Северус Снейп и охота на оборотня

— Профессор Дамблдор!.. — И эльфе: — Уберись отсюда, я с-сам...

— Морула не может убраться, Северус Снейп, сэр! Моруле приказала хозяйка!

— Вы хотите со мной поговорить, сэр? — Снейп предпринял героическую попытку встать ровно. — Я к вашим услугам.

— Нет-нет, я сначала побеседую с мадам Помфри. А ты все-таки ложись, я подойду к тебе сам.

— Ага. Тогда я... Да уберись ты наконец, ветошь зеленая!

— От кого и слышу, Северус Снейп, сэр! — похоже, больничные эльфы многому научились от хозяйки и жили отнюдь не в страхе и трепете.

Когда скорбная процессия удалилась, мадам Помфри тихо спросила:

— Ну и как тебе это, Альбус?

— Что ж, мальчик умеет использовать свои сильные стороны, — спокойно сказал Дамблдор. — В его возрасте это дано далеко не всем. Как и крепкая воля, впрочем.

— Могла бы и не спрашивать, — поморщилась она. — Знаешь, Альбус, у тебя престранные понятия о воспитании!

Дамблдор покаянно склонил голову.

— Да, мне не раз говорили.

За этого неприятного мальчишку он не колеблясь отдал бы весь нынешний Слизерин. Вместе с деканом, если говорить совсем откровенно. А Слагхорн, верно, был бы вне себя от изумления, если бы ему сказали, что ректор также выбирает себе любимцев в видах на их блестящую будущность. Под блестящей будущностью они с Горацием понимали не одно и то же.

* * *

— Северус, — внушительно сказал Дамблдор, — я прошу тебя никому не рассказывать то, что ты узнал о Ремусе Люпине.

Снейп фыркнул, по привычке тряхнул волосами, но тут же замер и сморщился: ушиб давал себя знать.

— Я не так глуп, сэр. Кому я пойду об этом рассказывать, если ректор Хогвартса знает о вервольфе и считает уместным его пребывание в школе?! Пока я чего-то добьюсь, вы меня в лепешку раскатаете. Вот если бы я сам убил его...

То ли виноват был "отходняк", то ли меры, принятые мадам Помфри, но каменные доспехи рассыпались прахом. На больничной койке сидел прежний Северус. Подросток из ливерпульского предместья, который за пять лет так и не вжился в образ "слизеринца — лучшего из лучших" и сейчас переживал очередную горькую обиду.

— Ты не пробовал поставить себя на его место? — строго спросил ректор.

— А что, я бы не отказался! Чтобы со мной все так носились, как с ним.

— Ты, очевидно, не представляешь, какова цена...

— А какова цена для остальных? Для тех, кто с ним лунной ночью столкнется?! Вы его видели в облике, профессор Дамблдор?! Я видел! Он чудовище, его надо убить! Ему же самому это будет облегчением — чем превращаться в такое... — Снейпа передернуло, и он закончил без ненависти, но с беспредельным сожалением, от которого, в свою очередь, содрогнулся Дамблдор: — Я бы убил его. Я так близко был...

— Вижу, что вы, мистер Снейп, предпочитаете честный бой тягомотным юридическим процедурам, — тон Даблдора изменился соответственно обращению. — Я тоже. Если вы еще раз нападете на Ремуса Люпина или на тех, кто вступается за него, то будете иметь дело со мной, а такой противник вам пока не по силам.

— Пока... — протянул Снейп. Выглядел он довольным, будто получил комплимент, а не вызов на дуэль, — да так оно, в сущности, и было. — Заступаетесь за них, значит. Вы не все о них знаете, сэр.

— В чем, в чем, а в этом я уверен, — улыбнулся Дамблдор. — Хорошим ученикам всегда есть что скрывать от преподавателей, так устроен Хогвартс. Я многого не знаю о них... и о тебе тоже.

Снейп не ответил на улыбку.

— Ладно, пусть так. Но я не вечно буду в школе, сэр, и они не отсидятся у вас под мантией всю жизнь. Я убью их. Если вы этого не знали, так знайте.

— Северус, — помолчав, тихо спросил Дамблдор, — тебе не приходилось слышать, что все желания действительно сильного мага непременно исполняются?

— Ха-ха. Здорово придумано. Дурацкое поверье, на самом деле! Тогда зачем бы вообще колдовать?

