Продолжение приключений Иоганна Мекленбургского.

Когда я появился перед приготовившейся ко сну и отпустившей служанку баронессой, пройдя этим ходом, она сначала слегка опешила, но тут же взяла себя в руки. Самообладания ей было не занимать. Насмешливо глядя на меня она громко произнесла:

— Какая честь ваше королевское высочество! Вы пришли пожелать нам спокойной ночи?

— Да, ma dame, есть у меня такая привычка рассказывать сказки на ночь прекрасным дамам.

— Как мило, вы не только певец, но и рассказчик? Да вы просто кладезь талантов! И кому же из моих подопечных вы собрались порадовать сказкой?

— Помилуйте, баронесса, но те сказки и поучительные истории, которые я обычно рассказываю женщинам, далеко не всегда предназначены для ушей столь юных фройлян.

— Какая щепетильность! И кому же вы собрались рассказать вашу историю?

— Ma dame, а вы в этом качестве, чем плохи?

— Да вы сударь наглец!

— Не без этого. Однако вы знали о моей репутации, когда согласились прибыть в Дерпт. Мало того вы взяли с собой свою дочь, компаньонку и еще одну племянницу. И вот всей этой компанией вы заявились в логово мекленбургского дракона. Кого вы собирались скормить дракону первой?

— Не понимаю о чем вы!

— Да ладно! Вот совсем не понимаете?

— Послушайте, вы, великий герцог! Ваши войска дважды разорили эту округу, мои имения в со-вершенном упадке. Если бы речь шла только обо мне, то пусть. Я могу быть весьма непритяза-тельна, но на мне дочь, племянницы, Анна, наконец! Да у вас репутация повесы, но вы рыцарь, вы женаты и не на ком-нибудь, а на дочери и сестре короля. Да я рисковала, но был ли у меня другой выход?

— Ваши доводы мне кажутся основательными сударыня, и я отдаю должное вам и вашему харак-теру. Однако, я здесь не за этим. Мы уже выяснили, что я не собираюсь покушаться на честь девушек находящихся на вашем попечении, не так ли?

— И на чью же честь вы собрались покуситься? Служанок?

— Фи! Вы бы еще конюха предложили.

Так фехтуя словами, словно клинками мы и оказались в одной постели. Это была не страсть, не любовь, не секс. Это было продолжение схватки, только иным способом. И я совсем не уверен, что победил в ней, впрочем, нельзя сказать, чтобы проиграл.

Осада польскими войсками Дерпта не была плотной, ватажники Кондратия регулярно передавали мне сведения об осаждающих. А вот от казаков Сулима никаких вестей не было и это меня несколько тревожило. Как я и предполагал, без осадной артиллерии и достаточного количества пехоты поляки штурмовать город не стали. А такая неплотная осада среди зимы скорее опасна самим осаждающим. По прошествии нескольких дней, когда значительная часть польского воинства рассыпалась по окрестностям рыская в поисках провианта, мы предприняли вылазку.

Едва ночь покрыла своим покрывалом землю, мои драгуны вышли из ворот. Чтобы не выдать себя стуком по промерзшей земле копыта коней были обвернуты тряпками. При слабом свете звезд и луны мы подкрадывались к вражескому лагерю по скрипящему под ногами снегу. Вот показались крепко сцепленные между собой возы, составлявшие внешнюю ограду польского стана. За ними виднелись караульные, греющиеся у костров. Что бы двигаться дальше надо было снять их по тихому, но кремневые ружья тихим боем похвастаться не могли. Глушители изобрести что ли? Но вот беда, я довольно плохо представляю их устройство. Однако я предвидел такую надобность и приказал, чтобы Кондратий привел своих ватажников многие из которых были вооружены самострелами и луками. А вот и он, только почему один?

— Княже, беда! — Прошептал мне подошедший атаман. — Сулим сговорился с поляками и измену готовит.

— Да ты в уме ли? — Воскликнул я. — Он столько разору принес ляхам, нешто они могли сговорить-ся?

— Ой, княже, земли сии не ляшские и им до них мало дела, да и сами что ляхи, что литвины раз-бойники не из последних. Ворон ворону глаз не выклюет, а супротив казаков казаками воевать это все одно, что землю волком орать. Не будет с того толку!

