Заложники темпорального ниппеля

* * *

Дни быстро прибывали, становилось теплей, на огородах Лидия Васильевна колдовала с почвой, добавляя, то перепревшего конского навоза, то золы. Но посадку начинать не позволяла — всему своё время. Сашка же вынашивал на вегетативный период некоторые планы, в которых приняли участие и Григорий Иванович с Лёшкой. Они сделали хитрую сажалку, похожую на ручной льдобур, или длинный коловорот — кому как удобней представить. Только шнека внизу у этой конструкции не было. Вместо него — два коротких ножа.

Штука эта в несколько движений прогрызала в грунте лунку диаметром сантиметров десять, заполненную взрыхлённой почвой. А вбросить в неё зёрнышко через трубку можно было не наклоняясь. Вот с этим приспособлением и отправился Александр в пологую лощину на южном склоне их горки. Побродил денёк по открытым солнцу склонам и позакапывал кукурузные зёрнышки рядками. Очень уважает он отварные молодые початки с солью. Да и другие, наверное, не откажутся. Вкусно ведь.

На дне мешочка оказались еще и семечки. Обрадовался, было, но выяснилось, что они не жареные. Тогда, чтобы огородить свою плантацию с севера, он их повысаживал снаружи от рядков с основной культурой. За день так наловчился, что на три горсти и получаса не потратил. А уж кукурузных-то зёрен "заковырял" не меньше, чем полведра.

Едва закончил, обвел взглядом поле деятельности, и обнаружил, что он тут не один. Мужчина сидит на лошади метрах в тридцати. На нём длинное одеяние из плотной блестящей материи, застегнутое на круглую пуговицу на правом плече. То есть — не халат, а кафтан, наверное. Собственно пуговицы имеются и ниже, но они не так заметны. Через плечо идёт перевязь, на которой слева висит сабля — видна рукоятка. Носки сапог торчат из стремян, а голенищ или штанов не разглядеть — прикрыты полами верхней одежды. Голова ничем не покрыта, волосы заплетены в две косички, как у Наташки и лежат по плечам. Черноволосый, горбоносый, смотрит спокойно.

Сашка воткнул в землю свою сажалку и приложил правую руку к груди — так здесь здороваются. Дядька сделал то же самое и спешился. Подошел и что-то сказал. Со здешним языком Александр не очень ладит, так что на всякий случай ответил "Здрасте". Мужчина улыбнулся и протянул руку в сторону инструмента.

Ничего не оставалось делать, как только кивнуть. Гость, а, может он хозяин здесь? — рассмотрел сажалку со всех сторон, даже сквозь трубку глянул, просунув голову в загогулину рукоятки. Потом отцепил от пояса мешочек, распустил завязку горловины, а там денежки. Понятно. Хочет купить вещицу.

Нет, так не пойдет! У них кроме этого огрызка полудюймовки ничего такого здесь просто нет. Так что завязал Сашка шнурок на кошельке посетителя и, показав на солнышко, обвел рукой вокруг головы. Потом оттопырил на руках семь пальцев и протянул инструмент просителю.

Хотел дать понять, что за деньги насовсем он свою вещь не уступит, а на неделю даст попользоваться за просто так.

Мужик хмыкнул, сказал ещё что-то, наверное, пообещал вернуть, сел на лошадку и уехал. Сзади стало хорошо видно, что кафтан на нём, или зипун, со стороны спины разрезан до пояса и свешивается с лошади на обе стороны.

Что удивительно — оба как всегда увязавшихся за Сашкой пса этого человека словно не заметили. Туки не бросился облизывать, а Волкодав даже не заворчал. Они царственно возлежали на припёке, набегавшись перед этим до упада, и невинно дрыхли, как будто безоговорочно доверили человеку вопросы обеспечения сохранности их весенних линяющих шкур.

* * *

Через неделю Сашка наведался на это же место. Сажалка стояла воткнутая в землю там же, откуда он её вытащил, подавая незнакомцу. Видно не дождался его гость. Ну, да и ладно. На земледельца этот человек ни капельки не похож. Зато есть впечатление, что ростки кукурузы уже проклюнулись. Или это просто здешние травки? Пока непонятно, очень уж мало зелени показалось из земли.

* * *

Цемент закончился ещё до того, как высота возводимых стен начала существенно мешать переступать через них. Внизу ширина кладки делалась метр с четвертью, так что и камня и раствора уходило как в прорву. Одним словом, получилась лента фундамента, слегка выставившаяся из грунта, который на вершине горы лежит не особенно толсто.

В ожидании следующей посылки из своего времени, заготавливали и доставляли камень, расширяли терраски под посадки овощных культур, оборудовали дорожки к калиткам, что устроены в плетнях. Но и эти дела, в конце концов, завершились. Картошку посадили только в мае, как впрочем, и основную массу других овощей.

А потом дошли руки и до плетней. Сашка с удивлением заметил, что как колья, так и прутья словно окаменели. На удар они отзывались не так, как дерево — звонче. А главное — почти потеряли гибкость.

— Это оттого, что вымокли в известковом молоке, — пояснила Лидия Васильевна, учительница химии в недавнем прошлом. — А потом известь, соединившись с углекислотой, превратилась в мел. А, может быть, в мрамор — формула-то одна, — улыбнулась она. — Так что теперь этот забор не гниёт и не горит. Молодец, Сашка, отлично начудачил.

И теперь мужчины таскают глину к внутренней стороне окаменевших загородок и, смешав её с прошлогодней травой и конским навозом, промешивают ногами, да так и оставляют засыхать, подперев доской, чтобы не расползалась. Со второй стороны массу не выпускает плетень, а вдоль стены — пусть себе расплывается. Чем тоньше ляжет, тем скорее затвердеет, и можно будет наращивать следующий слой. Со временем получится толстая саманная стена, армированная снаружи мелованным плетнём.

Только и с этой стеной не всё безоблачно. Навоза от двух лошадей скопилось мало — зимой их много пасли на луговинах, так что в конюшню попало не всё наработанное, да на огороды ушло то, что успело перепреть. Но тут хоть имеют место постоянные поступления. Однако всё равно даже на основания стен внешнего ограждения материала не хватило. Слой клали сантиметров десяти толщиной, и то по всей длине плетня уложить его не удалось. Правда, на ширине не поскупились — почти два метра потому, что по верхней кромке будущей стены необходимо сделать проход на случай, если придётся обороняться.

А баньку они таки достроили. Отвод стоков сделали всё в тот же овражек, на дне которого уже завелись растения, которые неплохо чувствуют себя в сточных водах. Собственно, отстойник оказался уже за ограждённым контуром и выглядел, словно болотце. Одним словом с канализационными проблемами разобрались, а канаву, по которой осуществляется отвод — облагородили, и местами, накрыли. Она получилась с большим уклоном, так что засоряться не должна.

* * *

В апрельской посылке пришли и саженцы. Облепиха и манчжурская лещина — это Нюта "выписала" для своего аптекарского огорода. Высадили их за пределами внешней ограды на пологих склонах. Лидия Васильевна тут же принялась заносить в список известные ей сорта плодовых деревьев и кустов, обойтись без которых в их нынешнем положении — ну никак невозможно. Прочитав этот реестр, Григорий Иванович и Сергей Анатольевич отправились "в поля" с объёмистыми корзинами собирать коровьи лепёшки. Тут неподалеку за рекой зимой драло из-под снега траву небольшое стадо коров под присмотром пастухов, приезжавших по очереди из посёлка, что на северо-востоке. Есть надежда, что удастся хоть чего-то набрать, пока буйство степного разнотравья не укрыло землю непроницаемым ковром — травка только полезла. А то ведь, если придется проводить посадки, то землю удобрит нечем.

Удача не улыбнулась сборщикам помёта — навоз, не дожидаясь прихода людей, преимущественно впитался в грунт. Находки того, что можно отодрать и унести были редкими, так что возвращались старатели налегке, прикрыв донышки корзин субстанцией земного плодородия.

* * *

Лёшка откровенно печалится, глядя на тропы, протянувшиеся во все стороны от их убежища. Ходить за глиной, песком, камнями и собирать целебные растения, и не потревожить покров земли — немыслимо. Зимой признаки хождения людей хранил снег, а сейчас — трава. Следы чужих охотников, прошедших неподалеку отмечались не раз, а овечью отару пастухи прогнали вдоль реки, что почти у подножия восточного склона их горки — считай, под самыми окнами.

Осматривая окрестности, он не раз встречал местных жителей. Небольшая группа увязывала на воз толстые брёвна, а с корзинщиком вообще начал здороваться — парень то и дело тащил куда-то в юго-восточном направлении большую вязанку прутьев.

Людей здесь значительно больше, чем в их время. Так что, несмотря на удаленность убежища от троп и дорог, про них знают. Может быть, даже кто-то подбирался тайком и подглядывал. А постройка цитадели раньше первого июля с места не сдвинется. Пока цемента не подбросят.

Сочувствуя Лешкиному огорчению, всей командой дружно сложили на известковый раствор фундамент для терема. Это связующее здесь схватывается долго, да и пусть себе твердеет помаленьку. Бревна, что наготовлены в феврале отлично просохнут под навесом до августа. Заодно они с тестем наделают рам, дверей, коробок для оконных и дверных проёмов. А если из нашего времени переправят ещё и станок с ленточной пилой, то, как раз они его к нужному времени наладят и не станут переводить на щепу кубометры древесины, а будут у них доски и брусья.

А пока он выкладывает на гашёную известь стены нескольких внутренних помещений будущего центрального укрепления и заделывает небольшие бреши в каменном монолите. Работа эта мелкая и для проекта почти не значимая. Однако — не сидеть же без дела.

* * *

Ещё осенью, думая о будущих постройках, мужчины наносили и сложили глину в кучи высотой около одного метра и оставили отлёживаться под дождиком. А зимой, она должна была промёрзнуть. Перенесённые испытания "закаляют" исходный материал и он становится рыхлее. Из такой глины впоследствии получается прекрасный сырцовый кирпич. К самому производству, приступили по весне. Отлежавшуюся и разрыхлённую холодом и осадками глину смешивали с песком до получения однородной массы. Параллельно туда же обильно добавляли увлажнённый мох и тщательно мешали, обеспечивая изделия волокнистой добавкой. В результате получалась масса для изготовления сырцового, саманного кирпича.

Из этой смеси, наши строители стали формировать блоки с таким расчётом, чтобы с ними было удобно работать, но, в то же время, ширины, достаточной для полноценной стены невысокой постройки. Получалось тридцать на шестьдесят сантиметров, двадцать сантиметров в высоту. Для облегчения процесса извлечения кирпича после высыхания, специально подготовленную форму перед закладкой смачивают водой и посыпают песком. Сушка изделия занимает от недели до двух. "Фабрика" работала исправно, и штабель готового продукта рос под навесом.

Глава 17 Каменная бабушка

Начало этой истории Нюта услышала от Ызырги, которая заезжала в конце весны. Пастухи погнали стада на летние пастбища. Юрты её стойбища свернули и повезли на новое место, а сама она, как и большинство хакасских женщин уверенно державшаяся в седле, заехала к старой подруге, да вместе с ней завернула навестить Богиню Исцеления и внука, вечно пропадавшего в поместье.

Вечером под навесом, где всегда ужинали, шли разговоры о всяких разностях, вот тогда и прозвучала эта история:

"Богатые господа жили не в поселениях, как пастухи, следующие за стадами, а в своих замках, окружённых садами и пашнями. Их господин, был человеком богатым и добрым. Ходил в походы, воевал, да добычу обильную домой привозил, а дома его ждала жена. Только вот однажды из похода, привёз он девчонку. Тоненькая, вся светиться, глаза огромные, голубые, коса русая до пояса, хороша. Не видели таких в наших местах. Полюбил всадник девицу, да и женился на ней — стала она его второй, любимой женой. А она по нашенски и говорить-то не умела. Да пообвыклась, поприжилась. Со старшей женой поладила и с дочками всадника была приветлива.

