Железный герцог. Часть 2

Несколько мгновений магистр молчал. Алиста поняла, что сказала слишком много. Ливаль чересчур догадлив.

"Ничего страшного, — попыталась успокоить себя королева. — Этот предан не из природной верности, а потому, что изменять ему не выгодно".

— Хорошо, я буду думать, — кивнул эт-Вилисорри.

Коротко откланявшись, он отправился к своему креслу. Магу действительно предстояло серьезно подумать. Странная эта война оказалась выгодной для кого угодно, кроме тех, кто сейчас дрался где-то на севере.

Король Утора выигрывал в любом случае. Если Двальди сумеет удержать Мор, то Утор приобретает богатого вассала. Если набег окажется неудачным, то Ас-Мавил все равно получит выгоду. Ведь с Двальди на юг отправились все, кто был недоволен слишком миролюбивой политикой сегодняшнего правителя Утора. Все, кто еще не привык к мысли о том, что их северные горы — это уже не разбойничье гнездо, а вполне цивилизованное государство, которому порой выгоднее договариваться и торговать с соседями, чем воевать и грабить. После разгрома армии Двальди вассалы Мавила притихнут — по крайней мере, лет на двадцать.

От этой войны выигрывал Келенор. Слишком самостоятельными все эти годы были Драконы, слишком дорогими — их железо и серебро. Правда, для того, чтобы получить свою выгоду, надо будет отвоевать обратно землю Мор. Но воевать придется с остатками армии северян, а не с местными кланами. Воевать с этими горцами, если они защищаю свои дома, не решится ни один генерал. Двальди — безумец, но и он сообразил, что дольше двух седьмиц его войско в Море не продержится. Если, конечно, он не убедит Хозяев Гор и Долин в законности своей власти. А это очень нелегко и нет времени. К тому же пока жив старый Дракон, ни о какой законности не может идти и речи. Видимо, северянин собирается пройтись вниз, к морю, по долине Альвы и, погрузив солдат на корабли в Питириме, уплыть на север. По-своему он прав. Келенорская эскадра сейчас далеко на юге и вряд ли успеет подойти. Несколько сторожевых кораблей в порту — не проблема. Особенно если захватываешь гавань со стороны суши. Причем совершенно не важно: успеет Двальди уйти или нет. Земля Мор встретит королевские войска как освободителей. Из Драконов в живых остался лишь старый Эльрик, но и тот долго не протянет.

Эт-Вилисорри задумался. Может быть, малыш Двальди не бежит от кланов, а рвется навстречу последнему препятствию, отделяющему его от законности притязаний на морскую корону? Что ж, тогда северянин оказывается умнее, чем может показаться. Пожалуй, он выбрал самый разумный вариант: не ввязываться в стычки с кланами, сохранить войско, отыскать Дракона и покончить с этой проблемной.

Хотя Дракон — поразительный старик. Вроде бы прост и предсказуем, но настолько неудобен... Когда-то он умудрялся походя ломать все планы тем, кто, по его мнению, отступал от законов чести. Поэтому должен был умереть еще десять лет назад. И то, что бывший маршал Келенора сейчас в Вельбире, а не в могиле, само по себе чудо.

Чудес магистр Ливаль не любил, поэтому задумался уже всерьез. И вдруг в его мозгу, словно проблеск молнии, мелькнуло имя: "эт-Лидрерри". Об этом пережитке прошлого тоже не было слышно долгие годы. Но то, что эт-Вилисорри помнил о бывшем главе ордена, наводило на тревожные мысли. У старого мага вполне хватило бы умения превратить Мора из заживо гниющего трупа, каким тот обязан был стать еще десять лет назад, в Золотого Дракона, каким тот был чуть раньше...

Значит? А это значит, что война выгодна и ордену некромантов. Всякое случается в этом мире... Эти, неизвестно из каких дыр вылезшие старики не должны пережить нападения уторцев. А потом можно сколь угодно почитать память великих людей, погибших, защищая отечество...

