— Там разница температур между водой в озерах и ледниками на вершинах окружающих долину гор позволяет накапливать энергию. И так было впервые доказано, что человеку не обязательно быть проводником, когда есть такая очевидная... — попытался ответить Олан.
— Садись, пиши новую шпаргалку, — велел Диньяр.
Олан кивнул и торопливо пошел на место.
— Так, — задумчиво произнес преподаватель. — Теперь уважаемая Линн Тасу.
Уважаемая грациозно встала и покачивая бедрами отправилась к преподавателям. Спереди зрелище, наверное, было еще интереснее, чем со спины. Потому что Диньяр хмыкнул, Ольшан подобрался, а рыжий и бородатый подался вперед.
Отвечала девушка, в отличие от Олана уверенно, не запинаясь, а главное, говорила то, что действительно имело отношение к магии и магам. Диньяр слушал ее с явным интересом, задал несколько несущественных вопросов и отпустил, велев явиться за результатом сразу после обеда.
— Калев, — назвал следующего претендента магистр.
Роан перевернул лист со шпаргалкой и стал сочинять еще один плохой стих. На этот раз о нехорошем человеке, который намеренно задерживает путника и не дает ему спотыкаться об только что брошенные судьбой камни. А потом, когда отпустит, будет уже поздно. Половину этих камней кто-то обязательно подберет.
Стихосложением Роан увлекся и даже стал подумывать о том, чтобы купить четырехструнную миниатюрную керу и попытаться сочинить еще и музыку. Музыку он, в принципе, сочинял еще хуже, чем стихи, но если объединить минус с минусом, по математическим законам должен получиться плюс.
Шпаргалку Калев написал правильную и ерунда, что, скорее всего, успел это сделать за то время, пока отвечала Линн, а предыдущий вариант заманчиво торчал из кармана. Язык он знал хуже чем девушка и Олан, но Диньяр почему-то издеваться над ним не стал. Еще и похвалил за упорство. И сказал, что если Калев так и продолжит, что-то из него вполне может выйти. У Калева после этого покраснели уши, с чем он и был отпущен.
— Так, теперь Роан... — Диньяр посмотрел на лист перед собой, — Роан Верд. Послушаем, что вы нам расскажете, юноша. Люблю слушать незнакомых людей.
Роан торопливо дописал строку и встал.
Ольшан и его молодой коллега к этому моменту вообще потеряли интерес к экзамену и тихонько о чем-то переговаривались. Олан, на которого Роан бросил взгляд, когда проходил мимо, явно писал какой-то монументальный труд, потому что успел исписать три листа и останавливаться не собирался. В общем, никому особого дела до Роана не было. Даже Диньяр смотрел без азарта.
— Приступайте, — велел магистр.
Роан глубоко вдохнул и стал рассказывать о взаимодействии Технического Института кикх-хэй со школами магии. Диньяр явно скучал. То ли тысячи раз это слышал и оно успело ему надоесть, то ли Роан настолько не умел рассказывать.
— Стоп! — перебил преподаватель на самом интересном, с точки зрения претендента в аспиранты, месте.
Ольшан и его молодой коллега прервали высокоинтеллектуальный разговор о векторах приложения неизвестно чего и к чему, и дружно уставились на Диньяра. Ольшан смотрел неодобрительно, а рыжий и бородатый почему-то испуганно.
— Язык вы знаете лучше, чем я, так что это просто пустая трата времени, — задумчиво заявил Диньяр. — Задавать вам вопросы, хм... Ладно, убедили. Я вам засчитаю сдачу. Снизойду и войду в положение, насколько я знаю, вы документы подали фактически в последний момент, а я добрый...
Молодой преподаватель после этих слов уставился на Диньяра с вселенским удивлением, а замерший над своей писаниной Олан опять уронил пишущий стержень.
— Добрый я, — с нажимом повторил для самых непонятливых Диньяр. — Но мою доброту молодой человек отработает. Поможет с переводами химических терминов. Молодой человек ведь разбирается в химических терминах?
— У брата спрошу, — сказал Роан.
— Отлично! — жизнерадостно воскликнул Диньяр и потер ладонью о ладонь. — Можете пока идти.
Олан и рыжий преподаватель смотрели на Роана с одинаковым сочувствием. А Ольшан добродушно улыбался. Похоже, он до сих пор думал, что Диньяру хочется с кем-то поговорить на языке кикх-хэй.
Роан поблагодарил и ушел, в твердой уверенности, что точно купит миниатюрную керу, сочинит стих о добром преподавателе Диньяре и станет распевать получившуюся песенку во всех местных кабаках. А потом ее подхватят студентусы, песня обрастет новыми куплетами неприличного содержания и станет народной. И будет жить имя магистра Диньяра в веках. Не один же он мстить умеет? А то додумался, из-за какого-то жалкого экзамена заставлять людей бесплатно работать. Да за этот перевод у него такую сумму бы запросили, десять керу можно купить. Причем больших, у которых двенадцать струн.
— И куда я попал? — спросил сам у себя Роан, оказавшись за дверью.
Нет, он с самого начала понимал, что особо ему никто не обрадуется. Но то, что чуть ли не с первого дня его будут пытаться чем-то занять, практически ничего не давая взамен... За такое следует мстить.
— Зря ты так, — в своей излюбленной добродушной манере сказал Ольшан, когда вспотевший и бледный до синевы Олан вышел из аудитории.
— Считаешь, я должен был пожалеть этого самоуверенного болвана? — искренне удивился Диньяр. — Да я ему добро делаю. Нельзя магу с его способностями делать такие глупые ошибки и не видеть дальше своего носа. Ему сколько лет? Он бы мне еще о том, что такое гейзер стал рассказывать.
Ольшан покачал головой, посмотрел на внимательно слушающего Роя и дальше стал говорить на ломанном языке кикх-хэй.
— Я о том мальчике. Он же не знает, что тебе дочерей надо замуж выдать, что их у тебя пять.
— Уже четыре, одну выдал, — гордо произнес многодетный отец.
— Не важно. Ты экономишь, а он будет терять время и обижаться. И это он еще не знает, сколько стоит технический перевод.
— Ольшан, все он знает, — ни капельки не раскаялся Диньяр. — Мне было интересно, станет он торговаться или нет. Ты ведь никогда не сталкивался с кикх-хэй на их территории и не понимаешь.
— Он не кикх-хэй.
— Он все равно, что кикх-хэй, ты его кольцо видел?
— Не обратил внимания, — признался Ольшан.
— Зря. Интересное кольцо. Род Хасу. Не знаю, что за ветвь этого рода, но Хасу в любом случае из тех, кто хранит и приумножает знания. Понимаешь? А судя по кольцу, этот мальчик знает много всего интересного о том мире, откуда они пришли. Он рос с ними, они его приняли, как своего ребенка, понимаешь?
— Надеешься что-то выведать?
— Интересно ведь, — совсем по-мальчишески подмигнул Диньяр, широко улыбнулся и махнул рукой. — И вообще интересно, что он сделает. Он не стал торговаться. Значит, наша школа ему действительно нужна, понимаешь? Он побоялся, что я не соглашусь с запрошенной ценой, разозлюсь и отправлю его на другой необязательный экзамен. А он не уверен, что справится. Вот так вот. Целеустремленный мальчик.
— Так он тебе понравился, — обрадовался Ольшан.
— Нет, не люблю мошенников и неучей, — возразил Диньяр. — Но это не отменяет того, что он целеустремленный и кикх-хэй в человеческой шкуре. Практически волк в овечьей. Интересно ведь.
Ольшан махнул рукой и похлопал по плечу Роя, который стоял, хлопал глазами, как девица, к которой пришли свататься незнакомцы, и ничегошеньки не понимал. Да и выражение лица у него было точно такое же, как у той девицы. Наверное подозревал, что старшие коллеги разговаривают о чем-то неприличном.
После обеда претенденты в аспиранты опять стояли под дверью аудитории и ждали, пока к ним снизойдут.
Вспыльчивая Линн заподозрила, что о них попросту забыли, о чем и разговаривала сама с собой.
