# Партия

Закусываю губы (не мог раньше сказать? Я бы хоть подготовилась!). 'Кадровичка' злорадно узит зеленые глаза, толпа дружно кивает, а Васильев и Шевелёв исчезают в стеклянных дверях центрального входа Конторы'.

2.

'Чёрт бы побрал это утро. Чёрт бы побрал Ленку. И чёрт бы побрал 'балерину', которую я непонятно зачем любезно подбросил к крыльцу!

Перебирая мысли в своей голове, в пол-уха слушаю комментарии Вадима относительно новой производственной линии, которую месяц назад самолично присмотрел и — как это ни странно сейчас прозвучит! — удачно выбрал Тарасов.

День сегодня не задался с самого утра. Будильник, заведённый на семь, проскрипел 'подъём' в полвосьмого. Наскок 'Лизон' на меня в ванной привёл к тому, что мне в очередной раз, буквально на пальцах, пришлось объяснять ей, что я опаздываю в офис и поэтому к сексуальным утехам не расположен. На рубашку попал кофе из пресса и пришлось подбирать другую. Выкатившись во двор, потратил десять минут на то, чтобы найти хозяина 'Мицубиши', запершего мою машину. Вечная пробка на Кржижановского и невозможность объехать затор по трамвайным путям (что я бы не преминул сделать на старом, добром 'ровере', бывшем у меня ещё две недели назад) привели к тому, что я влетел в периметр перед шлагбаумом в две минуты десятого и чуть не сбил с ног пританцовывающую там Павлову.

Странно, но сначала я её не узнал: 'балерина' стояла спиной ко мне, и я невольно сделал стойку на две стройные, облепленные тонким льном, ножки. Очарование рассеялось, когда хозяйка обворожительной нижней части своего тела, испуганно взвизгнув, отскочила назад, повернулась, и передо мной возникло белое некрасивое лицо с бледно-голубыми глазами. От непредвиденной встречи (и неведомо откуда пришедшего ко мне чувства вины) я завязал никчёмный разговор, в результате которого и усадил Павлову в свою машину. Стараясь избавиться от раздражения, слишком резко нажал на газ и поймал на себе ищущий взгляд 'балерины'. Ощущение, что рядом со мной сидит не просто мой новый зам, не безликая сотрудница, а — женщина, было настолько неожиданным, что я вздрогнул и замолчал. И только загнав 'БМВ' в парковочный 'карман', избавился от наваждения и от души оторвался на Ленке. А зачем, спрашивается? Ведь Ленка всегда была за меня, а 'балерина' — нет. Павлова всегда будет против.

— ... платы для микропроцессоров — и Павлова, — возвращает меня на землю голос Шевелёва. Очнувшись перед дверью собственного кабинета (и когда это мы успели дойти?), поворачиваюсь к Вадиму:

— Что ты сказал? Прости, я отвлёкся.

— Я говорю, что завтра я хочу съездить в Калугу и захватить с собой Наталью Борисовну, чтобы показать ей нашу будущую производственную линию, — безмятежно повторяет мой первый зам.

— Какую Наталью Борисовну? — не понимаю я.

— Павлову, — поясняет Вадим.

— М-м, понятно. А зачем она тебе на заводе нужна?

— Ну, Наталью Борисовну ведь надо ввести в курс дела? Ей же тендер готовить?

Информированность Шевелёва иногда не то, что удивляет — она убивает наповал. К тому же, мой первый зам восприимчив, ретив, любопытен и любит со мной откровенничать. Про себя я называю Вадима 'придворным интриганом', что не мешает мне ценить его лучшие качества: любознательность, ум. И преданность.

'Главное, преданность!'

— Не знаю. Я подумаю. Сейчас не готов ответить. — Я роюсь в карманах, в поисках ключа от кабинета.

— Но я так понял, вы хотите, чтобы Наталья Борисова быстрее влилась в коллектив? — осторожно замечает Вадим.

Принимаюсь копаться в замке двери, а заодно, и размышлять, что с точки зрения дела Шевелёв, безусловно, прав. И хотя пускать настырную 'балерину' на исконно мужскую территорию (завод, техника, грязь, рабочие) мне абсолютно не хочется, есть одна вещь, которая ставит ощутимую гирьку на чашку весов 'за': командировка на завод займёт полный рабочий день. А это, в свою очередь, означает, что я не увижу в офисе женщину, которая — чего уж скрывать! — второй день одним своим видом выводит меня из себя.

— Хорошо, — в конце концов, соглашаюсь я. — Так и быть, бери с собой Павлову. Только помни, что она пока на испытательном сроке, так что не стоит сразу открывать ей все наши карты. М-м?

— Так точно. А мне сказать Павловой про командировку или вы ей скомандуете? — веселеет Вадим.

— Сам скажу. — Прохожу в кабинет. Шевелёв бросает взгляд на часы и растворяется в недрах коридора.

Через пятнадцать минут, предварительно развесив на кресле мятый пиджак и поправив галстук, закрываю дверь кабинета и отправляюсь в переговорную, куда стекаются сотрудники моего департамента. Киваю сослуживцам, встреченным в коридоре, жму руки мужчинам, улыбаюсь девушкам, отвечаю на вопросы, соглашаюсь назначить время для отдельного совещания или перенаправляю алчущих незапланированной встречи со мной к Шевелёву. В итоге, ровно в девять тридцать прибываю в наш учебный класс (по совместительству — переговорную с тремя десятками стульев, расставленных по типу 'театр'). Последние сотрудники, протиснувшиеся в комнату следом за мной, пытаются скрыть от меня чашки с кофе и виноватыми улыбками дают мне понять, что для раннего совещания они пока не проснулись.

— Вадим, дверь на ключ, — требую я. В образовавшуюся щель успевают занырнуть два обормота с мобильными. Игнорируя их виноватое 'здрасьте!', я шагаю на импровизированную сцену, обозначенную плазмой и столом с компьютером. Мысленно пересчитываю всех своих 'кадров' по головам (все тридцать две подчинённые мне души, как ни странно, на месте) и начинаю рассказывать, что ожидает нашу группу на этой неделе. Обрисовываю новые задачи, разбиваю людей на команды с точки зрения эффективности взаимодействия. Кто-то старательно чирикает карандашом в блокноте, кто-то стучит пальцем по клавиатуре 'планшетника'. Кто-то глубокомысленно кивает, кто-то делает вид, что слушает — в общем, всё как всегда, за исключением одного: на стуле в первом ряду приткнулась 'балерина'.

Закончив предварительную часть, я уступаю место Вадиму. Шевелёв откашливается, делает лицо первого заместителя очень большого начальника и рапортует о готовности тестовых образцов плат микропроцессоров, после чего поднимает на меня искательный взгляд, в котором я читаю: 'Кто представит людям Павлову?' Вот тут-то я и выступаю вперёд.

— Коллеги, — сую руки в карманы брюк, — как многие из вас уже знают, у меня появился ещё один заместитель. Наталья Борисовна, не могли бы вы показаться сотрудникам?

Сообразив, что за первой переменой блюд (моё выступление и отчёт Вадима) последует очередь десерта (роль которого сейчас отводится ей), Павлова вгрызается в свои вишенки-губки. Встаёт со стула, кивает сотрудникам и собирается снова нырнуть в спасительный ряд кресел.

— Нет, нет, идите сюда, к нам, — с наигранным дружелюбием предлагаю я и показываю подбородком на место справа от себя. — Расскажите о себе. А мы с удовольствием вас послушаем.

Пока Павлова со скоростью улитки ползёт в 'круг почёта', я ретируюсь и с удовольствием усаживаюсь на ещё тёплом после неё стуле.

— Хорошо, — несчастная жертва собственного самолюбия (ага, я ещё не забыл её нахальные требования, выдвинутые мне на собеседовании!) обводит любопытные лица моих сотрудников блестящими голубыми глазками, косится на свои нелепые кеды и встряхивает головой.

— Клёвые ножки, — звучит позади меня игривый шёпоток одного из обормотов.

— Точно, — вторит ему второй балбес, — я бы ей вдул.

Пауза. После чего позади раздаётся сдавленное хихиканье. Павлова вытягивает шею, пытаясь расслышать ремарку. Вадим бледнеет. Я вытягиваю руку назад, за спинку стула, на котором сижу, складываю кулак, и идиотские смешки стихают.

— Простите, Александр Владимирович, — откашлявшись, шепчет мне обормот справа.

— Мы вас слушаем, Наталья Борисовна, — милостиво произношу я, вальяжно закидываю ногу на ногу и возвращаю руку на колено. Кинув на меня быстрый, изучающий взгляд, Павлова тяжко вздыхает и вдруг преображается: вытягивается в струнку, одним ловким движением засучивает манжеты на ручках и суёт ладони в карман брюк, практически точно воспроизведя мою позу.

'А она вообще-то ничего, — с удивлением отмечаю я, — не Бог весть, конечно, но — ничего... По крайней мере, людям не стыдно показывать'.

— Павлова Наташа. Ко мне можно на 'ты'. Мне двадцать восемь. Закончила Бауманский. Первое место работы — компания IBM. Второе — 'Микрософт'. Последние три года работала в исследовательском центре, занималась стратегической разработкой продуктов для телекоммуникационных компаний. В активах... — далее звучит описание стратегических линеек, глобальных партнёрских программ, продуктовых флагманов и инновационных систем для компаний. Своё выступление Павлова заканчивает фразами 'проводила аналитические исследования', 'определила портфель решений', 'занималась расчётом возврата на инвестиции'.

— Ничё себе, — с уважением тянет обормот позади меня.

— Крутышка, — вторит ему балбес слева.

Шевелёв улыбается и из-за спины показывает мне большой палец. Я закатываю глаза. Заметив это, Павлова встряхивает головой.

— И наконец, зачем я понадобилась Александру Владимировичу, — звонким голосом начинает она. — Прежде всего, я нужна здесь из-за тендера. Не буду скрывать: информацию о проведении конкурса генеральному директору вашей Конторы, Тарасову Вячеславу Андреевичу, дала я, а присутствующий здесь Александр Владимирович предложил мне возглавить группу, которая займётся конкурсом.

В переговорной воцаряется просто мёртвая тишина. А я ощущаю себя на месте человека, у которого из-под ног внезапно выдернули ковёр. 'Почему?' — спросите вы. А очень просто: 'балерина' только что просветила меня, а заодно и всех окружающих, отчего она так приглянулась Тарасову.

— То есть тендер, от которого у нас уже месяц как голова болит, это ваше детище? — сквозь шум, назревающий в моих ушах, доносится до меня голос Вадима.

— Ну, можно и так сказать, — усмехнувшись, Павлова пожимает плечами. — И кстати, если уж на то пошло, то именно я обратила внимание Вячеслава Андреевича на завод в Калуге. Просто у них именно та производственная линия, которая соответствует требованиям конкурса. Плюс опыт в выпуске плат для микропроцессоров. Вот.

'...м-мать. Так Павлова ещё и здесь наследила?!'

— Офигеть, — доносится до меня уважительный голос одного из балбесов.

— Обычное дело, — 'балерина' весело улыбается и благосклонно кивает моим ошарашенным сотрудникам. — К тому же, я никогда не видела смысла скрывать внутреннюю кухню от людей, с которыми мне предстоит работать. Мы же одна команда. М-м?

Я теряю дар речи, зато Вадим уважительно качает головой и ни с того ни сего принимается хлопать. К аплодисментам присоединяется добрая половина коллектива, люди тихо переговариваются, но в общем тоне превалирует нотка почтительного удивления от того, что в команде появился новый сотрудник — успешный стратег и герой, готовый повести нас к светлому будущему.

Общую радость, как вы уже поняли, не разделяю только я. Более того, если бы сейчас у меня из головы торчала труба, из неё бы уже дым валил. Но пока единственное, что я могу сделать, это надеть маску добродушного Деда Мороза. Игнорируя возбуждённые взгляды сотрудников, на негнущихся ногах подношу себя к импровизированной сцене, на которой, преспокойно завернув ногу за ногу, стоит это бледнолицее чудовище, только что 'уделавшее' меня во второй раз.

