, у них ведущая ушла, замуж вышла и куда-то там улетела с мужем.

— В теплые страны, — пробормотал Егор. — И?

— Им понравился мой голос.

— Неудивительно!

— И как я держалась на сцене.

— Так. А функции-то какие?

— Пять конкурсов за вечер, поздравление именинников и прочее.

— И все? — подозрительно уточнил Егор. Я закатила глаза.

— И все!

— И что ты думаешь по этому поводу?

— Я бы согласилась, — вздохнула я и села ему на руки. Егор обнял меня. — Мы совсем мало видимся. Мне тебя не хватает.

— Мне тоже мало, — смягчился Егор. Потерся щекой о мой локоть. — Я ревновать буду.

— Боже мой, меня? — поразилась я. — Да кто на меня позарится!

— Не смей так о себе говорить!— громыхнул он. Я втянула голову в плечи. — Этим ты оскорбляешь и себя и меня!

— Прости! Не буду больше, — покаялась я. — Так что скажешь?

— Я буду контролировать, — сурово пригрозил Егор. — И если увижу что-нибудь подозрительное, буду бить морду! И буду бить морды, пока мои подозрения не иссякнут!

— Хорошо, — засмеялась я. — Но там народ, вроде, приличный.

— Угу. До тех пор, пока сто грамм не упадет. Потом — куда чего девается!

-Да ты ревнивый, — удивилась я.

— А ты не замечала раньше?

— Нет....

— Я страшный ревнивец! Отелло — младенец, по сравнению со мной! — вращая глазами, заявил Егор.

— Ой, боюсь, боюсь, боюсь!

— Бойся,— довольно разрешил он.

* * *

Перестроиться с напряженного графика на свободный, оказалось неожиданно сложно. Несколько дней подряд мы с Егором придумывали конкурсы — то, что предлагалось всемирной помойкой, было избито, старо и пошло. Моя предшественница, кстати, тоже Интернетом брезговала.

Первый рабочий вечер прошел без сучка и задоринки. Егор сидел за барной стойкой, сверля пристальным взглядом ди-джея и всех, кто приближался ко мне на расстояние вытянутой руки. Публика веселилась, танцевала, мое появление восприняла спокойно, но с энтузиазмом.

Вполовину второго мы вывалились из Олимпии, почти оглохшие от музыки и толпы.

— Домой пошли, — сердито сказал Егор, беря меня за руку.

— Пошли, — согласилась я. — Тебе завтра никуда не надо? Оставайся у меня?

— Мне завтра никуда не надо, но ночевать не останусь, — привычно ответил Егор. Я так же привычно вздохнула и не стала настаивать.

Дома ждал нас сюрприз — света не было. Я пощелкала выключателем, и развела руками:

— Что за гадство?

— Фонарик есть?

— Только на зажигалке.

— Давай, — Егор забрал у меня зажигалку и полез к счетчику.

Соседская дверь заскрипела — Марья Васильна, высунувшись в подъезд, проинформировала нас:

— Обрыв проводов, можете даже не лазить!

— Добрый вечер, Марья Васильна, — вздохнула я. — Опять у вас бессонница?

— А как же! — откликнулась пожилая соседка. — Как дед мой помер, там и я спать перестала! Ну, ладно, Юленька, — женщина скрылась в квартире.

— Какая милая женщина, — пробормотал Егор.

— Это да. Не сплетница, что интересно.

— Интересно, — согласился он. Я помялась:

— Егор, ты точно не останешься?

— Точно.

— Тогда подожди, я Катьке позвоню.

— Зачем? — не понял Егор. Я ковырялась в сумке, разыскивая телефон.

— Я не буду ночевать одна в темной квартире, — пробурчала я. — Ты не хочешь составить мне компанию, поеду к подруге, что еще делать!

— Юль....

— Останешься? — коварно спросила я. Знаю ведь, что терпеть не может, когда я без присмотра остаюсь, и пользуюсь этим.

— Останусь, — Егор скинул ветровку.

— Вот и хорошо. Так, надо свечи найти! Где-то на кухне они были....

Итогом поисков стали три вполне приличный свечки, два огарка и две декоративные свечи — правда, они воняли, как не знаю что. Егор тут же расчихался, и я затушила их.

