— Первая версия отпала достаточно быстро — мы располагаем достаточно сильной агентурой в России, чтобы нечто необычное не прошло мимо нашего внимания, но ничего подобного не было, хотя в случае контакта большевиков с инопланетянами оно просто обязано было быть.
— Такой контакт, чем бы он не был обусловлен, должен был повлиять на расстановку сил в русской элите, хотя бы в виде необъяснимого усиления кого-то из действующих лиц — ничего такого не было, обычная 'схватка бульдогов под ковром' — Мензис слегка польстил премьеру, процитировав его определение советской политики — конечно, мы не всеведущи — но, все-таки, основные движения в русской элите мы отслеживаем очень тщательно, равно как и состояние дел в русском флоте. До середины 1942 года все было как обычно — а вот в июле 1942 года начались странности. Вдруг на Север примчался доверенный человек шефа русской тайной полиции, мистера Берии, генерал Кириллов — причем, по некоторым данным, он имел личные полномочия от господина Сталина. Конечно, это еще не опровергает полностью инопланетную версию постройки субмарины — теоретически, она могла быть построена и на какой-то тайной верфи в заброшенном уголке Земли, и вообще притащена из космоса. Но, два момента склонили нас к отказу от этой версии — лодка была оптимизирована к применению именно в океанах Земли и ее экипаж состоял из обычных людей, что подтверждается, в частности, их сексуальными отношениями с местными женщинами, так что согласно 'Бритве Оккама' наиболее реален был более простой вариант, согласно которому субмарина есть продукт земных технологий, но значительно более совершенных, чем современные нам.
— Таким образом, наши аналитики пришли к следующему выводу — 'Моржиха' построена в будущем, а ее экипаж состоит из русских из будущего, причем, не слишком отдаленного и не слишком отличающегося по базовым ценностям, что подтверждается легкостью, с которой они вписались в местное общество, став в нем своими.
— Из этого следует, что в будущем, отстоящем от нас на несколько десятилетий, возможно, 50-100 лет, продолжает существовать могущественный Советский Союз, имеющий мощный флот, проводящий самостоятельную политику, располагающий очень сильной наукой и промышленностью, коль скоро ему по силам отправлять в прошлое подводные дредноуты.
— Можно так же сказать, что мировая революция, которой грезили большевики, не состоялась — в противном случае, русским не было бы нужды тратиться на, несомненно, столь дорогие корабли, как 'Моржиха'; так что там продолжают существовать силы, противостоящие Советской России.
— Трудно сказать, что происходит в этом будущем, поскольку у нас нет информации для анализа: почти равновероятны три варианта — во-первых, большевики проигрывают, и посылка 'Моржихи' является отчаянной попыткой русских переломить ход событий в будущем, повлияв на прошлое — этот вариант признан наименее вероятным, поскольку действия 'Моржихи', во-первых, явно хорошо продуманы, во-вторых, очень на то похоже, у красных есть монополия на путешествия во времени, что не слишком похоже на проигрывающих; во-вторых, противостояние зашло в тупик, при примерном равенстве сил — и большевики, таким образом, хотят получить преимущество; в-третьих, Советский Союз побеждает англосаксонские страны — и отправка 'Моржихи' имеет своей целью минимизировать потери в будущем. Наиболее вероятны второй и третий варианты.
— Простите, сэр Стюарт, но бесспорных прямых доказательств того, что 'Моржиха' является подводным дредноутом, построенным будущем, в Вашем распоряжении покамест нет — есть основанная на анализе косвенных данных аналитика? — мягко уточнил премьер.
— Да, сэр Уинстон — ответил разведчик, прекрасно понявший подоплеку вопроса — Черчилль ему поверил, но вот поверят ли умозаключениям его аналитиков люди, определяющие политику Британии, оставалось под вопросом.
— А какого мнения Вы, Бэзил? — спросил Черчилль.
— Боюсь, Его Величество, равно как и многие джентльмены, имеющие влияние на события, сочтут, что мы несколько переутомились, если мы предложим их вниманию этот анализ, не подкрепив его бесспорными доказательствами — Лиддел-Гарт был прям, как ствол винтовки в руках королевского гвардейца.
— Полагаю, друзья мои, пока преждевременно представлять эту информацию за пределы нашего узкого круга — предложил премьер — пока что нет возможности подтвердить ее бесспорными доказательствами, а без них, боюсь, нас поймут превратно..
— Полностью с Вами согласен, сэр Уинстон — подтвердил свое согласие Мензис, совершенно не нуждавшийся в 'длительном отпуске для поправки здоровья', поскольку шефа разведки, которого элита Британии сочла бы повредившимся умом, на посту бы не оставили.
— Позвольте присоединиться к Вашему мнению, джентльмены — высказался Лиддел-Гарт, добившийся положения лучшего военного аналитика Великобритании тяжкими трудами — и не желавший его потерять из-за не вовремя сказанных слов.
