Наследники богов

Всего за каких-то семь лет он сделал головокружительную, по мнению многих, карьеру. Генерала Гая Клавдия Вариуса любили и уважали не только его солдаты, но и простые жители республики, и слава летела далеко впереди удачливого командира "Железного легиона". А уж после того, как его легион наконец, задавил сопротивление непокорного Келона, имя Гая Клавдия Вариуса прогремело на всю Илионскую республику. И именно его популярностью и собирался воспользоваться распорядитель игр и негласный хозяин Колизея Назика Кальв. После того, как его ближайший конкурент Тулий Флавиус отдал душу богам, он приблизился еще на шаг к своей заветной цели. А знаменитый генерал позволит ему сделать другой шаг. Воспользовавшись его поддержкой, а точнее поддержкой боготворившего Вариуса народа, Назика собирался выдвинуть свою кандидатуру на выборы в сенат республики. А там... кто знает, быть может, в один прекрасный день он его возглавит. От этих приятных мыслей на ладонях патриция выступил пот и пересохло во рту. Назика отрывисто щелкнул пальцами, и хорошенькая молоденькая рабыня тут же с поклоном вложила в его ладонь кубок с вином.

— Выпьете, генерал?

Вариус обвел взглядом шикарную персональную ложу патриция. Великолепные ложа на резных ножках, усеянные множеством подушек, ломившиеся от фруктов и мяса низенькие столики с закусками и вином перед ними, гости в тогах из драгоценных тканей, прекрасные женщины с замысловатыми прическами. Они хихикали и то и дело бросали на широкоплечую фигуру генерала кокетливые взгляды. Да, генерал явно имел успех, но, казалось, их внимание совершенно Вариуса не трогает, и от того красавицы распалялись еще больше.

— Благодарю, — кивнул генерал, беря протянутый рабыней кубок.

Пригубив великолепного парфийского вина, сделанного из особого сорта винограда, произраставшего только на одном горном плато этого материкового королевства, он перевел задумчивый взгляд на арену.

— Трус! Другие хотя бы попытались поразить Тора, — пренебрежительно фыркнул Назика, увидев, как один из трех воинов, сражавшихся с огромным тигром, любимцем толпы, отбросил свое оружие и стремглав бросился бежать прочь, в то время как второй боец с копьем наперевес кинулся сзади на терзавшего окровавленный труп Тора.

— Не думаю... — сузив глаза, качнул головой Вариус.

Сжав рукой резные перила ложи, он наклонился вперед, вглядываясь в арену. Так и есть. Раб не убегал. Гладиатор мгновенно понял, что выданное им оружие — хлам и выбросил его, чтобы оно не замедляло его. Подхватив с песка великолепное копье перового убитого в этот день воина, раб метнул его в шею Тора. Огромный тигр был мертв. Толпа взорвалась ликующими криками. Кто-то из служителей подсказал им имя нового героя, и над Колизеем пронесся рев:

— Гектор! Гектор!!!

— Хм... ну надо же, — удивленно качнул головой Назика, с сомнением глядя на вскинувшего над головой сжатые в кулаки руки бойца. Обернувшись к одной из дам, он с притворным смирением развел руками: — Ну что же, прекрасная Далида, похоже, я должен вам десять золотых.

— Никогда не ставь против новичков, это мое правило, — облизнув карминовые губки, проворковала женщина и плотоядно взглянула на Вариуса.

— Но вы проиграли двадцать на остальных, — хихикнув, заметила другая.

Понаблюдав за еще несколькими схватками, сиятельные гости удалились в дом патриция. После щедрого обеда они вернулись обратно в Колизей, где их ждала самая интересная часть дня — битвы гладиаторов.

— А тот молодой воин... — Вариус пощелкал пальцами, пытаясь припомнить имя. — Гектор. Он будет участвовать?

— Раз уж он выжил в травле, то да, — безразлично кивнул Назика, не отрывая глаз от ласкающих взор изгибов фигуры поднимавшейся перед ним в ложу патриции Далиды. — Если он победит в играх, то получит свободу. Но это маловероятно — слишком много опытных гладиаторов из свободных. Уж они руку-то набили, чай каждый день тренируются.

Вариус рассеянно кивнул, опускаясь на устланное ковром ложе.

* * *

Сидя за решеткой своей камеры, Гектор видел, как заполнялись трибуны из белоснежного тавертина. Казалось, после обеда народа было еще больше, чем с утра, и не мудрено, ведь сейчас должна была начаться самая яркая часть игр — бои гладиаторов. Большинство из них были профессиональными бойцами-освобожденными, для которых это был единственный шанс выбиться в люди и заслужить право стать полноправными членами республики. Их имена были отлично известны толпе. За них болели, на них ставили огромные деньги, их смерть оплакивали... и так же быстро забывали, скандируя имя нового чемпиона.

Сражались на арене и рабы, отправленные на смерть по приговору. Выжив в утренней травле, они получали шанс бросить вызов чемпионам. Мало кто оставался жив, сойдясь в смертельной битве с профессиональными гладиаторами, но те, кому это все же удавались, обретали свободу и... славу. Гектор трезво оценивал свои способности — он был неплохим бойцом, но все же он был убийцей, а не воином. Многих гладиаторов хозяева тренировали с самого детства, чтобы потом пожинать плоды их успеха и славы. Гектор не питал иллюзий по поводу своих шансов. Быть может, пару схваток он и выиграет, но потом его рука начнет уставать, удары слабеть, и он неминуемо погибнет...

Трибуны гудели, скандируя имена сражающихся. Толпою завладел исступленный, садистский восторг, люди в едином порыве вскакивали со своих мест, и тогда над трибунами из белого тавертина проносилась волна неистового рева.

Нижний ярус предназначался для самых знатных особ — в шикарных ложах разместились патриции, жрецы и чиновники высшего ранга. Выше был сектор тех, кто не мог похвастаться высоким общественным положением, но с лихвой компенсировал это деньгами — знатные иностранцы, богатые купцы. Еще выше были места для свободных граждан уважаемых профессий — писцов, зажиточных лавочников, лекарей, мастеров некоторых ремесел. Самую верхнюю часть трибун, отделенную от остальных проходом со статуями в нишах, занимал простой народ.

Под песком и настилом гигантской арены находились еще два подземных этажа. Порою во время празднеств распорядитель игр устраивал целые представления, чтобы порадовать народ. По ходу действия из-под сцены появлялись богатые декорации, животные и актеры, а порою Назика Кальв даже прибегал к услугам загадочных чародеев с материка, чтобы разнообразить действо яркими спецэффектами. На открытии Колизея пять лет назад за неделю празднеств на арене погибло несколько сотен животных и почти в два раза больше рабов.

Гектор снова выглянул сквозь решетку на арену. Последние зрители рассаживались по своим местам. Нижний ярус заполняли богато одетые патриции с прекрасными дамами, калейдоскоп дорогих тканей, блеск золота. Ладони Гектора покрылись потом, и он резко их сжал. Пора. Время послеобеденных битв.

Рабы, посыпавшие арену свежим песком, поспешно убрались в служебные туннели, и воздух над Колизеем задрожал от гудения труб. Толпа взорвалась в едином крике, люди взбудоражено повскакивали со своих мест, и на мгновение Гектору показалось, что над трибунами колышется целое живое море.

Ворота под триумфальной аркой с треском распахнулись, и на песок арены вышла торжественная процессия: первыми шли флагоносцы, разноцветные куски ткани с гербами колыхались на высоких шестах, следом шагали музыканты с длинными трубами, замыкала шествие небольшая повозка с установленным на ней гигантским плакатом, на котором была расписана программа поединков, а позади на золоченой колеснице катил чемпион предыдущих игр. Тщательно начищенные наручи и поножи ярко блестели в лучах солнца. Подняв над головой руку, воин размахивал золоченой пальмовой ветвью победителя к вящей радости толпы.

