Потери и находки

А Инк достал другой флакон, и ехидно ухмыльнулся, вспоминая, как совсем недавно искренне верил, будто заготовленных зелий ему за глаза хватит года на два. Как бы не так! Жизнь, как обычно, вволю посмеялась над его наивной самоуверенностью, повернув все по-своему. Да с таким количеством врагов и подопечных, каким он обзавёлся за последние дни, никаких запасов и на месяц не хватит! Он ведь флакончики нарочно выбирал самые маленькие, чтобы удобнее было прятать в незаметных потайных кармашках.

Девчонке искусник сначала капнул на губы тягучую тёмную каплю бальзама, настоянного на корнях самых сильных бодрящих растений и усиленную магией, подождал с лин и только после этого помахал возле её перепачканного носика тряпицей, смоченной остро пахнущим уксусным настоем.

Рыжая несчастно сморщилась, дёрнула головой, пытаясь отодвинуться подальше от едкого запаха, потом вдруг на миг замерла и нахмурилась, явно начиная припоминать, где она находится и что с нею произошло. А затем вдруг резко распахнула зеленые глазищи, скользнула тревожным взглядом по лицу искусника, по спинке кучерского сиденья и хрипловато спросила:

-Вы с ними разделались?

-Найди брата и подтверди, что мы не бандиты, — приказал Инк не отвечая на вопрос, и отступил на шаг, давая ей возможность сесть.

-Он тут... рядом... — прислушавшись к себе, пробормотала рыжая, и её чумазое лицо вдруг стало столь откровенно счастливым, словно девчонке подарили шкатулку чудес.

Этот, полный детского блаженства взгляд, заставил искусника огорчённо поморщиться. Не нравилось ему пользоваться лучшими чувствами или побуждениями людей для того, чтобы быстро и наверняка достичь желаемого. Хотя и поступал Инк подобным образом крайне редко, исключительно в таких безвыходных случаях, как утром на постоялом дворе, но вовсе не ставил это себе в оправдание. Давно уяснил, лишь слабые духом люди пытаются ехать по жизни на чужих плечах, а себя он таковым не считал.

И тем не менее, показывать девчонке свое сочувствие он вовсе не собирался. Она и так ведёт себя слишком напористо и всё время норовит поступить по-своему, ничуть не считаясь с теми, кто несомненно сильнее ее и опытнее в подобных делах.

-Где именно? — мрачно осведомился искусник, почти презирая себя за этот тон.

-Вон... та повозка... я сейчас встану...

Ждать, пока трясущаяся от слабости девчонка сползёт с облучка и поковыляет к соседней кибитке, Инк не стал. Бесцеремонно подхватил рыжую на руки и меньше, чем через лин, уже ставил на траву рядом с запертой дверцей.

-Поговори с ним, — скомандовал так же сухо, поспешно подбирая ключ к замку.

-Ленс? — прислонясь к стенке повозки, негромко позвала девчонка.

Инк невесело усмехнулся, отметив, как сразу изменился голос его подопечной. Теперь она снова говорила тем же хрипловато — грубоватым тоном, как вначале, как видно, не желая выдавать остальным пленникам своей тайны. Впрочем, он не имел ничего против того, чтоб сельские дети по-прежнему считали её мальчишкой. Он и сам готов был поддержать эту ложь, всё равно это недолго. Странствовать всем вместе им нельзя, хотя он пока не придумал, куда девать такую кучу пленников. Зато одно знает точно, путешествие таким обозом при свете дня равносильно признанию на всех углах и рыночных площадях в сегодняшнем нападении на ночников.

Можно не сомневаться ни лина, все банды моментально подпишут ему смертный приговор. И что страшнее всего, не одному.

-Лил?! — робко отозвался из-за стены тонкий голосок, — тебя... поймали?

-Нет, Ленс, не поймали. Мы пришли тебя освободить, всех вас. Со мной друзья, ничего не бойтесь.

-Готово, — буркнул Инк, делая шаг в сторону.

Про особые способности братца рыжей он не собирался забывать ни на миг.

