— Не знаю. Некоторые считают, что просто структура мозга, обеспечивающая слух чуть ли не самая древняя, к кислородному голоданию стойка, потому работает и при потере сознания. И кто не помнит ничего — вспоминает, если его погрузят в гипнотическое состояние. Другие считают, что, дескать, душа болтается рядом с телом и слышит, что вокруг творится. Не берусь судить. Этот вопрос темный и спорить не берусь. Амеры вон сообщали, что даже слепые при клинической смерти видели все происходящее. Вплоть до того, как одеты были реаниматологи.
— Слепые? — удивляется слушатель.
— Оне самые — тупо подтверждаю я.
— Ты как думаешь — выживет? — с надеждой спрашивает инженер.
— Надеюсь, что да. Состояние у него было паршивое, прямо скажу, крови потерял много. Да и тискать каротиды — то есть сонные артерии — очень для организма небезразлично, там рефлексогенные зоны. При ударе по ним может быть вообще остановка сердца, а хамовитых пациентов, буйных, приходилось не один раз так успокаивать — хватаешь его руками за шею, но не душишь. А большими пальцами как раз каротиды пережимаешь. Сознание теряет за пару секунд, а следов никаких и последствия тоже вполне себе. Разве что когда из обморока вернется — уже будет не буйным, а слабым и тихим. И довольно долго.
— Надо же как! — искренне удивляется парень.
— Ну а как ты еще можешь обороняться — бить пьяного кретина не с руки, он вот после удара упадет, башкой стукнется и вот тебе полное счастье в виде следствия и суда. Он же хоть и пьяная скотина — а пациент все же. А так его сознания лишишь — и все довольны. Слушай, давай мы с тобой потом на эти темы пообщаемся. Сейчас я уже выдохся... Хотя вот в морду наверное твоему сослуживцу дать смогу — злобно заканчиваю я тираду.
— Которому? — подскакивает собеседник.
— Вон тому пентюху с дощечкой. Когда мне нужно будет послать за смертью — лучшего гонца и не придумать. Он эту дощечку получается 20 минут искал. Наверное в Петергоф бегал. А, ладно, пусть живет — машу я безнадежно рукой и иду в коттедж. Сам даже не знаю — зачем. Вроде что-то забыл. Вопрос только в том, что не могу вспомнить это забытое.
Ладно, попрощаться с напарником блондином надо. Как — никак мы с ним неплохо повоевали сегодня. Удачливо.
Блондин все так же при рации и компьютерах. На его вопрос — о том, какие перспективы у пострадавших, бурчу, что парень с дыркой в шее плох, тот, кто в пузо что-то словил тоже плох, а третий будет хромать. В общем все плохо и все ослы, и мне непонятно, что там произошло. Хотя, как и положено настоящему доктору, а настоящие доктора — все немножечко Ватсоны — я так прикидываю, что раз девки нашей пленной нет, а у охранявшего ее часового дырка в шее, скорее всего она как-то распуталась и пырнула его чем-то вроде острым. Эти болваны, которые на растяжку наскочили, наверное за девахой погнались, а она их так на растяжечку и вывела. Расслабились победители, получили по полной схеме. Позоруха будет, если и пырнули горе-часового чем нибудь убогим вроде пилки от ногтей. Мне только непонятно, как девка ухитрилась выпутаться — я ее старательно скрутил. Опять же эти стяжки для электроники у блондина были самые крепкие из возможных, это-то я точно видел. Попадались стяжки разные, были и жидковатые, но эти были прочные, уверен. Называется повезло нам, попалась нам Гудиня, или как там этого звали иллюзиониста, который из всяких пут и цепей выкручивался...
Безногий хмуро и несколько пристыжено отвечает, что вообще-то девку сам же часовой и развязал. Черт его знает, часового, разбирательство еще будет. То ли решил перед девахой покрасоваться — дескать смелый, то ли она сама его науськала, то ли просто решил с нее снять приглянувшийся пластиковый доспех... А ведь точно — я же как раз ему руку защитил от жгута именно этим плечевым фрагментом, он мне еще под колено попался! А пырнуть парня пленная могла и пилкой для ногтей, обыскали-то мы ее поверхностно. Только ранка не похожа на пилку. Видел я и от пилки дырки — уже пилка, точно.