— На этом у меня все — устало сказал генерал-майор — стратегия является прерогативой господина Лиддел-Гарта.
— В целом, стратегическая ситуация, в которой находится Британская Империя, без преувеличения может быть названа катастрофической — не стал играть в дипломатию Лиддел-Гарт.
— В прошлом могущество Британии базировалось на ее промышленном потенциале — мы недаром считались 'мастерской мира', положении страны — держателя мировой резервной валюты, и, Лондона — как мирового финансового центра, положении страны — мирового перевозчика, полностью контролирующего мировые морские пути с помощью сильнейшего в мире ВМФ и крупнейшего в мире торгового флота; кроме того, мы держали в своих руках и страхование морских перевозок. В наших руках была огромная колониальная империя, способная функционировать как в режиме фритредерства, так и в режиме протекционистских тарифов — и отлаженные веками торговые связи. Наше положение в Европе обеспечивалось 'балансом сил' среди ведущих держав континента — таким образом, именно нам принадлежал решающий голос в европейской политике. Еще одним очень важным фактором, позволявшим нам и извлекать прибыли, и опосредованно контролировать Европу, было наше положение на европейских рынках нефти и нефтепродуктов.
— Сейчас ситуация такова — мы потеряли положение 'мастерской мира' еще в конце прошлого — начале нынешнего веков, сейчас же британские товары вытесняются американскими даже с рынков Британской Империи; де-факто, мы потеряли статус страны — единственного держателя мировой резервной валюты еще по результатам Первой Мировой; сейчас же речь идет о выборе между русским вариантом, позволяющим нам сохранить фунт стерлингов в качестве одной из мировых резервных валют, и американскими идеями относительно привязки к золоту через доллар — в нынешней ситуации это чревато превращением в протекторат доллара; по нашему положению мирового перевозчика нанесен смертельный удар — отныне мировые морские пути контролирует ВМФ США, а американский торговый флот по тоннажу превзошел британский; мало этого, американские программы строительства массовых, дешевых транспортов военного времени неизбежно приведут к тому, что на рынках сухогрузов и танкеров будут доминировать 'Либерти' и Т-2, лишая судостроение Великобритании заказов, с соответствующими последствиями для наших металлургии и машиностроения; наша колониальная империя находится на грани развала, как экономического, трудами американцев, так и военно-политического, благодаря усилиям стран 'Оси'; в Европе безраздельно доминирует СССР — и, используя свои возможности, Великобритания ничего не сможет с этим поделать; с рынков нефти, как европейских, так и самой Британской Империи, нас вытесняют русские и янки.
Черчилль спокойно смотрел — и ждал; достойный наследник строителей Британской Империи, воплощение британского бульдожьего упрямства, он не собирался сдаваться даже в настолько безнадежной ситуации.
Посмотревшему на него сэру Стюарту вспомнилось высказывание одного из британских адмиралов прошлого 'Стреляйте, стреляйте — и, может быть, последний выстрел принесет вам победу' — вспомнив это, разведчик зло улыбнулся про себя — еще ничего не потеряно окончательно, господа американцы и русские, Великая Британия еще жива, а, стало быть, вам еще рано праздновать победу.
— В этих условиях единственно приемлемой стратегией, дающей Британии хотя бы минимальные шансы на сохранение своих позиций, является провоцирование конфронтации между русскими и янки — продолжил Лиддел-Гарт.
— Оптимальными для Британии являются варианты экономической и политической конфронтации между СССР и США; военная конфронтация, в принципе, менее желательна, поскольку мы накрепко привязаны к США — следовательно, неизбежны военные расходы и потери, весьма для нас нежелательные.
— Применительно к экономической стратегии, с учетом крайнего сужения рынков сбыта нашей промышленной продукции, ключевыми моментами являются удержание рынков Метрополии, ЮАС, и, источников нефти на Ближнем Востоке; крайне желательно удержание Австралии. Важным источником доходов могут стать торговые связи между африканскими и азиатскими колониями и странами Европы. На последнем моменте следует остановиться подробнее — экономически европейские страны использовали колонии как источники сырья и рынки сбыта промышленных товаров, например, колонии Юго-Восточной Азии были поставщиками риса, каучука, иных технических культур, некоторых видов полезных ископаемых — сейчас они выключены из нормального торгового оборота, но, тем не менее, ни потребность европейского рынка в поставляемом ими сырье, ни их потребность в европейских товарах никуда не делись. Для того, чтобы воспользоваться временным выключением стран континента из нормальной экономической деятельности в колониях, нужен торговый флот, торговые связи, относительно умеренные капиталы и потребительские товары. Первые два компонента у Британии есть, с третьим, и, в особенности, четвертым, есть проблемы — но значительно меньшие, чем, скажем, у Франции. Это позволит существенно смягчить послевоенное восстановление. Несомненно, прибыльным вариантом для Великобритании станут поставки продовольствия из Аргентины в страдающую от недостатка продуктов Европу. Проще говоря, пока Великобритании придется занять пустующую нишу торгового посредника между Европой, с одной стороны, и Африкой, Азией, Латинской Америкой.
