Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Как вы можете, святой отец? Она хладнокровная убийца, расчетливая и бездушная. Не хочу иметь никаких дел с ней, даже слышать о ней не хочу.
— Ты послушай, что я тебе скажу, только не прерывай и не обижайся на старика, ладно? Она сделала то, что на самом деле должен был сделать ты, Кысей.
Я возмущенно вскинулся, но был остановлен успокаивающим жестом священника.
— Да, убить эту тварь должен был ты. И это не жестокость, а проявления милосердия. То существо умерло бы так или иначе, от голода, ведь никто бы не стал его кормить. Или бы случилось непоправимое, оно бы заманило и сожрало неосторожного стражника. Так что вместо мучительной голодной смерти ему был дарован быстрый и безболезненный конец. Лидия поступила правильно.
— Отец Георг, вы видели ее глаза? Ее как будто бы забавляло все происходящее, ни разу даже не вздрогнула. Сумасшедшая... убийца...
Отец Георг положил свою руку на мою, ободряющее сжал ее и мягко ответил:
— Мне кажется, она просто играет такую роль. Прячется за ней, понимаешь? Не будь к ней столь строг.
В субботу утром ко мне пожаловал назначенный Церковью защитник, отец Бульвайс, огненно-рыжий здоровяк, покрытый веснушками, с веселым и обманчиво добрым лицом.
— Рад с вами познакомиться, господин Тиффано! — он крепко пожал мою руку, улыбаясь во весь рот. — Хотел обсудить с вами некоторые моменты предстоящего суда.
Я предложил ему присесть.
— У меня для вас неприятные новости. Вы знаете, что сегодня ночью все материалы по делу помчицы Малко сгорели?
— Как?... — я был поражен. — Это невозможно! Они ведь хранились в церковном схроне!
— Увы, — толстяк пожал плечами, притворно вздохнул. — Говорят, это поджог. На месте преступления даже найдено послание от этого... — он щелкнул пальцами в воздухе. — Как же его? Серого Ангела!
Я судорожно соображал. В схроне хранились все собранные улики, опечатанные колдовские зелья, деловые документы помчицы, в которых были опасные для некоторых вельмож свидетельства. Кажется, теперь им не придется опасаться, что их имена всплывут на суде.
— Меня интересует, как вы собираетесь поддерживать обвинение?— спросил отец Бульвайс с ехидной улыбкой.
— Даже без собранных материалов, доказательств против колдуньи более чем достаточно, не находите?
— Нет, не нахожу. В деле есть ваши слова и только.
— Вы ошибаетесь. Как минимум пять братьев-послушников могут подтвердить то, что колдунья захватила и силой удерживала детей у себя в подвале. Я не говорю уже про отца Георга, который также стал свидетелем, и собственно пострадавшую от рук колдуньи девицу Хризштайн.
Улыбка здоровяка стала еще шире.
— Помчица заявляет, что дети вовсе не были пленниками, она просто дала им приют в своем доме.
— Просто приют? В подвале, в загоне, словно скот? — я сорвался на крик.
— Тише, тише. Послушники заявили, что ничего колдовского они не видели, кроме странного поведения девицы Хризштайн, которую вы изволили упомянуть.
— А как же быть с младшей дочерью помчицы? Ее изуродованное колдовством тело тоже ничего не значит?
— Помчица заявила, что ее дочь была больна. И госпожа Малко самоотверженно ухаживала за ней...
— Профессор Куцик засвидетельствовал, что это колдовство!...
— Профессор Куцик буквально вчера отказался от своих слов. Он утверждает, что ошибся. Что ж, с каждым может случиться.
— Ах так. А как быть с зельями, обнаруженными в кабинете помчицы? В их колдовской природе профессор Куцик тоже ошибся?
— А не было никакого зелья, никаких склянок... А если и было что-то, то, увы, сгорело... — рыжий мерзавец развел руками и поднялся. — У вас не осталось ни улик, ни свидетелей. Да, кстати, если притащите в суд эту ненормальную девицу Хризштайн, то позволю себе напомнить, что ее выходка на приеме у бургомистра до сих пор на слуху. Поэтому ее слова будут непременно поставлены под сомнения в виду ее психического нездоровья... До встречи в суде.
