Грибная красавица

— Лидия, ты обещала зайти в церковь. Сегодня в двенадцать как раз воскресная служба. — Антон был настроен решительно. — Заодно у священника узнаешь, где найти лекаря.

— Я туда не пойду.

— Я спрашивал про отца Георга, соседи о нем хорошо отзываются.

Я ненавижу церковь и все, что с ней связано. Пожалуй, я даже не знаю, кого больше ненавижу: церковников или колдунов.

— Ну хорошо, — Антон явно был не намерен отступать. — Но тебе все равно необходимо заручиться помощью церковников. Колдовством должен заниматься не мирской сыск, а церковный.

— Не хочу. Что-нибудь придумаю.

— Госпожа боится зайти в церковь? — Тень смотрела на меня с подозрением.

Ну вот что ей сказать? Как объяснить? Я вздохнула.

— Хорошо. Пойдем на воскресную службу все вместе. Посмотрим на вашего хваленого отца Георга.

Церковь оказалась достаточно скромная и уютная, служба вогнала меня в сон, собственно я благополучно ее проспала на плече Антона. Тот сердито растолкал меня после ее окончания, кивнув в сторону священника. Отец Георг, седовласый и маленький, подошел к нам и поздоровался.

— Вы мои новые прихожане? Недавно купили дом помчика Галицкого?

— Да. — Я внимательно приглядывалась к церковнику, пытаясь отыскать знакомые искорки безумия в его глазах. Горький опыт убедил меня, что почти все священнослужители — безумные фанатики, от которых стоит держаться как можно дальше. Но в ясных глазах цвета весеннего неба я не находила ни единого признака безумия. Это было очень странно и непривычно. Хотя любое исключение лишь подтверждает общее правило.

— Я рад приветствовать вас в церковной обители. Надеюсь, вы станете прилежными прихожанами.

— Не сомневайтесь. Отец Георг, подскажите нам, где можно найти хорошего лекаря?

— У вас что-то случилось? — священник казался искренне обеспокоенным.

— Я вчера приобрела рабыню, она в плохом состоянии, и боюсь, что...

— Рабыню? — отец Георг нахмурился и неодобрительно покачал головой. — Рабство унизительно и недостойно истинного верующего. Церковь осуждает как работорговцев, так и тех, кто им потакает.

— Церковь осуждает? — я чувствовала, что сейчас наговорю гадостей. — А что, простите, сделала ваша Церковь, чтобы искоренить рабство? Может, Церковь выкупает и освобождает рабов? Или может Святой Престол отлучил воягов, на землях которых процветает рабство? Что вообще делает ваша Церковь? Что она может делать, кроме как осуждать? — Антон дернул меня за рукав, и я сердито замолчала.

Отец Георг виновато покачал головой.

— Не в моей власти отвечать за всю Церковь и решения Святого Престола. Каждый в ответе только за свои поступки.

— Я выкупила рабыню, которую собирались отправить на рудники. Хотя сомневаюсь, что она бы пережила плавание. Давайте не будем больше об этом. Помогите найти лекаря, окажите свою, — я сделала выразительную паузу, — посильную помощь.

— Конечно, я позабочусь об этом. Сегодня после обеда у нас будет лекарка из церковной больницы. Она посещает наш детский приют каждое воскресенье, заботится о бедных сиротах. Вы можете оставить вашу... — старик замялся, — вашу подопечную, ей кажется тяжело передвигаться, а вечером встретиться здесь с лекаркой и получить назначение.

— Спасибо вам.

— Я надеюсь, что вы также не останетесь в стороне от богоугодного дела — заботе о сиротах. Церковный приют с радостью примет от вас любую посильную помощь.

— Конечно, — я полезла в сумочку и достала кошель. — Пожертвования в 10 золотых хватит, надеюсь?

— Не все оценивается деньгами, — старик посуровел. — Я надеюсь, что вы найдете время пожертвовать приюту не только деньги, но и свое внимание. Навестите как-нибудь детей, они очень ждут гостей и подарков. А деньги можете оставить себе.

