| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
И сердце наполнилось болью.
В мире должна быть гармония!
Смысл тот же, а в размер лучше попадает. Перечитала три раза, и все три раза замирало дыхание. Как не хочется возиться с этой лабудой! Поспать, что ли? Дуб вон спит как дерево.
22:40. Только легла, а меня словно молнией прошибло! Наверное, так и приходит вдохновение! Вскочила и составила обалденное трехстишие:
Пытаясь достигнуть нирваны
Вдруг роза в саду распустились
Теперь там гараж и терраса
Прямо хоть в книжке печатай! Даже жаль, что хокку неправильное оказалось. Опять пойду спать.
23:25. Не спится. Двадцать минут прочищала мозги, отрабатывая боковые удары локтями. Прочистила, села и с ходу как прижала трех японских тараканов!
Пытаясь достигнуть нирваны
Обильно водой поливают
Шаман из меня никудышный
Немножко перестаралась — "Шамана" так придавила, что теперь он хромает, бедненький.
23:50. Я поняла! Все путает строчка "Пытаясь достигнуть нирваны"! Она, гадина, ко всему подходит.
14 января. 00:00. Ура! Получилось! Я ее сделала! Пойду, обрадую Лужжа.
У исполняющего нелегкие обязанности ректора школы волшебства выдался нелегкий день. Сначала до смерти педантичный немец со своими идеями "рационального волшебства", потом буйная Мергиона, потом странный допрос в исполнении отца Браунинга. Отходя ко сну, Югорус Лужж не верил, что тяжелый понедельник наконец завершился.
И правильно делал, что не верил.
Сон с самого начала не задался. Появились какие-то странные немецкие зомби, которые размахивали наглядными пособиями для занятий по некромантии и декламировали:
Прибежали зомби в морги
Второпях зовут отца:
"Фатер, фатер, гутен морген,
Кто-то слямзил мертвеца!"
— Спите спокойно, дорогие товарищи! — пытался урезонить их Лужж, но коварные мертвяки сменили тактику.
Они превратились в русалку, забрались на ветку сакуры и стали раскачиваться на ней, нашептывая исполняющему обязанности ректора:
— Профессор Лужж? Вы спите? Если спите, так и скажите, я тогда вас будить не буду. Профессор Лужж!
— Сгинь, нечистая сила! — пробормотал профессор магии, вместо того чтобы воспользоваться каким-нибудь действенным заклинанием.
— Я чистая! — возразила русалка, постепенно превращаясь в Мергиону Пейджер. — Я уже зубы почистила, и ноги помыла, и чакру проветрила, а тут — бац!
Лужж вздрогнул и проснулся окончательно. Когда Мергиона Пейджер говорила "Бац!", только дурак мог отнестись к этому легкомысленно. К счастью, на сей раз "Бац" означало только лист бумаги, по которому ползали неутомимые полуфабрикаты высокой поэзии. В верхней части листочка замерли три строчки, припечатанные глубоким японским смыслом:
На дерево бубен повесил
И долго стучал в него палкой
Шаман из меня никудышный
— Поздравляю, — проворчал Югорус, — первую букву ты уже знаешь.
— Да? Где?
— Где-где... на дереве.
Мерги присмотрелась — и, действительно, буква "Р" в слове "дерево" немного увеличилась в размерах и пульсировала.
— Точно! Вот здорово! Правда, здорово, профессор Лужж? Подождите, я сейчас следующую правильную хокку составлю, вот увидите!
— А мо-о-ожно, — зевнул Лужж, — я увижу не одну правильную хокку, а все сразу? Это будет гора-а-аздо эффектней.
— Хорошо-хорошо, — заторопилась Мергиона, — только скажите, что надо делать, пытаясь достигнуть нирваны?
— Спать, — сказал ректор.
Мергиона щелкнула пальцами и убежала. Югорус пробормотал сильнодействующее снотворное заклинание Придет-серенький-волчок-и-укусит и отключился, уверенный в том, что по крайней мере семь часов мирного сна ему обеспечено.