Я сидел с бессильно сжатыми кулаками минут пять. Потом сорвался и поехал к помчику Картуа. Он отказался со мной говорить и заявил, чтобы я на его показания не рассчитывал.
— Где была ваша проклятая Инквизиция, когда мою дочь погубила колдунья? — он с ненавистью смотрел на меня. — А теперь ваши церковники еще смеют мне угрожать. Ничего! Я жизнь положу, но доберусь до колдуньи. Мне не нужен ваш суд. Убирайтесь!
Я осознавал, что бесполезно встречаться с профессором Куциком. Ему должно быть тоже пригрозили. Пожар явно был устроен намеренно, и вовсе не Серым Ангелом. Я понимал, что в суде у меня будут только косвенные доказательства и мои слова. Против слов всех остальных. Ну может еще отец Георг будет свидетельствовать. Я оказался загнанным в угол, прекрасно понимая, что завтра колдунья выйдет на свободу. И сам не заметил, как ноги принесли меня к дому Лидии. На улице стоял одуряющий запах сдобной выпечки. Демон, что же делать? Есть ли хоть малейший шанс, что она может что-нибудь придумать? В любом случае, я должен попытаться и сделать все возможное.
Мартен радостно поприветствовал меня и предложил перекусить. Я вежливо отказался и поднялся к Лидии, застав ее в кабинете. Она сидела за столом и разбиралась со счетами.
— О, надо же! Ко мне пожаловал сам господин инквизитор, — протянула она насмешливо, заметив меня, но от своего занятия не оторвалась. — Да вы теперь местный герой, знаете?
Я смотрел на ее склоненную белокурую голову и размышлял. Бесполезно тратить время на хождения вокруг да около, поэтому я сразу сказал:
— Я пришел, чтобы просить вашей помощи.
— О как! — Лидия наконец оторвалась от счетов. — Присаживайтесь. Что же на сей раз у вас приключилось?
Я было открыл рот пояснить, но она меня опередила.
— Но я кажется и так знаю. Так удобно случившийся пожар, который уничтожил все доказательства, свидетели, которые вдруг отказались от своих слов. Как банально и знакомо... Ваша драгоценная Церковь верна своим методам.
Я стиснул зубы. Откуда она знает?
— Вы можете мне помочь или нет?
— Возможно. — Лидия встала и обошла меня. Я попытался встать со стула, но она положила руки мне на плечи и склонилась, касаясь своей щекой моего лица. Ее голос стал вкрадчивым. — Но вы ведь помните, господин инквизитор, что я больше не занимаюсь благотворительностью. А мои услуги дорого стоят.
— Сколько? — хрипло спросил я, стараясь отстраниться от нее.
— Пятьсот золотых, — шепнула она мне на ухо. От ее волос, щекотавших мне шею, пахло легким цветочным ароматом.
— Вы с ума сошли? — я скинул ее руки. — Прекрасно же знаете, что у меня нет таких денег!
— Ну что ж поделать... — Лидия поскучнела и села на место. — У вас еще что-то? А то у меня дел невпроворот.
— Как вы можете?.. — я бессильно покачал головой, что толку пытаться достучаться до ее совести. — Мне казалось, что вы были искренни, когда говорили, что ненавидите колдунов и готовы на все, чтобы их уничтожить. А теперь... — я поднялся.
— Господин инквизитор, позвольте вам кое-что объяснить. Я действительно ненавижу колдунов и сделаю все, чтобы их уничтожить. Только вот незадача: для того, чтобы уничтожить колдунью, мне совсем не нужен ваш суд, мне будет достаточно ее физического устранения. Понимаете? Вроде как цель у нас с вами одна, но вот средства ее достижения — разные.
Я обернулся и ответил зло:
— И что же вы сделаете? Убьете ее, как убили бедную Янку?
— Зачем же? Помчик Картуа уже просил меня посодействовать ему и нанять надежного человека из Гильдии убийц. — Ее спокойствие и невозмутимость выводили меня из себя.
