Шаман

— Ничего себе, ты в город сходил, — обиженно протянула я. — Тебя по бабам отправляли, а ты где был?

— В Храме, — неохотно ответил Клин. Я поперхнулась, черпанула немного Силы и снова присмотрелась к татуировкам.

— Красота — красотища! — восхитилась я. Татуировки теперь переливались Силой (перед внутренним зрением, конечно). Клин как-то оттаял, расслабился, закинул руки под голову. Я валялась рядом, кончиками пальцев прослеживая четкие толстые линии, сплетавшиеся в орнамент и узоры. — И что они значат?

— Много будешь знать — скоро состаришься, — удивил меня Клин неожиданным ответом. У меня даже рот от удивления приоткрылся. Клин лениво потянулся, прихлопнул мою нижнюю челюсть. Я расхохоталась.

— Клин, я все равно узнаю! Скажи сам, — посоветовала я. Клин поерзал, устраиваясь удобнее. Я прямо-таки, отслеживала работу его мысли — сказать или нет. Решил сказать.

— Я теперь тоже Жрец.

— Молодец, — одобрила я, кладя голову ему на грудь. — Это ты верно придумал.

— Точно.

— Ты даже какой-то поласковее стал, — продолжила я. Клин хмыкнул, опустил ладонь мне на голову, стал перебирать волосы. Я закаменела, тараща глаза. Что происходит-то?! Как будто заслышав мои мысли, Клин убрал руку. — Я только забыла, чей ты жрец?

— Ты хитрюга, — снова хмыкнул он. — Ты не забыла, ты не знала.

— Что, не скажешь? — не поверила я. Клин пожал плечами.

— Скажу. Богу Трех начал.

— Понятно, — потянулась я. — Когда начнешь служить?

— Через три года, — как маленькой дурочке растолковал Клин.

— Ты упертый баран, я тебе говорила об этом?

— Не раз.

— Тогда не буду повторяться.

— Ты же сама говорила, что как только я приму своего бога, так и смогу с тобой оставаться сколько надо будет?

— Говорила, — охотно подтвердила я. — И от слов своих не отказываюсь. Только кто тебе даст три года штаны возле меня протирать? Вызовут через месяцок. У тебя тоже перелом, как я погляжу?

— Видно?

— Видно. Ты стал ласковый и добрый.

— А то я был злой и неласковый?

— Злым не был, а неласковым был, — обстоятельно ответила я. Клин повернулся на бок, толкнул меня в плечо, потерся о мою ключицу виском.

— А теперь я добрый и ласковый, — тихо ответил он, а я в очередной раз ругнулась, мысленно, правда.

— И что ж с тобой делать-то, ласковый мой? — я запустила пальцы в его волосы, и легонько потянула, откидывая его голову назад. По его лицу бродила шальная улыбка, тело разогрелось, я бы даже сказала, распалилось. — Клин? Ты меня слышишь?

— Ммм, — он сгреб мою свободную руку и принялся покусывать пальцы.

— Клин! — изумилась я. Он глянул на меня из под бровей, а меня бросило в холодный пот. Дьявол, у него ломка не в тот оборот вошла, раньше на виток! И чего теперь делать-то?! Если б это Жрица была, любой ступени, я бы не сомневалась, но что делать с Клином — совершенно не знаю.

Занимательно то, что ломка не опасна для самого жреца или жрицы, она опасна для окружающих. Какого демона Клина вообще выпустили из Храма одного, без охраны — тот еще вопрос. Меня больше волновал другой — как пережить завихрения чужой ломки.

Я попыталась потихоньку освободить руку, но тщетно — зубы, только что нежно покусывающие нежную кожу между пальцами, опасно сжались, из глотки донеслось утробное рычание. Я тяжело вздохнула и перестала дергаться, внимательно отслеживая его поведение. Если он просто будет дальше об меня тереться и нюхать, я не против. Только что-то мне подсказывает, что этим Клин не ограничится. Думай, Юлана, думай! Магией его не остановишь — во время ломки жрец сожрет любое количество магии, и не поперхнется. Сопротивляться — себе дороже, мне моя шкура нравится. Попробовать прикинуться невинной жертвой произвола?

