— Мелочи, говоришь? Что это? — я начал припоминать, как фон Ранненкампф жаловался мне, что при выгрузке оборудования и медикаментов для госпиталей, обнаружилась мелкая недостача. Тогда он списал это на обычное русское разгильдяйство. Сука лифляндская. А оказывается, коробки банально сперли.

— Да мелочи, говорю. Тут... как его...

— Морфий и опиумная настойка на спирту, лаундаум, то есть, — пришел ему на помощь Топор. — Пару тюков с ватой и марлей, да инструменты. Те, которыми режут при операциях. Вот и все.

— Коки нет? — заинтересовался Волк.

— Было, но уже нет, — проболтался уже вернувшийся с разведки Хайнц и сразу заткнулся под свирепым взглядом Шмайссера.

— А жаль, — погрустнел Степлтон.

Я хотел разозлиться на дойча, но потом передумал. Да и хрен с ним. Сперли так сперли.

— Стоп!.. — неожиданно, мне в голову пришла одна интересная мысль. А почему бы и нет? В общем, к вечернему разговору с китайцем, я уже готов. А ящик с наркотой надо перепрятать. От греха подальше.

Остаток дня мы провели, перетаскивая динамит в закуток неподалеку. Ну его нахрен, такое соседство. Потом долго лазил с Топором по штрекам, рисовал схему тоннелей и занимался расчетами. А уже затем, отвел в сторону Яна, общавшегося с Изабель.

— Я знаю, как наказать его.

— Как? — бесстрастно поинтересовался китаец.

— Ты знаешь, что такое опий?

— Да.

— Ты знаешь, что он делает с человеком?

— Да, — Ян презрительно кивнул. — Но мне этого мало.

— Мало?

— Мало, — спокойно повторил китаец. — Я хочу его жизнь. И жизнь его дочери. Можно в обратном порядке.

— Парень, — я едва сдержал раздражение. — Ты ничего не спутал? Если ты хотел его жизнь, пошел бы и взял ее, а не сидел на заднице ровно, до тех пор, пока не появился я.

— Мистер, — китаец неуловимым движением выхватил из-за плеча мачете. — Не надо со мной так разговаривать.

— Ты делаешь самую большую в своей жизни ошибку, парень, — процедил я, посматривая на подрагивающий возле лица клинок и только сейчас заметив, что у Яна ненормально расширенные зрачки. — Еще не поздно все исправить.

— Ян! — предостерегающе крикнул Волк и вскочил с табурета. — Боров его по праву. Ты его можешь выкупить, но не отобрать.

— Эй-эй... — пробасил Оле. — Угомонись, так дела не делаются.

— Давай поговорим, — поддержал Свен. — Не дело сраться со своими. Майки нормальный парень.

— Не надо мне указывать! — подрагивающим от ярости голосом выкрикнул Ян. — Эта сволочь моя! Только моя! Вы не понимаете. А этот хочет его отдать, а потом и нас кинет...

Он недоговорил. Воспользовавшись тем, что Ян на мгновение отвлекся, я скользнул вперед и до упора вбил тычковый кинжал ему под подбородок.

Китаец отскочил, плечо у меня резануло болью, но Ян уже выронил мачете, схватился за горло и, хрипя, ничком рухнул на пол.

— Что не так? — я быстро выхватил 'Браунинг', краем глаза заметив, что Шмайссер вскинул свою штуцер и направил его на бандитов. — В чем, я не прав?

В комнату забежал Топор, мгновенно оценил ситуацию, щелкнул курками двустволки, и стал рядом со своим шефом.

Оле и Свен, тоже взялись за свои карабины. Повисла тяжелая тишина. Изабель, внимательно наблюдающая за происходящим, с досадой скомкала передник и, цокая каблучками, стремительно скрылась за перегородкой.

— Тихо, тихо... — Волк поднял руку и сделал шаг вперед. — Опустили оружие. Все по правилам. Если ты кому-то угрожаешь оружием, будь готов к тому, что тебе в ответ постараются перерезать глотку.

— Так и есть, — кивнул Оле и озадаченно почесал бороду. — Не понимаю, какого хрена он слетел с катушек?

— Обдолбался, вот почему. Сами знаете, что у него под кокой крыша ехала... — Свен стал на колено и выудил из кармана, бившегося в агонии китайца, маленький пакетик. — Но откуда она у него? По крайней мере, когда выходили на дело, ее точно не было. Мы нюхнули мою, последнюю. Вот же крыса! Зажилил, косоглазая макака...