Решение надо было принимать быстро, и я дал команду к отходу. Мои драгуны дисциплинировано развернулись и с максимально возможной поспешностью стали возвращаться к коноводам.

Быстро разобрав лошадей и вскочив седла, мы двинулись прочь от вражеского стана по своим следам. Но едва мы отошли на милю наткнулись на идущих по нашим следам казаков Сулима. Негодяй все рассчитал, чего выслеживать нас в незнакомом зимнем лесу, если можно пройдя по вытоптанному нами снегу безошибочно выйти на нас и атаковать когда на весь ночной лес начнут раздаваться звуки боя. Но тут предателям не повезло, наткнувшихся на нас следопытов взяли в сабли, а в следовавших за ними остальных разбойников хлестнул залп. Теперь надо поторапливаться, пока на поднятый нами шум не сбежались переполошенные поляки.

Дробно стучат копыта по насту, мелькают деревья и всадники пригнувшись от хлещущих их веток погоняют своих лошадей. Похоже, мы рано списали со счетов казаков Сулима. Оправившись от первой неудачи, они бросились за нами в погоню снедаемые жаждой мести. Какое-то время мы шли почти на равных, наши лошади были лучше, а казачьи легче. Но скоро расстояние стало понемногу сокращаться и стало понятно, что боя не избежать. Ко мне подскакал Кароль и закричал, стараясь быть громче окружающего нас бедлама.

— Мой герцог, вам надо уходить!

— Нет! — Отвечал я ему. — Надо развернутся и ударить по этим висельникам, пока они не догнали и не повыбивали нас из седел по одному.

— Мой герцог мы не успеем. Нам негде развернутся в этом проклятом месте, да и они не дадут нам на это времени. Ради всего святого уходите!

С этими словами он хлестнул мою лошадь нагайкой, и разворачивая коня еще раз прокричал "уходите!"

Лошадь понесла, а за мной не снижая аллюра двигались остальные. Лишь Кароль и несколько соолдат из его взвода остались прикрывать наш отход, и я слышал, как за нашими спинами гремят залпы. Когда я справился с лошадью, основная часть казаков отвлеченные прикрывающими наш отход солдатами фон Гершова уже отстали. Оглянувшись и посмотрев на оставшихся драгун, я скомандовал разворот и повел их на выручку Каролю. Что же, Сулим хотел подловить нас неготовыми к его атаке, теперь посмотрим как ему понравится наш атакующий строй.

Первыми под удар попали казаки продолжавшие преследование, они явно не ожидали, что мы сможем перестроиться на ходу и атаковать их. Часть из них заплатила за эту ошибку своими жиз-нями, другим достало сообразительности или везения уйти в сторону, а мы продолжили нашу атаку. Теперь роли поменялись, преследуемые из жертв на ходу обратились в хищников и были готовы яростно рвать своих врагов. Казаки Сулима плотно окружившие моих спешенных драгун, не ожидали такого удара, однако встретили нас с не меньшей отвагой. Дико ржали лошади, звонко звенели казачьи сабли о драгунские палаши, яростно кричали атакующие и жалобно стонали умирающие. И лишь безмолвная луна — волчье солнышко, радостно предчувствующая кровь, освещала весь этот ужас. А вот и Сулим, окруженный своими сообщниками пытается командовать в окружающей кутерьме. Не твой сегодня день, парень! Пришпорив лошадь, я бросаюсь на него. Заметившие мое нападение казаки пытаются перехватить меня, но не сегодня! Сегодня меня не остановить, пригнувшись, я пролетаю мимо них, разряжая свои допельфастеры на ходу. И вот мы один на один, как в старых добрых рыцарских романах. Мои пистолеты уже в седельных кобурах — ольстрах и я тяну из ножен шпагу.

— Komm Schweine! — Почти шепчу я ему. — Иди сюда, зараза.