Когда колонна описала круг вокруг арены, из-под триумфальной арки показалась процессия рабов, несшая снаряжение гладиаторов — мечи, шлемы, копья, щиты... Они медленно двигались вдоль трибун, на лицах рабов застыла гордость. Они шли, ясно сознавая свою важность. Толпа приветствовала их, и им вовсе не нужно было проливать для этого свою кровь.

— Ну че, смертничек, твоя очередь красоваться, — ковыряя в зубах, объявил здоровенный надсмотрщик.

Гектор молча отошел от решетки и зашагал к коридору, присоединившись к цепочке других гладиаторов. Все они были одеты для боя, не хватало лишь оружия и шлемов. Хотя как одеты... к набедренным повязкам прибавились лишь металлические поножи и наручи-маники — железные пластины, скрепленные меж собой прочными кожаными шнурками и полностью закрывающие от плеча до пальцев одну из рук.

Гладиаторов выстроили цепочкой — впереди шли претенденты на чемпионский титул, следом еще не успевшие отличиться рабы, среди которых поставили и Гектора.

Едва он шагнул на арену, как на него сразу же со всех сторон обрушился рев беснующейся толпы. Зрители свистели, топали ногами и кричали, приветствуя любимых героев, ради их потехи идущих на смерть.

Чемпион спрыгнул с колесницы и возглавил поравнявшуюся с ним процессию. Гладиаторы медленно двигались вокруг арены вдоль цепочки выстроившихся кругом рабов, державших на вытянутых руках алые бархатные подушки с оружием. Но время для выбора еще не пришло. Гладиаторы приветственно махали руками неистово ревущей толпе, они наслаждались минутой своего триумфа, не думая о том, как быстро этот миг может пройти, сменившись забвением смерти.

Неожиданно взгляды зрителей вновь устремились к триумфальной арке, и трибуны взорвались просто-таки шквалом криков. Гектор обернулся и обомлел... На арену выходили женщины. В отличие от одетых в набедренные повязки мужчин-бойцов, на них были короткие светло-серые туники, едва прикрывающие бедра. Но вовсе не вид этих прекрасных воительниц вызвал изумление Гектора и заставил его сердце заколотиться в груди. Замыкала колонну воительниц прекрасная златовласка Алексия. Должно быть, ее купил один из надсмотрщиков Назики Кальва, когда Гектора уже увели. Не стоило ей плевать в лицо тому бородачу...

Стройные ноги, узкий ремешок подчеркивает тонкую талию и высокую грудь. Золотые волосы убраны в высокую прическу, обнажая изящную шею. В голубых глазах сверкает огонь ярости.

Воительницы так же описали круг и выстроились позади мужчин. Гектор быстро обернулся, но Алексия оказалась на противоположном конце арены, спиной к нему.

Мгновение, и оба ряда бойцов объединились, продолжив медленно перемещаться по кругу перед застывшими с оружием в руках рабами. Зрители затихли, в ожидании глядя на арену. Гладиатором предстояло выбрать оружие, которое в итоге спасет им жизнь или отберет чужую. На самом деле этот выбор был лишь иллюзией — профессиональные бойцы всегда сражался тем оружием, пользоваться которым их обучили, и сейчас каждый из них подходил к "своему" рабу и забирал привычное им оружие. Фактически, выбор был лишь у таких невольников этого кровавого действа, как Гектор. С подушки одного из рабов он взял короткий широкий гладиус, у другого — литой гладкий шлем яйцевидный формы с двумя прорезями для глаз и изогнутый прямоугольный щит с большим изображением солнца по центру. Правую руку Гектора защищала маника, а ноги — поножи. Сколько раз он видел вооруженных подобным образом бойцов! У них даже было свое название — секуторы. Но никогда у него и в мыслях не было, что он станет одним из них...

Оглянувшись, Гектор увидел, что Алексия выбрала смертоносную сику — небольшой обоюдоострый серп и маленький круглый щит. От шлема девушка, покачав головой, отказалась.