Дверца распахнулась, выпуская душную волну не самых приятных ароматов, и сразу же в проёме показался худенький мальчуган лет девяти. Он трогательно, как цыплёнок, тянул шею из ворота заношенной курточки и настороженно вертел головой со встрёпанными рыжими лохмами. На его чумазом, как у сестры, личике, встревоженно поблёскивали яркие серые глаза, и по их выражению Инк сразу осознал, что ночная тьма для Ленса так же призрачна, как и для него самого. Впрочем и Лил совершенно безошибочно нашла ладонью рыжие вихры брата и покровительственно потрепала их, позволив себе задержать руку на мальчишечьей голове лишь на пару мгновений дольше, чем сделал бы настоящий паренёк.

-Поедешь с ними, — велел ей Инк, подумал мгновенье и нехотя пояснил, — Ленсу трудно будет на лошади.

-Мне не трудно, — горячо взмолился мальчишка, — я хорошо езжу... а тут душно, окна открывать не разрешали.

-Я разрешаю, — поторопился сказать искусник, разглядел, как расстроенно сник Ленс и, ругая себя, процедил сквозь зубы, — но если брат будет за тобой присматривать, можешь сесть на лошадь.

Это было против его собственных правил, и даже против здравого смысла, но сейчас Инк старался этого не вспоминать. Просто знал точно, насколько паршивым человечком после ощущал бы сам себя, если настоял на своём и загнал в душную вонь этого ясноглазого мальчугана.

-Вас водили на прогулку? — не отвечая на благодарную улыбку, вспыхнувшую на лице Лин, спросил Инк у поспешно вылезшего из кибитки мальчугана.

-Нет... — слегка растерянно протянул тот, и тут же из повозки раздался сдержанный смешок кого-то из деревенских.

-Нужник тут есть, за занавеской, — просветил мужчину выглянувший из кибитки темноволосый парнишка, вглядываясь в темноту невидящим взглядом, и опасливо добавил, — а есть не давали.

-Давно?

-Со вчерашнего вечера, — тихо вздохнул кто-то из пленников.

-Из кибитки не выходите, сейчас поедем отсюда, а еду я принесу, — строго объявил Инк и властно приказал рыжей, — присмотри за ними... а то ума хватит рвануть к бандитам в лапы.

Резко развернулся и почти побежал к брошенным у костра продуктам, не заметив, каким задумчиво-внимательным взглядом проводили его глаза чумазой лицедейки.

-Еда в тех мешках, — кивнул Дайг, услышав, зачем вернулся к костру его напарник, и испытующе глянул на Инка, — а может лучше им потом поспать... чтобы не волновались?

-Я их снова запру, — пообещал тот, сразу догадавшись, чего так боится телохранитель. Кто ничего не видит, тот не выдаст. — лучше скажи, кого посадим возницами на остальные кибитки?

-Лил не справится?

-Они с братом едут на лошадях, — не стал ничего объяснять Инк. Подумал немного и добавил, — может, выберем из деревенских, кто постарше?

-Будут сидеть и думать, как сбежать, — мрачно буркнул Дайг, — лучше потеснить пленников, собрать в три повозки. Остальные отвести немного и бросить в кустах, есть там такое глухое местечко. А ты зачем сюда бредёшь?

Этот окрик относился к Лил, осторожно обходящей чернеющие на траве пятна крови.

-Я сяду на козлы, и могу ручаться за троих... они не дураки и не трусы. И бежать им некуда, двое полные сироты... а один пасынок. А в повозках и так тесно и душно...

-Ну и нагла! — Изумлённо поднял бровь телохранитель, — и к тому же плохо воспитана, не знает, как стыдно подслушивать чужие разговоры.

-Вернее, использовать зелья, чтоб подслушать, — ледяным тоном поправил его искусник, — но важнее не это. Твоё мнение никого из нас не волнует, ты уже один раз навела нас на ножи, если бы Дайг был чуточку менее ловок, мы сейчас валялись бы здесь, а ты на краю обрыва. А ночники уже бросали бы жребий, кто первым начнёт тебя развлекать.

-Я верила... — начала было девчонка, но Дайг резко ее перебил.

