Точнее сказать, так продолжалось одиннадцать дней, потому что на двенадцатый Ригуми Шаа безжалостно растолкал нас до рассвета и заставил совершить марш-бросок, которому позавидовала бы и Аринга. Мы бежали, и бежала прозрачная дорожка у нас под ногами — долго, в напряженном темпе. Небо, поначалу чернильно-черное, начало сереть и синеть. Силуэт гор приближался, становясь графически четким на фоне востока.
У мастера было потрясающее чувство времени.
На перевал мы поднялись ровно за минуту до того, как огненная корона солнца показалась над бесконечным океаном.
Над водой стелился молочно-лиловый туман; волны перекатывались под ним, с огромной высоты больше похожие на дрожь предвкушения. Терпеливо и безмолвно ждал рассвета изрезанный лагунами берег — темно-зеленый, с рыжей кромкой песка. Когда солнце вынырнуло из океана и ткнулось макушкой в раскаленное добела небо, то по воде выстрелила золотистая дорожка.
— Сейчас, — тихо произнес Ригуми Шаа.
И, словно откликаясь на его слова, под самой поверхностью океана показались вдруг тени, вытянутые округлые пятна. Они перемещались очень быстро — от горизонта к берегу, наискосок, целеустремленно и легко. Водная гладь напряглась — и вверх выстрелили фонтаны, отсюда кажущиеся крошечными, но вблизи, наверное, огромные. Солнце бледным золотом дробилось в них и стекало в океан.
Одна из теней напряглась и вынырнула, на несколько мгновений целиком очутившись в воздухе. Гладкое иссиня-черное тело, сдвоенные плавники, гибкий хвост... Неужели киты? Нет, слишком поджарые и ловкие...
Они давно уже скрылись в прозрачных водах, когда до слуха донеслась тягучая, пронзительная песня, похожая на звук огромной небесной трубы. В груди у меня что-то екнуло.
— Кто это? — хрипло спросила я. Голос отказывал.
— Глубинное диво, сойнар, — улыбнулся Ригуми. — Он отрицает любую магию, ибо сам является ею... Говорят, что сойнары — айры древности. Но я думаю, что у них есть души.
— Мне тоже так кажется, — тихо ответила я.
"Морские драконы", — пронеслась полуоформленная мысль-образ, такая рассеянная, прозрачная, незаметная, что сначала я даже приняла ее за свою. И только потом осознала, кому она принадлежит.
Лао.
А ещё — образ был безусловно узнаваемым, но сами слова прозвучали на незнакомом языке, и ощущалось в них тайная печаль... Или показалось? Телепатия — штука субъективная, слишком многое зависит от исходных данных. Мизантропы видят в чужих головах только подтверждение того, что все люди отвратительны, а вот дядя Эрнан, несмотря на всю его жесткость, всегда находил в бездне чужого сознания то, что он называл "точкой сочувствия", — деталь, от которой можно оттолкнуться и, поняв, принять.
Словно откликаясь на мое внимание, Лао повернул голову и вопросительно приподнял брови. Я рефлекторно улыбнулась в ответ и пригладила волосы.
Тейт заметил наши переглядывания и нахмурился.
— Мастер Ригуми, а тут ведь никого опасного нет рядом, мм?
— Шаа-кан, — мягко поправил мастер. — Опасности остались по ту сторону гор. Но все же лучше не забывать об осторожности.
— Ага, — откликнулся Тейт и скосил глаза на Шекки, размышляя, не оседлать ли химеру и не кинуться ли вниз, к манящему берегу. — А куда мы спустимся?
— Полагаю, лучше выбрать небольшую лагуну, — сощурился Ригуми. — Например, ту, — и полоска берега внизу полыхнула золотистым светом.
Гхм, неплохой способ. Не то что вульгарное тыканье пальцем.
— О, я ее знаю, — оживился Тейт и свистнул, подзывая айра.
— Я могу сделать дорожку до самой воды, — предложил неожиданно Маронг, бледноватый от ранней побудки, но весьма бодрый. В голове у него крутилось что-то насчет вчерашнего урока и новых идей. — Шаа-кан, могу я?..