— В старом суеверии много правды. Только исполняются они не так, как мы это воображаем. Мечтавший об убийстве однажды будет молиться о том, чтобы не стать убийцей.

Снейп непонимающе нахмурился. Потом ухмыльнулся.

— Думаете, пойду на попятный, если у меня будет шанс? Не дождетесь.

Дамблдор только покачал головой.

— Кстати говоря, ты ошибаешься, если полагаешь, что убийство — хорошая месть. Оно не врачует душевных ран, оно даже не лечит самолюбия. Гораздо лучшая месть — вовремя поданная помощь врагу. В ваши лета этого обычно не понимают. Хотя... как там называется твоя курсовая работа?

— "Прикладные аспекты применения зелий на ранних стадиях трансформации по Гугенхейму и Белби", — с готовностью продекламировал Снейп. — Нарочно так назвал, чтобы в глаза не бросалось. Это я не для него, еще чего не хватало! Это я для себя. Чтобы хоть какое-то лечение, если... если он меня достанет.

— Похвально, похвально, — Дамблдор несколько раз кивнул с таким вежливым спокойствием, будто они разговаривали о новом зелье против простуды. — Ты, разумеется, знаешь, что Гораций прочит тебе карьеру ученого. Я сейчас подумал: а не ошибается ли он?

— В каком смысле? — ощетинился лучший зельевар курса.

— Мне пришло на ум... миссис Снейп меня проклянет, если узнает, что я предлагал тебе это, — с той же улыбкой заметил Дамблдор, — и Хогвартсу понадобится новый ректор, так как в обличьи рогатой жабы мне будет трудно исполнять свои обязанности... и тем не менее рискну заметить, что из тебя может получиться неплохой аврор. Знатоки зелий чрезвычайно нужны в аврорате, а все твои разработки... точнее, все твои разработки, известные мне, представляют не только академический интерес. Их отличает, я бы сказал, редкостное сочетание эффективности и практичности. По защите от темных искусств у тебя никогда не было меньше "В", а твои последние успехи в этом предмете... гм... впечатлят кого угодно. Вервольфов — НАСТОЯЩИХ вервольфов, поопаснее бедного Ремуса — в Англии на твой век хватит... впрочем, если будешь продолжать в том же духе, лет через десять придется переключиться на троллей-людоедов. И, Северус, — аврора мало кто решится оскорбить. Авроры-воины менее известны публике, чем, допустим, игроки в квиддич, но среди знающих людей их престиж несравненно выше. Я предлагаю тебе поразмыслить об этом.

Юноша вскинул глаза на старого волшебника, но тут же опустил их снова. Презрительно хмыкнул:

— Авро-ором? Мальчиком на побегушках у Министерства? Ловить беглых должников, бабок с абортивными заклятьями?

— Этим ведает другой отдел. Тебе лучше выбрать такую работу, чтобы приказы старшего отвечали твоим желаниям. Кажется, убиением чудовищ у них сейчас занимается Гавейн, а зельями... не припоминаю, кто заведует отделом, но упомянутый тобой магистр Белби работает именно у него. Словом, если надумаешь, можешь обратиться ко мне.

— Спасибо, сэр, — сказал Снейп. Прозвучало это как "не больно нужно", однако лицо его стало чуть менее угрюмым. Дамблдор хотел сказать что-то еще, и тут открылась дверь.

— Северус?.. Здравствуйте, сэр, — Мэй Прюэтт присела в грациозном реверансе, подхватив полы черной мантии, будто это бальное платье. Волосы сияют белым золотом, как весенняя верба на солнце, золотая канитель якобы небрежно выбивается из прически; бледное личико, не идеально прекрасное, но безупречное в каждой гримаске... М-да, если разобраться — и со светлыми волосами на Нарциссу похожа не более, чем на Беллатрикс. Зато теперь никто не спутает ее с рыжими Прюэттами из Гриффиндора.

— Северус, мне все рассказал Регулюс Блэк! Я считаю, что его братец — подлая скотина! — Она с вызовом глянула на Дамблдора, очаровательно выпятив губку. — А мне говорили, сэр, гриффиндорцы не нападают сзади!

— Уверяю вас, мисс Прюэтт, что Сириус Блэк будет наказан по заслугам, — отвечал Дамблдор. — Что ж, Северус, мы обо всем переговорили, а теперь меня ждут дела...