— Клин, ты меня слышишь? — тихо и ласково спросила я. Тут же мне на лицо легла шершавая ладонь, закрывая рот. Потом большой палец пустился в путешествие, очерчивая контур моих губ.

Судя по его поведению, он не особо отдает себе отчет, кто перед ним. Женщина и женщина. Видимо, остается последний вариант — расслабиться и уйти в транс, а потом уже тело подлатать не проблема.

Не получалось расслабиться, хоть тресни. А как тут расслабишься, когда он трется об меня всем телом, покусывает чувствительные места за ухом и по всей линии шеи.... Тело непроизвольно прогнулось навстречу рассеянным рукам, сжимающим ягодицы, мнущим спину. Я снова заглянула ему в лицо. Глаза полузакрыты, ноздри раздуваются, на лбу испарина, весь огненный. Его бы в ванну сейчас макнуть, авось, полегчало бы!

Клин взялся за подол моего домашнего платья, и резко дернул в разные стороны. Треск ткани и прохладный воздух, прошедшийся по моему разгоряченному уже телу, заставил вздрогнуть. Его руки снова пустились рассеянно блуждать по моему телу, как-то безошибочно находя чувствительные места, подтягивая меня еще ближе к себе.

Ни один участок моего тела не был обделен вниманием. Даже пальцы на ногах — я и не подозревала, что это эрогенная зона! Какой к дьяволу, транс! Остановить меня сейчас вряд ли смогла бы и сама Маска, до того меня увлек процесс.

Клин менялся на глазах — плечи раздавались вширь, ногти на руках стали острее и теперь довольно болезненно царапали мою кожу. Волосы из выбеленных солнцем превращались в белоснежные, нос заострился, скулы выступили четче. Поведение из рассеянно-ласкового превратилось в требовательно-агрессивное.

Острые зубы чувствительно прикусывали мою губу, ладони жадно мяли ягодицы, тяжелое тело вдавливало меня в кровать.

Я охнула — чуть выше груди из царапины (или пореза) выступила кровь. Клин жадно ее слизал, зарычав утробно, рывком поднял мои бедра. Я зажмурилась, ничего хорошего не ожидая. Осторожная горячая ладонь погладила мой живот, вздрагивающий от прикосновений, переместилась под спину, приподнимая, прижимая к сильному горячему торсу. Я шумно вздохнула, и крепко обняла Клина за плечи, сама прижимаясь близко-близко, насколько это вообще возможно. Мой судорожный рывок вперед заставил Клина вздрогнуть, охнуть изумленно, придержать меня. Я закусила губу, двигаясь ему навстречу все быстрее, быстрее, быстрее....

— Юлана?! — изумленный голос Клина заставил меня недовольно открыть глаза. Абсолютно вменяемый и совершенно непонимающий взгляд — вот что я увидела.

— Жить хочешь?

— Аааа....

— Тогда не останавливайся! — рявкнула я. Клин вздрогнул, взгляд его снова подернулся знакомой уже дымкой, и в следующий момент зарычал уже он.

* * *

Клин спал. Вытянувшись во весь рост, подложив ладонь под обросшую щеку. Я полюбовалась на это занимательное зрелище и пошла вниз — за едой и новым платьем. Слуги на мое появление отреагировали бурно, но требования мои исполнили молниеносно. Утолив голод, я залегла в ванну — пускать пузыри и размышлять.

Я была уверена, что Клин не вспомнит ничего из событий минувшей ночи. Первую ломку вообще никто никогда не помнит.

Ну, раз он помнить не будет, значит, и я ему напоминать не буду. А там уж разберемся.

Я выползла из ванны, прошлепала босыми ногами по полу до шкафчика, открыла потайную дверцу, нашла нужный пузырек. Взвесила его на ладони, обернулась на спящего Клина. Есть такое слово — надо. Я откупорила флакон, и сделала щедрый глоток. Скривилась, подышала открытым ртом, убрала флакон обратно. Оделась, села в кресло с книжкой. Кинула на себя взгляд в зеркало. Выгляжу немного не так, как обычно, что не удивительно. Надо придти в себя и сделать морду кирпичом, иначе продолжительная нервотрепка мне обеспечена. Потому как у меня было твердое подозрение, что Клин, как честный мужчина, тут же устремится на мне жениться. А замужем мне делать совершенно нечего, особенно за Клином!

