↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Безумный мир-1.
Грибная красавица.
Мы все безумны, кто чуть более, а кто чуть менее. Я безумна с рождения, и моя жизнь никогда не станет прежней, потому что однажды я преступила черту. Ту черту, за которой безумие может обрести пугающие очертания действительности... Я смогла вернуться обратно, но часть моей души осталась там навсегда. Бездна ждет меня и будет ждать вечно. Приятно знать, что тебя ждут... Продолжение (начало второй книги) смотрите пока в комментариях.
Хризокола. 948 год от Великого Акта.
Я умерла. И наверное уже давно. Впрочем, я даже не помню, в какой момент это случилось. Когда мне вдруг стало безразлично, когда пропали желания и эмоции, когда выцвело и сузилось зрение, когда движения стали механические и однообразные, когда пропало умение удивляться.. Я не живу, просто существую, притворяюсь живой. Церковь обвинила меня в ереси и колдовстве, а затем прокляла. Меня ищут, хотя прошло уже почти восемь лет, поэтому мы и забираемся все дальше на юг. Деньги уже почти на исходе, надо где-то осесть и поправить финансы.
У меня все чаще случаются приступы. Мое сумасшествие наследственно и неизлечимо. Антону всего шестнадцать, и ему приходится тяжело, он следит за мной и скрывает от окружающих мои приступы. Если узнают про них, меня могут посчитать колдуньей и запросто сжечь на костре. Я провела в подвале колдуна два года и видела, что он делал с людьми. Я на себе почувствовала, что творили монастырские святоши. Я знаю, что их сила — следствие безумия. Я переступила черту, но смогла вернуться назад, заплатив за это страшную цену. И больше не хочу. Впрочем, я теперь вообще ничего не хочу.
Сегодня мы добрались до Кльечи. Крупный южный портовый город, стоящий на границе сразу трех вояжеств. Здесь живет много простых людей и знати, крутятся большие деньги, бурлит жизнь. Как раз то, что мне необходимо. Мое чутье не раз выручало нас, и в этом раз оно просто вопило, чтобы здесь остаться. Не знаю, нормально ли знать некоторые вещи заранее, Антон говорит, что нет. Хотя он еще мальчишка, и то, что у него нет чутья, еще не значит, что другие люди им не владеют. И кстати, что считать отклонением от нормы? И где взять эту норму? Хотя неважно, даже если это и признак безумия, то пусть. Моя прапрабабка тоже была сумасшедшей, но благодаря нему она стала самой влиятельной воягиней, поставила северные земли под свою власть и победила в Синей войне. Потому что все боялись, боялись ее безумной жестокости, звериного чутья и абсолютной непредсказуемости.
Город показался мне ленивый, сытым и злобным зверем, отдыхающим на берегу моря. Непривычное для северянки южное солнце палило нещадно, когда мы добрались до портового рынка. Рынок гудел тысячами голосов, прилавки были забиты диковинками, разношерстный люд сновал и толкался. Я задохнулась от нахлынувших эмоций. Не моих. Чужих. Еще одна прелесть безумия. Мои чувства вдруг отказывают, я начинаю воспринимать запахи как звуки, звуки как цвета, а чужие эмоции как запахи. Сознание помутилось, город вонял как помойка, простоявшая под палящим солнцем несколько дней. Я хватала воздух ртом, тщетно пытаясь зажать нос, понимая краем сознания, что бесполезно. От эмоций как укрыться? Антон сообразил, что у меня опять начинается приступ, и оттащил меня на пристань, подальше от чужих взоров. Я перевела дух. Зрение прояснялось, голова перестала кружиться. Воняло до сих пор, но уже можно было дышать.
