Продолжение приключений Иоганна Мекленбургского.

— Эй, болезные! — заорал один из лучше вооруженных татей (видимо главарь). — Ну-ка поднимай-тесь да грузите ваше добро на телеги!

— Ну, вот видишь Клим. — Шепчу я Рюмину. — Я же тебе говорил, что тати здесь живут, а ты селяне, селяне!

Клим, вздохнув, обратился к душегубам плаксивым голосом.

— Ох вы окаянные, да как же вас земля носит!

Рядовые разбойники тем временем пинками поднимали остальных членов нашей экспедиции. Один из них желая, очевидно, выслужится, подскочил к Климу, чтобы ударить его. Но не тут-то было, ловкий колыванец увернувшись от кулака подставив татю подножку. Тот неловко грохнулся на песок, и тут же получив под ребра пинок затих. А это что? Один из разбойников тянет из-за спины лук, а вот этого нам не надо! Расстояние для допельфастера далековато, но сегодня удача на моей стороне и тяжелая пуля попадает в лук расщепив его и вывернув руку незадачливому стрелку. Мои люди так же прекращают изображать статистов и выхватив ножи и пистолеты укладывают татей мордой в прибрежный песок. Некоторые пытаются бежать, но со стороны деревни рассыпавшись цепью уже скачут мои драбанты.

-Эй, бестолковые! — Кричу я главарям разбойников. — Ну-ка, бросайте свою хурду на землю! Да поживее, а то я злой, когда не высплюсь, а ведь всю ночь вас душегубов караулил.

Через несколько минут все кончено. Незадачливые разбойники повязаны, почти не оказав сопротивления.

— Чего с татями делать будем, ваше высочество? — Спрашивает Клим.

— Вообще-то местный обычай достаточно суров. Провинившиеся в такого рода преступлении без долгих разбирательств развешиваются на окрестных деревьях. Так сказать в назидание. Но я же не изверг какой!

— Этих что вооружены получше вязать и в ладью. И этого обормота заодно, что на тебя кинулся. — Командую я. — Прочим сделать кроткое внушение, дабы более не грешили, да и отпустить по домам. Ну и посечь, как же без этого.

— Посечь? Так мы профоса-то с собой не брали. — Озадачено чешет репу Клим.

— Тьфу ты нашел проблему, раздели селян пополам и пусть одна половина выдерет другую, потом поменяются. А кто не согласный в Новгород в разбойный приказ, пусть с ними Одоевский разбирается. Да побыстрее, возвращаться надо, неровен час дожди зарядят, будем по грязи телепаться.

Едва я со своим отрядом вернулся в Новгород мне сообщили что встречи со мной ждет Делагар-ди. Пришлось сразу же переодеваться. В рейдах, чтобы выглядеть купцом, я одевался в местное платье. Ну, вот зипун, косоворотка и порты уступили место камзолу и бархатным кюлотам на французский манер. Теперь великий герцог готов принять своего непосредственного руководителя. Именно так, Делагарди мой номинальный начальник. Впрочем, он прекрасно понимает что германский фюрст и королевский зять большая величина и потому ведет себя крайне корректно.

— Заходите друг мой!— Радушно приглашаю я генерала. — Мой дом ваш дом, я всегда рад вас ви-деть.

— Почтительно приветствую ваше королевское высочество! — Почтительно склоняется Делагарди.

— Ах, оставьте эти несносные церемонии! Какие новости?

— Я собственно, поэтому и прибыл к вам с визитом. Пришло послание от короля и вот еще.

С этими словами генерал подает мне довольно увесистый свиток. Смотрю на печать, ого, любез-ная моя Катерина Карловна прислала письмо пропадающему на войне муженьку.

— Что пишет король?

— Читайте сами, — отвечает генерал и подает еще один свиток.

Эх, как же мне не хватает малыша Мэнни! Продираюсь глазами сквозь вязь готических букв. Ага. Король доволен, и выражает нам свое благоволение. И вас тем же концом и по тому же месту ваше величество! Ага, мирный договор с датчанами почти подписан, они, правда, хотят контрибуции, но Аксель не уступает. Правильно делает, работа у него такая! А вообще rabano picanto (хрен) королю Кристиану, а не контрибуцию! Перетопчется кузен, не маленький. Что еще? Ага, не дают Густаву Адольфу покоя Сигтунские ворота. Вот сними их и положи ему на тарелочку!