Предмет моих размышлений заворочался, застонал и сел на кровати. Я взяла графин с водой, протянула ему. Он не глядя выхлебал половину, отдышался, допил остальное, и бухнулся обратно на кровать. Я хмыкнула и покачала головой.

В дверь поскреблись еле слышно. Я на цыпочках вышла из комнаты. За дверью стояла Кадди, служанка.

— Госпожа Юлана, вас там спрашивают, — шепотом сказала она, не поднимая глаз.

— Кто спрашивает? — уточнила я.

— Жрица какая-то, — прошептала она. Я потрепала девушку по плечу и пошла вниз. Так обнаружилась Нанья. Она мой личный координатор, и знакомы мы с ней давненько.

— Здравствуй, Юлана, — поздоровалась она. Я ответила на приветствие, предложила пройти в более уютную комнату.

— Нанья, ты рано, — предупредила я честно. — У меня еще перелом не закончился.

— Когда закончится? — деловито спросила она, поддергивая широкие рукава. Из них выглянули тонкие запястья, увешенные браслетами и перевитые тонкими шнурками.

— Через две недели, не раньше, — прислушалась я к своим ощущениям.

— Жаль, жаль, Юлана. У меня трое свидетелей, ты нам нужна, как никогда.

— Подождать могут? — так же деловито уточнила я.

— Могут, но что ты после двух недель увидишь?

— Да все увижу, — хмыкнула я. — Даже не сомневайся. Что за свидетели? Вернее, чего?

— Как обычно, несанкционированная магическая дуэль.

— Скукота, — вздохнула я. Нанья развела руками. — Но раз на нашем участке, делать нечего, придется возиться. И когда молоденьким жрецам и жричкам надоест друг друга убивать?

— Никогда. Это весьма увлекательное занятие, — хмыкнула Нанья, прихлебывая вино.

— Тебе виднее, — развеселилась я.

— Ты, говорят, себе самца завела? — нейтрально спросила Нанья. Я фыркнула.

— Сам завелся, можно сказать. А кто говорит?

— Вилья.

— Странно, я ей об этом не говорила.

— Слухами земля полнится, — снова хмыкнула Вилья. — И кто он?

— Жрец.

— Понятно, что Жрец! От тебя силой прет в разные стороны, я опьянею скоро! Чей Жрец?

— Трехначальный, — не очень охотно ответила я. Нанья сдержанно удивилась:

— Ты сдурела, Юлана? Они же самые дикие?!

Я неопределенно дернула плечом и сменила тему. Нанья уже собиралась уходить, как наверху раздался шум. Нанья с интересом посмотрела наверх, к счастью, ничего особого не увидела, и ушла. А я рванула наверх, обуреваемая самыми неприятными предчувствиями. Они, собственно, оправдались. Клин уже перевернул шкаф, и теперь планомерно двигался по этажу. Невменяемый, разумеется.

— Клин, я здесь, — негромко позвала я. Он остановился сначала, потом молниеносно кинулся ко мне, чуть не сбив с ног.

Обхватил мое лицо ладонями, обнюхал волосы, лицо, шею, спустился ниже. Я старалась не вздрагивать и не злить его. Если так пойдет дальше, надо будет отправлять за подмогой в его Храм, а я чужих жрецов мужского пола страсть как не люблю.

Пока же все было довольно мирно — меня сгребли в охапку и довольно бережно утащили в спальню. В спальне уцелела только кровать, на которую меня и сгрузили. Я уже довольно спокойно воспринимала все его действия, поэтому совсем немного удивилась, когда Клин просто меня обнял и снова заснул. Ну, что ж, поспим.

* * *

Проснулся Клин в разгромленной комнате. Мебель была частично сломана, зеркала разбиты, портьеры ободраны, шкаф расколот надвое, вещи Юланы кучей валялись на полу. Сама Юлана спала рядом, и Клин немного успокоился. Осторожно высвободился, сел, потер лицо руками. Тихо вышел, прикрыв за собой дверь, спустился вниз. Слуги привычно от него шарахались, но покормили и дали новые штаны — со старыми случилась неприятность в виде треснувшего шва.

