Четвертая Эпоха

Орда вновь отхлынула от города. На этот раз убитых среди их числа было еще больше, нежели во время первого штурма. Впрочем, и воины Форноста не избежали потерь и мало что не падали от усталости, сказывалась бессонная ночь и два недавних тяжелых боя.

-Может, теперь отступят? — С надеждой вгляделся в изможденное, потемневшее от грязи пота лицо Эведра совсем еще молодой десятник, волею судьбы оказавшийся на стенах плечом к плечу со старым тысячником.

-Вряд ли... — Покачал головой Эведр, сплюнув через парапет тягучую вязкую слюну. — Их слишком много, и если они отойдут сейчас, это сильно подорвет весь боевой дух орды. Их командиры, кто бы они ни были, не могут этого не понимать. Поверь мне, парень... Все самое тяжелое еще впереди...

* * *

Как впоследствии оказалось, слова Эведра были пророческими. Отступившее темное воинство, преспокойно дождавшись, пока угаснет огонь на подступах к воротам, пошло в третью атаку. На этот раз не менее массивный, нежели первый таран на толстенных цепях волочило четверо гигантских варгов. Как и в предыдущее столкновение орда не стала тратить время и силы на всевозможные хитрости. Все скрытые козыри защитников Форноста подошли к концу, и теперь все должна решить честная сталь и боевой дух сражавшихся.

Волочившие таран явно загодя натасканные на этот трюк своими хозяевами варги, едва оказались на расстоянии обстрела для защитников крепости, тут же взяли стремительный разбег, отчего тяжеленный таран взвился в воздух на туго натянутых цепях словно пушинка, и ринулись к воротам. Запоздало защелкали арбалеты и требущеты. Один из наездников рухнул наземь пораженный гигантской стрелой настенного арбалета, буквально сметенный со спины своего жуткого скакуна, но было поздно.

Огромный рычащий ком шерсти, мускулов и дерева с чудовищной силой врезался в уже и так изрядно поврежденные врата, и они не устояли. Толстенный деревянный засов, запирающий их переломился пополам, и створки слегка приоткрылись, благо помимо засова вблизи ворот была возведена массивная баррикада, не давшая им распахнуться настежь.

Уцелевшие, хотя и немного оглушенные от столкновения с массивными воротами варги остервенело кинулись на защитников города, однако тут же были встречены целым ливнем и стрел и ударами тяжелых копий, и полегли все до единого, не успев причинить никому вреда.

К пробитой бреши в обороне форностев уже вовсю спешили новые воины неприятеля, но могучим дружинникам образовывавших первую линию защиты при поддержке ополченцев все же удалось отбросить всех противников от входа в город и захлопнуть врата, подперев их со своей стороны массивным бревном.

На стенах защитникам тоже приходилось несладко. На этот раз первыми на стены полезла отборная орочья пехота в тяжелой броне. Могучие и явно обученные лазать по стенам гоблины вмиг закинули на стены массивные осадные крюки на стальных цепях, чтобы их невозможно было обрубить, и, не обращая внимания на стрелы, практически в мгновение ока оказались на стенах, тут же вступив с ополченцами в жестокое противостояние.

В отличие от своих низкорослых сородичей эти орки превосходно умели биться как в одиночку, так и слитном строю, что тут же ощутили на себе преисполненные праведного гнев, но притом совершенно необученные ополченцы. Массивные ятаганы орков собирали обильную жатву с защитников стен, отбрасывая их все дальше и дальше.

Могучему Тверду не повезло. Он с двумя товарищами из числа обычных горожан столкнулся аж с пятью отборными телохранителями вождя орды. Сперва он сумел улучить момент и разбить голову одному из гоблинов схватившимся с его соратником своим молотом, но затем на него разом насело сразу трое орков.