Снова прозвучал резкий звук горна. Рабы и музыканты покинули арену, и гладиаторы разбились на пары. В первом бое останется в живых лишь половина из них. Групповые сражения не были направлены на то, чтобы выявить самых сильных и свирепых из них, они были нужны, чтобы отсеять самых слабых...

— Ну конечно, — с мрачной усмешкой пробормотал Гектор, увидев замершего перед ним гладиатора.

Им оказался извечный противник секутора — ретиарий, воин, вооруженный сетью и трезубцем. Лицо гладиатора было Гектору знакомо — ему предстояло сразиться с одним из чемпионов.

На арене замелькали белые туники арбитров. Каждой паре соперников их полагалось двое. Эти бывшие гладиаторы бдительно следили за тем, чтобы бойцы не нарушали правил, пытаясь раньше времени закончить бой. Например, если один из них ронял щит или оружие, ему позволялось их поднять, а также встать на ноги, если он упал, споткнувшись обо что-то на арене, а не был повергнут на песок своим противником.

И снова прозвенел резкий сигнал горна, возвещая начало битвы. Ретиарий тут же метнулся вперед, бросив на Гектора сеть, но она соскользнула с гладкого шлем и упала на песок. Арбитр дал возможность Гектору контратаковать, наотмашь махнув мечом, но, когда его противник отскочил невредимым, предупреждающе поднял руку, позволяя ретиарию поднять сеть.

Трибуны взорвались криками — на арене пролилась первая кровь — покрытый шрамами гладиатор наотмашь полоснул мечом совсем еще молодого паренька с копьем, отрубив ему руку.

Ретиарий взмахнул сетью, отвлекая внимания Гектора, и почти тут же нанес мгновенный удар трезубцем, но сталь встретила на пути щит. Гектор резко ударил мечом сверху вниз, отбивая трезубец к земле и, крутанувшись на месте, с разворота выбросил ногу в сторону, ударив противника в грудь. Ретиарий взмахнул руками и машинально шагнул назад, чтобы сохранить равновесие. Затем ретиарий, взревев от ярости, бросил сеть. На этот раз она накрыла Гектора, прижав щит к его груди.

На Гектора навалилась тяжесть. Гладиаторская сеть была сделана таким образом, чтобы стискивать попавшего в нее бойца, придавливая его своим весом и сковывая движения. Ретиарий под углом ударил трезубцем, пытаясь проникнуть им под щит, но попал в манику на правой руке Гектора. Осознав, что потерпел неудачу, ретиарий резко дернул сеть, повергая своего противника на песок, и вертикально вниз ударил трезубцем. Каким-то чудом Гектору удалось перекатиться на бок, увлекая за собой сеть, и оружие гладиатора вошло в песок, со стуком вонзившись в деревянный настил под ним. Пока ретиарий высвобождал оружие из зыбкого плена, Гектор выпутался из сети и вскочил на ноги. Не теряя времени, он контр атаковал, целя в незащищенный бок гладиатора, но ретиарий успел подставить на пути его гладиуса трезубец. Тогда Гектор вдруг неожиданно взмахнул ногой, поднимая в воздух тучу песка. Ретиарий инстинктивно прикрыл глаза, и Гектор с криком рванулся вперед, нанеся резкий колющий удар в грудь противника.

Ретиарий выронил трезубец и рухнул на колени, прижимая руки к окровавленному боку. Толпа вновь разразилась ликующими криками. Раненый гладиатор поднял дрожащую левую руку с вытянутым указательным пальцем, моля о милосердии. Арбитр тут же остановил бой. Гектор застыл, шумно дыша, перед своим поверженным врагом и обвел взглядом трибуны.

Распорядитель игр поднялся в своей ложе, широко расставив руки в стороны, и тоже огляделся. Толпа ревела. Кто-то кричал "добей!", другие скандировали "жизнь! Жизнь! Жизнь!". Ретиарию повезло — он был любимцем публики, и последних криков было явно больше. Назика Кальв медленно опустил левую руку, а правую вытянул перед собой, сжав ладонь в кулак. Мгновение, и он выставил поднятый вверх большой палец. Публика отозвалась довольным ревом.