Лужж ошибся.
Глава двадцать вторая
Мергиона встречается с товарищем по несчастью
Если вас преследуют неприятности, уступите дорогу.
"Как перестать беспокоиться и начать волноваться"
— Ну? — сердито спросила Мергиона. — И что вам не нравится?
Среди непогоды и ветра
Задули холодные ветры
Споткнулся и мордой о камень
Строчки ничего не ответили, только быстрее заработали лапками, стремясь уползти как можно дальше от Пейджер.
Она еще раз посмотрела на одинокое правильное хокку в левом верхнем углу. Трехстишие про бубен и шамана слабо трепетало, как японский флаг при восходе солнца. Мергноне пришлось признать, что составилось оно совершенно случайно. Просто две первые строчки неосторожно задержались в углу, зацепившись друг за друга усиками, а подползший к ним "шаман" отчаянно захромал, пытаясь улепетнуть, чем и привлек внимание девочки.
Мерги вспомнила Ямумато. Недобрым словом.
"Никто меня не любит, — печально улыбнулся японский бог, — все меня ругают. А я, между прочим, на крыше скворечник построил".
Мергиона прикрыла глаза. Вот Ямумато строит скворечник. Большой скворечник, просто гигантский, крыша прогибается. Вот прилетают скворцы. Вот Ямумато видит скворцов и улыбается. И начинает носить им хлебные крошки. Мешками. Ну конечно!
На крыше построил скворечник
И хлебные крошки носил им
Скворцы обожрались и сдохли
Пойманное хокку, мигая буквой "Т", покорно сползло в левую часть листа и замерло на приличном расстоянии от первой.
— Так, — прикинула Мерги. — Между шаманом и скворцами поместятся еще три, нет, четыре трехстишия. Значит "Т" — шестая буква.
Девочка довольно потянулась.
— Никуда вы от меня не денетесь, — сказала она бродячим хокку, — и не надейтесь. Пока всех не выловлю, спать не лягу. А сейчас не пробежаться ли нам для бодрости?
Миновав школьный двор, освещенный парой искусственных лун, которые Югорус Лужж вывешивал в новолуние и забывал снимать в полнолуние, Мергиона ускорила бег. Под ногами хрустел снег, уши пощипывал морозец, а в голове ритмично повторялись недописанные стихи:
"Пытаясь достигнуть нирваны — веди себя как подобает, задули холодные ветры — веди себя как подобает, проснулся на голой равнине — веди себя как подобает, обильно водой поливают — веди себя как подобает, уж если приходит цунами — веди себя как подобает... Стоп!"
Мерги остановилась и прислушалась. В уголке сознания шевелилась какая-то неясная мысль.
— Ну, чего встала? — сказала она через минуту, оставив попытки понять, что там у нее в мозгах шевелится. — Беги... Ага!
Мергиона вытащила из-за пазухи листочек. Искать нужные строчки пришлось почти на ощупь, но когда в темноте засияла буква "К", трехстишие получилось — загляденье.
Уж если приходит цунами
Веди себя как подобает
Беги и ори во всю глотку
— Значит, "К" — третья, — прошептала Мерги, после того как правильная хокку остановилась на правильном месте. — Уже теплее. Бр-р-р! Ну, стихи, побежали дальше, а то я уже замерзла.
Следующие пять кругов вокруг Первертса Мергиону согрели, но озарений не принесли.
"Крестьяне плантации риса — не зря кипятком поливали, не зря кипятком поливали — теперь хоть никто не мешает, теперь хоть никто не мешает — зарыли мы прошлой весною... Нет, все не то... Так, а это кто?"
Возле медицинской башни белело привидение.
"Странно, что это Висельник на морозе делает? — думала Мергиона, приближаясь к призраку. — У него же горло. Или это Утопленник? Нет, он терпеть не может свежего воздуха... Отравленник? Парашютист? Ой!"
У стены стоял Фантом Асс.