Мастер одобрительно склонил голову к плечу. И тут меня словно дернуло что-то.
— Если сделать дорожку отсюда к воде, то получится горка, как в аквапарке.
— Горка? — вспыхнул азартом рыжий.
— Аквапарк? — любопытно улыбнулся Лао.
Айка ничего не сказала, но выражение лица у нее стало жадным и хищным.
Я едва по лбу себе не хлопнула. Ну что стоило держать рот на замке!
— Поясни, Трикси-кан, — с деланым равнодушием попросил Итасэ Ран, тщательно пряча садистское удовольствие под слоем отстраненной доброжелательности. Шрах, он знал, что я ляпну что-нибудь эдакое! Не представляю, откуда, но знал... или догадывался! — А ещё лучше — покажи.
Я тяжело вздохнула и воссоздала иллюзорный образ самой высокой горки из аквапарка в Эсме-Пейр. Разлила вокруг подкрашенную водичку, запустила купальщиков на резиновых кругах, визжащих детей с мизинец ростом — и только потом осознала, что легче было транслировать понятие напрямую, телепатией.
Интересно.
Как будто раньше у меня по умолчанию был установлен режим использования псионических способностей, а теперь меня "перепрошили" на магию. Эмпатия казалась сейчас слишком легким выходом, а значит... скучным и некрасивым.
— Игамина, — попросил тем временем Тейт с горящими глазами. — Сделай. Прямо отсюда. Сможешь?
Маронг сглотнул, дерганным жестом откинул с лица длинную прядь и, оглянувшись на мастера, ответил:
— Да. Как раз думал о чем-то масштабном. Шаа-кан, дозволено ли мне...
— Действуй, — усмехнулся Ригуми. Его это забавляло. — Ран-кан, проследи.
"Подстраховывай", — читалось в подтексте.
И понеслось.
Меньше чем через минуту Маронг соорудил чудовищное подобие водяной горки — без воды, но, на вид, безумно скользкой — и растянул ее до самого пляжа, километров на десять. Мне от одного вида стало дурно. Итасэ пофыркал, покривился и креативным методом тычков и пинков заставил гордого "строителя" внести несколько принципиальных изменений — добавить витки, чтобы снизить скорость, соорудить через каждые пятьсот метров "бассейны" для той же цели и нахлобучить сверху на прозрачный желоб такую же крышку, чтоб случайно не вылететь на повороте.
— Первый! — подскочил к аттракциону Тейт. И обернулся. — Трикси?
Я инстинктивно сделала шаг назад.
Желоб горки вился над склоном — над острыми скалами, над верхушками деревьев, над расщелинами... И так — долго-долго. У меня сердце успевало выпрыгнуть из груди и за трехсотметровый спуск в аквапарке, а тут?..
— Круто! — оттеснила меня Айка, сияющая, как неоновая реклама. — Ширбанем?
Тейт ничего не ответил — он разбежался, сиганул в желоб и съехал, стремительно набирая скорость. Следом за ним прыгнула и Айка.
— Не проверил... — простонал Маронг, трогая скользкую стенку и опасливо заглядывая вниз. Девчонка визжала, и звук эхом отдавался в горах; рыжий фонил восторгом, но это слышала только я, ну, может, ещё Лиора. — Ну чего стоило подождать, пока я...
И тут Итасэ Ран сделал то, что я от него не ожидала. Он пинком спихнул Маронга в злополучный желоб.
— Йа-а-а... — донеслось жалобное и вскоре затихло: видимо, кое-кто героически стиснул зубы, чтобы не визжать на поворотах.
Лиора обернулась. Взгляд у нее был воистину испепеляющий, куда там моей кузине-тихоне.
— Переживаешь — догоняй, — с изысканной жестокостью посоветовал Итасэ. Глаза у него блестели, как от алкоголя.
Блондинка подтянула ремень, закрепляя сумку на талии, сняла и убрала шарф и, изящно присев на край горки, произнесла спокойно:
— Игамина забыл свои вещи. Возьмите кто-нибудь, — и, откинувшись, съехала по скользкому желобу.