Калев, оказавшийся простоватым и дружелюбным парнем, подошел к Роану знакомиться и слово за слово рассказал ему по секрету, что язык кикх-хэй сдавал из-за дурацкого спора. А так бы ни в жизнь не стал связываться с Диньяром. Потому что Диньяр известная сволочь, у которой бывают моменты просветления. В общем, Калев удачно вписался в один из таких моментов, чему был безумно рад.
Олан, которому не повезло, прислонился спиной к стене и изучал свои трясущиеся руки. Из аудитории его выпустили перед самым возвращением остальных претендентов, так что пытали парня страшно.
Наконец дверь открылась и младший преподаватель Рой Дезим пригласил всех войти. Олан с трудом отлепился от стены и заковылял в пасть к дракону первым. Линн, успевшая отойти в конец коридора, практически побежала обратно. А Калев, прежде чем идти за результатами, сотворил перед лицом отгоняющий зло знак.
Роан вошел последним, пропустив вперед девушку. Аккуратно закрыл дверь и стал в конце шеренги.
— Поздравляю, — сказал магистр Диньяр. — Вы все сдали, но я хочу сказать каждому из вас несколько слов, чтобы вы не питали иллюзий.
Линн тихонько фыркнула, а Ольшан, стоявший рядом с Диньяром, тяжко вздохнул.
— Начнем с юной девы, — продолжил свою речь Диньяр. — То, что она сдала мой экзамен, вовсе не отменяет того, что у нее большие проблемы с политикой и философией. И я бы на ее месте их решил как можно быстрее, потому что это не последний экзамен в ее жизни и через полгода кто-то нехороший может задать неудобный вопрос.
Линн кивнула.
— Олан, мальчик мой, — обратился к следующему претенденту Диньяр. — Ты удивлялся тому, что я не захотел быть руководителем у такого полного всяческих достоинств юноши, как ты. Так вот, я был абсолютно прав. Я бы был тебе плохим руководителем, потому что очень не люблю учеников, не понимающих смысла заданного вопроса. Думай, Олан, думай, прежде чем начинать вываливать на собеседника хранящиеся в твоей умной голове знания. Нехорошо, когда эти знания вовсе не та информация, которая была собеседнику нужна. Думай и не хватайся за первое, что пришло в голову, иначе окончательно испортишь себе репутацию.
Олан покраснел и старательно закивал. Еще и благодарить пытался, путаясь в словах.
— Калев, а ты меня удивил, приятно удивил, — продолжил делиться впечатлениями Диньяр. — Не думал, что твои упрямство и любовь к свершению глупостей могут принести такие результаты.
Калев неверяще вытаращился на преподавателя.
— Так, теперь наше меньшинство. Уверен, у тебя те же проблемы, что и у Линн, впрочем и достоинства такие же. Не любишь заниматься тем, что не интересно? — спросил Диньяр.
Роан пожал плечами. Откровенно говоря, не любил, но усилия время от времени прикладывал.
— А придется! — жизнерадостно сказал преподаватель и стал всех поздравлять с успешно сданным экзаменом.
Поздравлял долго и нудно, переливал из пустого в порожнее, уходил в какие-то несусветные исторические дали, а потом начинал говорить о светлом и интересном будущем. И успокоился только после того, как в животе не успевшего пообедать Олана громко забурчало. После этого преподаватель покачал головой, пробормотал что-то о неуважении и, наконец, всех отпустил.
— А еще он мелочный, — сказал Калев, оказавшись за дверью.
Но это Роан понял и так.
И написать песню захотелось еще больше.
Глава 7
Дин. Жертвенник.
Начиная разводить огонь под бронзовым котлом, не расстраивайтесь, если тот вдруг опрокинется — из него вывалится лишь ненужная гарь. Когда же огонь разведен и в котле готовится еда, смотрите, чтобы пламя не опалило ручки котла. Если они раскалятся, вы не сможете снять его с треножника. Да и проверьте, крепко ли он стоит на земле, иначе вы останетесь без еды.