Молотобоец яростно вращал своей исполинской кувалдой, не давая оркам приблизиться к себе, но отсутствие профессиональной боевой выучки все же сыграло против него, и один из ятаганов противника глубоко погрузился ему в живот, легко пробив защищавший могучего кузнеца плотный кожаный доспех. Тверд яростно взревел и изо всех своих немалых сил обрушил молот на голову удивленного тем, что его соперник никак не желает умирать, самоуверенного орка.

Кувалда легко смяла череп гоблина вместе со шлемом, превратив их в одно сплошное месиво мяса и металла, и тут двое оставшихся орков разом нанесли удары, поразив ятаганами грудь и шею отважного воителя. Тот уже на последнем издыхании сумел могучей рукой притянуть к себе одного из убийц и, несмотря на яростное сопротивление последнего, вонзить ему в горло здоровенный мясницкий нож, который всегда носил за поясом с такой неистовой силой, что тот вышел из шеи с обратной стороны, после чего, наконец, рухнул мертвым.

Однако прочие ополченцы не были столь могучими воинами как отважный кузнец и посему их продолжали теснить по всем направлениям. Внизу на стены уже карабкались и иные воины орды рангом поплоше. Вскоре всем стало понятно что стены уже не удержать, но и дружина и горожане остервенело продолжали сражаться, поскольку отступать им было попросту некуда. Ведь там за их спинами были их жены, старики и дети...

-Господин, под городом есть подземелье. — Осторожно тронул за плечо тысячника один из его оруженосцев. — Оно расположено довольно глубоко, там сейчас женщины и дети, и мы могли бы...

-Нет! — Отрезал тысячник. — Я не брошу своих людей! Не в этот раз... Седлать коней! — Зычно скомандовал Эведр. — Умрем, как подобает мужчинам! В открытом бою!

Дружинники поддержали его приказ яростным ревом и со всех ног бросились к конюшням, пока было еще не слишком поздно. Пока у них еще была возможность умереть красиво. На поле брани, а не здесь подобно загнанным в угол амбарным крысам.

Тысячник уже собрался, было последовать их примеру, когда позади темных порядков орды из прилегающего к городу леса показался еще один отряд. Эведр сперва подумал, что это к врагу подоспело свежее подкрепление, но затем его зоркие, несмотря на прожитые годы, глаза различили развевающийся над отрядом бело-синий арнорский штандарт.

-Неужели Пресветлая Варда услышала наши молитвы... — Потрясенно прошептал он.

Надо сказать, этот отряд заметил не он один, и защитники крепости, почуяв, что все сегодня может сложиться и иначе, и смерть может обойти их стороной, с удвоенным рвением взялись за дело.

-Командир, воины готовы! — К Эведру подбежал запыхавшийся, но сияющий от радости и предвкушения жаркой схватки дружинник. — Восемь сотен кавалерии!

-Отлично. — Хищно улыбнулся старый тысячник. — Зададим жару этим ублюдкам.

А тем временем подоспевший на выручку к арнорцам отряд слитно ударил прямо в тыл совершенно не ожидавшей подобного орде. Грозно зазвучала боевая медь военных рогов, еще более усиливая ужас среди пришельцев севера. Воинство людей не было особенно многочисленным. Всего пять тысяч воинов, пять сотен тяжелой кавалерии, столько же пеших латников, из числа тех, кто чудом выжил во время предыдущих ожесточенных боев с силами северной орды.

Остальные были ополченцами окрестностей из тех, что не побежал на юг, ища спасения в глубинных областях могучей империи, а решил пусть даже и ценой своей жизни показать захватчикам, что они слишком рано списали их со счетов и решили праздновать победу.

Их удар был страшен. Первыми достигшие вражеских порядков арнорские конники врезались в ряды темного воинства, с ужасающей силой круша все на своем пути. Пешие воины не отставали от конных, прикрывая их по флангам. Шеренги орды заколебались. Уже окончательно уверовавшие в слабость и никчемность людей и внутренне празднующие свою победу, они оказались совершенно не готовы к подобному повороту.