Мы сняли скромную комнату в прибрежной таверне. Мне нужно время, чтобы разобраться и подумать. И решить, чем мы здесь будем заниматься. Нужно прикрытие, чтобы наше пребывание в городе не вызвало кривотолков и ненужного любопытства, прикрытие, что может также дать доступ к знатному обществу, а еще мне нужна информация. Оставшихся денег должно хватит на что-нибудь скромное вроде лавки или пансиона. Побережье в окрестностях города было усеяно крошечными пансионами, в которых останавливались как купцы, так и знать, кто по делам, а кто и подольше, с семьей, отдохнуть возле моря. Содержать пансион несложно, но конкуренция ведь тоже большая. Да и не по мне, чутье молчит, значит пустое дело. Лавка? Или даже ремесленное производство? Я смогу справиться с финансами, как никак меня учили управлять вояжеством, не думаю, что лавкой сложнее. Но это тоже не мое. Значит, будем ждать. Если бы только я могла контролировать свой безумный измученный разум!
Мы уже два дня в городе, но сегодня я проснулась с четким знанием — что-то произойдет. Я вытащила Антона гулять по городу. Антону шестнадцать, но выглядит он постарше, долговязый и белобрысый. Я представляю его как брата, благо свои рыжие волосы я осветлила, ведь ищут рыжую сероглазую девицу, а я теперь светловолосая и голубоглазая. Цвет глаз, конечно, остался серым, но умело подведенные серые глаза всегда кажутся темнее. На самом деле слабая маскировка, но мы далеко от северных земель, так что думаю, этого достаточно. Я тоже высокая и крепкая, правда сильно исхудала. Но благодаря этому наше с Антоном родство не вызывает ни у кого сомнений.
Все произошло на портовом рынке. Том самом, где мне стало плохо. Я не без опаски бродила по рядам, разглядывая разнообразный товар и прислушиваясь к чутью. Чутье молчало. Вдруг возле меня дико завизжала женщина.
— Помогите, люди добрые! Украли! Украли кошелек! Все деньги! Детям есть нечего! Ой лихонько!
Женщина средних теперь уже отчаянно рыдала, ползая на коленях в пыли. Антон дернул меня за рукав.
— Помоги ей, Хри...
Я шикнула на него.
— Ты забыл?
— Ой прости. Лидия. Помоги ей, видишь, она совсем убивается.
Женщина продолжала рыдать. Мне было все равно. Я бы прошла мимо, как это делали остальные покупатели, старательно огибая плачущую женщину и смотря в другую сторону. Но внутри меня словно заворочался и поскребся огромный зверь, так что стало щекотно в желудке. Чутье наконец проснулось.
Я подошла к женщине и присела на корточки рядом с ней.
— Вы видели вора?
— Да, мальчишка, шустрый такой, терся возле меня, когда я выбирала персики, — женщина взглянула на меня с надеждой, в ее глазах стояли слезы и отчаяние, но она готова была поверить в чудо.
Я прикрыла глаза, мысленно создавая образ мары. Мар не существует, по крайней мере, для остальных, но для меня они вполне реальные. И они могут быть полезными. Если мне надо узнать что-то про человека, я создаю его мару. Это всегда мучительно, потому что мое сознание и разум на краткий миг разбиваются на миллионы или миллиарды капель, которые потом сливаются в бесконечные ручейки возможных реальностей. Я словно играю в игру — что было бы, если бы?... И таких "если бы" неисчислимое количество. Чем больше я знаю про человека, тем лучше получается мара. Впрочем, иногда я словно получаю подсказку извне. Божье провидение ли мне шепчет или голос из бездны дает подсказку — мне все равно. С марой можно разговаривать, спрашивать, но самое главное, ее можно прогнать в любой момент. Вот только создав мару, я приближаю приступ.
Я открыла глаза. Рядом со мной стоял мальчишка лет десяти. Его лицо плыло и менялось, словно в тумане. В руках держал кошелек. Мара вора.
— Ну и где же наш воришка теперь? — вопрос прозвучал, словно я обращалась сама к себе, но я спрашивала мару.
— Так убег ведь, паршивец— женщина жалобно скривилась.
— А куда побежал?
Мара тоже скривился, глазки забегали, потом он пожал плечами, повернулся в сторону пристани и показал пальцами на заброшенный док.