-Чего делать будем? — нейтрально спросил Егор. Я призадумалась — а правда, чего делать-то?

— Спать ляжем, — придумала я. — Время два часа ночи! Только я в душ сначала сбегаю....

В ванне царила романтическая атмосфера — в чашках без ручки элегантно торчали огарки, пахло свечками. Я развлекалась с пеной — ароматные шапки отлично держались на волосах и теле. Зевнув во весь рот, я решила вылезать, и только тут обнаружила отсутствие халата. Полотенце висело на крючке, и то радость!

Вытерлась, затушила свечки и высунулась из ванны. Егор сидел на кухне, перед свечкой, положив подбородок на скрещенные руки.

— С легким паром, — сказал он, не оборачиваясь.

— Спасибо, — кашлянула я. — Ты чего спать не идешь? — я переступила босыми ногами.

— Жду тебя.

— Я пришла. Пошли спать?

— Да, пошли. — Он дунул на свечу, и квартира тут же потонула в темноте.

— По-моему, ты поторопился, — проворчала я, нащупывая стену рукой. — Зал-то заминирован!

— Чем? — хмыкнул Егор. Судя по всему, он был уже в метре от меня.

— Подушками, чем еще.... — Я тихонько стояла посреди коридора, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте.

Теплые пальцы неожиданно скользнули по плечу, от чего я вздрогнула.

— Это ты?

— Кто ж еще, — отозвался Егор весело. — Извини, я не нарочно.

— Ничего страшного, — язвительно ответила я. Пальцы по-прежнему оставались на моем плече, что обнадеживало. — Все в порядке.

— Ты в чем вообще? — заволновался Егор.

— В полотенце, я халат утром в спальне кинула.

— Замерзнешь сейчас, — он потянул меня на себя, и я послушно шагнула, придвинувшись к нему вплотную. В голову лезла чушь из серии 'Согрей меня!', и я хихикнула.

— Егор, надо куда-то идти, тут и правда, дует по ногам, — я поджала пальцы на ногах.

— Мы шли спать, — вспомнил он. — Не будем же останавливаться на достигнутом. — Мы черепашьим шагом передвигались к залу — Егор впереди, я за ним.

— Может, я вперед пойду? Я-то квартиру хорошо знаю, — внесла я конструктивное предложение.

— Ну, давай, — он ловко передвинул меня вперед себя в узком коридоре. Два метра до зала мы преодолели вполне бодро, и я почти поздравила нас с этим, как нога поехала по чему-то мягкому, вторая тоже запнулась за подушку, и я полетела на пол. Егор пытался меня поймать, но, увы, — за полотенце. Трофей остался у него, Егор бухнулся на меня. Я охнула — вес у Егора был немалый.

— Юль, я тебя не раздавил? — с беспокойством спросил Егор.

— Почти, — пискнула я. — Ты там полотенце с меня содрал...

— Мда? — в голосе прорезалась хрипотца, в ответ на которую по моему телу моментально растеклась теплая истома.

— Да, — мурлыкнула я. Тяжелое тело продолжало прижимать меня к полу, и я, подумав, поерзала, устраиваясь удобнее. — Егор?

— М?

— Сделай уже что-нибудь? — попросила я почти сердито. Будет очень глупо, если он сейчас поднимется и меня поднимет!

Слава богу, он меня понял правильно, и начал целовать. Но как-то неуверенно, робко даже. Это настолько не похоже было на обычные его поцелуи, что я растерялась. Видимо, инициатива предлагалась мне. И я этим воспользовалась — притянула его еще ближе, заставив не опираться на расставленные локти, согнула одну ногу в колене, потираясь об его бедро. Потащила рубашку наверх, Егор выскочил из нее молниеносно, и снова прижался ко мне голым уже торсом. Я почти замурлыкала от удовольствия и провела ногтями по голой спине — легонько, только обозначая царапины.

Взялась за ремень — немного нерешительно — а вдруг остановит? Но он только затаил дыхание, покусывая меня за нижнюю губу. С ремнем тоже расправилась быстро, а на брюках все застопорилась. А ведь брюки — ключевой момент, вернее, их отсутствие!

Егор наконец-то отмер. Едва ощутимо проводит руками по моим бокам, сжимает грудь, что-то быстро и неразборчиво шепчет. Я прогибаюсь в спине, прижимаясь к нему еще ближе, трусь об него, как кошка.