Орки и ангмарцы, несмотря на свое подавляющее численное превосходство, разбегались кто куда, не в силах дать охваченным праведным гневом арнорцам хоть какой-то отпор.

-Это наш шанс! — Прокричал Эведр. Верхом на могучем гнедом жеребце в окружении своих ощетинившихся копьями конных закованных в броню воинов, он выглядел сейчас очень грозно и был готов сражаться за свой родной город, в котором он был не только начальником гарнизона, но также родился и вырос, до конца. — Открыть ворота!

Несмотря на то что орде теперь приходилось сражаться на два фронта, враги не оставляли попыток штурма ворот, которые еще держались лишь благодаря титаническим усилиям защитников крепости. И их жертва не пропали даром. Сноровисто разобрав баррикаду, защищавшую изрубленные искореженные ворота, их защитники проворно отхлынули в стороны.

Враги, ликующе вопя, устремились в образовавшийся проход, но, увидев несущуюся на них во весь опор тяжелую лаву кавалерии, ждавшую своего часа во внутреннем дворе надвратной цитадели, охваченные диким ужасом попытались повернуть назад и столкнулись со своими же воинами. Латники Эведра ударили по всей этой живой массе слитным ударом копий на полном скаку в лучших традициях арнорской боевой конной школы.

Их удар был настолько силен, что дружине в одночасье удалось стоптать всех врагов штурмовавших ворота, сломив их оборону, и оттеснить прочь от города, продвигаясь все дальше и дальше вглубь вражеской орды. Рисунок сражения вновь изменился. С одной стороны врагов, несмотря на понесенные ими колоссальные потери, все равно оставалось значительно больше, нежели всех арнорцев вместе взятых, однако подоспевшее к ним подкрепление и задумка Эведра обескуражили вражеских воинов, лишив их должного боевого настроя.

Те, что штурмовали стены, также почуяв слабину своих соратников, сражались уже не столь ожесточенно, и у оборонявшихся ополченцев появился шанс. Около тридцати тысяч воинов потеряли ордынцы за все время осады непокорного свободолюбивого Форноста, не считая прочих потерь. Еще около двадцати тысяч их оставалось против от силы семи-восьми тысяч арнорцев, считая и тех, что пришел городу на подмогу со стороны леса, ибо им тоже изрядно досталось за время вторжения.

Предводители орды всеми силами пытались переломить обстановку, послав лучшие силы, чтобы остановить наступление людей запада, но в образовавшемся столпотворении их воинам приходилось пробиваться сквозь ряды своих же потерявших голову от страха бойцов, преимущественно эриадорских гоблинов, которых в стане орды было больше всего, и которые совершенно обезумели от ужаса. Многие из них попросту погибали в чудовищной давке, так и не достигая поставленной цели, и в итоге воинство орков и ангмарцев окончательно смешалось, превратившись в неуправляемую толпу.

Конница Арнора и с той, и с другой стороны сполна воспользовалась этим неожиданным подарком, нещадно рубя ордынцев направо и налево и лишь усиливая их панику. Ополченцем же тем временем удалось окончательно отбить штурм, уничтожив всех осаждавших город врагов, и они, оглашая воздух грозными боевыми кличами, пришли на помощь своим соратникам.

Это стало последней каплей. Воины орды очертя голову бросились в рассыпную, более не помышляя о сражении, спеша лишь спасти собственные жизни. Арнорцы осатанело поражали их в незащищенные спины, рубя мечами и пронзая пиками, сполна отыгрываясь за все предыдущие поражения и потери.

К закату все было кончено. Орда была перебита и рассеяна по окрестностям и лишь немногочисленной коннице и варжьей кавалерии удалось ускользнуть, уйдя на север. Арнорцы утомленные тяжелыми битвами последних дней их преследовать не стали. Всего около трех тысяч из них сумели пережить это сражение.

От всей тяжелой кавалерии осталось не более семи сотен бойцов, пеших дружинников уцелело несколько больше, а вот практически бездоспешными ополченцам досталось более всего. Их уцелело не более пяти сотен от всего того числа, что принимало участие в битве.

Множество жителей славного Форноста сложили головы в этой войне, а значит у тех, кому удалось уцелеть, но кто изначально не принадлежал к их числу, появился шанс поселиться под его крепкими стенами в качестве полноправных горожан, ибо приграничный форт столь важного стратегического назначения по понятным причинам не мог долгое время оставаться без защитников.

Город ликовал. Форностцы праздновали свое второе рождение, ибо их спасение было воистину чудом, божественным провидением додревних сил Арды. Однако сам Эведр, несмотря на блистательную, потом и кровью вырванную у более сильного и многочисленного врага победу, в отличие от своих солдат, отнюдь не разделял их радости.

Мистический предводитель орды так и не показался ему на глаза во время последнего боя, хотя многие его дружинники видели исполинскую фигуру белого орка на сером варге, который пытался пробиться к людским порядкам, но не преуспел в этом из-за чудовищной давки на поле битвы, видно его сила тоже имела свои границы, и тысячник был абсолютно уверен, что ему в любом случае удалось уцелеть, и что в самом ближайшем будущем он вновь заявит о себе. Ибо подобная мощь попросту не может слишком долго оставаться под спудом.

Впрочем, получившие столь жестокий отпор и понесшие колоссальные потери орки и их союзники ангмарцы в ближайшее время уже вряд ли вернуться, однако весь северо-восток Арнора ныне фактически лежал в руинах, что вряд ли понравится Наместнику, который хотя и слыл человеком справедливым, но и карать своих подчиненных за нерадивость также умел более чем хорошо.

Старый тысячник невесело нахмурился. Гонец, посланный им к Наместнику, так не вернулся назад, а значит, ему в свете последних событий нужно было срочно оправляться в Аннуминас для получения новых указаний. Мешкать было ни в коем случае нельзя. Требовалось срочно восстанавливать оборону всего северо-востока, где тысячник был ныне первым военным лицом, и Эведр был намерен исполнить это всеми возможными способами и в максимально краткие сроки. Пусть даже это и будет стоить ему карьеры или даже жизни.

Глава третья. Дурные вести.

В этот вечер Наместник как обычно находился в своем кабинете в главном дворце Аннуминаса. Это был довольно крупный породистый темноволосый мужчина слегка за сорок в самом расцвете лет, ибо те, в ком текла древняя кровь Нуменора, жили гораздо дольше обычных людей, хотя и не были бессмертными подобно эльфам.

Древние короли прошлого, согласно многочисленным хроникам правили порой по триста лет, а то и более, но со временем кровь дунадайн все более и более растворялась среди иных племен и народов, несмотря на все старания ее носителей сохранять чистоту породы, и посему Эвенор, волею государя объединенной империи Гондора и Арнора Наместник всех северных земель, вряд ли мог рассчитывать более чем на сто лет жизни.

Впрочем, этого ему было вполне достаточно. Наместник был человеком весьма прагматичным и рассудительным. Он никогда не хватал звезд с неба, вполне трезво оценивая свои возможности, и посему амбиции Ар-Фаразона и прочих темных нуменорских владык далекой древности были ему глубоко чужды. Жить вечно он не желал. Особенно в связи с последними событиями, когда на вверенные ему земли обрушилось столько напастей разом.

Все дело было в том, что на его королевство нежданно-негаданно обрушилась целая орда орков в союзе с проклятыми потомками чернокнижников ангмарцами. Причем случилось все это настолько неожиданно и внезапно, что к своему глубокому стыду даже он, первое лицо Арнора, ничего толком не знал о разыгравшемся на северо-востоке противостоянии, кроме того, что число вторгшейся в его земли орды было довольно велико и случившееся никак нельзя было назвать мелким приграничным набегом.