— На крыше вон, — буркнул мара и стал канючить. — Тетенька, подайте копеечку, на хлебушек. И на водочку. Вышла крыса на пригорок, стала деток считать,...
— Исчезни, — я махнула рукой, и мара растаял в воздухе. Я припустила в сторону доков, за мной бежал Антон. Женщина недоуменно смотрела нам вслед.
На крыше мелькнула тень, воришка почуял неладное, но я была проворнее. В одно движение взмахнула по ограде на крышу и сцапала мерзавца уже на краю. Воришка захныкал.
— Тетенька, отпустите, я ничего не сделал...
Выудив у него кошелек, я перехватила его за загривок и потащила к женщине.
— Он, вот он, вор! Кошелек у меня украл! — женщина его тут же узнала и кинулась к нам. За ней потянулась толпа любопытствующих. Крадут— то кошельки часто, обыкновенное дело, а вот чтоб вора поймали, редко бывает. Кроме того, бесплатное развлечение посмотреть, как будут бить воришку. Глумливое любопытство и злорадство очень остро ощущались в воздухе, меня начало подташнивать, запах гнилого мяса, опять приступ?
Я бросила кошелек к ногам женщины и встряхнула вора. Только сейчас заметила, что это не мальчишка, а карлик. Уродливое, сморщенное как печеное яблоко, лицо и злобные маленькие глазки. Теперь он уже не канючил, а шипел как крыса, грязно ругался и плевался. Мне стало противно, я швырнула вора в толпу, пусть разбираются. Мужики бросились на карлика с кулаками, но он прошмыгнул у них под ногами, получил пару пинков от торговок, скатился в канаву и нырнул в сток. Словно крыса. Мерзкая вонючая крыса. Тошнота не проходила.
Женщина бросилась к моим ногам, глотая слезы, стала благодарить. Люд из толпы уважительно качал головами и одобрительно гудел.
— Вот возьмите, госпожа. Как я Вам благодарна, если б знали, Вы спасли моих деток от голодной смерти, от долговой ямы. По гроб не забуду Вашу доброту, молиться за Вас буду, каждый день...
Женщина пыталась всучить пару серебряных монет.
— Не надо, спасибо. — Я отвела ее руку. Торговец пряностями, крепкий загорелый мужик, подошел и поклонился.
— Госпожа, вы благородно поступили. Не каждый мужчина вступится за обиженного, а такая хрупкая девушка не побоялась. Чудеса, да и только...
Чутье опять вздохнуло зверем, обдав внутренности жаром. Ну разве можно измыслить лучшее прикрытие для вора? Теперь я знаю, чем мне стоит заняться. Как удачно все складывается.
— А что, часто у вас воруют?
— Дык часто, ворья развелось невиданно.
— А куда ж сыскная служба смотрит? В громаду то жаловались?
— Жаловались, конечно. Только у них дела поважнее, говорят, чем всяких бродяг ловить.
— А остальное как? Кроме краж, еще неприятности имеются?
Торговец прищурился.
— А вам-то какой интерес?
Я улыбнулась.
— Да вот думаю частный сыск открыть.
— Частный? А такой разве бывает?
— Конечно, — я сделала серьезное выражение лица и подала мужику свою визитку, на которой просто значились мои новые титул и имя — Крета Лидия Хризштайн. — Я пока только подыскиваю помещение под частный сыск, а вот видите, первые клиенты уже появились.
Я обернулась к женщине, которая запрятывала драгоценный кошелек в свой пышный бюст:
— Милейшая, буду вам крайне признательна, если будете советовать меня своим знакомым. Лидия Хризштайн. Частный сыск и прочее.
Женщина, разинув рот от удивления, смотрела нам с Антоном вслед.