(Книга перемен)
Обязательный экзамен у Роана прошел без эксцессов. Наверное потому, что у экзаменаторов не было возможности уделять слишком много внимания каждому кандидату в аспиранты в отдельности. Слишком уж много этих кандидатов съехалось на один несчастный экзамен. Некоторые из них собирались поступать в аспирантуру через год или два, просто решили сдать этот экзамен заранее — вдруг потом не будет возможности? Большинство, поступив, отправлялись обратно на любимую работу и в ближайшем будущем кого-либо беспокоить собирались только через портальную почту. Меньше всего оказалось вчерашних студентусов. Они боязливо жались друг к другу и присматривались к магам, успевшим получить кое-какой опыт. Особенно много внимания с их стороны уделялось здоровенному, дядьке с ожогом на словно вырубленном из гранита лице. Наверное, он в их представлении был грозным практиком, изничтожившим больше порождений мрака, чем они видели на картинках и в музеях. На самом же деле ожог мужик получил из-за пожара в лаборатории, а внешностью пошел в грозную маменьку — знаменитую ткачиху, изготовлявшую ковры даже для королевских дворцов.
Роан в этой компании оказался своего рода уникумом. Кроме него из всей компании возжелавших аспирантства было только двое вольных магов — улыбчивая пышечка, пахнущая хвоей и полынью, и высокий говорливый парень. В школе после сдачи экзаменов собиралась остаться только девушка. Она была увлеченной зельеваркой, и ее в аспирантуру чуть ли не силой затащил руководитель. Парень же собирался учиться дистанционно и по получении всех бумаг возвращался в Бутылочную пустошь, где изучал что-то интересное только ему. Роан заподозрил, что этот парень пока никем не понятый гений, но свое мнение оставил при себе.
В общем, компания подобралась интересная, в большинстве своем разучившаяся бояться экзаменов. И Роан в эту компанию вписался неплохо — того, что он успел выучить и вспомнить, ему вполне хватило, чтобы его отпустили почти сразу. Магу вообще показалось, что главными на этом экзамене были не знания, а уверенность в этих знаниях.
Проблемы же у Роана начались, когда он попытался договориться со своим руководителем. Договариваться руководитель не желал и все еще надеялся, что Роан тихо и незаметно испарится, пропадет, как мираж в пустыне. То, что навязанный молодой человек сдал экзамены и никуда не делся, стало для него неприятным сюрпризом. Причем он искренне не понимал, что теперь с этим аспирантом делать и зачем они вообще нужны.
Роан решил не отчаиваться и для начала задать несколько вопросов.
— План на год? — равнодушно переспросил магистр Дуэйн Леска вместо того, чтобы ответить на заданный вопрос.
— Да, — подтвердил Роан. — Его нужно написать.
— Пиши, — милостиво разрешил Леска и продолжил прерванное появлением Роана перекладывание пустых колб из шкафа на полку.
Роан вздохнул и немного понаблюдал за действиями руководителя. На этот раз магистр Леска был удивительно похож на побитого жизнью и молью филина. Надутого такого, таращащегося в ночь круглыми глазами. Сходства глазам добавляли круглые очки — стекла в тонкой проволочной оправе. Растрепанная прическа ассоциировалась у Роана с перьями, как и рабочая куртка, потертая, в химических подпалинах и непонятных пятнах. А еще куртка была на магистра велика и делала его приземистым, объемным, точно как филин со встопорщенными перьями.
Чем этот уважаемый человек занимается, Роан откровенно не понимал. Вытаскивать чистые колбы из чистого шкафа и ставить их на пыльную, местами в паутине, полку... Зачем? Лучше бы кипы бумаги пересортировал и выбросил все лишнее. Эти кипы возвышались повсюду этакими башнями, опирающимися на стены и мебель. Некоторые башни состояли из перевязанных разноцветными лентами стопок. И на лентах даже изредка были поясняющие записки и сургучные печати. Другие были сложены из разнообразных листов бумаги, и казалось, они вот-вот начнут расползаться на составляющие и рушиться. Но почему-то не рушились. Возможно, давно под воздействием собственного веса и влаги спрессовались в единое целое.