Вернулся в комнату, оглядел бардак во второй раз, в голову закрались нехорошие подозрения, о том, кто это все устроил. Юлана сладко потянулась, села.

-Доброе утро, — привычно сказала она. Клин шарил по ее лицу глазами, пытаясь увидеть что-нибудь. — Выспался?

— Да. Что здесь было?

— У тебя была ломка, и ты буянил, — легко отозвалась она. Клин замер.

— Я тебе ничего не сделал?

— Ничего такого, что могло бы мне повредить, хмыкнула она и спрыгнула с кровати. — Но бардак ты будешь сам ликвидировать!

— Понял, — проворчал он, немного успокоившись.

* * *

Две недели промелькнули быстро. Ломка у Клина дольше протекала спокойно — сам кризис перелома прошел тоже довольно успешно, Клин больше не проваливался в бесконтрольное состояние, зато ел за семерых и постоянно спал. Я затребовала все материалы по тем делам, которые вели в мое отсутствие, и теперь въедливо их изучала. По новому делу материалы мне привезла Нанья, долго рассматривала Клина, потом шепотом сказала, что тоже заведет себе такого. Я пожелала ей удачи в ее нелегком начинании и выпроводила за дверь.

Вернулась за стол, разложила бумаги в удобном мне порядке, и только собралась в них углубиться, как Клин проявил любопытство.

— Что это?

— Работа, — отозвалась я машинально. — Или служение, как тебе больше нравится называть. Я называю это работой.

— И что ты делаешь?

— Изучаю картину преступления. Кто на кого напал, кто как оборонялся, и так далее. Как разберусь, поеду работать со свидетелями.

— А как ты с ними работаешь? — Клин сел на пол возле моего стола, обхватил колени руками.

— Как-как.... Надеваю их Маску, и смотрю, как все было. Только после этого их показания можно будет включить в дело. Иначе — никак.

— Ты расследуешь преступления?

— Нет. Я работаю со свидетелями. Иногда мы выезжаем на следственные эксперименты, чтобы воссоздать картину преступления. Но это редко бывает. Обычно, обходимся малыми средствами.

— Ясно. — Клин резко поднялся, пересел в кресло. — И ты можешь залезть в голову любого человека?

— Не любого. Только того, кто не против, чтобы я некоторое время побывала в его шкуре. Это не слишком приятно и для меня и для свидетеля.

— Но с мужчинами ты тоже работаешь?

— Редко. Обычно их наши коллеги забирают, мы больше с женщинами работаем. А с чего ты так заволновался? Я в твою голову не лазила и не собираюсь, — я подняла голову на Клина. Тот сидел с каменной физиономией, неестественно выпрямившись.

— А если свидетелей нет?

— Тогда лезу в шкуру подозреваемого. Это еще неприятнее, потому что они сопротивляются.

— И часто приходится?

— Чаще, чем хотелось бы, — серьезно ответила я. — Через три дня у нас следственный эксперимент, мне надо готовиться, Клин.

Тот замолчал наглухо. Я, собственно, этого и не заметила — до того углубилась в работу. Надо же, я и не подозревала, что так соскучилась по этому всему! По комнате два дня были разбросаны бумажки с разными рисунками, схемами, таблицами — я готовилась тщательно, чтобы второй раз нужды в эксперименте не было. Работать 'в поле' я не любила, и лучше всего себя чувствовала в Храмовых подвалах, под защитой родных стен. Наверное, дело было в том, что из десяти экспериментов, восемь заканчивались для меня не самым приятным образом — или подозреваемый кидался на меня, или еще что-нибудь столь же приятное.

На утро третье дня меня ждало два сюрприза. Первым сюрпризом для меня явилось мнение Клина, что он должен идти со мной. Мои увещевания и доводы, что его на территорию не пустят, действия не возымели. Вторым сюрпризом для меня было то, что за воротами торчала вся моя группа в полном составе — от Жрецов Справедливости до Трупников. От вида такой делегации я малость растерялась, а они растерялись от вида мрачного Клина за моим плечом. В общем, когда все справились со смущением и растерянностью, пора уже было вскачь нестись на место преступления. Что, собственно, мы и сделали.