— Что вы об этом думаете? — Спрашивает Делагарди.

— Что тут скажешь, если вы хотите вызвать бунт, то лучше повода не придумаешь. — недолго думая отвечаю я.

— Я тоже так думаю, но что ответить королю?

— Да так и ответьте, не время, мол. Вот еще не много все успокоится, а там глядишь, король вызо-вет вас ко двору и это станет заботой вашего приемника, а не вашей.

— Вы полагаете, меня отзовут? — Заинтересовано спрашивает генерал.

— Ну, когда это точно случится, я вам сказать не могу, но его величество собирается реформировать армию, а вы, по его словам, лучший шведский военачальник. Так что вам и карты в руки.

— Карты? — Озадачено переспрашивает Якоб.

Тьфу ты черт! К картам европейцы еще не пристрастились, по крайней мере, шведы. А вот у ан-гличан говорят, при дворе картами не брезгают даже дамы. Впрочем генерал кажется понял мою мысль.

— Ваше королевское высочество, все хочу у вас спросить. — переводит разговор в другую плоскость Делагарди.

— Спрашивайте, друг мой, сделайте одолжение.

— Зачем вам это нужно?

— Что вы имеет в виду? — Недоуменно отвечаю вопросом на вопрос.

— Вашу охоту на местных разбойников.

— Ах вот вы про что! Ну, на это есть сорок причин, во первых мне скучно!

— Остальные причины можете не называть. — Засмеялся Якоб, которому я уже как-то рассказывал байку о Ходже Насреддине. — А если серьезно?

— А я серьезно. Мне действительно нечем заняться. Я с гораздо большим удовольствием проводил бы время со своей молодой супругой. Мы женаты так недавно, что просто не успели надоесть друг другу. Я мог бы заняться своими землями в Германии, да мало ли чем еще. Кроме того, разбойники, и вам это известно не хуже меня, превратились в настоящий бич здешних мест. И то что шведская власть в моем лице борется с ними весьма положительно воспринимается местными жителями. Кроме того, разве вы не обратили внимание, что наш любезный князь Одоевский в последнее время сильно занят? Многоуважаемый Иван Никитич по уши завяз в разбойном приказе, занимаясь расследованием и судом татей, которых я ему так регулярно поставляю. Так что времени и сил на то чтобы втыкать вам палки в колеса у него просто не остается.

— Пожалуй, вы правы. — Хмыкнул генерал. — А что он делает с этими, как вы сказали, да-да с татя-ми?

— Вопрос интересный, поскольку публичных казней давно не было (я ведь ничего не пропустил?), то либо разбойники становятся холопами любезнейшего Ивана Никитича, либо... либо они просто не пережили следствия. Кнут и дыба доставляют не самые приятные ощущения, знаете ли. Впрочем, я почему то полагаю первый вариант более частым.

— Вы полагаете, у князя мало холопов?

— Я полагаю, что много их просто не бывает. Я немного изучил местное законодательство и обы-чаи. Они очень архаичны и вместе с тем интересны. Холопами становятся либо пленные, причем как вы понимаете речь о людях низкого звания. Либо же, люди по каким-то своим причинам добровольно расстаются со свободой. Пленные остаются в своем звании до смерти человека пленившего их, а закупы пока не отработают свой долг. Таким образом холопов не бывает много, кроме того правительство обычно крайне негативно относится к закабалению своих подданных. Что впрочем, вполне понятно, ведь холопы не платят податей. Ну, а сейчас, когда твердой, да что там твердой, никакой власти нет довольно удобное время, чтобы увеличить число зависимых от тебя людей. Ну, а поскольку князь хотя и самый большой начальник, но все же не единственный, идет грызня между дьяками, боярскими детьми и прочими чинами его администрации.

— Вы рассказываете интересные вещи ваше высочество. Ведь считается, что все московиты в той или степени рабы и их государство всячески старается поработить их.