— Егор, я не стеклянная, не разобьюсь, — со смехом сказала я. Он шумно вздохнул и поднял лицо.

— Ты такая хрупкая....

— Это видимость, — сообщила я. — Ты вполне можешь поцеловать меня как следует, и даже обнять!

Воздух выбило из груди от сокрушительной ласки — губы, руки — везде одновременно, кажется, что все мое тело — это оголенный нерв, отзывающийся на его прикосновения искрящимися разрядами удовольствия.

Кожа его распаляется все сильнее, пахнет совершенно одуряюще — потом и желанием сильного мужчины.

Неторопливые уверенные движения бедер — я откликаюсь на них, подаюсь навстречу, ловлю его стон губами, выпиваю его до дна, без остатка.

Он оттягивает мою голову за волосы назад, впивается губами в пульсирующую вену, почти кусая шею, второй рукой придерживает меня, удерживает на краю пропасти....

Пропасть — пропасть.... Я — пропала, окончательно и бесповоротно, в тот момент, когда он застонал мое имя, последней судорогой вжимаясь в мое тело.

Я с трудом держала глаза открытыми, наслаждаясь близостью любимого тела. Егор шумно дышал, с трудом опираясь на локти. Я осторожно подвинулась, давая ему возможность отстраниться.

— Юль?

— М? — с удовольствием откликаюсь я. Убираю волосы от его лица, глажу по щеке. Он ловит мою руку губами, целует в середину ладони.

— Щекотно, — хихикнула я.

— Тебе не тяжело?

— Нет, — лениво отозвалась я. — Но прохладно.

Разгоряченное тело остывало, возвращаясь к нормальной температуре, пот холодил кожу.

— Я сейчас, — он быстро поднялся, оставив меня среди горы смятых подушек. Я подгребла парочку поближе, спасаясь от холода.

— Пошли, — он легко поднял меня на руки и понес в ванну. Та уже была наполовину полна воды. — А потом спать ляжем, наконец.

— Угу, — я устроила голову на его плече, прижимаясь спиной к твердому животу. — Только, по-моему, я усну раньше....

-Я тебе не дам спать, — он легонько укусил меня за ухо. Я заинтересованно повернула голову.

— Ты осознаешь, что сейчас рискуешь?

— Пока нет, — мурлыкнул он. Я развернулась к нему лицом.

— А зря....

Занимался рассвет.

* * *

Через два месяца.

— Горько, горько! — дружно скандировали гости. Жених с невестой увлеченно целовались под счет развеселой тамады.

— Ты уверен, что хотел такую свадьбу? — кисло спросила я. Егор вздохнул и покачал головой.

— Я хочу увидеть тебя в белом платье!

— С фатой еще, поди, — подозрительно прищурилась я.

— Само собой, — согласился Егор, поправляя галстук.

— Душит?

— Ага....

— А вот жениху еще хуже, — злорадно сообщила я, расправляя складку на юбке.

— Так он за правое дело страдает!

— И за какое? — заинтересовалась я.

— Так, за любовь!

Я только фыркнула, покачав головой. К нам подходили жених с невестой. Танюшка села на стул рядом со мной, вытянула ноги под стол.

— Ты жива, моя старушка? — с сочувствием спросила я. Подруга тяжело вздохнула.

— Местами.

— В жизни так замуж не пойду, — поклялась я, впечатленная страданиями Таньки.

— Я тоже так думала, — вздохнула она. — От сцуки! — тут же подскочила невеста и проворно задрала край скатерти.

— Что такое? — засмеялся Егор, тоже заглядывая под стол.

— Сперли, все-таки, — посокрушалась Танька.

— Туфлю?

— Обе, жадины! Ты представляешь?! Обе туфли, от жиды пархатые!

— Две — это перебор. — Согласилась я. Жених издал тяжелый стон — тащить Таньку на руках предстояло ему.

Началась карусель с выкупом Танькиных туфель. Воры ломались, дружок рвал волосы на всех доступных местах, гости подбадривали друг друга и трясли купюрами различного достоинства.

Невеста дернула ткнула меня пальчиком в бок, и прошептала в ухо, когда я нагнулась: