Свой путь

Экзоскелет "Рывок"

Отклик 96.3; состояние аккумуляторов — 73.2; оставшееся время использования — 13 часов 32 минуты. Все системы функционируют в штатном режиме.

Гранатомёт шестизарядный, ручной — "Вихрь"

Количество зарядов 6/6; сопряжение с прицельным комплексом активно;

Гранатомёт шестизарядный, ручной — "Вихрь"

Количество зарядов 6/6; сопряжение с прицельным комплексом активно...

Необходимо провести вторичную калибровку прицела.

Недовольно буркнув себе под нос, Виктор достал из кобуры левый гранатомёт. Если бы на армейский гранатомёт модели "ТкБ 13-2Техн" посмотрел бы кто-нибудь, не сведущий ни в современном оружии, ни в способностях масок-технарей, он точно не признал бы в оружии гранатомёт. Больше всего оно походило на массивный короткоствольный арбалет крупного калибра, лишённый дуг. Мушка и прицел отсутствовали, вместо них под стволом был закреплён блок наведения, синхронизированный с тактическим компьютером, позволяя использовать дисплей шлема для создания прицельных меток и наиболее вероятных точек попадания снаряда. Тёмно-серый, почти чёрный окрас и угловатые формы придавали оружию угрожающий вид, словно он в любой момент, даже без желания владельца, был готов выплюнуть свою смертоносную начинку. Забавно, но по иронии судьбы именно гранатомёты такого типа чаще всего использовались в милиции и Элитной Армии для стрельбы нелетальными боеприпасами. Но, конечно, это не значило, что они не могли нести в себе начинку похуже, чем слезоточивый газ или светошумовой заряд.

Виктор прицелился вперёд, направив гранатомёт на лобовое стекло, динамик шлема утвердительно пискнул — калибровка была успешно проведена.

— Минута — и выгружаемся, парни. Дополнительный инструктаж? — спросил водитель.

— Нет, — Виктор покачал головой. Солдаты из подразделений сопровождения выразили своё согласие с ним. Кто словами, кто просто хлопком руками по коленям.

— Ладно, — согласился водитель. — Быстро и чисто, народ. Быстро и чисто. Буду направлять вас отсюда.

— Что же, — Виктор хрустнул шеей, — пора распечатать коробочку пиздюлей. Налетайте, пока горячие!

Фургон остановился, двери его открылись, и солдаты высыпали наружу, рассредотачиваясь по двору стандартной, построенной ещё при СССР многоэтажки. Двор пустовал, что делало работу ещё проще — войти, захватить цели и уйти. Несмотря на это Виктор поднял дуло гранатомёта вверх, барабан щёлкнул, подавая в автоматическом режиме заранее выбранный картридж, и с негромким хлопком выстрелил. Капсула с зарядом вылетела наружу под действием сжатого воздуха, затем активировался реактивный микродвигатель, поднимая её на высоту нескольких десятков метров, примерно до крыши здания. Повинуясь заложенной в ней программе, капсула взорвалась, высвобождая содержимое — почти прозрачный газ, сжатый при давлении в несколько атмосфер. Секунду ничего не происходило, затем в точке взрыва начал проявляться лоскут тумана, похожий на спустившийся с неба кусочек облака. Лоскут всё рос, спускаясь вниз и расширяясь, выполняя свою задачу — глушить все радиосигналы, проходящие через него. Пятью этажами выше подросток, сидящий на спинке дивана, недовольно нахмурился и потряс смартфоном — пять полосок связи исчезли, сменившись сигналом "нет сети". Виктор выкрикнул:

— Пять минут! Пошли!

Один из четырёх солдат, занявший позицию сбоку от двери в подъезд, поднёс заранее приготовленный пластиковый блок размером с кулак к динамику домофона. Прозвучал тоновый сигнал, и солдат дёрнул ручку двери, а его коллега с другой стороны дверного проёма навёл дуло массивной винтовки внутрь. Как и у гранатомётов, винтовка не имела прицела, позволяя вместо этого пользоваться встроенной в прицельный блок камерой, чтобы заглядывать за углы, не рискуя получить пулю, луч лазера или любую другую парачеловеческую подлянку в ответ.

— Чисто!

Отряд ворвался в подъезд, направляя стволы винтовок на каждый подозрительный угол. Последний солдат закрыл за собой дверь, ещё раз проведя блоком по тому месту, где располагался управляющий блок домофона. Экранчик с другой стороны, выводящий номер набираемой квартиры, погас, а магнит намертво заблокировал дверь, не давая ни малейшей возможности аккуратно вскрыть её как снаружи, так и изнутри.

— Четвёртый этаж!

Отряд поднимался по лестнице, контролируя окружающее пространство при помощи встроенных тепловизоров, датчиков сердцебиения и портативных миноискателей. К удивлению Виктора, на своём пути они не встретили ни одной ловушки. Факт засады также можно было исключить — обмануть вероятностную машину было не то чтобы невозможно... Но это было под силу только нескольким маскам СНГ, да еще зубрам иностранных парачеловеческих организаций, вроде того же китайского Янгбана, американского Протектората или германских Мастеров. Да и то это потребовало бы от них вполне ощутимых усилий, существенно превышавших порог полезности главы местной ОПГ.

"Мудак решил спрятать самое дорогое на видном месте, — усмехнулся про себя Виктор, краем глаза косясь на детектор электроники, встроенный в правый верхний угол шлема. — Что же, наша выгода, его проблемы".

Они заняли позицию у двери, ведущей в своеобразный "прихожую", в которую выходили двери трёх квартир. Один из бойцов быстро прикрепил свёрнутый в петлю шнур к двери, расположив его так, чтобы дверной замок оказался внутри пространства петли. За считанные секунды шнур накалился, шипя и потрескивая, разбрасывая искры и капельки расплавленного металла, покрывая коврик под дверью и саму её обшивку уродливыми, опалёнными следами. Спустя некоторое время внутренний механизм замка вывалился наружу, края его были оплавлены и светились насыщенным красным цветом. Виктор осторожно потянул ручку на себя и, осмотрев пространство прихожей, хмыкнул — следуя устоявшейся традиции, посреди прихожей стоял, прислонённый к стене, велосипед.

— Центральная дверь! — коротко бросил он, направив на неё один из гранатомётов. Барабан щёлкнул, поставив капсулу с нужным зарядом.

Пока одни члены отряда стояли с оружием наизготовку, сапёр группы торопливо прикреплял к тяжёлой металлической двери подрывной заряд. Сам заряд был похож на гигантский пластырь — квадратной формы, с креплениями из эластичной ткани по бокам и уплотнением в центре. Прикрепив его к двери, сапёр отошёл на безопасное расстояние, держа в руках детонатор.

— Последние данные, — Виктор всматривался в изображение на экране, поступающее от отряда внешней разведки. — Женщина в дальней комнате, держит в руках телефон. Ребёнок, пять-шесть лет — там же, сидит на диване. Противников не наблюдаю.

Члены отряда сопровождения ограничились молчаливыми кивками. "Не очень-то разговорчивые, — слегка раздражённо подумал Виктор. — Первое поколение? Вроде бы там конкретно переборщили с психической защитой... Сколько их было? Пятьдесят? Сто? Хотя, неважно".

— Поехали!

Заряд с грохотом сдетонировал, вышибая дверь из косяка, сминая и отбрасывая её. Женщина и ребёнок в комнате испуганно закричали, не от страха — пока что не от страха, — от неожиданности. Виктор не дал им ни малейшего шанса осознать, что происходит — капсула с газом прошла сквозь облако пыли, поднявшейся от взрыва, срикошетила о стену и, вылетев на середину комнаты, сработала, выпуская своё содержимое. Крики немедленно оборвались.

— Проходим. Всё готово, — Виктор махнул рукой и первым прошёл в квартиру. Зеркало в коридоре, по странной прихоти законов физики не повреждённое взрывом, отразило крупную фигуру, одетую в длиннополый плащ из плотной, тяжёлой ткани чёрного цвета, под которым проглядывались контуры сервоприводов экзоскелета. Лицо его скрывал противогаз, внешне напоминающий стандартный, армейский тип, за исключением того, что стекло, скрывающее лицо, было тонировано, не давая разглядеть ни единой черты. На левой стороне груди, прямо над сердцем, выделялась личная эмблема — стилизованное изображение дымовой шашки, заключённой в светлый, равнобедренный треугольник, почти такой же, как и на некоторых дорожных знаках. На наплечнике был изображён российский герб — двуглавый орёл, под которым шла надпись: "Элитная Армия — Центр".

Хрустя бетонной крошкой и деревянными щепками, он прошёл вглубь квартиры, вглядываясь в интерьер: "Ну надо же! Нет, только посмотри! Фотографии! — на них крупный, высокий мужчина, одетый в майку и шорты, стоял на фоне заката, бережно обнимая неуверенно улыбающуюся девушку. Позади него был морской пляж, вдали у линии горизонта висел парашют, скреплённый тросом с моторной лодкой, несущейся по морской глади. В уголке кадра можно было увидеть других отдыхающих. — М-да уж, да уж... Неужели ты, Михаил Александрович, думаешь, что имеешь право ездить на море да с жёнушкой обжиматься, при такой-то деятельности? Ошибаешься, мразь. И скоро ты узнаешь, насколько".

Он прошёл дальше, в комнату, где были женщина и ребёнок. Жена преступника и сын преступника. Женщина стояла, замерев в неловкой позе там, где её застигла газовая атака. Оболочка пустого заряда лежала на полу. Ребёнок сидел на диване, протянув руки к матери, глядя в пространство остекленевшими глазами. Виктор нажал неприметную клавишу на левой стороне шлема.

— Полевой дневник. Запись от четвёртого апреля одиннадцатого года. Смесь пять-дробь-сорок три успешно прошла полевые испытания. Объекты... — он пощёлкал пальцами перед носом у женщины, проверяя отсутствие реакции. — Объекты находятся в состоянии устойчивого транса. Эффект, как и ожидалось, сходен по действию с симптомами передозировки некоторыми видами наркотиков: подопытные пребывают в апатичном состоянии, не принимают ни малейших попыток совершить самостоятельные действия, однако... — он потянул женщину за руку, и та шагнула вперёд, послушно и неловко, словно заводная кукла, — однако объекты беспрекословно подчиняются приказам извне. Рекомендовано к массовому производству как средство сдерживания потенциально опасных масок. Предположительное время действия — до пяти часов, при введении антидота — до двадцати секунд. Меры защиты — успешно преодолевает защиту стандартных армейских противогазов и всех гражданских моделей. Разработать меры превентивного противодействия: долговременные антидоты и дополнительные фильтры. Доклад закончил.

Солдат похлопал его по плечу.

— Да, да! Уже закончил, — недовольно бросил он. — Берите их за руки и выводите прочь. Я прикрываю.

Солдат пожал плечами и схватил женщину за руку, потянув на себя. Она не возражала, не пыталась вырваться — послушно перебирала ногами, смотря в пустоту. Другой солдат взял за руку ребёнка, и тот так же пошёл вперёд, безразличный к собственной судьбе. Виктор огляделся, заметил на стеклянном столике напротив телевизора мобильный телефон, ухмыльнулся под шлемом и, подхватив его, сунул в карман, а затем поспешил прочь. Скоро подтянется милиция, опечатывая разрушенную квартиру и разыскивая улики, а их работа, работа Элитной Армии, уже была сделана.

Обратная дорога прошла чисто и спокойно — женщина и ребёнок молча сидели, глядя в пустоту, так же молча сидели и солдаты, не перешучиваясь и не болтая. Виктор внимательно следил за встроенным в панель монитором, следя за показаниями внешних камер, установленных на фургоне. Водитель так же молча крутил баранку, изредка сжимая руль чересчур крепко в тех случаях, когда машины в транспортном потоке подъезжали слишком близко. Остановившись в неприметном переулке, они пересели в армейский бронетранспортёр, ждавший их там, а водитель фургона уехал в неизвестном направлении. Спустя ещё полчаса бронетранспортёр остановился перед массивными воротами, по бокам которых высились башни автоматических турелей, вооружённых спаренными двадцатитрёхмиллиметровыми пушками и автоматическими гранатомётами с зарядами, производства Виктора. Такие же турели высились и над стенами, заменяя устаревшие караульные вышки. Ворота медленно открылись, и бронетранспортёр въехал внутрь, оказавшись в своеобразном дворике, перекрытом бетонными блоками, под прицелом сразу нескольких винтовок охраны и пары турелей, развернувшихся назад. Виктор медленно вышел из салона, держа на виду руки, и отчётливо произнёс:

— Шестнадцать! Три! Восемь! Зелёный!

Компьютер, встроенный в его шлем, пискнул, отсылая пакет данных, и через несколько секунд охранники опустили оружие.

Виктор недовольно встряхнул плечами. Процедура проверки — не самая весёлая штука, да. Зато ни одна тварина из "Дна" на базы Армии и думать не смеет сунуться уже лет пять.

— Здорово, Алексеев. Как успехи? — боец с капитанскими нашивками подошёл к нему, протянув руку.

— Как видишь, отлично, Никифоров, — Виктор кивнул на гражданских, которых солдаты сопровождения выводили из десантного отсека. — Что, как их упакуют — звоню этому говнюку?

— Ага. — Никифоров достал пачку сигарет, вытащил одну и, чиркнув зажигалкой, закурил, присев на ближайший бетонный блок. Виктор, отстегнув зажимы шлема, стянул его с головы и с наслаждением почувствовал на лице прохладный ветерок. Затем протянул руку и требовательно щёлкнул пальцами. Никифоров хмыкнул и протянул ему сигарету. Виктор с наслаждением затянулся и выдохнул облако дыма вверх, в вечернее небо, глядя на проявляющиеся звёзды. Вокруг них сновали солдаты; заревев двигателем, укатил в бокс бронетранспортёр; кто-то отдавал приказы; группа солдат стучала берцами по плацу, пробегая мимо.

— Слышал, — произнёс Никифоров, прищурив один глаз, — к нам гости из отдела пропаганды. Глашатай и Папарацци со съёмочной группой.

— Всё Машке на месте не сидится, — буркнул Виктор.

— Машке? Ты что, с ней знаком?

Виктор возмущённо фыркнул.

— Знаком ли я с Марией Кожевниковой? Да я её крёстный отец вообще-то. Мы со Станиславом Сергеевичем эту егозу на пару воспитывали, с тех пор как... — Виктор вздохнул.

— ...с тех пор как пришла эта грёбаная тварь и разрушила Москву, — продолжил Никифоров.

Виктор вздохнул ещё раз.

— Знаешь, — Никифоров некоторое время помолчал, подбирая слова, — я не то чтобы долбаный пророк или обладатель особо охерительных суперсил, но... Однажды они заплатят за всё. Мы заставим их заплатить. За Кремль и Мавзолей. За Васильевский собор и Поклонную гору. За всех, кто родился в Москве, за всех, кто жил в Москве и за всех, кто в ней умер. Я обещаю.

Виктор тихо прошептал в ответ:

— Москва — звонят колокола, Москва — златые купола, Москва — по золоту икон проходит летопись времен... Ладно! — он встряхнулся. — Пора позвонить одному нашему общему знакомому.