— Да у нас тут что-то типа игры в инопланетян... — Гриневич посмотрел лукаво по сторонам и продолжил.
— Ийё... — у Степана глаза на лоб вылезли — и какой хренью у нас народы не страдают?!
Степан полез чесать в затылке. Было видно, что такие 'вводные' для него полная неожиданность.
— Надо чтобы все были начеку. Эта шпана из Дагестана может попытаться кого-то из нас изловить и пошантажировать этим. Тут это обычное дело.
— Это так? — обратилась к Степану как к эксперту Эля.
— Так — мрачно ответил Степан.
Как бы ни готовились, но уже к вечеру пришла весьма страшная весть. Степан пропал. Причём несколько свидетелей видели как его затащили силой в какую-то иномарку и увезли.
Спасательные работы чужими руками
Для Владимира новость что Степана похитили, была очень тяжёлой. Во многом, он считал это своей недоработкой, так как именно Владимир отвечал за разведку. Мог и предугадал вероятное развитие ситуации, но не смог предотвратить. Теперь же казнил себя что не успел.
Также как и всегда, когда кто-то попадал в неприятности он примерял мысленно их на себя — каково бы ему самому было бы если бы он оказался на месте того человека. Такая 'примерка' весьма помогала иногда понять мотивы действий людей, но в данном случае, надо было просто спасать человека.
А Степан попал в исключительно скверную ситуацию. Владимир считал, что значительно хуже чем то, в какую попал он сам тогда на Марсе.
Это гораздо хуже — оказаться не один на один с природой, а один против озверелых человеческих отбросов.
Тогда на Марсе, ребята оставшиеся на орбите и не могущие ничем помочь физически, старались поддержать чисто морально. И эта поддержка была весомой.
Весомой, ибо тяжелее всего было как раз первые месяцы. Первые месяцы одиночества. Первый шок от того, что остался один на Марсе, от того, что теперь всё зависит от одного его, и чисто физически опереться ни на чью помощь невозможно; что всё теперь зависит больше не от его способностей, выдержки и сообразительности, а даже от малейшей случайности, Владимир пережил весьма тяжело. Хоть и никогда впоследствии никому об этом не рассказывал. Ему, как он считал, по сравнению со Степаном было тогда гораздо легче.
У него была связь с кораблём, с товарищами, которые не могли прийти на помощь физически, но советом, с моральной поддержкой — всегда.
У Степана всё было гораздо хуже.
Его похитили так, что никто даже не видел кто и где. Следовательно никто не мог даже предположить, куда его увезли и спрятали. А это значило, что именно этим бандиты ныне козыряют перед узником указывая ему на то, что помощи ему ждать неоткуда. Что вся его жизнь теперь зависит от малейшей их прихоти. А это очень даже существенная разница с тем, что было у Владимира.
Он помнил, как смотрел в ту область неба, где должен был быть уходящий от планеты корабль. Он часто туда смотрел, выходя из станции по какой-нибудь надобности. Вычислить небесные координаты корабля, по заранее известным параметрам его орбиты было несложно.
На стекле скафандра блестели отражённым светом огоньки станции, путаясь иногда с колючими искрами звёзд легко пробивающими своим светом жидкую атмосферу Марса даже днём. Он быстро находил то созвездие, то место в созвездии, где должен быть сейчас корабль и как ни странно у него не было больше того тягостного чувства, что давило в самые первые минуты катастрофы. Было чёткое осознание — 'Антарес' вернётся. За ним. Не скоро, но вернётся, а сейчас нужно приложить все усилия для того, чтобы выжить.
Скоро в ту область, где должен быть корабль медленно но верно вползла жёлто-голубая двойная звезда Земли. И отправилась дальше по орбите, всё более обгоняя Марс, медленно ползущий по своей, но более дальней от солнца.
Что он чувствовал тогда? Тогда, когда получил сообщение, что 'Антарес' благополучно лёг на эллиптическую орбиту возле Земли, а экипаж также благополучно вернулся домой...
Опять — спокойствие.
Потому, что он буквально кожей чувствовал, поддержку тех, кто сейчас там. На Земле.
Что чувствует сейчас Степан? Хватит ли у него духу выдержать и дождаться помощи, спасения? Не захлестнёт ли его отчаяние от тщательно нагнетаемой бандитами безысходности?
И вообще: зачем его так выкрали?
Чтобы 'вытрясти' имена тех, кто был с ним и организовал разгром в парке, а потом убить?
Или сделать просто заложником, пытаясь поторговаться с теми, кто устроил им в городе такой облом?
Наиболее вероятным было именно первое — выпытать имена истинных организаторов.
А это означало, что надо очень и очень торопиться. Его вполне могли бы убить. Сейчас его жизнь зависела всего лишь от двух параметров — его собственной выдержки и их расторопности.
Мало помалу, нарастало отчаяние — зацепиться было не за что.
Самые вероятные ходы были испробованы. А менее вероятных были тысячи. В них копаться, даже если подключить всех, кого он только знает, можно было и год.
Владимир полистал записную книжку. Посмотрел имена и адреса тех, с кем познакомился в этом мире. Кто в той или иной мере был его информатором.
Практически всех он уже успел обзвонить, опросить. Оставалось одно — ждать, что они узнают ещё и рыскать самому. Параллельно милиции, которая тоже уже занялась делом о похищении.
Всем его сомнениям и страхам положил конец звонок от одной бабульки, которая была, пожалуй, одним из самых ценных поставщиков информации о всей той, немногочисленной людской части города, имеющей крупные состояния. Он, в начале поисков, позвонил ей одной из первых. Сейчас, было похоже, что она таки что-то узнала.
И действительно. По мере того, как эта бабулька рассказывала, как всегда весьма подробно и во всех деталях, Владимир всё более осознавал — это явно то, что он искал. Это осознание не замедлило проявиться и на его лице.
Сидящий рядом за столом Михаил тут же бросил всё и стал с интересом прислушиваться к разговору.
— Анфиса Николаевна! А как те люди выглядели?
— Как-как... как бандиты!
— Я не то имел в виду. Это были местные или кавказцы? Лица вы не разглядели?
— Разглядела! Истинно — кавказцы! Все чёрные!
— Похоже это наши старые знакомцы 'развлекаются'... — прокомментировал Владимир отняв трубку от уха.
— Ладно, Анфиса Николаевна, мы через час приедем. Вы дома будете?
— Буду! Приезжайте. Буду ждать.
Владимир выключил мобилу и пояснил.
— Это звонила одна бабулька. Я ей однажды очень крепко помог. Отбил от хулиганья. Она живёт как раз на Больших Хуторах. Я её просил сообщать мне всё, что заметит про бандитов. Там ведь как раз дачи разных 'толстомордиков'. И дачи бандюков, местных, тоже.
— 'Стучит', бабулька! — мрачно подытожил Георгий, тоже перебравший все свои источники информации и теперь обречённо ждущий вместе со всеми в доме Бориса Ефимыча, который временно сделали штаб-квартирой по поискам.
— 'Стучит' и исправно — усмехнулся Владимир — Я за всё время общения с ней так много всего интересного узнал о всей правящей верхушке города — на несколько уголовных дел хватит. Очень информированная, наблюдательная и аккуратная бабулька.
— Находка для шпиона! — поддел Николай.
— Вот-вот! Именно находка. А разведку надо налаживать, по всем направлениям... вот через таких наблюдательных и информированных — не преминул напомнить Георгию Владимир.
— Так что будем делать?
— Едем в Большие Хутора и наводим справки на месте. Борис Ефимович! Вы как — нам подможете? Довезёте до Хуторов?
— А как же! Обязательно! Только вы эта... поосторожнее. Там они уже такими как тот босс растяпами вряд ли будут.
Георгий, не знавший что упоминается и какой босс имеется в виду, тут же навострил уши, но все сделали вид что ничего не заметили, ничего не произошло и продолжения не последовало.
— Да ясно дело, что будем! — только и всего рассудительно заметил Владимир — Надо убедиться, что у них там в той даче конкретно заложник. А освобождать уже будем не своими наличными силами... Так! Стоп! Нам кое-что понадобится из спецснаряжения.
— Это ещё что?! — спросил Михаил удивлённо.
— Тут рядом есть магазин, торгует всяким хламом. Среди него — хорошие телескопы.
— А! Понял!
Через десять минут, Владимир с Михаилом бегом возвращались к воротам дома Бориса Ефимовича нагруженные огромным ящиком. Тащил больше Михаил. Владимир лишь на ходу придерживал ящик, который Михаил взгромоздил себе на плечо. К их приходу, 'Тоёта' уже была выведена из гаража и сдержанно урчала двигателем за воротами.
— А чего такой большой?
— Да у них упаковка такая здоровенная. Вместе со штативом и прочими прибамбасами. А так — он не очень и большой.
— Пока тут доедем, надо определиться с тем, как нам там появиться, чтобы никто из посторонних наблюдателей не смог нас ни опознать, ни сообщить бандитам. Компания мы, однако, весьма приметная.
Решили, не найдя лучших вариантов, разделиться на группы и сначала разойтись в разные стороны от остановки, а потом сойтись у нужного адреса. По одному.
Через час сошлись на хате бабки Анфисы которая, несказанно обрадовалась гостям и тут же накрыла стол для большого чаепития. Уже через двадцать минут группа сидела за столом, попивая чай попеременно дежурила у телескопа и обстоятельно — тут старался Владимир, которого бабка считала за 'старшОго' — расспрашивала о бандюках в особняке напротив. Телескоп весьма пригодился, так как особняк находился в ста пятидесяти метрах от дома бабки за небольшим, заваленным каким-то ржавым хламом пустырём.
— Он! Он, падлюка! — в энтузиазме заявила Анфиса Николаевна.
Владимир спрятал фото в карман.
— Итак, если он здесь, то это совершенно не значит, что и Степан там же. Могли его в другое место перевезти? Могли — заключил он.
— Не могли! — вступила тут же бабка Анфиса.
— Почему?
— Я смотрела, и никто из той хаты ничего не выносил, и никого не выводил. Все только входили. Один только их водила туда-сюда шныряет.
— А если его с чёрного входа вывели? — подал реплику Николай.
— Та ты брось! — замахала руками бабка — Какой чёрный вход, если сзади у них пустырь и дороги нет? Если бы вывели, или вынесли, то куда б его, болезного повели? Да и видно же вон...всё!
— Резонно — согласился Владимир — А когда, кстати, сюда Степана привезли?
— Сегодня утром! — с прежним энтузиазмом заявила бабка Анфиса.
— Это уже лучше — сказал Владимир и поиграл мобилой подбрасывая её в руке. На его лице прорисовалась целая гамма чувств. Было видно что он колеблется чего-то решая.
— Ладно, тут надо подмогу вызывать... — наконец сказал Владимир.
— Это кого?! — Изумился Михаил. Он настроился было уже на штурм наличными силами, со страхом примеряя так и эдак, как оно будет выглядеть в реальности.
— Мы тут не управимся. Они наверняка хорошо усвоили урок, что получили в парке. Будут готовы ко всем неожиданностям. И вооружены они будут наверняка. Нужен ОМОН. Из города.
— Ты уже и с ними связи навёл? — хмыкнул Михаил и покачал головой — когда же ты так успел?
— Да вот... представился случай. Но тут сразу же встаёт одна проблема: нам перед этими гавриками рисоваться совершенно излишне. Чтобы не задавали лишних вопросов.
Владимир придирчиво осмотрел собравшихся и заявил.
— Много нас здесь... не подумали мы об этом варианте!
— В смысле: как уходить отсюда? — переспросил Михаил не отрываясь от окуляра телескопа, наведённого на дом бандитов.
— Да.
— Опять не проблема! Нагло садимся в машину и отбываем — предложил Борис Ефимович.
— Угу. И 'светим' всю нашу компанию ещё раз. Одно дело что мы твою машину у твоего друга оставили. Другое, что жители наверняка обратят внимание на то, что как приехала большая толпа народу, так отбыла. Не годится. Надо создать впечатление, что Ефимыч тут решил либо подшабашить, либо просто из сочувствия подвёз разных попутчиков.
— Я предлагаю, другую схему — расходиться по одному. Ефимыч, так как его тут все знают, 'идёт на дачу' вместе с Владимиром — предложил Николай.
— А ты видел, какое там море грязи сейчас на дороге?— скептически спросил Михаил — и вообще какой резон по этой болотине Ефимычу переться на дачу? Ведь всем тут живущим известно, что ничего ценного на ней нет. Даже местные воры об этом знают. Иначе бы уже вынесли. Я прав, Ефимыч?
Ефимыч кивнул.
— Н-да — уже не то — задумчиво заявил Владимир.
— А чего мы боимся? Уродов спугнуть? — опять встрял Николай — вряд ли кто из бандюков нас тогда хорошо запомнил. Погода сейчас мерзкая — ветер, сыро и холодно. Вот-вот дождяра влупит. Я с Жориком, отваливаю прямо сейчас на остановку автобуса. Он будет...— Николай посмотрел на часы — Во! Уже через двадцать минут. Ефимыч отбывает один на своей 'Тоёте'. Остаются Михаил и Владимир. Вот им и можно будет здесь остаться, так как их всего-то двое.
— А вдруг если будут эти... из ОМОНа ходить по дворам и выяснять есть ли кто из города?
— Короче так! — резко вмешался снова Владимир — я думаю, что ты, Николай, вместе с Жориком и Михаилом, двигаете прямо сейчас на остановку. И уезжаете. Я делаю звонок в милицию. Наблюдаю за процессом и пересиживаю ночку здесь. Ефимыч же, уезжает один и прямо сейчас.
— А чего такие перестраховки? Я не понял. Ведь ты говорил, что познакомился с кем-то от ОМОНа.
— Не 'с кем-то от ОМОНа', а с человеком, который его может сюда прислать и сам приехать.
— Ну и...? Ведь он-то тебя знает. И будет знать после звонка, что ты здесь.
— Он один знает, и его вполне достаточно.
— Ты кстати, говорил, что тут милиция почти напрямую на бандюков работает. Не получится ли так, что мы вот тут вызовем ОМОН, а они сообщат бандюкам об этом вызове. И вся затея с ОМОНом — коту под хвост.
— Да, работает. И это надо учитывать всегда. Но в данном случае, эти бандиты — из Дагестана. И с местными барыгами на очень длинных ножах. Так что если мы выступаем сейчас против этих дагестанских, то местная мафия нам мешать не будет. Хотя будет в курсе того, что на поимку дагов ОМОН выслали.
— ...И будет очень рада, что кто-то 'догадался' их уделать с помощью местного ОМОНа — добавил со смешочком Николай.
— Па-анятно... — Михаил оторвался от телескопа, аккуратно задёрнул занавесочку и пересел на табурет.
— Всё равно нелогично как-то. С таким-вот уходом.
— К чертям! Если их слишком много и мы не можем сами их уделать — надо переложить всё на ОМОН. Поэтому, главное сейчас, чтобы нас как можно меньше вместе видели. Чтобы никто из них и их информаторов не догадался кто их так подставил. А остальное — пусть у милиции голова болит разные несуразности склеивать. Им за это деньги платят.
Тут неожиданно раздался стук в дверь, что вызвало тихий переполох. Телескоп спешно свернули и уложили в ящик.
— Кого там черти принесли?! — подхватилась хозяйка.
— Ну, если что, мы тут у вас гостим и чай пьём...
— А вы пейте родные, пейте, у меня варенья много. А чая-та... — тут же раскудахталась хозяйка направляясь к двери.
