Республиканец

Грязные, оборванные после долгого ползания по сухой, утыканной низкорослым кустарником земле, многие легко раненые и все выбившиеся из сил люди получили, наконец, возможность отдохнуть в относительной безопасности. Минут через десять, Вольдемар нашел в себе силы перейти из положения лежа пластом в сидячее. Фляга уже давно была пустой, но он на всякий случай все равно потряс ее. Пусто. Зудела рана левом плече, небольшой осколок прошел неглубоко, даже кровь сама остановилась, но перебинтовать на всякий случай надо. Вольдемар разорвал упаковку перевязочного пакета, но одной правой рукой справиться с задачей не получалось.

— Давай помогу.

Лежавший рядом штрафник, лет сорока, подобрался к Вольдемару, ножом разрезал рукав и, взяв бинт, начал перевязку.

— Ты, откуда будешь. — спросил штрафник, закончив бинтовать руку.

— В смысле?

— В смысле, кем до штрафной был.

— Штурманом, крейсер "Гриф".

— Вэкаэф, значит. Что-то не похоже, больно ты шустрый для флотского. Да и окоп выкопал вполне приличный. Космонавты первого боя, обычно, не переживают. Я в роте уже почти год, и до сих пор живой, на всяких тут насмотрелся.

Вольдемар внимательнее пригляделся к собеседнику, стараясь понять, кем был до штрафной роты этот пропыленный, уже немолодой мужчина.

— А ты, чем командовал? Ротой?

— Батальоном.

Вопрос, за что попал в штрафную роту бывший комбат, вертелся на языке, но среди штрафников задать его считалось верхом неприличия. Захочет человек, сам расскажет, а не захочет... Здесь все равны.

— Я эту войну еще на Зеде, в партизанском отряде начинал, потом немного у десантников был, а уже потом во флот подался.

— Понятно. Дальше, что делать думаешь, лейтенант?

— Бывший лейтенант.

— Все мы здесь бывшие. Ну, а все-таки?

Вольдемар пожал плечами и поморщился от боли, рана хоть и небольшая давала о себе знать.

— До ночи здесь можно отсидеться, а ночью к нашим выйти.

— Ага, а там тебя за узду и опять под танки. — подал голос наголо бритый молодой парень.

— Верно, ничего хорошего нас там не ждет, — поддержал бритого штрафник неопределенного возраста.

Услышав, что здесь решается их судьба, к месту действия подтянулись другие уцелевшие. Кое-кто остался лежать на месте, то ли сил не было, то ли им уже было все равно.

— Дезертировать решили, сволочи! — вскипел Вольдемар. — Или сразу в имперскую армию заявление подать решили.

— Ах ты, сука! — начал приподниматься бритоголовый. — Да я тебя...

— А ну, тихо, щенки!

Ствол лазерной винтовки бывшего комбата, как бы невзначай, смотрел в направлении бритого и его подпевалы, те, кстати, были без оружия. Вольдемар был готов поспорить, что и с предохранителя винтовка была снята, когда только успел.

— Если, кто в плен решил сдаваться или в дезертиры податься, пусть валят. Я им не судья, мы здесь все равны. Но до ночи сидим все здесь, а в темноте каждый свою дорогу найдет. А ты, что скажешь, лейтенант?

— Бывший лейтенант. Хрен с ними, я им не судья и не прокурор, пусть уходят, в спину стрелять не стану.

— Вот и ладно, — подвел итог "комбат". — Кто дальше воевать решил, идите ближе. Совет держать будем.

Бритоголовый и еще трое убрались подальше, эти уже не бойцы. Остальные, даже те, кого, казалось, уже не интересует собственная судьба. Всего собралось одиннадцать человек.

— Сегодня, как стемнеет, уходим к нашим. — продолжил свою речь "комбат". — Пока устойчивой линии фронта нет, у нас есть хороший шанс проскочить без лишнего шума.