— Что ж, верю, что вы способны и на такое. Прощайте.
Уже возле двери она меня окликнула.
— Постойте. Возможно, я смогу вам помочь взамен на ответную услугу.
— Какую? Что вы хотите?
Лидия подошла ко мне и загородила собой дверь.
— Не что, а кого, — поправила она меня. — Я хочу вас, господин инквизитор. И не надо кривиться, словно муху проглотили!
— Да прекратите уже! — я отстранил ее руку от своего лица. — Ладно, у вас нет совести, но хоть гордость должна же быть? Вы мне отвратительны.
Она обиженно надулась и протянула:
— Гордость -это роскошь по нынешним временам. Не заработала я еще на гордость. Всего одну ночь, а господин инквизитор?
Я попытался отодвинуть ее в сторону, но она вцепилась в меня словно кошка. Я беспомощно барахтался в ее объятиях, дико хотелось влепить ей пощечину.
— Отстаньте от меня!
Она вдруг отпустила меня и язвительно спросила:
— То есть я вам настолько противна, что вы не можете себя перебороть, пожертвовать своей честью ради дела? По-моему, это называется грехом гордыни. Ну как знаете...Ладно, так и быть, сделаю вам скидку. До поцелуя. Всего лишь один ваш поцелуй в обмен на мою бесценную помощь. Очень выгодное предложение, не находите?
— Идите к демону! — я дернул дверь и бросил напоследок. — Представьте, что в том подвале оказался бы тот, кто вам дорог, ваш брат например. Чтобы вы тогда почувствовали, зная, что колдунья выйдет на свободу? Подумайте о тех, кто потерял из-за нее своих детей!
Лицо Лидии застыло на секунду, а потом она бросила мне уже вдогонку:
— А мне не надо представлять! Антон и я были ... — она запнулась. — Мы были...
Я слетел по лестнице, но последние слова Лидии не давали мне покоя и все крутились в голове. На первом этаже, в пекарне я столкнулся с Антоном, который спорил о чем-то с невольницей. Я на секунду замешкался, потом окликнул его.
— Антон, скажите... Вы были ... пленником колдуна?... — Мой вопрос повис в воздухе, лицо парня окаменело, глаза помертвели. Ответ был очевиден. Тень недоуменно переводила взгляд с меня на Антона.
— С чего вы взяли? — через силу выдавил парень, его плечи напряглись.
— Ваша сестра упомянула, что вы с ней были в плену у колдуна. Простите, что заставил вас вспомнить. — Мне действительно было совестно, лицо Антона было белее муки.
Тень всплеснула руками и усадила меня выпить чаю. Парень опустился на стул, его взгляд был пустым.
— Я не понимаю, если вы и Лидия пережили подобный ужас, то как ваша сестра может оставаться в стороне? Отказаться помочь... Простите.
Антон крепко сжал руки в кулаках:
— Моя сестра... Вы ничего о ней не знаете, а смеете ее судить. И нам.. нам тогда никто не пришел на помощь... Почему же она должна?...
Тень принесла чай и печенье, заговорила о погоде в попытке разрядить обстановку.
— Так расскажите об этом. Чтобы я знал и понимал, почему Лидия отказывается помочь осудить колдунью.
— А вы рискните и спросите ее саму! — запальчиво ответил Антон. — Если смелости хватит.
— А разве я отказалась вам помочь, господин инквизитор? — насмешливый, чуть хриплый голос Лидии заставил всех вздрогнуть. — Расскажите лучше, почему вы не согласны принять мою помощь?
Издевка в ее словах была слишком явной. Она неспешно спускалась по лестнице. Я вцепился в горячую чашку, не замечая, что обжигаю пальцы. Странным образом, мое отвращение к ней сменилось на жалость. Теперь ее ужасное поведение в поместье и хладнокровное убийство смотрелись в другом свете. Это была ненависть жертвы к своему мучителю, вырвавшаяся наконец наружу. Вспомнились слова отца Георга про маску, которую она носит. Что же ей пришлось пережить, что она стала такой?