Тот в ответ скалит зубы и тянет из-за кушака пистолет. Все что я успеваю это поднять лошадь на дыбы. Звучит выстрел, и мы падаем. Я пытаюсь выскочить из седла, но тщетно и моя левая нога остается придавленной лошадиной тушей. Сулим, глядя на меня улыбается так что кровь стынет в жилах, и легко спрыгивая с коня, подходит ко мне, на ходу доставляя саблю.

— Ну, вот и свиделись, князь! — Говорит он, весело улыбаясь во весь щербатый рот.

— Дурак ты Сулим. — Отвечаю я ему. — Ушел бы сразу, может и пожил бы еще.

— А что так?

— Да уж я-то почем знаю, видать тятька с мамкой тебя таким уродили!

У всех рейтар у луки седла, как минимум, две кобуры — ольстера для пистолетов. У драгун одна для ружья. Ну, а ваш покорный слуга имеет и то и это. Поскольку моя многострадальная кобыла упала на левый бок, то приторочённая справа кавалерийская аркебуза мне вполне доступна. Чем хорош колесцовый замок, так это тем, что его не надо взводить. Щелчок и освободившееся колесико начинает высекать искру воспламеняя запал. Казак пытается отпрыгнуть, но... не сегодня.

Кое-как высвободившись из под спасшего мне жизнь своей гибелью животного, ковыляю, опира-ясь на аркебузу, к казаку. Нет, с такими дырками в боку люди не живут. А вот мне надо выбирать-ся. Только пистолеты перезаряжу.

В этом мое отличие от нынешних современников, тот же Сулим, ну или хоть Лёлик не заморачи-ваясь поймали бы ближайшего коня потерявшего всадника и айда. Я же хоть конным, хоть пешим чувствую себя совершенно некомфортно, если при мне нет моих старых добрых заряженных допельфастеров. Шпага она конечно тоже важна, но пусть пока побудет в ножнах. А я, зарядив пистолеты и держа аркебузу наперевес, ищу Кароля. Вот и он отмахивается шпагой от наседающих на него казаков. Причем один из нападающих вооружен луком и прилаживает к нему стрелу. Однако его товарищи, скачущие вокруг старшего фон Гершова как собаки вокруг медведя, пока не дают ему прицелиться. Однако это не будет продолжаться вечно, и я, приложившись к своему ружью, стреляю. Выстрел сгибает лучника пополам, а остальные казаки бросаются врассыпную. Лёлик зажимая рукой рану в боку, смотрит на меня во все глаза и срывающимся голосом произносит:

— Вам не следовало возвращаться ваше высочество!

— И позволить этим висельникам убить тебя? Не сегодня, друг мой, не сегодня!

Наша атака развеяла казаков, и бой на какое-то время стих. Ловим лошадей, собираем раненых и оружие.

— Ваше высочество вам надо уходить, держу пари, что поляки уже ищут нас. — Снова подает голос Лелик.

— Хочешь разорить меня, мошенник? — Смеюсь я. — Конечно ищут, и я не собираюсь им помогать.

— А где мой брат ваше высочество?

— Болеслав? А ты как думаешь? Нет, нет, он не погиб! Я послал его за подмогой, так что, еще ничего не кончено. Ну, все, драгуны на конь!

Ночь не самое подходящее время что бы искать нас в зимнем лесу, так что наши враги, скорее всего, ждали нас у ворот замка. Ничего не имею против, пусть ждут. Вот если не дождутся, тогда будут искать и без проблем найдут. Следы на снегу для таких опытных вояк, что раскрытая книга для нотариуса.

Мы подошли к Дерпту уже рассвело. Перед воротами гарцевала гусарская хоругвь, держась, впрочем, на изрядном расстоянии. В зрительную трубу я разглядел несколько конских и человеческих трупов на снегу. Очевидно, поляки имели неосторожность приблизится на пушечный выстрел и Клим не оплошал. Вот вроде мелочь, а приятно! Гремели барабаны и из ворот выходили мушкетеры, тут же строясь в каре.

— Ваше высочество, если вы сейчас атакуете, то пробьетесь в крепость. — Снова подал голос Кароль. — А мы вас прикроем.

— Бросить раненых? Черта с два, дружище, мы сегодня либо все спасемся, либо все пропадем. Однако думаю первое вероятнее.