— А, если этот прав? И нас опять так же кинут? — подал голос один из штрафников.

— Не кинут, нас слишком мало осталось. Либо отправят в тыл, в такую же роту, либо используют в ближнем тылу, на строительстве укреплений. А в строй нас поставить не рискнут, несмотря ни на какие потери.

Когда стемнело, группа из трех человек направилась на запад и быстро растворилась в темной Варенской ночи. Вторая, в составе одиннадцати человек, пошла на восток. А, минут через сорок, пошел дождь и превратил пыль в жирную, вязкую грязь, которая дополнительными килограммами налипала на ботинки штрафников. С трудом вытягивая ноги и стараясь не поскользнуться люди брели в сторону не видимой и не слышимой линии фронта. Ночь и непогода временно остановили войну. Никто не заметил, как прошли позиции имперцев. Да и были ли они, эти позиции.

Когда Вольдемар наступил на что-то левой ногой, то первая мысль была, что это мина. Он замер, прошла секунда, другая, взрыва не было. Может это такая мина, которая взрывается, если убрать ногу. Остальные штрафники уже обошли Дескина и дождь заглушил их шаги. Почему-то остаться одному показалось страшнее, чем подорваться. Вольдемар присел и, оттолкнувшись двумя ногами, постарался отпрыгнуть как можно дальше. Однако поскользнулся и плюхнулся на живот почти там же где и стоял. Взрыва не было. Не поленился и, шаря в грязи руками, нащупал пластмассовый кругляш диаметром около семи сантиметров и высотой около трех. Датчик. Датчик комплекса электронной разведки, значит, их уже обнаружили. Вряд ли это имперцы успели развернуть свой комплекс, скорее всего комплекс республиканский. Бросив датчик обратно в грязь, Вольдемар побежал предупредить ушедших вперед штрафников об опасности. Их вполне могли принять за имперскую разведгруппу.

Обошлось. То ли датчик был неисправен, то ли оператор спал, но к спирали из режущей ленты вышли без помех. А вот преодолеть три ряда спирали было невозможно, пришлось идти вдоль нее в поисках прохода. Проход найти не удалось, казалось, заграждение не имеет конца, а штрафники уже выбивались из сил. Тогда "комбат" отошел на полсотни метров и попытался криком привлечь к себе внимание, остальные легли в грязь, стараясь, что бы она не попала на оружие. К счастью, выдвинутый вперед республиканский секрет не стал стрелять сразу и через час все одиннадцать штрафников оказались в передней траншее оборонительных позиций республиканцев.

Сержант сверил номер на мешке со своим карманным коммуникатором и махнул рукой.

— Опускайте.

Вольдемар с напарником подняли тяжелый мешок из черного прочного пластика и подали его двум штрафникам, находившимся в длинной двухметровой яме. Мешок был аккуратно уложен в ряду таких же.

— Это последний. Вылезай, сейчас отдохнем и начнем закапывать.

Сержант сделал отметку в коммуникаторе. Если родственники захотят перезахоронить погибших солдат, то отыскать их будет очень просто. Место захоронения отмечено с точностью до двух метров, положение каждого трупа в ряду известно, а номер на эрзац-гробу практически вечен. Звезда Варена опять нещадно жгла планету, будто и не было позавчерашней ночи с ее холодным дождем и жирной липкой грязью. Почва вернулась к состоянию сухой корки, пылившей при каждом прикосновении к ней.