— Расскажите присутствующим, господин инквизитор, что мешает вам принять мою помощь. — Лидия спокойно уселась рядом, забрала у меня чашку, сделала глоток.
— А я пожалуй соглашусь на ваши условия. — Неожиданно для себя сказал я. — Меня только терзают сомнения в вашей способности помочь...
Лидия радостно вскинулась, придвинулась ко мне еще ближе, сложила губки и захлопала ресницами:
— Тогда авансик? А?
— Идите к демону! — я встал, чтобы избавиться от ее домогательств. — Суд завтра. А кроме моих слов и показаний отца Георга у обвинения ничего нет. Ни одной улики. Как вы собираетесь действовать?
Лидия развалилась на стуле, уплетая булочку и беззастенчиво слизывая с пальцев повидло. Я не выдержал и подал ей салфетку.
— Спасибо, — прошепелявила она с набитым ртом. — Сейчас вы, господин инквизитор пойдете домой, но по дороге зайдете на рынок и купите себе кусок мяса. Самый худший, протухший на жаре. И приготовите его себе на обед. И смотрите, вы должны съесть как можно больше, чтобы наверняка травануться.
— Зачем?
— Потом позовете лекаря, который непременно должен предписать вам строгий постельный режим. Отец Георг от вашего имени подаст судье прошение о переносе судебного заседания в связи с вашей болезнью. Мне нужно время, знаете ли. Я ведь не колдунья, в конце концов, чтобы вот так взмахом руки решить все ваши проблемы.
— Что вам даст пара дней? И кроме того, кардинал Яжинский запросто может отстранить меня от дела под предлогом моей болезни. Ему это только выгодно.
— Уже нет. После того, как они уничтожили улики и запугали свидетелей, я думаю, что ему выгодно будет видеть вас в качестве обвинителя. Чтобы вы потерпели поражение, и вас можно было бы убрать.
— Я хочу услышать, что вы собираетесь предпринять за это время, — потребовал я.
— Боюсь, вы не в праве что-то требовать. Вот если бы вы оплатили полную стоимость моих услуг, тогда безусловно, я бы рассказала вам все. А так увольте. Хотя... Вы еще можете передумать и согласиться на ночь любви...
Как же ей не стыдно! Тень смотрела на свою хозяйку с осуждением, а Антон равнодушно покачал головой.
— Вы же знаете, что нет!
— Тогда довольствуйтесь тем, что дают. И кстати, когда я надумаю вас навестить, не вздумайте меня проигнорировать. Это будет сигналом к вашему выздоровлению. Думаю, что дней трех-четырех мне будет достаточно...
— Это все распоряжения? — язвительно спросил я, собираясь уходить. — Или моя госпожа еще что-то прикажет?
— О, я бы много чего вам приказала, — томно протянула Лидия. — Но боюсь, вы не согласитесь... Ладно, идите травиться.
Отец Георг сильно переволновался и просидел возле моей кровати всю ночь. Судебное заседание было отложено до моего выздоровления. Я валялся в постели с жуткой слабостью, пил одну воду, съедал немного рисового отвара и готовился к суду. Отец Георг снабжал меня последними новостями. Кто-то распространил слух, и я кажется знаю кто, что меня пытались отравить тайные покровители колдуньи. Отец Бульвайс навестил меня в первый же день, фальшиво сокрушаясь моей внезапной болезни, но мне было так плохо, что он потоптался немного возле моей кровати и ушел ни с чем.
На третий день наконец объявилась Лидия. Я уверен, что она специально подгадала свой визит, чтобы наткнуться на епископа Талериона и кардинала Яжинского, которые пришли меня навестить. Епископ язвительно справлялся о моем здоровье и советовал впредь не экономить на продуктах питания. И тут очень вовремя в мою спальню ворвалась Лидия, в платье с более чем откровенным декольте, с плетеной корзинкой наперевес, от которой в комнате тут же запахло ароматным куриным бульоном.
— Ох, господин инквизитор, простите, я не знала, что у вас посетители. — Она скромно потупилась, ухитрившись при этом выставить грудь.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |