| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Вера... Верочка! — вскрикнул Франц. — Прости! Я изменил твою судьбу... нашу судьбу...
Дрожь тела замедлилась. Капельки пота выступили на лбу. Лицо посветлело и слилось с белой простыней. Дыхание становилось неглубоким, прерывистым. Кривые электрокардиограммы истерично плясали и быстро вытягивались в тонкие зеленые линии. Замелькал сигнализатор оповещения. Пальцы Франца потянулись к кнопке вызова. Губы вяло дрогнули:
— Сестра... — мозг в эту минуту рассыпался на мириады звезд, и кто-то из глубин, рождавшихся созвездий звал к себе. Голос насмешливый, уверенный, бодрый: 'Коммандос, не раскисай!.. Скисай... скисай... Нас ждут большие дела, дела-а... дела-а-а!
ЭПИЛОГ
Отзвучали фанфары, отыграли оркестры победные марши. Сотни знамен фашистской Германии брошены под барабанный бой к подножью Мавзолея. Всенародное ликование со слезами на глазах. Победа! Слаще нет слова!
Иосиф Виссарионович Сталин после торжественного приема в честь участников Парада Победы в Большом Кремлевском дворце и после затянувшегося празднования с ближайшими соратниками на 'Ближней даче' находился в раздумье. Разомлевший вождь сидел на диване, не ложился. Спать не хотелось, хотя стрелки часов показывали начало четвертого утра.
Сталина часто мучили вопросы о его роли в истории России, о его теоретическом наследии, о его преемнике. Но в этот ранний час мысли вождя были не об этом. Он перебирал в памяти годы страшной войны.
Вновь, в который раз, Сталин с горечью подумал о 41-м. Допущенные просчеты, связанные с началом войны, и, как следствие, огромные, невосполнимые потери Красной армии напомнили еще раз о себе. В груди Сталина защемило. Стало труднее дышать.
Вождь приложил руку к сердцу, глубже вздохнул, прикрыл глаза. Однако мысли не отпускали, возвращали в 41-й год.
Его предупреждали о готовящемся нападении Германии, о концентрации немецких дивизий на границе. Информация шла с разных сторон. Но он выжидал. Не хотел провоцировать Гитлера на более раннее выступление. Тем самым дать больше времени стране на подготовку к грозящей опасности. И ошибся...
Сталин поднялся рывком с дивана. Сжал кулаки. Ошибся... Да, ошибся! Но и Лаврентий хорош! Жуков хорош! Почему не настояли, почему побоялись настоять? Угождали мне?.. Трусы!.. Нет, не трусы! Значит, что, враги? Глупость. Что же тогда? Почему, зная правду, подстраивали ее под его мнение, увещевали его? Побаивались его гнева? Нет! Просто верили товарищу Сталину. Верили в его непогрешимость и правоту. Верили, что он всегда прав и ошибок не допускает. Он лидер партии. Он рулевой. Он знает что-то большее, чем они, он знает, что делает, раз говорит не поддаваться на провокации.
Сталину от возникших мыслей захотелось остро курить. Он взял трубку со стола, подумав, отложил. Лень было раскуривать. Взял папиросу. Вспыхнул огонек спички. Осветилось усталое, в оспинах, сероватое лицо вождя. Сделал несколько неторопливых затяжек.
'Почему бы не поверить?' — вновь стал размышлять вождь. Ведь под его руководством в сроки, невиданно короткие, построено новое государство. Через коллективизацию, через индустриализацию он привел страну к социализму и закрепил эту победу в конституции. Что планировал — все построено, все свершилось. Как не поверить вождю и в этом случае? Значит, он один виноват в провале 41-го года? Выходит, один. Спрос истории все равно будет с него. Так уж сложилось на Руси. Страна распадается без сильного правителя. На Руси всегда нужен сильный, умный правитель. И спрос за все просчеты с него. Но и слава победителя в народной памяти остается на века.
Сталин, размышляя об итогах победы, подошел к рабочему столу, на котором лежала большая карта фронтов, снятая накануне со стенки прихожей комнаты. Включил настольную лампу, взглянул на карту. В глазах вождя появились радостные искорки.
'Нет уж более линий фронтов, лишь наколки от флажков и один большой флажок в центре Берлина. Враг повержен. Гитлер повержен. Именно мной повержен. Советским народом повержен. Именно Красная армия стремительными ударами вышла к линии Зигфрида, встретила там американцев и не допустила на территорию Германии. Мы главные победители! Кто это оспорит? Поэтому на Потсдамской конференции будем диктовать свои условия! Прежде всего территориальные претензии к Германии. К СССР должна присоединиться вся Пруссия: и Восточная, и Западная, а не треть с Кенигсбергом, как оговаривалось на Ялтинской конференции. Польше достаточно Силезии и две трети Померании. И этого даже много. Она двулична и всегда будет подыгрывать Англии! Берлин — не четыре контрольные зоны, а одна — советская. Обязательно решить территориальные претензии к Турции. Наше требование благоприятного режима для СССР в Черноморских проливах основательно и убедительно'. Сталин сделал новую затяжку и, постояв в задумчивости над картой, усмехнулся:
— А ведь все началось с Арденн...
В памяти вождя невольно всплыл образ немецкого антифашиста Ольбрихта. 'Смерш тогда хорошо с ним поработал'.
На стол лег коварный план союзников 'Немыслимое' о нападении на СССР после разгрома фашистской Германии. Он, Сталин, извлек пользу из полученной информации. Он позволил Гитлеру обескровить американцев, задержать в Бельгии, не пропустить за линию Зигфрида. Он столкнул лбами лучшие боеспособные танковые дивизии СС, вермахта и англо-американцев. Когда они терзали друг друга, Красная армия, подготовившись, нанесла смертельный удар по Берлину. Капитуляция Германии была предрешена. Сопротивление было бесполезным. Даже оголтелые нацисты сложили оружие, когда их 'вождь' — двойник Гитлера, во всеуслышание объявил о капитуляции. Отряд Смерша провел тогда изумительную операцию. В Москву был доставлен не только двойник Гитлера, но и труп этого мерзавца. По счастливой случайности бомбы, сброшенные американцами, угодили в эскорт, следовавший через Арденны в Берлин.
'Собаке — собачья смерть! — подытожил Сталин мысленный разговор и растер окурок в малахитовой пепельнице. — Где сейчас этот Ольбрихт? — подумал вдруг Иосиф Виссарионович. Кажется, Берия докладывал, что он лежит в больнице, говорил, в коме. Надо выводить из комы. Хватит лежать. К США появилось много вопросов'.
Что поведает ему прорицатель?..
Сталин взял отточенный красный карандаш. Чуть прищурился. Зрачки потемнели. Не садясь, написал твердым слитным почерком на календарном листе: 'США — ядерная бомба. Берия. Ольбрихт', — и поставил жирный восклицательный знак.
...Вот теперь товарищу Сталину можно и поспать. Прожит яркий день — День Победы! А завтра?
Сталин вздохнул, устало произнес:
— Будет день, будет и пища, — подумав, добавил: — Из пепла возрождаться будем, будем строить светлое будущее! Здесь большое поле работы. Все это ляжет на плечи русского народа...
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Роман 'Чужой для всех' завершен. Итог шестилетней авторской работы — издание трилогии покнижно небольшими тиражами в белорусском издательстве 'Медисонт' в 2020-2021 годах. Роман есть в свободной продаже в магазинах 'Академкнига' в Беларуси и доступен для заказа через комментарии и электронную почту rein.oberst@hotmail.com на сервере современной литературы 'Самиздат'.
Начиная с февраля 2013 года и по настоящее время текст по главам и в виде цельного рабочего варианта размещается на 'Самиздате'.
Идея написать книгу о войне появилась давно. Рассказ Екатерины Ефимовны Дурасовой (девичья фамилия — Дедушкина), моей мамы, об одном событии начального периода Великой Отечественной войны, произошедшем на Гомельщине и связанном с ее старшей сестрой Верой, окончательно убедил меня в правильности решения.
...Идет четвертая неделя войны. Немецко-фашистские войска стремительно рвутся к Москве, захватывая все новые территории Белоруссии. Оставлены Брест, Гродно, Минск, Витебск. Еще очагово сопротивляется Брестская крепость. Немцы приближаются к Гомелю, окружают Могилев. По проселочным дорогам Гомельщины то и дело отступают измотанные боями, разрозненные подразделения и группы красноармейцев, иногда тянутся грязные, оборванные колонны пленных бойцов и офицеров Красной армии, нагло двигаются части вермахта.
В один из жарких дней середины июля 1941 года у дома Дедушкиных (лучший дом поселка Заболотное Журавичского района Гомельской области, ныне Быховский район Могилевской области) остановилась немецкая легковая машина. В дом зашли немцы. Среди них высокий молодой красивый офицер. Он был старшим группы, как позже узнали — адъютантом командира соединения вермахта. Он приказал всей семье, а это хозяйка Акулина Сергеевна Дедушкина (Восьмерикова в девичестве), моя бабушка, ее дочери Вера — 18 лет (выпускница средней школы, медалистка), Шура — 11 лет, Катя — 9 лет (моя будущая мама), Клава — 6 лет (моя тетя, ныне 86-летняя жительница города Новосибирска), освободить дом для штаба командования. Бабушка и младшие девочки перешли в какой-то сарай. Вера — в соседний дом к престарелой бабушке Хадоре, тетке Акулины. Офицер остался доволен уходом семьи и для изучения соседства и дачи инструктажа обошел все ближайшие хаты. Зайдя к бабе Хадоре и увидев Веру, он был поражен ее красотой (к сожалению, фото не сохранилось). Стройная точеная фигура бывшей школьницы, красивая коса, сияние глаз небесного цвета, хорошее знание немецкого языка обаяли его. Вера тоже была смущена присутствием молодого стройного немецкого офицера, его обходительностью. В первые месяцы войны враг еще не лютовал. Бабушка возьми да и скажи Вере: 'Напои своего суженого молочком', — и подала внучке глечик. Вера не противилась, согласилась и напоила немца молоком из рук. В этот вечер офицер принес к бабке разной еды, а также вино и шоколад — последний определенно перепал и девочкам (мама это помнила). На следующий день немецкого офицера и Веру видели за селом. На третий день немец сделал Вере предложение стать его женой и попросил у Акулины Сергеевны руки ее дочери (отец Веры, мой дед Ефим Семенович Дедушкин, по болезни умер в 1939 году). Мать была в растерянности. Война, Белоруссия в огне, а здесь такой конфуз.
В это время ее сын Михаил (Михаил Ефимович Дедушкин, мой дядя), девятнадцатилетний студент Витебского пединститута, окончив второй курс и вернувшись в село, скрывался от немцев со знакомыми парнями в лесу. Когда Акулина рассказала ему, что случилось с Верой, тот взбесился и запретил напрочь давать согласие на свадьбу, иначе за связь с фашистами НКВД всех накажет. Акулина не выдала дочь. Но старший лейтенант вермахта, гонимый вспыхнувшими чувствами к Вере, все же приехал за невестой через две недели. Миша и его друзья, узнав об этом, успели скорее силой, чем по доброй воле, увести Веру из хаты и спрятать в лесу.
Немец по приходе в дом (со слов мамы выглядел потрепанным и раненым в руку), не найдя Веры, пришел в ярость, но село не сжег. Перед Акулиной стоял на коленях (также со слов мамы), просил слезно отдать дочь замуж. Но та была непреклонна. Да и не знала она, куда спрятали старшую дочь.
Немецкий офицер уехал без Веры с глубокой душевной травмой и скорее погиб под Смоленском, где в то время шли жестокие бои. Дальнейшая судьба жениха неизвестна. Больше он в поселке Заболотное не появлялся.