Ему пришлось закусить ус, чтобы сохранить серьезность. Будущий аврор расплылся в счастливой улыбке. Непреклонный мститель торопливо заправил волосы за уши. Безжалостный истребитель вервольфов откашлялся и потупил глаза.

— Не волнуйся, Мэй. В следующий раз его сделаю, и дружков его тоже.

— О, я уверена! Ты так хорошо стал драться!

— Мэй, я перед тобой должен извиниться. Я тогда не хотел тебя задеть, честное слово, это случайно получилось, я метил...

Мэй рассмеялась. (Век бы не видеть этого полукровку, он некрасивый и опасный, и девочки будут издеваться... скажу, что мне декан велел его навестить, ведь это же правда!)

— Северус, — произнесла она негромко, но сразу перебив его бормотание, — я нисколько — нисколечко! — на тебя не сержусь. Я сама виновата: стала метаться, как дурочка, и угодила под твое заклятье. Ну ты и сильный, никогда бы не подумала! — Смех-колокольчики. — А рука у меня уже прошла, вот, посмотри.

Дамблдор оглянулся от двери: хрупкое белое запястье выгнулось перед носом у Снейпа, Мэй повертела кистью, вытянув пальчики...

И тут раздался новый голос, тихий и будто бы даже ласковый, но директор так и замер в дверях.

— Спасибо тебе, Мэй. Прямо не могу выразить, до чего меня тронуло такое, ах-х... искреннее сочувствие от девушки из хорошей семьи.

Этих слов никто не истолковал бы в буквальном смысле. Сказано было совершенно спокойно, без малейшего следа плебейского акцента, с идеально выверенными интонациями — только вот перед "искреннее" задохнулся.

Мерлин Моргану десять раз на поле битвы! — мысленно возопил ректор. Куда я смотрел, старый тупица?! Как раньше не понял?! Это же очевидно: ненависть ко всем окружающим, вспышки бешенства, якобы беспричинного, и взгляд в пол, и феноменальные успехи на защите... Интересно, и давно это у него? Меня-то он ни разу не атаковал, умен, бедняга... А имея в виду, что эмпатами дети становятся раньше, до собственно легилеменции... Силы благие — легилемент в Слизерине! Да, вот теперь понятно, каким образом он выжил в Змеином Доме, не сбежал и не стал прислужником у тамошних главарей. Другое непонятно — как не сорвался, не сошел с ума, когда узнал доподлинно, что думают, но не говорят люди из хороших семей. Бедный мальчик. Мне-то было легче: я научился легилеменции много позднее, в том возрасте, когда чужие мысли не удивляют очень уж сильно...

Мэй оказалась достойна своего высокородного прототипа. Она не ответила ничего, а просто встала и шагнула прочь, и сразу стало ясно: все, кроме нее, дураки, но ее это не слишком огорчает.

Дамблдор потихоньку прикрыл дверь. Его промедление продолжалось не дольше двух-трех секунд, и ничего особенного он конечно же не заметил, а им обоим было не до него... И уже в коридоре услышал:

— Мэй, постой! Извини, я не так сказал, прости меня, ладно? Мне все равно, даже если... нет, то есть я очень рад, что ты зашла, правда рад! Ты не посидишь со мной еще немного? Я только хотел спросить... как наши сыграли с Равенкло?

Май-2007

— — — — — — — — —

PS.

Я вообще не собиралась писать этот фик. Не люблю мрачных историй, а история про Снейпа-шестикурсника, сразу после Самого Плохого Воспоминания, не мрачной быть не могла. История про то, как неплохой, вероятно, мальчишка (уж во всяком случае умный и храбрый, и скорее всего — не без чувства юмора) начал превращаться в того Северуса Снейпа, которого мы с вами так хорошо знаем... увольте. Совершенно не хотелось. Но и промолчать не смогла.

Ладно, с некоторым напряжением в историю о наивном Снейпе (уже смешно!) и безответственном Сириусе можно поверить. В нее можно продолжать верить даже после пятой книги, когда мы узнаём, что Снейп ненавидел Джеймса Поттера не только за квиддич. Но после шестой книги, где выясняется, что Сириус запустил к оборотню в нору не химика-ботаника Нюниуса, а Принца-Полукровку, того самого юношу, который записывал на полях книги те самые заклятия... извините, не верю. Не его спасали в этой норе, а ОТ него. ;-)