-Сядь на козлы и молчи. Еще одно слово — и три дня не проснёшься. И запомни — разговаривать нельзя ни с кем. С братом — тоже.

Лил вспыхнула, метнула в него яростный взгляд, резво развернулась и помчалась назад к повозке, не разбирая дороги.

Искусник молча показал напарнику большой палец, прихватил мешки и отправился кормить узников, хитро усмехаясь про себя. Скажет тоже, усыпить! Это сколько же зелья нужно! Тогда как плотный ужин для изголодавшихся пленников самое лучшее снотворное. Вот сейчас перекусят а через пол-айна будут посапывать так сладко, как у себя в кроватях.

Однако, пока мотался между кибитками, раздавая еду и всячески отлынивая от ответов на вопросы пленников, Инк осознал с неожиданным сожалением, что девчонка права. Никак нельзя им бросать повозки в кустах, если про то место знает Дайг, то и остальным бандитам оно может быть известно. А если они найдут три повозки, то будут точно знать, в каком направлении двигался обоз. Разумеется, можно бы попытаться их обмануть, направить по ложному пути, но время поджимает, близится вершина ночи, а весной зори ранние. Да и перегружать повозки не стоит, дороги по весенней поре не везде достаточно сухие и вполне можно завязнуть в какой-нибудь глинистой ложбинке. Вот если бы лошадей было больше... хотя, и это не выход. Наверняка среди пленников есть и такие, кто ехать верхом не сможет.

И значит всё же придётся сажать на козлы мальчишек, о которых говорила Лил. Однако с ней разговаривать он всё равно не будет, найдет возниц своим способом.

Поступил старик просто, вызвал из повозки, где ехал раньше Ленс всех сирот, отвёл в сторону и строго осведомился, кто из них умеет править лошадьми. Затем устроил желающим небольшой допрос, пристально следя за гримасами их чумазых лиц и движеньями рук. Есть много мелких тайных знаков, которые подробно доложат сведущему человеку, лжёт ли ему собеседник и в чём. Нужно только уметь задавать правильные вопросы. Вскоре гордые полученным заданием мальчишки сидели на козлах, выпив предварительно по полстакана горячей воды, в которую искусник капнул по капле бодрящего зелья.

Лил и Ленсу он тоже налил, но подал молча и чуть нахмурился, ожидая споров или отказа. Однако мрачная, как Вельльский монах девчонка покорно выпила свою долю и тут же отвернулась, всем своим видом показывая, насколько безразлично ей мнение спутников и их заботы. Инк только усмехнулся про себя, вот она, нашлась-таки тайная ниточка, дёргая за которую можно держать в повиновении строптивую девчонку. Достаточно задеть её самолюбие и немного пригрозить... стандартный вариант.

Из оврага повозки Дайг выводил сам, и на это ушёл почти айн лишнего времени, зато ни одну кибитку не пришлось вытаскивать из сырой глины и не потерялось ни одного колеса.

После этого правивший первой повозкой телохранитель вёл обоз так стремительно, словно убегал от лесного пожара. Да оно так почти и было, ночников по безжалостности вполне можно было сравнить с неукротимым красным драконом.

Инк не заметил, в какой момент они свернули в сторону от основной тропы, которую вожаки обозов громко именовали большим северным путём. Лишь через некоторое время сообразил по сузившейся тропе и подступающим к повозкам кустам, что они уже катят не прямо на восток, а намного южнее, в абсолютно неизвестное ему место, все сведения о котором Дайг предпочёл пока держать в тайне.

Но не это волновало искусника, верившего в преданность телохранителя своему другу и господину, и в его жажду мести банде ночных грабителей. Беспокоили его оставленные повозками следы. Только слепой или глупый не сумеет их заметить, а у ночников хватало ушлых следопытов и внимательных глаз. И лишь когда обоз на рассвете пересёк широкую галечную отмель и перебрался по каменному мосту к высоким металлическим воротам, над которыми нависал балкончик базальтовой башни, искусник облегчённо перевёл дух. Хотя вовсе и не ожидал здесь оказаться. Предполагал несколько разных вариантов, кроме этого.