— А как войти в команду по проекту? — между тем хором спрашивают обормоты.

— И как будет организована работа по тендеру?

— А что?..

— А где?..

— А когда?..

— А этим занимательным вопросам мы посвятим отдельное совещание, — режу я, и мои ретивые подчинённые затыкаются. — Вадим, ты ко мне в кабинет через пятнадцать минут. Нет, лучше через двадцать... а с вами, уважаемая Наталья Борисовна, мы поговорим прямо сейчас. — Разворачиваюсь на каблуке и, приказывая себе 'держать' лицо, устремляюсь к выходу из переговорной'.

3.

'Всё. Доигралась. Сейчас он укусит меня. Или, вообще, удавит. Или по стенке размажет...

Мысли в моей голове несутся вскачь, пока я вприпрыжку следую за Васильевым. Шагает он размашисто, мышцы спины под белой рубашкой зловеще напряглись, но при этом Александр Владимирович каким-то чудом ухитряется вежливо, хотя и коротко, отвечать на приветствия сотрудников, встретившихся ему в коридоре. Добежав до стеклянной двери с безликой табличкой '400' (очевидно, это номер его кабинета, соображаю я), Васильев распахивает дверь и ждёт, пока я, заплетая ногу за ногу, вползу в его личный периметр.

Переступив через порог, оглядываюсь: два широких стола, стоящие буквой 'т', увенчаны аккуратной стопкой белой бумаги и стаканам с карандашами и ручками. Два низких шкафа из тёмного дерева, с заставленными папками полками. Высокая алюминиевая вешалка. Чёрное кожаное кресло с по-хозяйски развешанным на его спинке пиджаком. Компьютерный монитор на подставке и ноутбук. Настенный календарь с красным квадратиком, отмечающим даты — и всё. Никаких постеров на стенах, никаких фотографий, никаких безделушек на шкафах — одним словом, не кабинет, а закрытый клуб для джентльменов.

— Это было назло мне? — звучит на удивление тихий голос Васильева, которому вторит щелчок замка в двери.

— Простите, а что я не так сделала? — Деловито начинаю я, разворачиваюсь — и осекаюсь, потому что из чёрных зрачков на меня выплёскивается пламя ярости. С учётом того, что лицо обычно выдержанного начальника сейчас перекошено до маски 'ненависть', а губы, и без того тонкие, сжаты до узкой линии, впечатление воистину устрашающее. Вздрогнув, я отступаю в безопасный угол между шкафом и вешалкой. Васильев медленно приближается ко мне, и я ощущаю предательскую струйку холодного пота, скользнувшую между лопатками.

— В чём дело? — Стараюсь говорить спокойно, хотя безмятежность — это последнее, что я сейчас чувствую.

— Когда вы познакомились с Тарасовым? — Васильев явно пытается контролировать себя.

— Месяц назад, я как раз собиралась уходить из 'Микрософт'. Он к нам на конференцию приезжал, ну и я... — защищаюсь я, но разъярённый Александр Владимирович сейчас меня просто не слышит.

— Когда вы собирались сказать мне, что вы приложили руку к тендеру?

— Но я думала, вы это знаете. Тарасов...

— Когда вы планировали сказать мне, что именно вы навели Тарасова на мысль о заводе в Калуге?

— Но я думала, что Вячеслав Андреевич вас сам проинформирует!

— И какого чёрта вы рассказали об этом на совещании сразу всем, а не с глазу на глаз мне? Вы вообще понимаете, что вы только что сделали?

— А я предупреждала вас, как буду организовывать свою работу. И мне нужна команда, а не распущенные лентяи, курящие на крылечке, и...

— Что?! — Растеряв остатки самообладания, Васильев разгоняет руку и бьёт открытой ладонью по стене, рядом с моим ухом, отчего я буквально подпрыгиваю на месте. — Я здесь хозяин! Я, а не вы! И пока это так, то мне решать, что и как вы будете делать. Это понятно?