Блондин кивает — у девки где-то оказался совсем маленький клинок припрятан. Из породы тех, что в пряжке ремня могут быть заныканы. Скорее всего клинок лепестком и выпускается между пальцев, средним и безымянным, а рукоять в ладони позволяет тыром пырнуть очень крепко. И мы не доглядели, и часовой не доглядел и те, кто во дворе рядом были — тоже. Они чухнулись только когда девка уже за контейнеры рванула. Ну дальше все понятно... Мрачный Чарджер, который в такой ситуации кажется гораздо старше, чем в легкомысленном состоянии, как-то по — стариковски устало прислоняется к притолоке двери. Тихо поясняет, что и с растяжкой все произошло не так, как я подумал — все таки ребята в их группе не совсем уж неумехи, успели залечь. Когда щелкнул взрыватель и граната бахнула все уже были в безопасности. Почти в безопасности. Не учли того, что там оказалось поставлено несколько мин-самострелов, я такие еще весной у людоедов видал. Вот одного прострелило, когда кинулся в уютную ложбинку, а второй напоролся, когда кинулся помогать... Так все хорошо складывалось, а тут в самом конце и так глупо... Выходит, нам сильно повезло, когда мы там болтались с конным блондином. Мысль эта явно приходит в голову не мне одному, потому как калека, криво улыбнувшись, говорит. что не всем такое счастье, как нам. Остальные кивают — нам и впрямь везло, видно блондин рассказать успел про наши подвиги. Чечако тут же и высказывает это вслух. Смеяться не получается. Так, криво ухмыльнулись... Кто-то принес из кухни чайник, опять пахнет кофе, а мне он что-то в глотку не лезет. Притаскивают для меня пакетики. От чая я никогда не отказываюсь, даже от такого, в пакетах. Впрочем краска в моем чае нормальная. Выглядит красиво. Рукав от подсохшей крови стал жестким как картонным, бурый и пахнет от него почему-то металлическим медным таким запахом.
— Да. Некоторым везет. Не пойми с чего. А нашим не повезло — говорит один из молодых, тот что чайник таскал.
— Глупости — бурчу я, хлебая чай и брезгливо косясь на свой фанерный рукав.
— Почему же глупости? — ощетинивается парень.
Мне жутко не охота отвечать, да и вообще я зря это ляпнул. Черт меня за язык потянул. К моему облегчению этот самый Чарджер берет на себя труд растолковать подрастающей смене мою мысль. Ну не зря говорится, что у дураков мысли совпадают. А чтоб до высот моей этой мудрости нынешней добраться ума не много надо, на поверхности лежит вообще-то.
— Везение — как правило результат анализа вероятного развития событий и ясного планирования действий — замечает Чарджер.
— Да прямо! — отвечает строптивый молодой — Типа как в лотерею выиграть — только анализ помогает!
— Именно — кивает многомудрый Чарджер — именно сначала анализ, потом прогнозирование и планирование действий. Иначе все деньги просадишь, а ничего не выиграешь. А процент выигрышей закладывается изначально во все лотереи и игральные автоматы. Потому когда говорят, что выиграть у казино можно только купив это казино — в целом правы. Понимают вопрос.
— А наши тогда при чем? — удивляется молодой.
— При том. Охраняешь пленного — должен думать что дальше может быть. Юнкер не подумал. То есть не анализировал, что может случится. Если он пленную развяжет — будет она стоять спокойно или долбанет его всерьез — разные же варианты развития событий. Я говорил уже, что у вас клиповое мышление, не понимаете, что такое анализ и планирование. Говорил ведь? — с грустью смотрит на паренька Чарджер.