И опять затишье. Почти три дня мы с Антоном осматриваем дома на продажу. Бойкий пронырливый старикашка, сосватанный нам трактирщиком в качестве маклера, все норовит нам продать подороже и совсем не то, что надо. Дома в центре, конечно, хороши, но втридорога платить я не собираюсь. Халупы на окраине в бедняцких районах нам тоже не подходят. Остается купеческий и ремесленный районы, сегодня как раз идем смотреть. Я очень надеюсь, что мы наконец-то что-то купим. У меня уже появились первые клиенты, в основном торговцы да работяги, впечатленные моими геройствами на рынке. Дела конечно мелкие, найти телегу с товаром, узнать, кто ворует в лавке, а кому изменяет жена. Впрочем, меня это не смущает, чем больше людей будут обо мне знать, тем скорее появятся первые клиенты из знати. А там я свое не упущу. Воровать же у нищего рабочего люда или даже у зажиточных купцов — себя не уважать.
Мы осматривали выставленные на продажу дома в купеческом районе. Улица старая, довольно узкая, но выходит на площадь, почти безлюдная, дома обложены белым камнем, со временем он темнеет, давая коричневый оттенок. Весь город похож на громадную ракушку, белую в центре и ближе к пристани, где проживает знать, и розово-черную снаружи. Один дом, старый и обветшалый в три этажа, привлек мое внимание. Его очертания поплыли как в мареве, и на секунду перед мной возникло видение этого дома: ухоженный фасад, на первом этаже вывеска пекарни, на верхних этажах тяжелые портьеры, уютно горит свет, по улице снуют прохожие, даже донесся запах свежего хлеба. Я сглотнула слюну, встряхнула головой и дернула за рукав старика.
— Скажите, милейший, в этом доме раньше была пекарня?
— Что? Нет, что Вы! Это дом помчика Галицкого. Бедняга разорился уже лет десять как назад, дом громада до сих пор продать не может. Но я Вам его не советую, дом запущен, требует ремонт, и кроме того,...
— Беру! -я резко оборвала маклера. Значит виденье не прошлого, а будущего, что меня вполне устраивает.
Старикашка попытался накрутить цену, увидев мой явный интерес к дому, но отступил, когда я поинтересовалась, что же с домом не так, раз его не могут продать столько лет.
Купчую в тот же день зарегистрировали в громаде. Я также предъявила в залог фамильные драгоценности, благо они неучтенные, а инициалы на перстне совпадают с моим новым именем. Такую деталь, что обычно сначала идет имя, а потом фамилия, никто не заметил. Люди вообще обычно мало что замечают. Просто удивительно! Сколько раз я пыталась объяснить Антону, что надо просто внимательно смотреть и много увидишь. И это совсем не колдовство. Так что титульную бумагу и печатку мне выдали без проволочек. Городской управитель, господин Варгес, толстый лысенький человечек, на голову ниже меня, все время вытирал потный лоб.
— Как долго госпожа собирается пробыть в нашем чудесном городе?
— Город у вас действительно чудесный, — я улыбнулась ему. Когда надо, я вспоминаю хорошие манеры и могу быть само очарование. — Так что я думаю открыть здесь свое дело.
— Вот как, — глазки управителя заблестели. — Торговлей займетесь, аль как?
— Нет, -важная пауза. — Я собираюсь открыть частный сыск.
Управитель был удивлен и даже пожалуй шокирован.
— Такая прекрасная девушка, и частный сыск? А что искать то будете? Чужих мужей?
— И этих тоже. Кстати, а я могу сегодня же получить разрешение на сыск?
Варгес явно замялся. Он не был уверен, возможно ли такое разрешение в принципе, но не хотел упускать выгоду.
— Я думаю, что необходимо сначала заполнить некоторые бумаги, давайте скажем завтра...
— Завтра я не могу. Дела, знаете ли. Впрочем, я думаю, что могу получить разрешение от одного из воягов... Какого посоветуете?
Управитель заволновался, глазки забегали.
— Ну что вы так сразу, госпожа. Раз нужно сегодня, значит, сегодня все сделаем.
— Приятно иметь дело с понимающими людьми, — я демонстративно вытащила кошелек и погремела монетами. — Я думаю, что ...
Я осеклась. На столе управителя сидела большая мерзкая крыса, тощая и очень злющая. Она шевелила усами и смотрела на меня красными выпученными глазками. Я прикрыла глаза.
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |