Замок на Вороньей горе

Надо заметить, что мастер Гай не просто так преподавал мне эту науку. Как он сказал — подобное там, в школе, будет нормой по первости, а Герхард непременно будет эту дурь из нас вышибать. Так что я обязан соответствовать, чтобы фальши не было.

— Вот как-то даже не хочется такое говорить — я положил руку на эфес шпаги — Как-то неохота — не я же твой хозяин... Скотинка ты серенькая, ты кому что-то сказать хочешь? Ты, невесть кто волосатое — мне, барону Эрасту фон Руту, за спиной которого шестнадцать поколений родовитых предков?

— Ну да — подтвердил похоже совершенно не обидевшийся на меня привратник — Мастер, он как сказал: 'Если кто на учебу приедет — так это скажи до того, как этот человек порог пересечет'. А про то, кто именно приедет — барон там, или крестьянин — это он не говорил. Потому я всем его слова передаю, как велено — и тем, кто на лошадях приехал, и тем, кто пешком пришел, и благородным, и всем остальным. Всем.

По идее барон фон Рут должен был оторопеть. Стало быть — оторопею и я, послушаю, что он мне поведает. Опять же — лично мне интересно послушать что такое мастер Шварц велел передать всем тем, кто ищет знаний в его доме.

— Говори — милостиво кивнул я чудиле — Шут с тобой.

— Стало быть — приосанился привратник, с видимым удовольствием побренчал ключами, висящими на поясе и явно кому-то (понятно кому) подражая изрек — Если ты пришел сюда чтобы изменить свою судьбу и стать магом — добро пожаловать, входи. Но помни — до того, как ты увидишь меня, магистра магии Герхарда Шварца и поговоришь со мной, ты не должен покидать мой дом. Если же эти слова не достигли твоего разума, и ты решил уйти, чтобы вернуться позже, то знай — возврата под эту крышу для тебя отныне и навеки нет. Подумай, ты, тот, кто пришел сюда — надо ли тебе входить под сень Вороньего замка? Все.

Привратник почему-то смутился и зашаркал ногой по брусчатке, а потом застенчиво произнес —

— 'Все' — это я от себя добавил. Но оно тут прямо нужно, согласитесь, милсдарь?

— Да, без него никак — признал я, пытаясь переварить то, что я услышал.

Это все неспроста сказано, есть здесь какой-то подвох. Этот Герхард — он что-то хотел донести до тех, кто к нему пришел, это начало того, что мастер Гай назвал 'отсевом', он об этом меня предупреждал. Это загадка какая-то. Только вот какая у нее отгадка? Логики-то (про эту умную науку мне мастер Гай долго рассказывал) здесь нет. Помпезности — хоть отбавляй, а логики — нет.

Если не входить — то я не увижу мага, не отдам ему письмо, не попаду в ученики и скоро сдохну.

Если войти — то до того, как я его увижу, не смогу покидать замок. Этот вариант мне кажется более щадящим, чем первый.

Ладно.

— Скажу тебе так, приятель — я улыбнулся чудику, который все еще смущенно кхекал в кулак — Это твое 'все' — оно всей предыдущей речи стоит, серьезно. Только ты не говори мас... Магистру Герхарду, что я так сказал — не надо. Он еще обидится, пожалуй.

— Не скажу — пообещал привратник и изобразил пантомиму — как он на ключ запирает рот, а потом его выбрасывает.

— А что, много народу после этого речи въезжало? — как бы между прочим спросил у него я — И выезжало.

— Это я не могу сказать — развел руками привратник — Нельзя.

— Как тебя зовут, дружище? — сердечно поинтересовался я у него, окончательно убедившись, что тут дело нечисто.

— Тюба — ощерился тот — Такое вот имя — Тюба.

Да, имя еще то. Нет, там, на небесах кто-то крепко осерчал и на него лично, и на его род в целом.

— 'Нельзя', как и 'никогда' — это очень жесткие слова — наклонился я к Тюбе — И их иногда можно и... Смягчить. Скажи, вот эта монета — она не заменит конкретно для меня слово 'Нельзя' на словосочетание 'Только для вас — можно'?

И я, скрепя сердце, дал ему серебрушку.

— Как вы красиво говорите — сообщил мне Тюба, куснув денежку, а после убрав её в карман — Только больно заковыристо — я так ничего и не понял. И ничего я вам не скажу. Нельзя, понимаете? Мне после того как я студиозусам будущим слова магистра Герхарада передам, нельзя отвечать ни на какие их вопросы кроме одного.

— Какого? — немедленно спросил у него я.

— А это вы сами угадайте, что спросить — осклабился привратник — Он, магистр, так и сказал — 'Пусть спрашивают, только один человек может задать не более трех вопросов. Если среди них будет тот, ответ на который ты знаешь — передай его тому, кто сумел уловить главное. На остальные ответ не давай, после третьего вопроса вовсе молчи, а вопрошающий пусть думает, куда ему направиться — туда или сюда. Но не больше трех минут. Если после этого он так и не примет решение — запирай калитку и не пускай его больше'. Ну, милсдарь, спрашивать будете?

Если честно, то эта беседа меня начала утомлять. И еще мне было понятно — этот Герхард ну очень непростой человек. Такого накрутить при въезде? Даже не при приеме на учебу — при въезде в замок. Это надо очень не любить людей. Или очень крепко пить. Мастер-вор Гриммо Старый, который работал иногда с моим наставником Джоком, иногда уходил в запои, так вот на вторую неделю он нам начинал истории рассказывать. Поначалу все ничего было — просто и понятно, даже интересно. Но вот к концу третьей недели, по мере того, как он доходил до состояния совершенного одичания, какой-либо смысл в его байках поймать было уже сложно, и это бывало обидно — истории иногда встречались крайне интересные. Одну помню, про мага, который своего дружка решил освободить, и для этого весь мир набекрень поставил, в компании таких же оторв, как и он сам. Освободил — и они потом вместе править начали то ли империей, то ли еще чем... На этом бы Гриммо и выйти из запоя — но нет. И вот он потом накрутил какой-то канители про их учеников, которым числа не было, еще каких-то еще мутных людей, которые постоянно куда-то шли не понятно зачем. Жуть — да и только.

Вот и этот Герхард из таких же, похоже. Сам, небось, не знает, чего хочет.

— Ну? — поторопил меня Тюба — Чего?

У меня было десятка два вопросов, которые можно было бы задать, но тут мне пришла в голову такая мысль — а не надумал ли этот Герхард таким образом поглядеть — кто из прибывших башковитее, а кто дурнее? Сейчас я спрошу глупость какую-нибудь, а он потом и скажет —

— Вот идиот какой. Даже вопрос задать по-людски не смог.

И все. И выгонит.

Да и выбора у меня нет, в отличие от остальных. Они могут ехать, могут не ехать, а я — должен войти в замок. Так что...

— Давай, освободи проезд — приказал я Тюбе — Не буду я ничего спрашивать.

— Как скажете, милсдарь — посторонился тот, и я въехал под своды Вороньего замка.

От ворот к внутреннему двору вел длинный и темный проход, выехав из которого я увидел картину, которая меня изумила до глубины души.

На очень и очень большом пространстве, которое и являл собой внутренний двор, расположилось человек пятьдесят. Это были юноши и девушки примерно моих лет, они сидели на брусчатке группками и поодиночке. Кто-то из них дремал, кто-то общался друг с другом, кто-то читал, но при этом большинство из них выглядели какими-то... Неухоженными, что ли? Одежда, у некоторых достаточно дорогая, была мятая, лица у большинства были осунувшимися, а прически отдельных девушек больше напоминали вороньи гнезда.

Следует отметить, что мое появление не прошло незамеченным — они все уставились на меня, прекратив свои занятия. Как видно — услышали цокот подков моего коня.

— Это у вас чего тут такое? — спросил я у Тюбы, идущего следом за мной — Комедианты в замок приехали?

— В каком-то смысле ты прав, приятель — вместо привратника подал голос один из парней, сидящий на ступеньке лестницы — Так оно и есть. Скажу тебе так — наша дружная труппа только что пополнилась еще одним участником. Догадываешься, о ком я веду речь?

Ай-яй, догадываюсь.

— Да погоди ты, Фрай — остановила его рыжеволосая девушка, сидящая около фонтана, в котором не было воды — Скажите — вы какие вопросы задавали Тюбе?

— Миралинда, боги — вздохнула ее соседка, отличающаяся невероятной красотой. Я подобной девушки и не видел никогда — Мы уже здесь и это факт. Изменить ничего нельзя — так чего ради ты хочешь знать правильный вопрос? В чем смысл?

— Знания не бывают 'ради смысла' — запальчиво сообщила ей рыженькая — Они либо есть, либо их нет. И твой подход к получению знаний в конкретном данном месте мне непонятен. Мы здесь все для того, чтобы учиться, а не...

— Снова-здорово — сказал кто-то из тех, кто сидел у стены и его поддержал с десяток голосов дружным 'Все ей неймется' — Рыжая, если магистр тебя слышит, то он тебе ещё дней пять назад засчитал твои пламенные речи! Новенький, пожрать чего есть?

— Нету — я спрыгнул с коня — Я думал...

— Что здесь покормят — закончил за меня высокий юноша в дорогом колете и с очень недешевой, судя по отделке, шпагой на боку, легко вставая на ноги — Увы, мой друг, тут не кормят.

— Тут дадут во что кладут — а этот типаж, что устроился под деревом — он из простонародья. Не бывает таких конопатых лиц у благородных — А ты не врешь?

— Возьми и проверь — я положил руку на эфес и нехорошо посмотрел на веснушчатого — Если сможешь.

— Не шуми — попросил меня владелец дорогого колета — Некоторые наши однокашники спят — не будем их будить. Итак, добро пожаловать в Вороний замок, точнее — в его двор. Ты у нас тут уже сорок девятый, так что скучно тебе не будет.

— А... — я отчётливо начал понимать, что к чему и почему-то мне захотелось засмеяться.

— Если ты про то, что тебе надо повидать мастера Герхарда и передать ему рекомендательное письмо — так нам всем надо бы это сделать — улыбнулся юноша — Но никто из нас так пока этого не достиг.

— Мне не надо — возразил веснушчатый — У меня его нет. И вон — у Магдалены тоже.

Девушка, у которой в руках была растрепанная книга кивнула, не отрывая от нее глаз.

— Это так — подтвердил юноша — Не все с письмами пришли. Но им тоже нужен мастер Герхард Шварц.

— То есть — войти сюда можно — пробормотал я — А выйти, до того, как повидаешь Герхарда...

— Именно — подала голос красотка, откидывая волосы назад — Вот мы тут все и сидим. Ждем.

— Не все — послышалось от стены — Трое свалили уже. Им надоело слушать как желудок урчит, не смогли без харчей сидеть.

— С этим плохо — подтвердил юноша — Воды — вон, целая бочка. А вот с едой... В день Тюба выдает каждому один кусок черствого хлеба утром и один вечером. И все.

Вот проглоты. Два куска хлеба в день? Блин, да вы красиво живете. Я, бывало, о таком и мечтать не мог.

Хотя — если привык по жизни есть от пуза, то на два куска хлеба в день переходить трудно, это правда.

— Барон Эраст фон Рут — протянул я ему руку — Я не представился.

— Барооон! — протянул конопатый — Кассандра, смотри — теперь у нас и барон есть.

— Да и хрен с ним — отозвалась девица с всклокоченными волосами и в пестром платье, даже не взглянув на меня. Она была занята серьезным делом. Она метала кинжал в крышку от бочки. Хорошо метала, к слову, умело.

— Граф Аллан Орибье, из Фрайтинга, — пожал мою руку юноша — Рад знакомству. Ты, я так понимаю, из Лесного Края?

Вот ведь как — он вельможа, проживающий в столице одного из крупнейших королевств Рагеллона и, судя по титулу, сын как минимум маркграфа, а то и герцога, я — барончик из Лесного Края, но спеси в голосе я не слышу. Может — с голодухи она пропала?

— Именно — подтвердил я.

— Не обращай внимания на 'ты' — учтиво объяснил он — Здесь это наиболее разумная форма обращения. Да и в целом — тут сословные традиции не к месту, поверь. Все мы тут на одних камнях сидим, чего уж.

И, к моему немалому удивлению, почти все, кто слушал нашу беседу, закивали, кроме парочки парней, которые вообще сидели наособицу. Им, как видно, подобное было не сильно по душе.

Разумно, кстати. Смысл гонориться, если все в одной лодке сидят? Видимо это и есть то 'выбивание', о котором мне мастер Гай говорил, точнее — одна из его разновидностей.

За последующие десять минут Аллан окончательно разъяснил мне смысл происходящего, хотя основное я понял раньше, а именно то, что это и впрямь была ловушка — простая и изящная.

Как это ни печально, но ответа на главный вопрос — когда собственно появится магистр Герхард — никто не знал, более того — никто пока не видел ни одного из жителей замка кроме Тюбы, и это при том, что несколько человек, включая косматую простолюдинку Кассандру, куковали здесь уже три недели, придя сильно загодя.

Моего коня, пока я общался с графом Орибье, Тюба куда-то увел, свалив седельные сумки прямо на брусчатку.

— Не волнуйся — успокоила меня рыжеволосая девушка, носящая имя Миралинда — Он его на конюшню отвел, о нем там позаботятся. Так он мне сказал, когда мою лошадку забрал.

— Это он специально — раздался веселый голос от стены — Боится, что мы его того... Сожрем.

— Мы можем — подтвердил Аллан — И поверь, Эраст — через неделю ты тоже начнешь думать так.

— Как назло пропустил сегодня завтрак — решил не лезть в бутылку я — Так что с неделей ты погорячился. Я уже так думаю.

Над площадью метнулся хохот.

Раз смеются — значит, не все так плохо. Будем ждать. Время у меня есть.

Глава пятая

Через день площадь для меня стала как родной, поскольку я перезнакомился почти со всеми ее обитателями, через три стал на ней своим, а через пять встречал новичков, которые въезжали в ворота замка как когда-то, и я сам, уже с ухмылкой ветерана.

Народ прибывал, причем активно — к концу моей первой недели, проведенной под открытым небом, наша компания насчитывала уже почти семьдесят человек.

Могло бы быть и больше, но как раз на пятый день поутру двор покинули сразу четверо соискателей знаний, на прощание плюнув в сторону массивной двери, ведущей во внутренние помещения замка, а также пожелав магистру Герхарду поскорее сдохнуть от горячки мозга.

Вечером того дня мы сидели под звездами и представляли, что именно сейчас эти четверо едят в корчме Кранненхерста.

— Гуся поди харчат — причмокивал конопатый простолюдин, носящий имя Орвен — С яблоками. Со шкварками. И еще с подливкой

— Никакого полета фантазии — подал голос кто-то с дальнего конца площади — Дальше гуся и пива она не простирается.

— Точно — огорчился Орвен — Про пиво-то я и забыл!

— А я бы кабана заказал — мечтательно произнес Фрай — У батюшки во дворце очень хорошо кабана готовили — со специями из Семи Халифатов и медом. Ох, он и вкусен был! Корочка хрустящая, мясо сочное... И с терпким ватианским вином его, стало быть. Они очень хорошо сочетаются — кабанятина и старое ватианское.

— Я так думаю, что такими темпами мы на днях до каннибализма дойдем — заметила Миралинда — Мне это не очень нравится.

— Само собой, ты из нас самая пухленькая — одновременно сказало несколько человек и это вызвало дружный смех.

Ну, вторая часть предложения прозвучала у каждого по-своему — кто-то сказал 'аппетитная', кто-то 'упитанная', а невоспитанная Кассандра и вовсе употребила слово 'жирная' — но смысл был именно таков.