Кагечи Ро прикрутил лишнюю сумку к боку своего ездового айра и шлепком отправил его вниз по склону, а затем сам съехал с горки, не дожидаясь мотивирующего тычка от Итасэ.
Так, осталось двое... Точнее, четверо, но мастер с подмастерьем не считаются.
В горле у меня пересохло, и коленки позорно ослабели.
— Не трусь, Трикси, — подмигнул мне Лао и рыбкой нырнул в желоб.
Я сглотнула и отступила за спину мастера Ригуми.
— Трикси-кан? — вкрадчиво позвал Итасэ. Серый полупрозрачный шарф, который прежде топорщился над ним, как змеиный капюшон, начал обвиваться тесными кольцами вокруг плеч. Логично — так меньше вероятность, что в процессе ткань за что-нибудь зацепится. — Твоя очередь.
— Спасибо, лучше тут постою, — вежливо ответила я, не торопясь выглядывать лишний раз из-за плеча мастера. — Э-э-э... не очень люблю аквапарки.
Несколько секунд Ригуми Шаа выдерживал театральную паузу, но затем смилостивился:
— Позаботься о том, чтобы все благополучно спустились, Ран-кан.
У меня отлегло от сердца.
Итасэ наградил меня странным сочувственным взглядом и забрался в желоб, прижимая к животу сумку. Он не сорвался вниз со свистом, как другие, а плавно тронулся, точно мультяшная ракета, постепенно ускоряясь. Длинные пряди вокруг лица у него красиво развевались, край шарфа трепетал, профиль был исполнен достоинства, а в голове звучало все то же придушенное "Йа-а-а..." — и никаких связных мыслей.
Что ж, надеюсь, что за безопасностью горки он все-таки проследит.
Наверное, Итасэ не до конца отключился, потому что желоб за его спиной начал аккуратно сворачиваться. Шекки, флегматичная химера Тейта, дернул головой, встряхнулся, взмыл в воздух и, постепенно становясь прозрачным, полетел за хозяином, к лагуне.
— Пора и нам, Трикси-кан, — заметил Ригуми Шаа и обнял меня одной рукой, притискивая к плечу. Слабо запахло пьяными синими цветами инлао; наверно, это был любимый аромат мастера.
Хватка, кстати, оказалась железная.
Под ногами у нас распустились полупрозрачные лепестки — и вокруг сомкнулся пузырь вроде мыльного. Тонкая радужная пленка выглядела трагически ненадежной.
Секунда — и пузырь сорвался с места... с такой скоростью и по такой траектории, что шраховы горки Маронга в сравнении с этим выглядели детским развлечением!
Я взвизгнула и повисла на мастере, цепляясь руками и ногами.
Ригуми Шаа, взрослый человек, серьезный маг, хладнокровная сволочь и так далее только расхохотался, и летучий пузырь, заложив плавную петлю, рухнул в бездну.
Рывок — и мы зависли над острыми скалами, в сантиметрах от поверхности.
Еще рывок — и чудом вписались в расщелину.
Когда пузырь заметался между вековых деревьев, я обреченно зажмурились.
Естественно, в лагуну мы прибыли первыми. Осталось даже время, чтобы уютно устроиться на теплом песочке, вытягивая дрожащие ноги — мастера это, разумеется, не касалось, только меня — и дождаться, когда желоб выплюнет в бездну морскую восторженно орущего Тейта.
Волна брызг окатила даже Ригуми Шаа, и я почувствовала некоторое удовлетворение.
— Круто! — пробулькал рыжий и, отфыркиваясь, погреб к берегу. Судя по цвету воды, глубина там была приличная. — Надо сказать Игамине, чтоб потом ещё такую сделал... Айе!
Тейт едва успел шарахнуться в сторону, когда с горки вылетела Айка. В воду она вошла беззвучно и потом долго не выныривала; появилась уже под самым берегом, аккурат когда в волны разрывным снарядом влетел Маронг, окруженный чем-то вроде защитной оболочки.
Нас накрыло брызгами во второй раз. Рыжий счастливо рассмеялся и распластался на песке.
