Дарья вздрогнула и повернулась на голос. Неподалеку от нее стоял офицер в незнакомой, но вполне "узнаваемой" форме. Длинная распахнутая шинель — "Кажется, такие называют кавалерийскими..." — с красными звездами на рукавах с вписанным в них незнакомым символом — перекрещенными серпом и молотом. Такая же звезда заменяла кокарду на плоской темно-синей фуражке с узким козырьком. Высокие кожаные сапоги, синие брюки, облегающие голени и сильно расширяющиеся на бёдрах, серый китель с мягким стоячим воротником с застёжкой на пуговицы, перетянутый кожаным поясом и ремнями портупеи, и три красных ромба в петлицах.

— Мы знакомы? — нахмурилась Дарья, этот голос она, кажется, уже где-то слышала.

— Сам, — улыбнулся мужчина. — В смысле, первый среди равных. Вот решил вас, Дарья Дмитриевна, лично навестить.

— Ох! — покраснела вдруг Дарья, вскакивая с кресла и запахивая полы халата. — Я не одета! Я...

— Пустое! — отмахнулся офицер. — Я вам, милая, в дедушки гожусь. Или даже в прадедушки.

Но на дедушку Главный Кормчий походил мало. Невысокий, но крепкий, со строгим симпатичным лицом. Более сорока и не дашь.

— Может быть, подождете меня здесь, а я...

— А смысл? — мужчина достал из кармана пачку сигарет и вытряхнул одну, ловко подхватив ее пальцами левой руки. — Мы уже встретились, и я вас уже видел, как есть. Что изменится, если вы теперь натянете трусы и бюстгальтер? Для меня — ровным счетом ничего.

— А для меня многое, — возразила Дарья.

— Да, ладно вам! — Кормчий прикурил от зажигалки, пыхнул дымом и покачал головой. — Все относительно, княгиня. Эти вот, к примеру, — кивнул он на продолжающее вращаться, детализироваться и разрастаться семантическое древо, — люди, как люди, между прочим. Любят, женятся и все такое, и притом наготы не стесняются. Напротив, гордятся. И чем знатнее человек, тем чаще обнажается. А вы у нас целая русская княгиня, да еще старого рода. Аристократка! — улыбнулся довольный произведенным эффектом Сам. — Голубая кровь!

Эффект, и в самом деле, имел место быть. Кормчий буквально в нескольких словах объяснил Дарье суть увиденного ею в этом музейном зале.

— А где это? — обвела она рукой экспозицию.

— Далеко! — вздохнул Сам. — Сложно и опасно, но очень хочется. И повод есть. Так что, возможно, еще увидите своими глазами.

— "Та сторона"?

— Она, — кивнул мужчина. — Так что, помочь?

— Если не сложно.

— Я сам предложил, — возразил мужчина. — Да и не сложно. Смотрите.

— Остановить изображение! — приказал он, и "картинка" замерла. — Вернуться к общим понятиям, дать крупный план.

Изображение сменилось, и теперь Дарья увидела первый куст ветвления.

"Основные понятия? Ага!"

— Государственное устройство! — сказала она. — Основные понятия.

И тут же перед ней возникла схема, включающая максимум два десятка элементов.

"Император... Сенат... Ну, это как бы и ежу понятно... Черная гора? Жирные коты? И что сие должно означать?"

— А что за цифры там в скобках? — спросила она.

— Красные обозначают количество единиц доступной информации, зеленые — количество артефактов в данной коллекции.

У понятия "Черная гора" в скобках было написано "1:0", тогда как у термина "гвардия" показатель был "173:19".

"Про кого-то известно много, а про кого-то практически ничего..."

— Спасибо, — кивнула Дарья Кормчему. — Я поняла.

— Ну, и славно! Тогда, я с вашего позволения, перейду к цели своего визита.

— Я вся внимание! — разговаривать со старшим офицером, а Дарья догадывалась, что знаки различия на Кормчем, наверняка генеральские, стоя перед ним в банном халате на голое тело, было непривычно, но она боролась с неуверенностью, как могла.

— Вы четвертый день на борту, — пыхнул дымом Сам, — а все еще, считай, и не видели корабля. Не хотите посмотреть?

— Приглашаете на экскурсию?

— И на экскурсию тоже.

— А еще куда? — заинтересовалась Дарья.

— На вечеринку, — улыбнулся Главный Кормчий.

— На какую вечеринку? — не поняла Дарья.

— Княгиня, сегодня 31 декабря! — еще шире улыбнулся собеседник. — Новый год!

— Так это будет новогодний бал? — прищурилась она, поспешно соображая, "что бы такое надеть?"

— Зависит от точки зрения, но, если вас интересует дресс-код, то, увы, у нас полная свобода. Коммуна. Слышали, поди?

— Так что же надеть? — опешила Дарья.

— Все, что угодно, — развел руками мужчина. — Хоть бриллианты на голое тело.

— У меня нет бриллиантов. — Пожала плечами Дарья, чувствуя, что начинает краснеть, потому что ее метнувшийся в сторону взгляд снова уперся в давешнюю мозаику. Вот на той красавице, и в самом деле, из одежды оставались одни лишь бриллианты.

— Камни не проблема, — "мило" усмехнулся собеседник, — было бы желание. У Марка, помнится, есть один симпатичный гарнитур, как раз под цвет ваших глаз, госпожа капитан-инженер 1-го ранга. У Греты тоже, наверняка, припасено немало камней хорошего качества. Да и у меня, грешного, всегда найдется, чем побаловать красивую женщину.

— Вы что, флиртуете? — нахмурилась Дарья, у которой от возмущения даже кровь застучала в висках.

— Ничуть не бывало! — поспешил успокоить ее Сам. — Свой интерес, не скрою, есть и у меня, но он не носит полового характера. Только бизнес, как говорят в Североамериканских Соединенных Штатах, и ничего личного. Так что, пойдете со мной на экскурсию?

— Ладно, но только после того, как надену трусы! — твердо заявила Дарья, начиная понимать, что все на этом корабле устроено куда сложнее, чем могло показаться при поверхностном взгляде.

— Ваша воля! — кивнул Главный Кормчий. — Я буду ждать вас в Венецианской гостиной, лады?

4. Грета Ворм

За временем не угонишься — так говорят на Тонге. И еще много где и на каких языках. Но факт — человек живет во времени, а не наоборот, хотя некоторые и полагают, что время понятие субъективное.

"Субъективное! Как же!"

Так и есть, субъективно рассматривая ситуацию, вроде бы, только что прибыла в Ландскрону, купила шубу и приготовилась отдохнуть "на всю катушку", и вот уже последний день декабря, Новый Год, и все такое. Но с другой стороны, неделя прошла, и ничего, как водится, толком не сделано. А события нарастают, и ситуация стремительно превращается в черт знает что. И времени нет, и ты за ним тупо не поспеваешь!

"Что же делать?" — Грета посмотрела в зеркало, поправила прядь на виске и задумалась вдруг о вечном. О себе несчастной, о жестоковыйном Карле, о непостижимом, как философский камень, Марке, о Ковчеге и вселенной, о жизни и смерти, и об игре солнечного луча в гранях алмаза...

"Откуда мы пришли? Куда свой путь вершим?

В чем нашей жизни смысл? Он нам непостижим.

Как много чистых душ под колесом лазурным

Сгорает в пепел, в прах, а где, скажите, дым?"

— Белиссима! — шепнул вдруг голос из неоткуда, и Грета вернулась к реальности.

Стояла голая перед огромным зеркалом, врезанным в малахитовую стену, и смотрела в себя.

"Черт!"

— Да! — сказала вслух.

— Кормчий только что имел беседу с госпожой Дари.

— Покажи! — приказала Грета, и зеркало превратилось в экран.

"Надо же... В Аханской коллекции... и в банном халате на голое тело... Потянуло на подвиги?"

— Ваша воля! — кивнул Главный Кормчий. — Я буду ждать вас в Венецианской гостиной, лады?

— С кем она спит? — спросила Грета, снова увидев в зеркале свое отражение.

— Ни с кем, — шепнул голос из ниоткуда. — Ну, разве что с Феоной один раз попробовала. Но это так, я думаю. Одно баловство!

— Рекомендуешь сблизиться?

— Отчего бы и не попробовать, — согласился Управляющий. — Марк, уж верно, колебаться не станет. Как пить дать, "уговорит девушку на койку".

— Смени стиль общения! — Грете вдруг стал неприятен этот панибратский тон и эта простонародная грубость в выборе лексических единиц.

— Прошу прощения, фрейлейн! — тут же извинился Управляющий, заодно заговорив вместо шепота сочным баритоном с "погромыхиванием" на горловых звуках. — Какие будут приказания?

— Скажи девушкам, я надену костюм Дианы-охотницы. И задержи нашу гостью минут на двадцать. Пусть Кормчий подождет немного, да и я хочу без спешки выпить чашечку кофе.

— Сварить кофе? Какой?

— Черный, крепкий, с кардамоном, но без сахара... Рюмку шдэрха... Да, смотри — не дури там! А то знаю я тебя! Граненую рюмку на восемьдесят франкских грамм и... Может быть, у Марка остались еще сигары с Йяфт? Такие длинные, тонкие...

— Гжежчи, — подсказал Управляющий, — убивающие ночь.

— Так что? Есть или нет?

— Есть, но Марк не любит...

— Я с ним сама разберусь! — остановила она возражения. — Значит, гжежчи. Как думаешь, сколько она может стоить на внутреннем рынке?

— Тройская унция, — сразу же откликнулся управляющий. — Золотом, за штуку.

— У кого? У баталера или у каптенармуса?

— У обоих.

— Купи мне штук десять!

— Десять или более?

— Дюжину! — решила Грета. — Купи сразу дюжину, только качество сначала проверь!

— Будет исполнено! Где прикажете накрыть стол?

— В будуаре! — Грета развернулась и, оставив свое отражение резвиться в одиночестве, пошла в туалетную комнату.

Идти было недалеко, буквально десять шагов, но Управляющий умел творить чудеса. В уборной Грету уже ждали служанки с бельем, костюмом и прочими "дамскими штучками", включая "дежурную" шкатулку с драгоценностями. А привычный ко всему фрачный слуга — он даже глазом не повел, когда в помещении появилась обнаженная хозяйка, — заканчивал сервировать стол: сигара на подставке черного дерева, пепельница из дымчатого кварца, оправленного в серебро, гильотинка, зажигалка... кофейник и чашка... хрустальная рюмка и узкогорлый кувшинчик из красной яшмы.

— Великолепно! — прокомментировала Грета, подходя к столу. — Налей-ка, братец!

Она не уточнила, но слуга был опытный — начал с водки, и, лишь наполнив рюмку почти до краев, перешел к кофе.

"Кофе..." — Грета прищурилась и втянула носом воздух.

Шдэрх, как и следовало, пах грозовой свежестью, сигара — черным табачным листом с предгорий Йяфетской Стены. И аромат кофе, что характерно, не вызывал и тени сомнения.

— Кто варил кофе? — спросила Грета.

— Лука, — сразу же ответил слуга.

— И когда же он начал? — вопрос по существу, а не лишь бы как. Все можно успеть вовремя, кроме одного — сварить кофе. Процесс сложный, требует времени и усилий.

— Семь минут назад! — подал голос Управляющий. — И это уже третий кофейник, моя светлая госпожа. Я приказал варить кофе с кардамоном еще двадцать минут назад.

— Знал или угадал? — поднявшееся, было, раздражение сошло на нет, сменившись чувством "глубокого удовлетворения".

— Знал.

— Откуда? — она взяла сигару и в одно движение, не примериваясь, обрезала кончик.

— Опыт.

— И опыт — сын ошибок трудных? — усмехнулась Грета и принялась раскуривать сигару.

— Так точно! — отрапортовал Управляющий. — Если помните, я вам чего только не предлагал, когда вы "в духе" пребываете. Ан, нет! Все не то. А потом приметил — вы кофе с кардамоном предпочитаете, а вот табак и алкоголь по настроению. Тут и не угадаешь.