Старик развернулся и собрался уходить. Ишь, правильный какой. Делать мне больше нечего, нянчиться с сиротками, праведницу нашел.

Антон опять дернул меня за рукав и прошептал:

— Спроси про инквизицию, может в городе есть ее представители.

Я глубоко вздохнула и со всем возможным почтением окликнула отца Георга.

— Я прощу прощение за свою грубость, я не хотела никого обидеть. Ваша святость, мне нужна помощь еще в одном деле.

Церковник помедлил, потом повернулся ко мне. Кажется, я произвела на него плохое впечатление.

— Каждый может ошибаться, но только истинно верующий в Единого способен признать свои ошибки и раскаяться в них. Искренне раскаяться. — старик подчеркнул последнюю фразу.

— Подскажите, куда мне следует обратиться с заявлением о колдовстве?

Церковник неожиданно нахмурился.

— Колдовство? Вы уверены? Очень часто люди путают колдунов с обычными блаженными, хотя те всего лишь больные несчастные люди.

— Уверяю вас, я не путаю.

— Колдуны — всего лишь выдумка невежественных мирян, чтобы оправдать собственную слабость, и...

— Хватит, святой отец! — я чувствовала на себе пристальный взгляд Тени. — Вы что, не верите в колдунов?

— Я верю только в Единого, — строго ответил старик. — И вам советую не забывать об этом.

— Хорошо, то есть вы не признаете факта существования колдунов? Я правильно вас понимаю? Мне кажется, это уже смахивает на ересь, ваша святость. Существование колдунов официально признано Святым Престолом. Ими занимается Святая Инквизиция и церковный сыск. Или мне стоит обратиться с этим вопросом напрямую к епископу?

— Хорошо, на все воля Единого, — старик махнул рукой и тяжело вздохнул. — В город недавно прибыл инквизитор, мой бывший послушник. Я дам вам его адрес. И все же, — старик медлил и испытующее смотрел на меня. — Вы уверены в своих подозрениях? Это ведь очень серьезные обвинения, они могут повредить человеку.

— Вы никогда не встречались с колдунами, да, святой отец? — я устала от его упрямства.

— Нет, но я много раз видел несправедливо обвиненных...

— А я видела жертв колдуна. Много жертв: мужчины, женщины, дети. Растерзанные, изуродованные, замученные до смерти. Расскажите их семьям о том, что колдунов не существуют. Что они всего лишь выдумка.

Старик ошеломленно отступил.

— Лидия, ты была жестока к старику, — упрекнул меня Антон уже на улице. Полуденное солнце палило нещадно, но меня била крупная дрожь.

— Хватит об этом. Пошли к инквизитору.

По дороге мне не давала покоя одна мысль. Зачем в город, пусть крупный торговый и курортный центр, но тем не менее не столицу вояжества или княжества, прислали инквизитора? Неужели Церковь изменила свою обычную практику? Или в городе что-то намечается? Ведь недаром чутье привело меня именно сюда. Надо будет присмотреться к церковнику.

— Кажется, мы пришли. Вот этот дом. — Антон кивнул на обветшавший каменный дом со сдаваемыми внаем апартаментами. Кажется, Церковь не слишком заботится о своих псах. Хотя может это к лучшему? Если он окажется жадным к подачкам, то будет легче купить необходимую информацию.

Глуповатый привратник наотрез отказался нас впускать.

— Велено никого не впускать, господин обедает. Вы можете подождать...

Я смела с дороги тщедушного мужичка и влетела на второй этаж. Дверь оказалась не заперта, так что я ворвалась в столовую.

— Простите, ваша святость, но у меня срочное дело...

Сидящий за столом мужчина поперхнулся супом и поднял на меня взгляд. У меня перехватило дыхание. Инквизитор был молод и чертовски красив. Я практически ничего не чувствую, меня сложно чем-то удивить или пронять. Но красота абсолютна и заставляет восхищаться собой даже самого бездушного человека. Я давно не встречала настолько красивого мужчину. Темноволосый и широкоплечий, с правильными выразительными чертами лица, с нежной словно девичьей смуглой кожей он поднял на меня глаза, и я почувствовала, что тону в их чайном бархатном великолепии.