Вольдемар вытряхнул остатки воды из фляги и прикинул время. После полудня прошло часа три, а сутки здесь почти стандартные. До темноты еще около четырех часов, работы осталось на час-полтора, тогда и отдохнем по настоящему, помыться бы еще и форму постирать, но это уже мечты. Хорошо хоть могилы рыла траншейная машина, но опускать убитых и засыпать их приходилось вручную. На одиннадцать штрафников и сержанта, вошедших в похоронную команду, пришлось, почти две сотни покойников. Вчерашний удар имперцев в стык между вторым и третьим батальонами дорого обошелся необстрелянному полку, раненых было втрое больше, но позиции полк удержал. Позавчерашнюю ночь штрафники провели в блиндаже, наспех превращенном в камеру, а утром началось наступление и было не до них. Блиндаж трясло, сквозь щели в потолке на головы сыпалась почва, республиканская артиллерия отвечала гораздо тише, а может, просто так казалось. И только сегодня утром про них вспомнили и пристроили к делу.

— Подъем, лопаты в зубы.

Лопата начала обрушивать вниз выброшенную машиной почву. Однако продолжить работу ему не дали.

— Вольдемар Дескин?

За спиной откуда-то вырос армейский капитан.

— Ну, я Дескин. Уже двадцать три года.

Не обратив внимания на явную дерзость рядового штрафника, капитан приказал.

— Следуйте за мной.

В расположении штаба грязный камуфляж без эмблем рода войск и знаков различия выглядел абсолютно чужеродным, но все встречные, в том числе старшие офицеры старательно не замечали Вольдемара, идущий впереди капитан был словно шапка-невидимка. В штабе капитану выделили отдельное помещение, где он подробно расспросил о службе Вольдемара в ВКФ, постоянно делая пометки в коммуникаторе. Начало службы и приговор военного трибунала его не интересовали. Капитан явно был контрразведчиком, но не местным, с полковым начальством общался исключительно официально.

— Хорошо, поедете со мной, — подвел итог капитан. — Вы даже не спрашиваете куда?

— А мне все равно. Хуже, чем здесь уже не будет.

— Ну это как сказать, — усмехнулся капитан. — Может штрафная рота Вам еще раем покажется.

Однако хуже пока не стало, скорее наоборот. Дали умыться, и нашли не новую, но целую, а главное чистую форму. Вольдемар догадывался, что в космосе началась мясорубка и, скорее всего, остро требуются пилоты истребителей. Причем очень остро, если готовы выдернуть почти с передовой штрафника, да еще и посылают не какого-нибудь сержанта, а целого капитана, да еще и контрразведчика. Через четыре часа Вольдемар Дескин вместе с капитаном прибыл в штаб планетарной группировки республиканских войск, где встретился еще с двумя такими же штрафниками. Оба были бывшими пилотами истребителей.

События в космосе действительно подошли к критической точке. После успешно проведенной высадки десанта на поверхность планеты, каждая посадка транспорта превращалась, для имперцев, в настоящую боевую операцию и далеко не всегда удачную. В последнем конвое из четырех транспортов до планеты добрался только один. Обе полевые электролизные установки, которые должны были обеспечить ударную группировку топливом, были уничтожены вместе с одним из транспортов. Лишившись возможности в достаточной степени пополнить запасы горючего, командование имперцев приостановило наступление. Однако потери флотов в космосе были колоссальными, в конечном итоге обе группировки в системе Варена сократились настолько, что один новый крейсер брошенный в бой одной из сторон мог переломить ситуацию, ни у одного из противников свободного крейсера не было.

После потери орбитальной базы и потерь в предыдущих сражениях, республиканская космическая группировка состояла из палубного носителя, крейсера и семи "Беркутов". В качестве базы наспех приспособили два транспорта. В системе Варена, империя имела на один крейсера больше, но крейсер этот был настолько сильно поврежден, что просто не мог самостоятельно покинуть систему. Палубный носитель также был только один. Сторожевых кораблей было на два меньше, а по количеству истребителей ситуация была неопределенной. Обычно в ходе боевых действий истребителей гибнет больше, чем пилотов. Спасательная капсула истребителя и спасательные катера обеспечивают неплохую вероятность выживания пилота. Но двое суток назад транспорт доставил в систему сорок восемь новейших истребителей, которые имперцы немедленно окрестили "Супер рата". А вот новый выпуск пилотов к отправке транспорта не успел. Численность истребителей в космогруппе палубного носителя довели до штатной, но на девяносто шесть истребителей, после выскребания всех имевшихся резервов, приходился шестьдесят один пилот.