Да, война выгодна. И то, что в ближайшие два дня Эльрик Мор и магмейстер эт-Лидрерри — на севере, тоже выгодно. Но после этого нужно слегка будет поторопить события.

В этот момент двери, ведущие в королевские покои, вновь распахнулись, и на пороге появился Виталис Третий. Очаровательно улыбнувшись всем присутствующим, он прошествовал к трону. Появление короля стало знаком для начала заседания.

Глава 15

Если бы старый настоятель был жив, магмейстер эт-Баради вряд ли решился на эту авантюру. Но отца Питовита похоронили на небольшом холме неподалеку от сгоревших домов. Хорошее место, словно специально созданное для того, чтобы построить на нем маленькую кумирню. Невысокий холм, поросший соснами и дикой розой, на самой вершине — крохотная полянка. Здесь монахи и зарыли тело, положив на рыхлую землю вместо памятника необработанную глыбу малахита.

А эт-Баради все пытался понять суть видения, дарованного юной монахине. Смысл, казалось, где-то рядом, но никак не дается в руки. Так серебристые мальки лениво шевелят плавниками возле опущенной в воду ладони, тычутся в нее носами, но стоит сжать пальцы — стремительными молниями разлетаются в стороны. А в кулаке — лишь морской песок да случайно занесенный волнами обрывок водоросли... Поэтому некромант выпросил у матушки Симотты ключи от кладовой с дарами, скопившимися здесь за долгие годы существования лечебницы.

Большинство исцелившихся благодарили монахов деньгами, или отрезами тканей, или какими-нибудь другими полезностями. Совершенно не к месту Эт-Баради вспомнил, как один чумазый мужичонка из подгорных мастеров, излечившийся от кровавого кашля, пригнал в монастырь пару подвод каменного угля. Монахи с благодарностью приняли дар, ведь надо же чем-то топить-то дома лекарей и палаты страждущих. Но иногда привозили вещи, о ценности которых можно было только догадываться: древние, еще времен та-ла, наполненные непонятной магией, неизвестно зачем созданные и неизвестно для чего пригодные. В горах до сих пор находят клады, где среди стершихся монет попадаются всякие странные штуки.

Год назад охотник из клана Пантер, увозя домой выздоровевшую жену, подарил монастырю бронзовое зеркало. Зеркало как зеркало — размером с большую тарелку, чуть потускневшее от старости, по краю изукрашенное простеньким орнаментом из цветов и листьев. В горных деревеньках старухи до сих пор хранят такие. Но у любого, склонного к магии, при взгляде на полированную бронзу пересыхало во рту и начинали ныть зубы. А это — верные признаки мощных магических потоков, бьющих где-то рядом. Монахи покрутили подарок и так, и этак. Лекари-некроманты поколдовали над ним. Поняли, что зеркало способно показывать какие-то события — или из жизни того, кто смотрит, или совершенно не относящиеся к нему, но чем-то (по мнению зеркала) для него значимые. Но вот как добиться, чтобы возникающие картины хоть как-то отвечали желаниям человека, так и не поняли. Невозможно было даже предугадать время, к которому относятся видения... Вчера? Сейчас? Через сто лет?

Странную вещь положили в дальний угол и забыли о ней. Но сейчас эт-Баради вдруг подумал: а чем не шутят темные та-ла, вдруг картины в зеркале — сродни снам провидиц? Может быть, зеркало отвечает не на вопрос ума, а на вопрос духа? Отзывается на состояние смотрящего? Говорит о том, в чем человек боится признаться самому себе?

Некромант откопал в куче древних вещей бронзовый диск. У него хватило осторожности забраться поглубже в пронизывающие гору пещеры, в маленький никем не используемый грот. Ведь общение с колдовскими игрушками та-ла порой бывает небезопасной. Эт-Баради прекрасно помнил о неудачниках, выпитых кромешными демонами, которых не удалось подчинить.

Но любопытный некромант предполагал, что все происходящее как-то связано с тем всплеском серой Силы, который удалось заметить через день после налета на монастырь.

