Часть 2

— Ну, не скажу, чтоб так подозрительно, но ты же что-то еще нарыл?

— Тут важнее, что они самому сторожу подозрительными показались. Тот и сам не мог внятно объяснить, чем они ему не нравятся, но... В общем, что рассказывать: наведались мы туда ночью через общий забор, пошарились, нашли магнитофон, разместили у входа скрытую камеру... И вот! — на столе передо мною веером раскладываются снимки неизвестного мужчины, отпирающего безликую обшарпанную дверь.

— Кто это?

— Максим Куницын, не последний человек в Потемкинской СБ. Тот самый, что за наличку арендует у ваших соседей помещения, якобы для склада, — дает пояснения уже Руслан, — сталкивался с ним пару раз раньше по работе.

— А что хранят?

— Сильно мы там не рылись, так — поверхностно осмотрелись. Судя по маркировкам и таре: обычные армейские консервы. Мы, конечно, вскрыли выборочно пару ящиков, — стандартный тушняк. Ехать в нашу даль, чтоб спрятать сотню ящиков тушенки, а потом еще и контролировать раз в несколько дней — нет никакого смысла, так что груз — просто прикрытие для доступа к магнитофону.

— Не наследили?

— Обижаете! — даже возмутился Руслан, — Не волнуйтесь, шеф, не в первый раз!

— Ладно, верю. Отличная работа! Оба молодцы! — понятно, что словами я не ограничусь, обоим мужчинам светит премия, но и просто похвалить не лишнее.

— Егор Николаевич, вы уж простите за вопрос, но вас с Потемкиными что связывает?

Нда... Судя по легкой хитринке во взгляде, если до недавнего времени Францев и не знал о моем происхождении, то, видимо, за прошедшие пять дней ликвидировал этот пробел. Но все равно вопрос задает обтекаемо, давая мне самому возможность решить, стоит ли отвечать при всех. А вот Бронислав явно не в курсе. И это однозначно идет в плюс Руслану. Умение держать язык за зубами я всегда ценил в людях.

— При нашем внешнем сходстве, это даже и не особый секрет. Я — внебрачный сын Потемкина, — поясняю для Костина. — Правда, узнал об этом меньше года назад. Судя по всему, они узнали обо мне тоже не так давно, отсюда и осторожный сбор информации. Но лично мы до сих пор не знакомы.

— Тогда даже и не знаю, что посоветовать. "Фаворит" в схему не вяжется, они явно действуют независимо от клановой СБ. И если отбросить все фантастические версии, то получается, что инициатива здесь от княгини исходит. А вот ей вас любить не за что. Не знаю, каким образом она о вашем существовании узнала...

— Это вообще легко: недавно познакомился с сестрицей Ангелиной — в одной гимназии учимся. Как раз по времени близко получается. Странно, конечно, что она с этим вопросом к матери пошла, вроде не маленькая, должна была уже сообразить... Хотя, кто эту женскую логику поймет?..

— Так ведь ей лет тринадцать, поди?

— Четырнадцать, младше у нас не учатся. Да, в общем-то, все равно уже. Другое дело, что Елизавете Михайловне действительно любить меня не за что. Хотя, и ненавидеть причин не вижу: я до их свадьбы родился, так что это даже не измена, в общем-то. Ошибка молодости, так сказать...

— Так-то оно так, но поручаться за это я бы не стал. К тому же есть душок от этого "Фаворита". Так, черт побери, и не могу вспомнить, кто же мне про них говорил! Но они точно в чем-то замазаны были, только доказать тогда не удалось...

— Человек, который досье на них передал, тоже говорил, что они где-то засветились. Видимо не сильно, раз в разработку не взяли, но черная метка на их деле стоит, — соглашаюсь я с Русланом. — Повспоминай еще, может это и важно в конце концов окажется.

— Постараюсь, Егор Николаевич. Вот список их машин, здесь по людям информация, — протягивает он мне заготовленную папку.

— На словах что-то есть еще добавить?

— Нет, и рад бы, но больше заострить внимание не на чем.

— Хорошо. Работайте дальше. До четвертого их не трогаем, а дальше посмотрим.

— А почему именно до четвертого?

— Пойдем с Борисом на большой прием у Задунайских, — удивление двух сыщиков служит мне наградой. Мероприятие далеко не рядовое, круг приглашенных весьма ограничен, так что отметиться там — это показатель. — Велика вероятность, что там с кем-то из высокой родни пересекусь. Это летом мне удавалось им как-то на глаза не попадаться, пока они про меня ничего не знали, а теперь... Не знаю... Я их логику вообще не представляю, так что подожду пока.

— Да, это может как-то повлиять... — задумчиво произносит Руслан, — Не сочтите за наглость, но если вы с ними познакомитесь — сообщите, пожалуйста. Это может наружку на какие-нибудь ненужные нам действия подстегнуть.

— Договорились. Подробностей не обещаю, но о факте знакомства-незнакомства скажу.

Разобравшись еще и с финансовыми вопросами, отпускаю сыщиков работать дальше. Слежка, как оказалось — весьма затратное занятие. А уж слежка за профессионалами — и того дороже. Сбор информации тоже стоил денег, так что контр-мероприятия по поводу интереса Потемкиных влетали мне в ощутимую копеечку.

— Ну что, закругляемся на сегодня?

— Погоди, при Славе и Руслане не хотел, — останавливает меня Олег. Шаман, Земеля и Черный при докладе присутствовали, но в разговор не вмешивались, пара реплик от Шамана — не в счет. Из-за того, что ситуация больше всего касалось меня и моих личных секретов, все предпочитали при посторонних помалкивать, предоставляя мне самому право определять, нужно ли что-то дополнительно знать подчиненным. — Мы тут с Лехой кое-какой информацией случайно разжились, похоже, тебе в тему будет. Леха! — передал он слово товарищу.

— Угу! Точно в тему! — подтвердил второй пилот, — Этот эксплуататор, — на этом месте Шаман ткнул в сторону Земели пальцем, — с чего-то вдруг озаботился завещанием. Ты его проверь на всякий случай, может, заболел, не дай бог, — услышав последнюю фразу, Земеля с опасным прищуром проходится взглядом по другу, — Ладно, проверку отложим! — идет на попятный Шаман, — Караван мы утром проводили, так что до обеда дел не было, пошли к ближайшему стряпчему. С одной стороны сглупили — надо было контору попроще найти, не те у нас капиталы, чтоб по полтыщи за бумажку отдавать, но с другой — на редкость удачно зашли. Поскольку ввалились мы без звонка или записи, то все юристы в конторе были заняты, а нас отправили на предварительную консультацию к какому-то дедку. Нам скрывать друг от друга нечего, так что так вдвоем к нему и заявились. Он нам пытался про тайну исповеди втереть, но ты нас знаешь!

— Знаю! — со смехом соглашаюсь, потому что представляю, какое впечатление эти два бугая произвели на бедного консультанта.

— Дедок сначала поломался, а потом оказалось, что родом он из Харбина, языками зацепились, за жизнь поговорили, заодно он нам целую лекцию по наследственному праву и прочитал. И в качестве одного примера привел Потемкиных. Никакой тайны в этом нет, твои предки даже в ВУЗовском учебнике расписаны.

— Мы, кстати, этот учебник потом купили, почитаешь, — вносит дополнение Земеля.

— Да, купили, но там заумно, а дедуля нам очень доходчиво все рассказал. Потемкины — чуть ли не единственный род в империи, где наследование исключительно по мужской линии идет. И ни главой, ни регентом, ни опекуном при несовершеннолетнем ребенке женщина стать не может. Женщинам там вообще ничего не светит кроме приданого, и его размер жестко лимитирован. Вроде как основателя жена бросила, с проезжим гусаром сбежала, вот он это основополагающим законом для рода и сделал. Темная на самом деле история... Все-все, не отвлекаюсь! — напоровшись на строгий взгляд Олега, Алексей сворачивает экскурс в седую историю моего рода и возвращается к теме, — Наследование идет по прямой: от отца к сыну, правда, необязательно к старшему — было несколько раз, что младших в обход старших наследниками назначали. А вот с регентами интереснее: назначается ближайший одаренный родственник со стороны Потемкиных.