Приход вражеского конвоя ожидался со дня на день, и его надо было, кому-то встречать. Тогда и вспомнили об имевшихся в штрафных ротах военнослужащих ВКФ. Первая партия из трех человек, в которую входил и Вольдемар Дескин, была доставлена на борт носителя спустя сутки после начала поисков, через три часа прибыли еще двое, все, кто еще был жив, и кого удалось найти. Прибывших еще раз переодели, теперь в форму ВКФ, но без знаков различия, накормили и распределили по эскадрильям. Вольдемар и еще один штрафник попали в четвертую.

— В четвертой осталось всего шесть пилотов, — напутствовал их командир космогруппы носителя. — Вместе с вами будет два полноценных звена. Доложите командиру эскадрильи о прибытии и отдыхайте, на завтра эскадрилья назначена дежурной, а значит, полетов будет много.

В начале следующих суток, Вольдемар был определен ведущим второй пары второго звена. С ведомым познакомиться, толком не успел. Училище тот закончил три месяца назад, ускоренный годовой курс, налет на истребителе минимальный. Участвовал в одном бою, никого не сбил, зато сам выжил и, даже, машину сохранил. А, что дальше будет, увидим.

— Держись за мой хвост, постарайся не отстать, особенно на противоракетном маневре. Удержишься — у тебя будет шанс, не удержишься — погибнешь, — наставлял Вольдемар новичка. — И следи за космосом, если до ближнего боя дойдет, радару особенно не доверяй, оглядывайся раз в сорок — пятьдесят секунд, а лучше на затылке глаза вырасти. Все, по машинам.

Устраиваясь за штурвалом старой, хорошо знакомой "Раты", поймал себя на мысли, что всего четыре года прошло, а она уже считается устаревшей. Но даже хорошо, что на "супер" не попал, хоть и незначительно, а все-таки отличается от предыдущей модели. К новой еще надо привыкать и осваивать, а здесь все знакомо. Руки сами выполняли подготовку к старту, а голова отвечала на команды оператора. Наконец конвейер продвинулся, и перед носом истребителя открылись створки порта. Конструкция носителя позволяла выпускать в космос сразу четыре машины, целое звено. Вольдемар пристроился к первой паре, проследил за тем как занял свое место его ведомый, дал команду подойти ближе. Начался его первый, после долгого перерыва, полет в космосе.

Поначалу Вольдемар Дескин испытывал легкую эйфорию, остались позади все неприятности, штрафная рота, вокруг была бездонная чернота космоса, яркая россыпь звезд, а сбоку слепящий свет желтого карлика.

— Четыреста седьмой! Четыреста седьмой!

Вольдемар вздрогнул, не сразу поняв, что вызывают именно его.

— На связи, четыреста седьмой.

— Ты там, что, уснул? Меняем курс.

— Есть, меняем курс. — повторил Вольдемар.

Звено начало приближаться к единственной обитаемой планете в системе Варена. Однако появление четверки республиканских истребителей противник проигнорировал. Да и то сказать, что они могли сделать наземной группировке имперцев? Да ничего, посылать истребители на перехват никто не стал. Второй патрульный полет закончился также без происшествий. Уже заходя на посадку, Вольдемар увидел как один из истребителей третьей эскадрильи не вписался в проем порта. Неопытный пилот подошел к ним на слишком большой скорости, в последний момент попытался затормозить, но не удержал машину и зацепил одну из створок, снес верхний пилон и помял обшивку. А ведь это только посадка, завтра или послезавтра предстоит идти в бой, причем с теми, кто есть, других не будет. После посадки, он узнал, что разбившего машину новичка даже не наказали, просто дали новый истребитель. Техники было много, пилотов мало.