— Тем не менее этой нашей парочке, угробившей дорогущее оборудование, явно повезло, причем несколько раз кряду. И тут четко виден фактор именно непланируемого везения. Ничего иного, чистое божье провидение. То, что конная каннибальская кавалерия выперлась прямо на Терминаторов — это можно списать на точный план, хорошо. А вот то, что первая очередь пошла по протезам, а не по ногам — это уже то самое везение — замечает ернически Чечако.
— Ты сейчас тут наговоришь — с неудовольствием огрызается Чарджер. Видимо стычки с ехидным Чечако у них дело привычное.
— Что есть — то есть — удача — да, отчасти планируемая штука. Но сверхъестественные дела тут тоже имеют место быть — гнет свое радиоведущий.
— Ага. Рука Божия. Перст указующий — сердится Чарджер.
— Если так угодно — да — продолжает заводить собеседника ехида радиоведущий.
Инженер хмыкает в ответ:
— Конечно. Конечно. Европейская точка зрения на каждый бой и войны в целом как на Божий суд популярна в определенных, не слишком перегруженных информацией массах. Но не катит, увы, не катит.
— Это он о чем? — тихо спрашиваю у молодого, который несколько подувял, видимо этот спор уже бывал и раньше.
— Да про то, что у америкосов девиз 'В бога мы веруем' и про то, что вон и у немцев даже на бляхах ремней было 'С нами Бог!' и что другие тоже Бога в помощь зовут. Словно он у них министр обороны. Они уже это несколько раз обсуждали. 'Аллах Акбар' опять же... Ну а Викторыч, Чарджер то есть — не согласный.
Надо же, а ведь сколько раз эти пряжки в руках держал, а как-то не отложилось, что и впрямь там 'Готт мит унс!' Но ведь у нас тоже раньше Божий суд был — кто кого саблей достал — тот и прав. Да и дуэль в принципе оттуда пошла, от Божьего Суда. Правда, это не мешало дуэлянтам все же больше обращать внимание и тратить время на отрабатывание техники фехтования да стрельбы, а не на молитвы ...
— А вот кстати — вот у вас в клинике лежал этот американец, который к своей семье из-за окияна добирался? Явный же пример везения и удачи? — победоносно заявляет молодой, поглядывая то на меня, то на хмурого Чарджера.
— Ну лежал... — отзываюсь я, судорожно вспоминая, что рассказывал о своем анабазисе Мельников.
— Так ведь четкий пример везения, а? Прям как в телевизоре — торжествует молодой.
— Ну я бы не сказал — осторожно говорю я в ответ.
— Это почему же? — интересуется Чечако, совершенно невинным движением доставая из кармана какую-то девайсину, которая на мой непросвященный взгляд очень напоминает диктофон.
— Ты это что надумал? — подозрительно спрашиваю его, косясь на аппарат.
— Ничего особенного. Маленький репортажик на радио ФМ Кронштадт 'Приключения русского американца'. Это будет шедевр! Гвоздь программы! Ты уж не подкачай — подмигивает он мне.
— Да ну тебя к черту с твоим сатанинским устройством. Не буду я под диктофон распространяться.
— Не возмущайтесь — как-то обреченно говорит Чарджер — он все равно запишет. Даже если спрячет. Не обращайте внимания, нам про этого американца много чего рассказывали, так что может мой любопытнейший коллега и прав, послушать про эти приключения возможно не только интересно, но и поучительно окажется.
— Ну заранее предупреждаю — я вам не артист разговорного жанра, потому цветастостей не будет. Буду излагать строго и сухо.
— Как в милицейском протоколе? — наивным девочкиным голосом интересуется Чечако.
— Еще суше! — злобно огрызаюсь я, потом вспоминаю какие сухари сушил в своих протоколах Дима-опер и сбавляю тон.