Монастырь трёх дев был известен многими необычными правилами, но главным из них жители послезвездопадного мира считали запрет на вход. Ворота были закрыты для всех, кроме редких счастливчиков, которые могли предъявить настоятельнице особый знак. Очень мало было людей, знавших, как он выглядит, и как ни печально, но Инк к ним не относился.

Зато повезло Дайгу, это стало ясно искуснику сразу после того, как первая повозка остановилась у ворот. Чьё-то лицо мелькнуло за прутьями закрывающей башенное оконце частой кованой решётки, замерло на лин, разглядывая спокойно сидящего на козлах телохранителя, и тут же послышался тихий шорох уходящих в стену ворот. По сути неслышный, усмехнувшись, поправил себя Инк, оглянувшись на пустынные берега неширокой реки, еле заметную тропу, виляющую между кустов и перевёл взгляд на скалы, темнеющие позади строений монастыря.

Ему многое сказали и отлично смазанные ролики и шестерни открывающего вход механизма, и скорость, с какой страж принял решение. И хотя, насколько было известно Инку, за монастырскими стенами находили помощь лишь те, кто мог заплатить довольно внушительную цену, такая быстрота и бесшумность ни в коей мере не были заботою об их спокойствии. Тем более это не могло быть легкомыслием или вспышкой сострадания к нежданным гостям. Где угодно, только не здесь.

И в таком случае оставался только один, последний вариант, Дайга тут хорошо знали, и ни на миг не сомневались в том, что он привёл сюда вовсе не случайных попутчиков. И именно этот факт настораживал Инка сильнее всего.

Искусник абсолютно не желал знать, какого рода дела связывали монастырь и его неожиданного напарника, и готов был, если потребуют, закрыть глаза на все, чего бы он здесь не увидел или случайно не узнал. Его заботило лишь одно, сможет ли он через день или два уйти прочь так же свободно, как сейчас сюда въезжает.

Глава 12

Ворота задвинулись так же проворно и тихо, как и открывались, надёжно отрезая нежданных гостей от всего остального мира. Инк усилием воли подавил вспыхнувшее в душе смятение, интуитивно ощутив нависшую над ним тень несвободы. Все искусники сильнее других благ ценят волю и возможность самостоятельно выбирать, какой предмет или зелье изготовить. Потому-то так ненавидят любые цепи и решётки, неважно, будут они простыми, золотыми либо иллюзорными. Не поют соловьи в клетках, не поворачивают реки вспять. Однако далеко не каждый может осознать, как важна для поэта воля, и еще меньше тех, кто признает ремесло искусников равным творчеству менестрелей и художников. Но доказывать им степень заблуждения никто из искусников не собирается, это самое безнадёжное и бесполезное занятие.

Несколько мужчин в темно-серой одинаковой одежде выскочили на низкое крыльцо, почти бегом бросились к Дайгу и выслушав его короткое распоряжение, так же торопливо бросились к повозкам. Инк теперь не сомневался, дальше с пленниками разберутся и без него, спрыгнул на чисто выметенные плиты дворика и отдал ключи подошедшему мужчине, назвать которого монахом просто не поворачивался язык. Не бывает у монахов таких нахально-дерзких взглядов и мозолистых ладоней.

Однако Инк тут-же забыл про слугу, рассмотрев жест Дайга, подзывающего его ближе.

В свою очередь поймал за рукав рыжую, стоящую чуть в сторонке рядом с любознательно крутившим головой Ленсом и строго приказал ей идти за ним и не отставать. Впрочем, он и сам не собирался ни на лин выпускать ее из виду.

Девчонка смерила его неприязненным взглядом и едко хмыкнула, но всё же поплелась следом, крепко держа братца за руку. Остальные возницы неуверенно двинулись за ними, но Дайг, ожидавший напарника на крылечке, сделал одному из монахов знак и тот мягко, но непреклонно перехватил деревенских сирот, повёл в сторону невысокого здания в дальнем углу двора. Туда уже, пошатываясь и озираясь, брели выпущенные из кибиток узники, и Инк поспешил отвернуться, чтобы невольно не добавить себе забот. Он пока и с одной не разделался, и неизвестно, сколько еще будет ею заниматься.