Тот самый Фантом Асс, лихой министерский колдун, два месяца назад нелепым образом утративший способности к волшебству. С тех пор Фантом безвылазно находился в лазарете под присмотром мадам Камфри. По словам еженедельно навещавшего его отца Браунинга, никаких улучшений в состоянии Асса не происходило: глубокая депрессия, тоска во взгляде и бесконечное обращение к Вселенной с вопросом "Зачем?".
Правда, сейчас во взгляде бывшего колдуна тоски не было. Что там было, Мерги понять не могла.
— Сегодня ночью я увидел в окно девочку, — проговорил Фантом Асс. — Она бежала по снегу и декламировала хокку. Я решил, что это ангел, пришедший избавить меня от земной скорби. Но девочка убежала. Потом появилась еще одна девочка. Она тоже бежала по снегу и декламировала хокку. Потом еще одна. Потом еще. На пятой девочке я не выдержал, завернулся в простыню и вышел сюда, чтобы не пропустить церемонии награждения победительницы такого странного состязания.
— Это все я была, — сказала Мергиона. — Я кругами бегала.
— Зачем? — спросил Асе.
"Начинается", — подумала Мергиона.
— Чтобы согреться.
Вместо того чтобы вновь задать резонный вопрос "Зачем?", Асс наморщил лоб.
— Ты очень похожа на несчастное дитя, которое тоже было злодейски лишено чудесной силы волшебства.
— Это я была злодейски лишена, — сказало несчастное дитя, бодро подпрыгивая на месте и энергично потирая розовые щеки.
Фантом сел в снег и уставился на Мергиону. Та немой вопрос поняла, пожала плечиком и состроила гримасу.
— Чудесной силы жалко, не спорю, но что же теперь, сидеть и плакать? Ну я поплакала, конечно, недельку, ну и хватит. Скажите лучше, что могут делать крестьяне с плантациями риса?
— Поливать водой, — рассеянно ответил Фантом Асе, напряженно о чем-то думая.
— Зачем?
— Чтобы не засох...
— Ура! — завопила Мерпюна. — А вы, оказывается, не только хныкать можете. — Она повозилась с листочком и горделиво протянула его Ассу. — Еще одна буква — "Р"!
Крестьяне плантации риса
Обильно водой поливают
Пусть лучше сгниет, чем засохнет
Асс глянул на творение Ямумато. Потом быстрым движением сбил в кучку три строчки. На рисовой бумаге радостно засветилась "Е":
Проснулся на голой равнине
Был весь в синяках и ушибах
Нет, больше во сне не летаю
— Как вы догадались? — деловито спросила Мергиона.
— Личный опыт, — сказал Фантом.
— Здорово! А еще что-нибудь? Из личного опыта.
— Только это, — Асе вернул листочек Мергионе.
Задался вопросом: откуда
Взялись острова и вулканы
Узнал. Кстати, так я и думал
— "А"! Отлично! Спасибо огромное! — воскликнула девочка. — С остальными я уже легко справлюсь. Все, я побежала в корпус, а то холодно. Только давайте вы вылезете из сугроба, а то простудите себе... короче, простудитесь.
Мергиона вытащила задумчивого Фантома из снега.
— Скажи, пожалуйста, — Асс заглянул девочке в глаза. — Как мне стать такой же... таким же жизнерадостным? Что для этого надо делать?
— Заняться чем-нибудь! — воскликнула Мерги и унеслась прочь.
— Зачем? — спросил Фантом Асс.
Глава двадцать третья
Мергиона ссорится с Рукой Помощи
Даже вечность — это всего лишь слово из восьми букв по горизонтали.
"Справочник любителя кроссвордов"
— Ух, как тут тепло! — закричала Моргиона, врываясь в кабинет ректора. — А я и не знала! Дубль, вставай, будешь подсказывать.
Дуб сел и захлопал глазами.
— Ты когда-нибудь бродил по охотничьим тропам?
— Нет, — подумав, сказал Дубль.
— А нирваны пытался достигнуть?
— Тоже нет, — Дуб встал. — Но я могу. Куда идти?