Вспомнить ритмы бушевавших в тот миг потоков не составило труда.

И вот уже отражение свечи в полированной бронзе превращается в мерцание курильниц. Кто-то творит обряд "проклятия предков". Некромант вздрогнул — о таких вещах он лишь читал в книгах... Сам бы никогда не решился на подобное — ведь удержать в повиновении вырвавшуюся кромешную мощь почти невозможно. Но вспышка света озарила лицо мага — и эт-Баради облегченно вздохнул: колдует старый знакомец, бывший магистр ордена эт-Лидрерри. Самый, наверное, сильный из магов Келенора...

Но картинка подергивается рябью, и вот уже перед глазами любопытного лекаря — горная дорога, едва различимая в свете звезд. Вороной конь, понукаемый всадником, уверено скачет по-над обрывом. Но вот что-то происходит. Серебристая вуаль загораживает путь. Конь пугается, встает на дыбы, бьет задом, словно под потник ему насыпали горсть острых колючек. Ничего не слышно, но картинка на миг приближается, в зеркале — морда обезумевшей лошади, рот открыт, словно конь не ржет даже, а кричит, как испуганный ребенок.

Всадник не удерживается в седле и летит вниз с обрыва, летит, раскинув руки, бесконечно долго и слишком медленно, люди так не падают в реку...

И снова зеркало темнеет, но через миг на его поверхности — картина залитой солнцем и роскошно обставленной комнаты. На этот раз слышны и звуки — в распахнутые окна врывается птичий щебет и шорох листвы, откуда-то доносится обрывок сыгранной на флейте мелодии.

Два молодых человека вольготно развалились в креслах. Пьют вино.

— Если маменька думает, что все можно решать без меня, то она глубоко ошибается, — слышит маг раздраженный голос того из собеседников, который одет в светло-серый камзол. У говорящего темные волосы, карие круглые глаза и мелкие черты лица.

Видимо, обсуждать какую-то "маменьку" начали давно, и реплики повторяются уже не по первому кругу.

— А что можно сделать? — пожимает плечами второй юноша.

Этот — настоящий красавец: золотые волосы крупными кольцами спадают на кружевной воротник, идеальные черты лица, ярко-синие глаза, сочные губы. Густоте и длине ресниц позавидует любая девушка. Он одет в изысканный темно-синий костюм.

— Сейчас увидишь, — жестко усмехается брюнет. — Я приказал герцогу Арасу явиться ко мне после вечерней трапезы.

Эт-Баради снова вздрогнул. "Приказал герцогу"? Кто может сказать такое?

Картинка рябит. Маг вдруг понимает, что вокруг молодых людей сцепились, сплелись в клубок, словно дерущиеся псы, две силы: серая и... серая же. Лишь оттенки чуть разнятся. Центр притяжения творящихся где-то заклинаний — тот юноша, который упоминал "маменьку". На блондине тоже есть отсвет волшбы, но ее природа совершенна иная — слабая и утонченная.

— Придет герцог — увидишь, — снова усмехается брюнет. — Мне надоело, что вокруг меня — только люди, преданные маменьке. Она подсовывает мне своих фрейлин... Она выбирает мне друзей... Порой я и тебя, Лилл, подозреваю...

У красавчика напрягается спина, но он молчит.

— Шучу я, Лилл. Ты ничего не значишь и поэтому не интересуешь маменьку.

В этот момент раздается голос слуги:

— Его Высочество герцог Вельмирский!

Старый маг вздрогнул, зажмурился, потер лицо руками, словно смывая наваждение. Нет, это все не то. Серая волшба бушует над землей, но к загадке пророчества это не имеет никакого отношения. Или — имеет, но Пит не знает, как сложить картинки.

— Глупая медяшка! — выругался некромант, открыв глаза. — Что мне дела до дворцовых тайн? И подсматривать за стариной Титусом мне ни к чему. Он всегда знал, что делает.

Зеркало, словно поняв слова мага, снова засветилось, из его глубины всплыла новая картина.