— Кем считается, заезжими путешественниками, которые мало что видели и еще меньше поняли?

— Ну, мне приходилось слушать пастора Глюка побывавшего в Москве и рассказывавшего о паде-нии нравов среди ее жителей.

— Я тоже имел такое сомнительное удовольствие при дворе его величества. Пастор с таким воодушевлением рассказывал о множестве падших женщин и полчищах содомитов (и все это в присутствии дам), что я просто не мог, не спросить была ли у него хоть минута во время путешествия, чтобы заниматься своими прямыми обязанностями, то есть богослужениями, а не визитами к гулящим девкам.

— И что же он вам ответил? — Спросил, засмеявшись Делагарди.

— Ничего, а вот его величество отреагировало точно так же как вы. С тех пор некоторые патеры на меня косо смотрят, а ее высочество принцесса Катарина попеняли мне за шутки над священнослужителями и я обещал ей больше так не делать.

— У вас довольно острый язык, но согласитесь что в словах преподобного Глюка есть доля правды.

— Я вас умоляю Якоб! Вы полагаете, что в Стокгольмских портовых тавернах меньше гулящих де-вок, нежели в Москве? Ваш преподобный хотел найти мерзость, и он ее нашел. Увы я слишком хорошо знаю таких людей, они охотно ищут недостатки в окружающих чтобы те не обращали внимания на их пороки. Сегодня пастор обвинит во всех смертных грехах московитов, а завтра нас с вами.

— Возможно, вы правы, ваше высочество. Могу я узнать какие у вас планы?

— Ну, для начала я прочитаю письмо принцессы. Вполне может статься, что после прочтения его мои планы круто поменяются.

— О, конечно, не смею вам мешать!

Проводив Делагарди, я засел за чтение. Вначале как водится длинное и витиеватое приветствие с перечислением всех титулов как прирожденных, так и благоприобретенных. Ну, что поделаешь век такой. Затем максимально подробный отчет о делах, в смысле о наших совместных доходах. Столько-то прибыли, столько-то убыли соответственно в сухом остатке вот столько. Вот не зря злые языки говорят, что первые Ваза были торговцами. А это что? Присланные мной вещи будут бережно хранится пока мое высочество не вернется. Список прилагается. Какие нафиг вещи? Ах да, как не мимолетно было посещение Дерпта, кое-что все-таки в руки попало. Детально разбираться времени не было, и я недолго думая приказал все скопом отправить на "Марте" в Стокгольм. Моя же благоверная все тщательно осмотрела, взвесила и отложила до лучших времен. Ну, или на черный день, тут как повезет. Кстати, а что там? Странно я вроде церкви не грабил. После дел финансовых дела семейные. Его величество очень доволен удачным налетом на Дерпт и шлет мне пламенный привет. Лучше бы его величество прислало по весне подкреплений, и я бы поляков к черту выбил бы из южной Эстляндии. Ах вот оно что, его величество так же интересуется перспективами становления братца Карла Филипа Московским царем, ну или на худой конец Новгородским герцогом. Снова здорово! Вроде людским языком объяснял, что чтобы пропихнуть Карла на трон надо во первых, организовать реальную помощь в деле изгнания поляков из Москвы. А во вторых самому королевичу не худо бы подсуетится. Язык русский мал-мал изучить, православие хотя бы пообещать принять. Глядишь чего бы и выгорело. А так что бы русские и сами поляков выгнали и шведского королевича тут же царем выбрали.... Простите, а за какие заслуги? Ну да ладно. Что там дальше? Ее величество королева мать пребывает в добром здравии чего и вам.... Угу, и теще того же, и той же меркой. Его королевское величество если будет на то воля божья станет дядей. Не понял! Это мне супруга так о своей беременности сообщила? Я худею дорогая редакция!