Судьба Веры также была незавидной. Жизнь ее вскоре банально оборвалась. Со слов мамы и тети Клавы, Вера умерла то ли осенью 1941 года, то ли весной 1942 года от кишечной инфекции. Мне очень жаль, что моя восемнадцатилетняя красавица тетя, как прототип главной героини романа, умерла от инфекционного заболевания, что в военное время ей никто не смог помочь (оккупация, отсутствие всякой медицинской помощи).
Эта история меня глубоко тронула и определила направление главного сюжета книги. Через год работы повесть под названием 'Ариец' была готова. Дата написания — январь 2010 года. В этом варианте книги в последней главе Вера и Франц погибают. Акулина Сергеевна похоронила их вместе, произнеся слова: 'Ну вот, детки, и соединила вас судьба'.
Мой родной брат Владимир Михайлович Дурасов высоко оценил повесть и посоветовал откорректировать текст, исправить стилистические и орфографические ошибки и продолжить работу. Мол, жалко таких героев убивать. Главный его совет — ввести нового героя в виде попаданца из современного мира и писать роман в жанре боевика с альтернативной историей Второй мировой войны. Что я и сделал. Володя постоянно помогал мне советами, консультировал по отдельным историческим эпизодам и личностям, защищал меня в комментариях на 'Самиздате' и отчасти финансировал издание книг. Я очень благодарен брату за помощь! Без него мне трудно было бы мобилизоваться и окончить роман.
На 'Самиздате' я разместил дополненный роман 'Ариец' (книга первая) в начале 2013 года. Название трилогии из-за одиозности и несоответствия содержанию книг, а также шквальной критики со стороны патриотически настроенных читателей вскоре было заменено на 'Чужой для всех'.
Первая книга — о любви на войне, об ужасах самой войны, о коррекции судьбы любого человека, попавшего в круговорот войны, тем более обладающего информацией из будущего и творящего альтернативную историю, будь это немец или русский. Зная будущее, главный герой становится чужим как для своих, так и для врагов. До конца войны его действия вызывают удивление и недопонимание у немцев и огромное желание контрразведок воюющих сторон разгадать механизм познания им будущего. Эта книга — об ошибках вермахта, которые привели к катастрофе группу армий 'Центр' летом 1944 года в ходе блестяще проведенной операции 'Багратион'.
Вторая книга 'Чужого для всех' — продолжение первой — готовилась и писалась чуть больше года. Текст по главам выкладывался на 'Самиздате' с марта 2013 по июль 2014 года и размещен с обновлениями в настоящее время.
Особые трудности вызвала работа над третьей книгой. Она писалась более трех лет. Тема Арденнской операции ранее мной не была изучена. Пришлось просмотреть ряд документальной, монографической и художественной литературы, глубоко вникнуть в ход немецкой операции 'Вахта на Рейне' с целью приблизить своих героев на шаг к событиям того времени и совместить их действия с действиями, происходившими в реальности, чтобы не было отторжения.
Во второй и третьей книгах главный герой становится антифашистом, окончательно поменяв свои взгляды на войну, которую упорно вели нацисты. Он стремится ее быстрее закончить, перейдя на сторону Красной армии и согласовывая действия со Смершем, так как мечтает строить новую Германию. В этом ему помогает мозговой друг Клаус Виттман. Франц по полной использует появившиеся у него уникальные способности в познании будущих событий.
В романе показано величие Сталина как военного стратега. На заключительном этапе Второй мировой войны он сумел переиграть Черчилля и Рузвельта, позволил немецким дивизиям ослабить англо-американцев в Арденнах и тем самым сорвать их подготовку к операции 'Немыслимое' против СССР, а Красной армии, дав передышку, напрячься и нанести сокрушительный удар по логову фашистов, по Берлину.
В заключении главные герои остаются в живых. Добро и любовь побеждают всегда, проходя любые испытания, стоящие на пути, и неважно, какой ты национальности или вероисповедания.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