— Итак, один из лучших врачей нашего города-крепости расскажет нам, дорогие радиослушатели и радиослушательницы, потрясающую историю своего уникального пациента, русского американца, который ради того, чтобы встретиться с семьей, преодолел половину Соединенных Штатов Америки, просторы вод — Атлантический океан, Средиземное и Балтийское моря и сейчас надо полагать — после стремительного броска по новооткрытому Московскому шоссе — уже обнимает своих любимых родственников — слащавым и фальшивым радиоголосом восторженно возглашает Чечако, потом подсовывает диктофончик поближе ко мне.
— Ты что, глумишься или юродствуешь? — уточняю я.
— Каждый делает свое дело, я ж тебя не учу лечить, а ты уж воздержись от того, чтоб меня поучать. Я на этом деле собаку съел — без такого вступления не обойтись, оно долно выдавить слезы у слушательниц! — нормальным голосом парирует радиоведущий.
— Ну ладно. Только я в твои игры играть не умею, говорить таким фанфарным тоном не смогу.
— Пустяк! Где надо смонтируем — все пойдет на ура, не впервой. Ты имеешь дело с профи от радио и вещания! — утешает меня Чечако.
— Это-то меня и беспокоит — признаюсь я.
— Можешь не тянуть резину, у меня тут запись два часа длится, на все хватит.
— Я не собираюсь тут с тобой балаболить столько времени, мне к своим уже пора! — пугаюсь я перспективы сидеть и отвечать на всякие дурацкие вопросы.
— Пока в Ропшу соваться не стоит — идет зачистка, да и дым еще не развеялся — поясняет блондин.
— Какой еще дым? — удивляюсь я.
— Твои приятели нашли склад спецхимсредств и полРопши в слезогоне теперь. Ветерок сегодня слабый, потому без противогаза там не уютно. Про тебя я им сообщил, но они пока без медицины обойдутся, привет передавали — поясняет инвалид.
— Итак? — намекающее напоминает Чечако.
— Так вот касаемо пациента, то есть путешественника — у меня не сложилось впечатление, что он везунчик. Во-первых, он очень предусмотрительный. Во-вторых, действительно все планирует. Ну и в -третьих, тренируется все время, то есть поддерживает постоянно хорошую физическую форму. А вот как только он расслаблялся— так сразу все шло наперекосяк.
— Ты сегодня опилками завтракал? — ядовито вопрошает Чечако.
— Почему?
— Речь у тебя древесно-стружечная. Ты по-людски говорить умеешь? Передачу будут женщины слушать. А тут вместо приключений чтение статистического отчета мебельной фабрики г. Вифлеемска за 1867 год. Вон видишь на подоконнике дохлая муха? Так это она от твоей речи сдохла. Я видел, честно!
— Говорю, как умею. А тебе если не нравится — ты по принципу производства речей царя Бориса — наруби из записанного со мной алфавит и монтируй потом слова в надлежащем виде из букв. Как тебе угодно. Так вот пациент именно все время анализировал все происходящее и планировал все время. Вот смотрите сами — приехал он в аэропорт когда — в самом начале Беды, когда еще все непонятно было. Американское руководство тоже не шибко-то преуспело в отражении Беды. Я обратил внимание, что и ехал он в мотокостюмчике с защитой и в перчатках. Доводилось видеть травмы мотоциклистов которых об асфальт потерло? Нет? Ну так очень похоже на того кота, который об наждачку так задницу вытер, что одни уши остались. Значит — уже имеем дело с человеком, который думает о возможных последствиях. Дальше — курточку с перчатками он с собой прихватил, хотя там и жарковато было. А теперь прикинь — хоть в одном американском фильме про зомби кто-нибудь в перчатках был? Про мотозащиту не говорю, это уже недостижимо для Голливуда. Как ни смотришь — у них голые руки, открытые лица и незащищенные шеи. Иди зомбак кусаться! Ну так как — припоминаются предусмотрительные люди?
— Разумеется нет. В кино все должно кончится плохо, для переживательности. А если герои думать головой будут да перчатки носить — кино не получится слезощипательным — как о само собой разумеющемся толкует радиоведущий. Ну да, он же из СМИ. Понимает законы жанра.