"Не угадаешь!" — пыхнула она сигарой.

Гжежчи — сигара необычная: длинная, тонкая, напоминающая формой Гран Корону 47-го калибра и притом черная — почти оскуро, но не совсем. Оттенок другой, да и запах тоже.

"Этот табак рос под другим солнцем, на другой почве... в чужих горах..." — она вспомнила вдруг горы Йяфетской Стены. Пейзажи долин и предгорий, и Солнечное плато, и пустоши Гештсайи. Хвойные леса, чайные и табачные плантации, пастбища, деревни с каменными башнями, и одинокие хижины на склонах гор. Водопады и озера, перекаты Своенравной, и светлые глаза стройных горянок, обещающие больше, чем приоткрытые врата в рай.

"Да, черт возьми, было бы совсем неплохо!" — она опрокинула в рот содержимое рюмки — считай, полтора шкалика жидкого огня — и задержала дыхание, чувствуя, как грозовая свежесть одним махом очищает еще не проснувшийся окончательно мозг.

4. Дарья Телегина

К своему удивлению, спустившись в Венецианскую гостиную, Дарья обнаружила там не только господина Главного Кормчего, коротающего время за чашкой чая с молоком, но и Грету Ворм. Роковая красавица оделась так, словно собиралась на охоту: замшевый костюм темно-бутылочного цвета — бриджи, заправленные в коричневые сапоги для верховой езды, и приталенный камзол до середины бедер, расшитый темным золотом, — салатная рубашка со стоячим воротничком и пышным кружевным жабо, широкополая шляпа с чьим-то — "уж не павлиньим ли?" — пером, и, разумеется, дорогой гарнитур из изумрудов и черных алмазов.

"Удивительная женщина!"

В одной руке Грета держала кофейную чашечку, в другой — дымящуюся сигару.

— Дари, счастье мое! — воскликнула она, увидев Дарью, спускающуюся по винтовой лестнице.

— Я тоже рада вас видеть, госпожа Ворм! — Дарье не понравилось обращение, еще больше — интонация.

— Ах, прости! — взмахнула Грета сигарой. — Совсем забыла, ведь Карл говорил, что тебе не нравится...

— Мне все нравится, — остановила ее Дарья. — Зачем вы здесь, Грета?

— В последнюю нашу встречу ты меня об этом не спрашивала! — Грета умела улыбаться так, что скулы сводило от оскомины.

"От такой улыбки кровь в жилах скисает, не то, что молоко!"

— Вы правы, Грета.

— Ты! — остановила ее Грета.

— Я? — Не поняла Дарья.

— Нет, я! — взгляд синих глаз стал тверд, неумолим. — Я! Ты должна обращаться ко мне на "ты". Мы сестры, разве нет?

"Она безумна!"

— Мой вам совет, княгиня, — хмыкнул Главный Кормчий, — соглашайтесь! Есть люди, которым легче сказать "да", чем пытаться объяснить, отчего "нет".

— Хорошо, — кивнула Дарья. — Ты.

— Вот и славно! — мило улыбнулась Грета, словно не она только что готова была испепелить и заморозить все вокруг. — Мы идем гулять? Куда?

— Где Карл? — спросила Дарья.

— Где Марк? — спросил Сам.

— Они заняты, — как ни в чем не бывало, пропела "Диана-охотница" и, подхватив Дарью под руку — от кофейной чашки она уже успела избавиться, обернулась к Кормчему. — Итак?

— Начнем с обзорной палубы, если не возражаете.

— С чего бы мне возражать? Ты пригласил, тебе и решать.

— А с чего бы начала ты? — прищурился Главный Кормчий. Похоже, вопрос был не праздный, его это действительно заинтересовало.

— С садов Сибиллы или с кухонь господина Вателя.

— Хм... а ведь действительно! Но отчего бы не совместить, как считаешь?

— В каком порядке?

— В произвольном, — пожал плечами Сам. — Бросим монетку, или вот девушку спросим?

— Девушке скоро полтинник стукнет! — не удержалась Дарья.

— Я в курсе, — поправил фуражку Кормчий. — Но вопрос не в этом.