Через несколько минут мы начали движение. Сначала небольшое охранение, потом основная часть с ранеными. Между ними и польскими гусарами был я полусотней драбантов, прикрывая отход . Выдержать атаку польских гусар мы не могли, но у меня был сюрприз для них. Чтобы нанести осаждающим как можно больше урона я приказал взять с собой в ночную вылазку все оставшиеся к тому времени гренады. Всего около трех десятков. Из-за предательства казаков Сулима нападение не состоялось, но гренады никуда не делись. Так что теперь это наш единственный шанс.

Завидев нас, польские кавалеристы радостно загомонили и тут же стали строиться для атаки. Наши в Дерпте тоже не зевали и на помощь двинулись выехавшие после мушкетеров кирасиры. Беда лишь в том, что поляки были гораздо ближе и пока мы получим помощь, они втопчут нас в это заснеженное поле копытами своих коней.

Вот построившиеся гусары приближаются к нам сначала шагом, потом постепенно разгоняются переводя коней в рысь. Под скупыми лучами утреннего зимнего солнца сияют их начищенные доспехи. Я внутренне морщусь от этого зрелища ибо, побывав рейтаром, привык к вороненым латам и считаю блестящие доспехи гусар сущим пижонством.

— Зажечь факелы! — Командую я драгунам. — Сегодня кое-кто все-таки отведает наших пирожков!

Мои драгуны усмехаются, но как-то без энтузиазма. Надо бы их подбодрить и я, всматриваясь в лица подчиненных, стараюсь вспомнить каждого из них.

— Капрал Михал, мы ведь с тобой с самого Дарлова, не так ли?

— Точно ваше высочество, еще с пиратами дрались на "Марте". — Отвечает здоровяк довольный, что я его вспомнил.

— Ну, вот видишь, нас тогда и полтора десятка не было против полусотни, а где они те пираты? — Подхватываю я. — А ты Фриц? Это ведь ты едва я тебя нанял в Гюстрове, залез на герцогскую кухню и украл курицу, которую жарили для стола покойной теперь герцогини Маргариты Елизаветы? Да-да, я всегда знал, что это ты, но не выдавать же на расправу такого бравого парня! К тому же моя кузина была редкостной стервой, упокой господи ее душу!

Мои драбанты повеселели, послышались смешки и шутки. Это хорошо, угрюмые люди плохо воюют, это я знаю точно. Тем временем гусары приближаются к нам, разогнав коней в галоп. Колышутся на ветру крылья и летят комья снега из-под копыт. Кажется, на нас летит огромный тысячеглавый дракон, вот он выпустил когти страшных гусарских пик, чтобы рвать наши бренные тела, вот глаза слепит чешуя лат, а из сотен глоток вырывается жуткий вой. Но уже зажжены фитили гренад и перед самым носом поляков мы раздаемся в стороны, закидав их строй "железными яблоками из чертова сада", как называют их иногда мои солдаты. У нас был один единственный шанс из тысячи, но он сработал. Гори фитили гренад чуть дольше или меньше и начни они разрываться раньше или позже такого эффекта бы не случилось. Но все произошло как нельзя лучше, взрыва стали греметь в самой гуще атакующей польской кавалерии. Испуганные лошади взвивались на дыбы, сбрасывая всадников. Те падали под копыта погибая или калечась, некоторым впрочем, удавалось удержаться в седлах но наступательный порыв хоругви был потерян. Мы же уходим, пустив своих коней вскачь, сбивая выстрелами немногих выскочивших из этой ужасной мясорубки.

Первая атака отбита, а на вторую у польского воеводы нет времени, ибо наши кирасиры уже рядом и выдержать их атаку расстроенным рядам польских кавалеристов вряд ли удастся.

Кажется, и на этот раз меня пронесло. В крепости нас встречает улыбающийся во все зубы Гротте.

— Ваше высочество! Если бы я не относился к вам с таким почтением, я бы сказал что вы, мой герцог, самый везучий сукин сын из всех кого я видел!

— Спасибо Хайнц, я тоже рад тебя видеть. Когда все это закончится, напомни мне, пожалуйста, что бы я никогда так больше не делал.