— Применительно к текущей ситуации критически важным условием реализации данной стратегии является ослабление долгового бремени Великобритании и обеспечение преимущественных прав Империи в колониях — продолжил Лиддел-Гарт — для нас сейчас жизненно важно хотя бы частично дезавуировать пункт 'Атлантической хартии' о свободе торговли применительно к колониям.
— Практически это можно сделать только одним способом — оплатить долги Империи перед США за счет контрибуции, уплаченной Францией.
— Как Вы предлагаете это сделать, Бэзил? — деловито поинтересовался Черчилль.
— Дело в том, сэр Уинстон, что США хотят сделать Францию своей опорой на континенте, военным и экономическим плацдармом, явно направленным против России, и, неявно — против Британии — неторопливо начал излагать детали лучший аналитик Британии — соответственно, они не заинтересованы в разорении Франции. Интерес русских заключается в нейтральной, дружественной им Франции — насколько можно судить по опыту Испании, Сталина вполне устроит некоммунистическая Франция с де Голлем во главе, не являющаяся плацдармом против России, но, играющая роль 'торгового моста' между советской сферой влияния и остальным миром. Это оптимальные варианты решения 'французского вопроса', соответственно, для Америки и России. Естественно, что они категорически не устроят противную сторону — кузенам необходим плацдарм на континенте, рынок сбыта для их товаров, возможность экспорта инфляции, русским же важно не допустить этого. Поскольку единолично добиться решения 'французского вопроса' в оптимальном для себя варианте, не начиная нежелательной ни для кого сейчас новой большой войны, невозможно, сторонам придется искать приемлемый для всех компромисс. В положении, когда позиции США и СССР во Франции почти равны — русским досталось большинство наиболее промышленно развитых, богатых департаментов, мы и янки оккупируем большую часть Франции, в частности, Париж, позиция Великобритании может сыграть роль своеобразной 'золотой акции'.
— По моему мнению, компромисс может выглядеть так — Франция делится на нашу, американскую и русскую зоны оккупации, кроме того, взимается контрибуция со страны в целом, большая часть которой причитается Империи. До полной выплаты контрибуции французские колонии, или, большая их часть, передается под мандат Великобритании, с ее преимущественными правами на торговлю.
Лиддел-Гарт замолчал, ожидая реакции слушателей.
— Если я правильно Вас понял, Бэзил, то Вы предлагаете использовать прецеденты, созданные Версальской системой — задумчиво констатировал премьер-министр — ведь в начале 20-х годов Франция оккупировала Рур, когда немцы задерживали выплату репараций и контрибуций; вдобавок, Вы предлагаете возродить выдачу системы мандатов на колонии побежденных. Кроме того, Вы предлагаете выделить каждой из держав-победительниц оккупационные зоны — насколько я понимаю, это цена, которую Вы хотите уплатить русским за их согласие на наш вариант.
— Да, сэр Уинстон — кивнул аналитик — конечно, придется признать право русских на Германию, но это неизбежно в любом случае — если мы его не признаем, то Сталин будет пользоваться правом победителя без нашего согласия.
— А что скажете Вы, сэр Стюарт? — спросил Черчилль.
— Это может сработать, сэр Уинстон, если мы предварительно договоримся с русскими — решительно сказал разведчик — в конце концов, им нужно и юридическое признание их победы, и, совершенно не нужно усиление кузенов — как и нам. В этом наши с ними интересы совпадают. Я бы предложил такой вариант — признание их захватов на Ближнем Востоке в качестве их сферы влияния в обмен на их согласие на выдачу Империи мандата на французские колонии. В качестве решения вопроса раздела сфер влияния в Европе — предложенный Вами, Бэзил, вариант признания преимущественного права русских на Германию вкупе с признанием нынешних захватов русских во Франции в качестве их зоны оккупации в обмен на их отказ от доли в контрибуции, взятой с Франции в целом и признания наших захватов в Европе в качестве сферы влияния Империи.
— Вы не слишком щедры к русским, сэр Стюарт, в особенности в том, что касается раздела Ближнего Востока? — слегка усомнился Черчилль.
— Судите сами, сэр Уинстон — выбить русских силой с занимаемых ими сейчас позиций нашими силами невозможно; можно, конечно, попросить о помощи кузенов — но расплачиваться с ними придется уступкой наших позиций в нефтяном бизнесе. Полагаю, этот вариант нам не подойдет.
Черчилль молча кивнул — для того, чтобы хотя бы частично возродить могущество Империи, сохранение нынешних позиций в нефтяном бизнесе, основанных на британском влиянии на Ближнем Востоке, было критически важно.