— И что тут интересного для меня? Там, вроде бы с мужчинами все в порядке. Не Павел, так братья его...

— Слушай дальше. Помрет или уйдет на покой Александр Павлович, а он уже далеко не молод, за семьдесят точно есть — главой станет Павел Александрович, твой отец.

— На здоровье! Это все знают!

— Не перебивай! Представь, что потом внезапно помрет Павел, кто станет главой?

— Если женщинам ничего не светит, то Михаил с каким-нибудь дядькой в регентах или дедом, если он жив будет.

— А вот хрен! Учите степени родства, юноша! Я же сказал: регентом становится ближайший родственник!

— Ну, не я же!!!

— В том-то и дело, что если они тебя признают, и ты вовремя заявишь свои права, то можешь оказаться именно ты! Нигде не написано, что этот самый родственник должен быть законнорожденным и носить фамилию Потемкиных! — вмешивается Олег в кривляния Алексея, а потом поясняет для непонятливых, — По закону брат, пусть и только по отцу, считается ближе, чем дядя или дед.

— Так то, что законнорожденный, подразумевается наверно по умолчанию?! — пытаюсь возразить.

— Нет. Там дословно — ближайший совершеннолетний одаренный родственник мужского пола! Всё! Юридически ты теперь совершеннолетний. В те времена, кстати, совершеннолетие тоже в шестнадцать наступало, так что вообще не придерешься. Других сыновей кроме Михаила и тебя, насколько известно, у Павла нет. Про уровень твоего дара я вообще молчу. Единственное, чего тебе не хватает при таком варианте — это подтвержденного отцовства князя.

Новость оказалась... непонятной. И с ходу в голове не укладывалась. По крайней мере однозначно своего отношения сформулировать я не мог.

— И что, вам прямо так и выдали всю эту информацию? Между делом и мимоходом?! — наконец, отмираю от раздумий.

— Будешь смеяться, но так и было. Дедок этот — профессор гражданского права, всю жизнь в университете преподавал, сейчас уже на пенсии. Контору его сын открыл, вот он там иногда и подвизается, — пояснил Алексей, — А речь об этом зашла, когда дошли до пункта о детях. Про наших гипотетических детей вам неинтересно будет, а вот у Потемкиных в середине девятнадцатого века был прецедент, когда император утвердил регентом и временным главой родового союза Потемкиных байстрюка от крепостной девки в обход братьев бывшего главы, ссылаясь именно на этот пункт родовой грамоты. Тот, конечно, не сам по себе был, за ним другие люди стояли, но факт есть факт: двенадцать лет, пока наследнику не стукнуло восемнадцать, сын мельничихи управлял кланом. Хреново управлял, потому что самого его никто к такому не готовил, он даже не особо грамотный был, зато хватило ума сжить со свету большую часть семьи, что могла ему помешать. На юридическом этот случай приводят, как пример неправильно составленного родового устава.

— И что, никто этот пункт с тех пор так и не поправил?

— Есть большая вероятность, что нет.

Еще раз зависаю, но в голове одни маты. Только сейчас доходит, что кое-кто может строить планы с учетом этого фактора!

— Охренеть! Выпиливать Потемкиных когда пойдем? — неудачно шучу я, пытаясь сбросить напряжение. Неудачно, потому что никто не смеется, а вопрос воспринимают, как отмашку на обсуждение программы действий.

— Нужно, чтоб тебя признали, послезавтра надо будет произвести на Потемкиных хорошее впечатление, — осторожно начинает Борис.

— Старшего валить сразу нельзя, хорошо бы, чтоб он тоже тебя признал... — задумчиво продолжает Шаман. — Затягивать тоже не стоит. Работай под сердечный приступ. Надо будет найти тела, чтоб потренироваться. Это мы с Олегом обеспечим! — кивает он в сторону Земели.