Я откидываюсь на кресле и на меня накатывают воспоминания о последних днях проведенных с шведской принцессой. Тем утром я как всегда проснулся не свет не заря и долго смотрел на спя-щую Катарину. Она тоже жаворонок и обычно рано встает, особенно для принцессы, но вчера был торжественный прием, потом танцы и она устала. Кроме того сразу заснуть я ей, понятное дело, не дал. Сами понимаете дело молодое, а мне в скоро в поход. Днем Катарина совсем другая, нежели ночью. Смотрит на людей внимательно и немного строго. Одевается "с приличной скромностью", то есть очень дорого, но при этом не кричаще. В любой ее позе чувствуется прирожденное величие. А сейчас я вижу перед собой спящую красивую молодую женщину. Длинные волосы разметались по подушке. Вообще на ночь их положено убирать в чепец, но я терпеть ненавижу это уродливый предмет гардероба. Так что утром у служанок будет одной заботой больше. Комплект ночных сорочек подаренных в числе прочего на свадьбу тещей так же лежит ненадёванный. Мужчины, принадлежащие к благородному сословию, в это время тоже должны спать в ночных рубашках до пола. Это еще ничего, женские примерно на метр длиннее и тянутся за знатной дамой шлейфом. Ну, а что бы дети все-таки имели шанс появится на свет в рубашках предусмотрены отверстия. Когда я в первые увидел это безобразие меня разобрал смех, потом, правда, было не до смеха. В общем, спали мы с Катариной по моему настоянию исключительно в костюмах Адама и Евы. Впрочем, молодая супруга довольно быстро пришла к выводу, что это удобнее. Ну, а если надо позвать прислугу есть халаты.

Вид у Катарины донельзя соблазнительный, и я не могу удержаться от поцелуя, потом еще и еще, потом непроснувшаяся до конца принцесса сама страстно обвивает меня руками и ногами, и мы отдаемся безумной страсти. После чего она, едва отдышавшись, иступлено шепчет мне:

— Зачем вам уезжать Иоган? Останьтесь со мной, зачем вам ехать в этот непонятный Новгород.

— Ах, Katusha, мне тоже не хочется от тебя уезжать, одно твое слово и я останусь. Надеюсь твой брат....

Но минутная слабость уже прошла, и на меня завернувшись в халат, смотрит не влюбленная женщина, а суровая шведская принцесса. Будущая мать королей.

— Вы правы Иоган, вам нужно ехать, это необходимо.

Нет, вы слышали? Я прав! Вот так они и жили, она в Стокгольме, а он, ну не в Сибири, но все равно далеко. Главное что бы дети были. Я не зря назвал ее матерью королей. Просто вспомнилось все-таки, что у Густава Адольфа была только одна дочь, да и та отказалась от престола, перейдя в католичество. Карл Филип женится так и не успел, покинув этот бренный мир в довольно юном возрасте и, как вы думаете, чей сын стал следующим шведским королем?

И вот теперь эта снежная королева пишет мне письма. Нет бы написать, что любит и тоскует, какое там, исключительно делами занята. Добро наше преумножает! И мало ли что у меня первенец (законный) ожидается, главное чтобы у короля племянник родился! А я тут вроде, как и не при чем! Про иные мои обстоятельства с детьми принцесса слава тебе господи пока не в курсе.

Ладно, сажусь писать ответ. Разлюбезная моя Катерина Карловна принцесса Шведская и Великая Герцогиня Мекленбургская. Вот прямо так с большой буквы. Живу я без вас в страшной тоске, отчего и кидаюсь на окрестных разбойников как лютая тигра. Тигр если вы не в курсе это такой большой и полосатый кот размером с небольшую лошадь. Впрочем, тигры в здешних местах не водятся. Тут вокруг снега и бескрайние просторы, а по этим бескрайним просторам бродят медведи и всякие волки. Причем медведи сии куда как больше тигров, а волки тоже довольно крупные. Здешние купцы очень благодарны мне что я борюсь с разбоем на торговых путях и подарили мне сорок великолепных соболей (чистая правда) дивной расцветки. А также чудный ларец с речным жемчугом (вот тут вру, у разбойников отнял) преизрядного качества. Каковые соболя и жемчуг с оказией отправляю вам и настоятельно требую, что бы вы, душа моя, немедля заказали из оных соболей шубу и ходили в ней на зависть всем окрестным принцессам.