— Эм... инквизитор Кысей ТиффанО? — я лихорадочно соображала, как выгляжу. Я вылетела из дому, толком не приведя себя в порядок. На мне было скромное дорожное синее платье, как раз пригодное по своей закрытости для посещения церкви. После приступа у меня наверняка под глазами круги и бледный вид. Шляпка скрывала растрепанные и толком не уложенные волосы, кое-как забранные шпильками. А я определенно хочу получить этого красавчика. И не привыкла себе в чем-то отказывать.

— ТиффАно, ударение неправильно, — поправил меня инквизитор. — Чем могу помочь? И не может ли ваше срочное дело обождать хотя бы минут десять? — он с сожалением покосился в сторону дымящейся тарелки.

— Никак не может, — я решительно уселась за стол. — Дело о колдовстве никак не может ждать.

Красавчик слегка прикрыл глаза, словно мысленно считая про себя. Потом опять на меня посмотрел, прищурив взгляд:

— В таком случае, дайте мне хотя бы минуту, чтобы одеться. Вы можете подождать в гостиной. — Он кивнул подоспевшему привратнику. Тот ухватил меня за локоть и со всем стараниям начал выпроваживать из комнаты. Демон, но я ведь совсем не против полюбоваться на раздетого господина инквизитора! Хотя, мне пожалуй тоже стоит привести себя в порядок.

В гостиной я отослала ждавшего меня Антона домой, наказав ему быть в церкви к шести вечера. Возле зеркала критически оглядела свое отражение, припудрилась, оправила выбившиеся пряди, расстегнула пару пуговок на платье, покусала губки, чтобы добавить им цвета и пухлости. Привратник наблюдал за моими манипуляциями с крайне неодобрительным видом.

— Господин — духовное лицо, — заметил он мне.

— Знаю. — Я улыбнулась мужичку со всем возможным очарованием и любезностью.

Кысей вышел в гостиную и предложил мне сесть, отослав привратника. Одет он был в обычную светскую одежду, а не в официальную мантию.

— Я вас внимательно слушаю. И откуда вам стало известно, что я инквизитор?

Я пожирала его глазами, откровенно пялясь на него.

— Ваш адрес дал мне отец Георг, — я уселась поудобнее в кресле, чтобы выгодней подчеркнуть фигуру. — Простите мою грубость, но вы так молоды...

— Вы заявили, что дело срочное, — инквизитор внимательно смотрел на меня.

— Да, срочное, но все же... Насколько вы опытны, встречались ли раньше с такими делами, делами о колдовстве? Вот например отец Георг мне вообще не поверил, — я горько усмехнулась.

— Я тоже не поверю. До тех пор, пока вы не изложите дело и приведете факты. Я вас слушаю.

Я протянула ему свою правую руку ладонью вверх.

— Вот, посмотрите.

Инквизитор недоуменно нахмурился.

— И что я должен увидеть?

— Ну скажите, что вы видите. А то вдруг я сама сошла с ума, — я лукаво ему подмигнула.

— Я вижу вашу ладонь, и ничего на ней более нет. Вы тратите мое время.

— Вот! — вскричала я радостно. — В том-то и дело. Ничего, понимаете? А раньше у меня на ладони был жуткий уродливый шрам. А теперь он исчез.

Красавчик явно начинал терять терпение.

— Давайте по порядку. У вас исчез с ладони шрам, и вы подозреваете, что кто-то вас околдовал?

Я вскочила с кресла, уселась на край стола, поближе к инквизитору, наклонилась к нему и доверительно прошептала:

— И я даже знаю, кто. Мне срочно нужна ваша помощь.

Кысей отстранился от меня.

— Сядьте на место, пожалуйста.

Я полюбовалась нежным стыдливым румянцем на его лице.

— Во-первых, представьтесь.