— Э-э-э... О! Сходи в столовую и принеси еды какой-нибудь и чаю горячего.
Когда Дубль, успокоенный отменой непонятного задания по достижению нирваны, вышел, Мергиона перевернула учебный план неиспорченной стороной кверху и, заглядывая в японскую шараду, начала писать.
— Так, первая "Р" из "Шамана и бубна", потом "Е" из "Синяков и ушибов", потом "К" из "Цунами и глотки". Дальше две неизвестные буквы, "Т" из "Скворцов и крошек", "А" из "Островов и вулканов", "Р" из "Плантаций риса" и еще две пустышки. Получилось...
рек??тар??
"Что это за место такое? — потерла лоб Мерги, перебирая известные ей географические названия. — Рейкьявик? Не помню... Не знаю... У кого бы спросить..."
Она посмотрела на настенные часы.
— Все спят, — сказали часы, сердито щелкнув стрелками по половине второго. — И мы, кстати, тоже не обязаны ради тебя по ночам работать.
"У меня же есть Рука Помощи! — вспомнила Мергиона. — Вот кто мне поможет. Ура!"
— Подъем! — объявила она золотому талисману, снимая подарок Тотктонады с шеи и кладя на стол. — Будешь подавать знаки.
Ручка несколько раз энергично сжала и разжала пальцы, встряхнулась и устроилась на краю листа. Мергиона прижала строчку "Пытаясь достигнуть нирваны". Рука подняла указательный палец и покачала им из стороны в сторону.
— Не то? — спросила Мерги, отпуская "Нирвану!.. — Мне она тоже надоела. Тогда "Споткнулся и мордой о камень"? Тоже не годится? "Зарыли мы прошлой весною"? "Не зря кипятком поливали"? Опять не то? Подожди, как это может быть? Или тебе просто стихи не нравятся?!
Рука Помощи неопределенно покачала пальцами.
— Не в этом дело? А в чем?
Рука показала два пальчика, потом три и пренебрежительно махнула собой.
— Два и три не годятся? Что это значит? А-а-а! Это были вторые или третьи строчки, а надо с первых начинать?
Рука Помощи схватила Мергиону за средний палец и торжественно потрясла.
— Вот такая я умница, — сказала девочка. — Продолжим. "Теперь там гараж и терраса". Нет? "И птицы на юг улетели". Нет? "Среди непогоды и ветра"?
Рука взметнула большой палец.
— Ну, — Мерги крепко придавила вырывающуюся "Непогоду", — хорошо. Что там могло случиться, среди непогоды и ветра? — Она окинула взглядом бесхозные строки и загрустила. — Знаешь, дорогая Рука, что угодно там могло случиться. И по охотничьим тропам кто-то мог бродить, и холодные ветры могли задуть, и роза в саду вдруг могла распуститься... Что? Роза? Уверена? А чего это она вдруг распустилась среди непогоды? Разве что... Поливали! Ну конечно!
Среди непогоды и ветра
Вдруг_роза в саду распустилась
Не зря кипятком поливали
Сцементированное трехстишие переползло на пятую позицию и замерло. Ничего не увеличилось, не засияло, не запульсировало.
— Не поняла, — нахмурилась Мергиона. — А где буква? Где буква, я тебя спрашиваю?
Рука Помощи свела большой и указательный пальцы в кружочек.
— Что ты показываешь? Ноль? ОК? А что здесь ОК? Буквы-то нет. Ты мне все испортила! Вот дура. Уходи!
Золотая ручка съежилась и убежала на край стола.
Девочка так разозлилась, что даже недобитые остатки трех последних хокку это почувствовали. Строчки сбились в кучку в правом нижнем углу и почти перестали шевелиться.
— Тоже мне помощница, — проворчала Мерги. Она попыталась выковырять "Непогоду", но хокку будто вросло в бумагу. — Ну, и что дальше? "Вишневую косточку в землю". Что косточку? Зарыли. Угу. "Зарыли мы прошлой весною". И что? "Теперь хоть никто не мешает"? А кому она мешала? А, вот что теперь!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