Мальчишка лет десяти — черты лица показались эт-Баради знакомыми — сидит за столом. Перед ним — кучка мелких предметов. Здесь и дорогие кольца, и обломки простого камня, и какие-то совершенно неожиданные вещи вроде большой костяной пуговицы или сухих фасолин. С другой стороны стола, спиной к магу, сидит молодая женщина. То, что она молода, чувствуется и по гордой посадке головы, и по точным и легким движениям. Женщина протягивает руку с зажатой пальцах вязальной спицей и аккуратно скатывает с вершины кучки вырезанную из камня фигурку зайца.

— Видишь, ничто больше не шелохнулось, — говорит она.

Голос ее мелодичен, словно птичья трель.

— Но, бабушка, это долго, — возражает мальчик. А если так?

И он одним движением ладони разворашивает кучку предметов, выбирает из самой середины кольцо с рубином и надевает его на большой палец правой руки.

— А ты уверен, что то, что получится в итоге, будет лучше, чем то, что было? — строго спрашивает женщина.

— Нет, — вздыхает мальчик. — Но что-то жжет здесь...

И он показывается себе на грудь.

Женщина встает, подходит к малышу, ласково гладит его по голове:

— Бедный ты мой... Но помни, Элли, что многим хуже, чем тебе, у них нет бабушки с дедушкой...

Мальчик сосредоточенно кивает.

В этот момент эт-Баради вспоминает, где видел это лицо.

— Драконенок жив? — восклицает он, не сдержавшись. — Так вот кого искали наемники... Но... где он?

* * *

Зеркало не врало. Оно вообще не умело врать. Когда-то оно называлось "Око знания". И не было такой магии, которая могла бы скрыть от него происходящее в этом и паре соседних миров. Только вопросы нужно уметь задавать правильно, а это искусство люди давно утеряли.

Не врало оно и показывая королевские покои. После утреннего совещания в Малом кабинете Его Величество король Виталис изволил откушать в обществе ближайших вельмож, а на послеобеденную аудиенцию пригласил маршала Келенора.

— Его Высочество герцог Вельмирский! — провозгласил слуга и сделал шаг в сторону от двери.

Арас вошел, моля про себя всех богов, чтобы король не заметил того напряжения, которое вызвало у маршала приглашение в "кофейную" комнату.

К счастью, после полуофициального приветствия Виталис заговорил о вещах, не касающихся тех вопросов, о которых Арас предпочитал не распространяться.

— Милейший герцог! Не стесняйтесь, присаживайтесь! Вот вино, печенье, фрукты, — Виталис изобразил на лице одну из тех улыбок, за которые его называли "обаятельнейшим".

Дождавшись, пока гость пригубит вина, король продолжил:

— Герцог! Вы так много говорили на совещании о лошадях и фураже для армии, что я не понял главного: воюем мы или нет с Утором?

Маршал удивленно взглянул на короля, но, поняв тонкость вопроса, ответил:

— Мы воюем с уторцами.

Король расхохотался:

— Великолепный ответ. А что не так в этой войне?

Арас поморщился — ему было неприятно напоминать королю о том, что тот должен знать сам. Виталис ревнив и обидчив, как ребенок. Если слова герцога покажутся ему менторскими, то он затаит злобу... а причин ненавидеть маршала у короля вдосталь. Самых неожиданных. Например, на последнем балу в академии глупые маги объявили маршала "первым кавалером". Потом извинялись, доказывая, что король — вне игры, и не может быть кавалером... Но Арас видел, как дергалось у мальчишки лицо.

— Министр иностранных дел, Его Высочество герцог Элентель Нинотти, — начал маршал.

— Я слышал доклад Эля, — прервал его Виталис. — "На наше требование дать объяснение действий подданного уторской короны король Ас-Мавил Меченосец ответил, что господин Антери Двальди-Ааре не является подданным Утора и лишен титула королевского дароносца, пожалованного ему за участие в штурме крепости на острове Бус".