— Не вопрос! Мишке сколько? — подхватывает Земеля.

— Какому Мишке? — в полном ахуе спрашиваю я, пытаясь понять, пора уже просыпаться или нет?

— Брату твоему, — уточняет Земеля.

— Ему двенадцать под Новый год исполнится, — вместо меня отвечает Борис.

— Шесть лет до совершеннолетия?.. Хуже, конечно, чем двенадцать у того бастарда, но тоже срок. Нам хватит.

Честное слово, если б у них разом выросли рога и копыта, я бы меньше был удивлен, чем сейчас. Впрочем, какое там удивлен! Я тихо охреневал! Тихо, потому что слов не находил, а то бы охреневал громко. Вдоволь налюбовавшись моим ошарашенным выражением лица, эти... эти нехорошие люди... начинают ржать.

— Повелся! — от хохота Шаман стукается головой о расположенную сзади стену, — Он точно повелся!

Земеля в ответ кивает, стукнув кулаком о кулак Алексея. Борька прячет лицо в ладонях и просто тихо трясется.

— ВЫ!!!

— Мы, мы!

Облегчение настолько велико, что я тоже начинаю смеяться. Розыгрыш получился шикарный, подловили черти круто. Отпускает нас только через несколько минут, в течение которых мы безуспешно пытаемся успокоиться.

— Посмеялись, и хватит, — Шаман отдышивается, как после забега, давя довольную улыбку.

— Круто вы меня разыграли! Еще и учебник приплели, я ведь поверил!

— Егор! Про учебник мы не шутили! — абсолютно серьезно говорит Олег, заставляя меня вновь зайтись в смехе.

— Не-е-ет! Второй раз не поймаете!

— Егор! Еще раз говорю, мы только насчет выпиливания пошутили, все остальное — чистая правда! На, сам почитай! — Земеля достает из стола книгу и открывает заложенную страницу, где действительно описывается рассказанный случай. По мере чтения желание смеяться у меня пропадает начисто. Пробежав текст по диагонали, откладываю увесистый том — позже изучу внимательно. В свете полученной информации переосмыслить придется многое.

— Все это к чему было: "Фаворит", если он работает на княгиню, опасен! Твое возможное признание, пока Михаил не вырос, его матери не выгодно.

— Да уж... Вы всерьез думаете, что такой сценарий возможен?

— Если смотреть трезво — они сто раз с тех пор пересмотреть устав рода должны были. Только кто ж нам даст его почитать! Но вот дедок-юрист почему-то уверен, что ничего не меняли.

— Устав так просто не пересмотришь, — вмешивается Борис, — Я покопаюсь потом в нужной литературе, чтобы точнее сказать, но там обычно кучу условий требуется выполнить.

— Навроде чего?

— Самое очевидное — разрешение императора. Согласие основных союзников может потребоваться. Хорошо бы узнать, что за профессор с вами разговаривал, может можно частным образом консультацию получить? Тогда и рыться в архивах не понадобится.

— Сомов Аркадий Эммануилович. Вот, визитку мы прихватили, — Алексей вытаскивает из визитницы прямоугольную картонку с данными дедка и через стол отправляет ее к Борису, — Хорошая идея, кстати, с консультацией! Предлагаю так и сделать. А воспоминания потом подправить на всякий случай.

— Не выйдет, — огорчаю я пилота, — Мой потолок — пятнадцать минут, которые просто стираются из памяти.

— Тоже вариант. Но тут тебе самому виднее, как это провернуть.

— Хорошо, подумаю.

— У меня еще тут мысль появилась, — добавляет Олег, — место, где разместились эти фавориты, мы теперь знаем. Как насчет того, чтобы им в ответ самим пару жучков посадить?

— А кто слушать их сутками напролет будет?

— Можно инвалида какого-нибудь нанять. Вон, у майора Окунева, что ты сманил, отец в коляске уже много лет сидит, чем не вариант? И мы в курсе, и человек при деле.