Затем должна была появиться Лиора. Начал нарастать гул; я рефлекторно расправила купол, отыскивая блондинку, и не нашла.
Какого шраха?!
Шум приближался. По желобу определенно что-то спускалось.
И тут до меня дошло.
— Лиора без сознания! — от волнения голос у меня стал по-дурацки высоким. Шрах, на такой скорости человек в обмороке может не просто удариться о воду и нахлебаться... — Отключилась! И это она! — и я ткнула пальцем в сторону горки, но договорить и объяснить, чем это опасно, не успела.
Нас внизу было четверо. И первым среагировал не мастер и даже не Маронг, который и создал горку, а рыжий.
Я едва успевала осознавать, что происходит.
Взметнулся песок из-под ног. Шаг, два, три, шлепок по воде — и Тейт, оттолкнувшись, кажется, прямо от волны, взмыл в воздух в невероятном прыжке. Уцепился за желоб, вскочил на него, пробежал на десять метров вверх, рубанул по крышке — и, похоже, пробил. Юркнул внутрь — в тот самый момент, когда Лиора пронеслась под ним, каким-то чудом догнал, обнял, оберегая от ударов и фиксируя шею в безопасном положении...
У меня дыхание перехватило.
А через мгновение они выскочили из желоба и вошли в воду, почти без плеска и брызг. Рыжий вынырнул и, удерживая Лиору на поверхности, быстро поплыл к пляжу.
На все ушло секунд пять, не больше.
Фоном клубилось чудовищное чувство вины Маронга, ровно горело беспокойство Ригуми Шаа; последнее, впрочем, немного поугасло, когда Тейт вытащил девушку на теплый песок. Айка с любопытством косилась из воды, ничего не предпринимая... Шрах, это ей не аттракцион! Нельзя быть серьезнее, что ли?
— Она в порядке, — негромко сказал Тейт, проведя ладонями вдоль тела Лиоры и на мгновение прижав их к ее горлу. Вроде бы незначительные манипуляции, но он сумел не только прощупать пульс, но и считать температуру тела и даже давление, которое, правда, про себя обозвал напряжением. И все это — без намека на биокинез, на одном чутье. — Голову я посмотрел, ссадин нет, значит, не ударилась. Просто обморок.
— Пустишь меня? — наконец отмерла я и на коленях подползла к блондинке. Тейт отодвинулся.
Первая ступень биокинеза много не дала, но начальный диагноз подтвердился. По крайней мере, ни сотрясения мозга, ни переломов у Лиоры не обнаружилось — вероятно, она действительно всего лишь потеряла сознание от высоты или от скорости. Последний отрезок желоба получился не особенно извилистым, явно не хватало поворотов, чтобы затормозить скольжение... М-да, безопасность в нашем аквапарке подкачала.
— Как она? — тихо спросил Маронг, присаживаясь рядом.
От него уже не так сильно несло чувством вины; оно слегка утихло, ушло частично в подсознание, а на первый план вышла тревога, пропитанная нежностью.
— Сейчас придет в себя... — начала я и запнулась, потому что из желоба вылетел Кагечи Ро. Сгруппироваться не успел и здорово ударился, но, судя по мысленному фону, не пострадал.
С опозданием появилась догадка, что, возможно, созидающие совершенство экспериментируют не только на добровольно-подневольных жертвах, но и на себе.
На горке что-то свистнуло. Звук был куда тише, чем во время всех предыдущих спусков. Я попыталась вспомнить, кто там шел следующим, но не успела. Над головой Кагечи Ро, никак не успевающего отгрести в сторону, промелькнул изящный силуэт, дохнуло весельем ощущением свободы...
Лао не нырнул в воду, единственный из всех — он пробежал по волнам, быстро, так, что едва можно было за ним уследить, затем взвился в прыжке и приземлился в двух шагах от нас.
— Что с Лиорой? — тихо спросил он, мгновенно становясь серьезней.
— Со мной ничего, — раздался придушенный ответ, и ресницы у блондинки наконец дрогнули. — Я хочу пить. Что-нибудь кислое. Меня тошнит. И сделайте уже тень. Песок жесткий. И не толпитесь вокруг.