Одна беда, деток у них с мужем не рождалось. И вот однажды, снарядил всадник повозку, усадил молодую жену, да и поехал к самой Хуртуях-Тас, что на нашу речь — "Каменная Старуха", о которой шла слава, что эта каменная бабушка, разменявшая пять тысяч лет, беременна. Поэтому, бездетные женщины шли к ней вымаливать детей. Вот и всадник с женой поехали к ней на поклон"

В неспешный рассказ вклинилась подружка Ызырги, её ровесница: "Есть легенда о Хуртуях-Тас. Узнав о гибели мужа — богатыря Сартакпая, она закричала и превратилась в камень"

Женщины замолкли, видимо припоминая, как в разных селениях на разные лады рассказывают одну и ту же легенду. Потом Ызырга продолжила: "Приехали они в степь к "Каменной бабушке", поклонились, дары свои привезли, и молодая женщина обратилась с молитвой, с которой бездетные женщины издавна обращались к Хуртуях-Тас:

Наша белая каменная мать,

Все звери имеют детей,

Все птицы имеют детей,

Все рыбы имеют детей,

У всех людей есть дети,

У меня одной нет ребенка,

Помоги мне стать матерью.

А через некоторое время и понесла молодая жена. Только вот муж её, в походе, а присматривает за домом его брат, воин не справный, в походы не годный"

* * *

Продолжение этой истории дописывала уже Нюта буквально через считанные дни после того, как услышала начало. Посреди ночи, раздался громкий стук в столб, приготовленный там, куда планировались ворота. Мужчины, прихватив карабины, двинулись в тени стены к входу. Наталья с матерью, как лучшие стрелки, укрылись в заранее приготовленных ячейках, а всполошившегося Мууса заставили проверить, есть ли вода в роднике, что от входа в другую сторону. Ну и помчался мальчуган подальше от приезжего.

Сашка с удивлением узнал в мужчине за воротами человека, которому давал свою "сажалку". Его конь был весь в пене, да и сам мужчина выглядел настолько взволнованным, что это даже при скудном лунном свете не вызывало ни малейших сомнений. Из его отрывочной, бессвязной речи, Сергей Анатольевич понял, что тот разыскивает Богиню Исцеления. После стало понятно, что у молодой жены хозяина начались роды, и что-то не заладилась, а инейджи, так величают тут повивальных бабок, только молится великой Ымай-Идже. Нюта быстро собрала свой саквояж, с ней собралась и Лидия Васильевна, а для охраны — Сашка. Лошадок-то, кроме приведённой гонцом, у них две всего, а кое-какие навыки у санинструктора имелись.

* * *

Осмотрев роженицу, Анна сразу поняла, что неправильное положение плода и есть то самое осложнение, возникшие в процессе родов, которое становится опасным для ребенка и молодой женщины. Отдав приказ греть воду, стали готовить место для операции. Низенький местный столик с короткими ножками вымыли, выскоблили, застелили клеёнкой, и установили повыше, оперев концами о сундуки. Всех женщин, оказавшихся в доме, расставили вокруг держать светильники — масляные коптилки.

Аккуратно, словно хрустальную, богатырь Сашка уложил на столешницу роженицу. Нюта снова провела проверку, она знала, что при кесаревом сечении ребенка извлекают достаточно быстро, и у него нет времени на адаптацию к новым условиям. Новорожденному труднее приспособиться к новой среде после рождения, это ослабляет его защитные возможности и повышает риск возникновения различных заболеваний в первые несколько дней после рождения. Но сейчас речь шла о жизни младенца и матери, и она отогнала от себя любые сомнения.