— Ах, простите, вы правы. Совсем забыла представиться. Крета Лидия Хризштайн. Я не так давно открыла в городе частный сыск, знаете ли... — я подождала реакции Кысея, но ее не было. Он продолжал спокойно смотреть на меня, словно каждый день видел благородных девиц, занимающихся подобным делом.

— А вчера ко мне обратилась помчица Илайза Картуа с просьбой помочь найти ее пропавшую дочь. — Я понизила голос. — Девочку последний раз видела в саду их поместья, где она играла после обеда. И именно там я нашла куклу, измазанную странным веществом. После контакта с ним шрам на ладони бесследно исчез.

Инквизитор нахмурился.

— Это не доказательство колдовства. Возможно, просто целебная мазь. Или... — он не договорил, но намек был ясен.

— Или я все выдумала, да? У меня есть свидетельство того, что вещество на кукле обладает слишком сильными регенерирующими свойствами. Я взяла на себя смелость и чиркнула кинжалом по ладони своей клиентке, Илайзы, в присутствии ее мужа, заметьте!

Я осеклась. За спиной инквизитора стояла Катрин. Теперь она точно была мертва. Ее кожа приобрела синюшный оттенок, гниль разложения тронула скулы, глаза запали, волосы потускнели. Мара стояла, слегка покачиваясь и негромко выла на низкой ноте. Зрение помутнилось, я спешно опустила глаза, стараясь себя не выдать. Инквизитор теперь звучал сине-золотистым оттенком, сотканным из неслышной мелодии прибоя. В комнате разлился соленый и свежий запах северного моря, эмоции Кысея почти не пахли, ничто не могло возмутить его спокойствия, только неспешные волны его сознания окатывали источник возмущения, вроде меня, слегка вспениваясь, но гладь воды оставалась прозрачной и глубокой... Я тонула...

Он

Нахальная девица меня изрядно раздражала. Ворвалась без стука, помешала обедать, наплела про колдовство. И еще откровенно пялилась. Я думал, что привык к излишнему женскому вниманию, ничего не поделаешь со своей внешностью, но чтобы так... Даже в краску вогнала. Я уже видел такие взгляды раньше, так смотрят на пухленькую служанку в портовом трактире пьяные матросы, норовя ущипнуть ее за зад, когда та разносит пиво. Вожделение, похоть и сладострастие. Но чтобы увидеть такой взгляд у девицы — никуда не годится!

Девица вдруг осеклась и уставилась на что-то за моей спиной.

— Что случилось?

Она судорожно вздохнула и опустила глаза. Не хватало мне еще полуобморочной истерики.

— Можно открыть окно? — пролепетала она, не поднимая глаз. — Непривычная к вашей жаре, душно очень. И воды, если можно. — Она дернула лиф платья, который итак был расстегнут на несколько пуговиц больше дозволенного приличным обществом.

Я распахнул портьеры до конца, открыл окно, недоумевая, что за странное поведение. Гостья на глазах поменялась, из вызывающей нахалки она вдруг превратилась в жалкую и болезненную девицу. Она ухватилась за стакан с водой, отстраняясь от меня, словно прокаженного. Или это уловка, чтобы привлечь мое внимание?

— Вы можете продолжать?

— Да, — она решительно кивнула, не поднимая головы и продолжая сжимать стакан. — Илайза и Лю Картуа могут засвидетельствовать, что вещество с куклы имеет необычайные свойства. Рана на руке помчицы мгновенно исчезла. Куклу, по их словам, подарила их дочери помчица Малко. Именно ее я подозреваю в колдовстве. Также по свидетельству их кухарки, госпоже Малко должно быть где-то около шестидесяти или больше, но выглядит она необычайно молодой, от силы лет на тридцать. Этого достаточно? — девица вымученно улыбнулась, подняв глаза.

— Достаточно для проведения дознания, но не для обвинения. Передайте мне куклу, я займусь этим делом. — Я поспешил согласиться на дознание, лишь бы избавиться от докучливой гостьи. Ее словам я верил мало, слишком часто приходилось иметь дело с надуманными обвинениями недоброжелателей, решивших раз и навсегда избавиться от соседа, супруга или начальника руками Святой Инквизиции.