— Дай сюда. — Волк сделал шаг вперед, отобрал пакетик, мельком взглянул, сразу спрятал его в карман и повернулся ко мне. — Майки, ты уж не держи зла... Ты все правильно сделал, с нашей стороны претензий нет и не будет. Так ведь, парни?

— Так, так, — синхронно подтвердили норвежцы. — Не будет.

Я подождал немного и через силу выдавил из себя:

— Проехали.

И глядя на труп китайца в луже крови, почувствовал странное облегчение. Честно говоря, мне совсем не хотелось сажать губернатора на иглу. Не хотелось и все. А так, проблема решилась автоматически. Но только эта.

— Парни, мы совершим вечерний променад! — Волк вышел из-за закутка, крепко держа под руку Изабель. — Сами понимаете... Но не волнуйтесь, мы ненадолго...

При этом было явно заметно, что мулатка, этому самому 'променаду', не очень-то и рада. Но тщательно маскирует свое нежелание.

— Тебя надо перевязать, Михаэль... — Топор мягко взял меня за локоть.

Я вложил 'Браунинг' в кобуру и без слов пошел за ним. Как выяснилось, китаец все-таки успел резануть меня по предплечью. Ничего страшного, едва кожу рассек, но крови успело натечь порядочно.

— Тут что-то нечисто... — тихо забубнил Шмайссер, обрабатывая порез йодоформом.

— Вот-вот, — вторил ему Топор, мельком поглядывая на братьев-норвежцев, потащивших за ноги китайца куда-то в коридор. — Готов прозакладывать свои кальсоны против дамских панталон, что к этому делу приложила свою ручку черномазая чертовка.

— Бинт... — Вилли протянул руку к Хайнцу и, получив искомое, зашептал мне на ухо: ѓ— Пока Волк играл в карты с норвежцами, она говорила с узкоглазым.

— И Волк догадался, откуда у китаезы кока, — дополнил Топор, помогая мне вдеть руку в рукав блузы. — И повел ее на разборки. Не нравится мне все это.

— Мне тоже, — я накинул разгрузку, а поверх нее куртку. — Оружие держать при себе. Спать будем по очереди. И еще...

Закончив инструктаж, повалился на топчан, уже практически без сил. Стало страшно некомфортно. Раньше я не замечал, а сейчас, показалось, что подземелье навалилось на меня всей своей страшной тяжестью. Холодно, мерзкий запах сырости. Млять, как в могильном склепе. Сука... Интересно, с такой жизнью, насколько меня хватит?

Но на это вопрос, я так и не ответил. Да и вообще, он и не требовал ответа.

Чуть позже вернулся Волк с Изабель. Мулатка выглядела заплаканной и кажется, даже побитой, а ее любовник, совсем наоборот — довольным. Очень хочется верить, что он ей мозги вправил.

А потом я заснул.

Ночь прошла спокойно.

Даже удивительно...

ГЛАВА 13

Южная Африка. Наталь. Дурбан.

20 июня 1900 года. 08:00

Утром все делали вид, что вчера ничего не произошло, хотя напряжение так и витало в воздухе. Дабы не усугублять, я припахал всех таскать ящики с динамитом, а потом разогнал по разным постам. Ибо нехрен. Сам же, занялся сооружением веселого и громкого сюрприза для бриттов. С инициаций заряда решил не мудрить и воспользовался зарядом с часовым механизмом, благо, в наличии таковой оказался. Думаю, двух часов нам хватит, чтобы уйти из очага поражения. Запутанные коридоры погасят взрывную волну, и в километре от эпицентра взрыва уже будет совсем безопасно. Наверное... Вот только куда уйти? Если бритты не идиоты, все входы и выходы из катакомб будут перекрыты. Тут надежда только на Топора; со слов Шмайссера, Хайнц знает эти подземелья как свои пять пальцев.

— Сэр...

— Слушаю вас, — я обернулся к клетке с Арчибальдом Колли. Вообще-то, в целях воспитания, каждая попытка пленников заговорить беспощадно каралась. Довольно изобретательно и сурово. Но сейчас, я решил не тиранить британца. Сам даже не знаю почему.

— Сэр...

— Да говорите уже, вас не будут бить.

— Спасибо вам, сэр... — выдавил из себя губернатор.

— За что? — у меня чуть глаза на лоб не вылезли. Нет, конечно, мне приходилось слышать о 'стокгольмском синдроме', но в реальности, ни с чем подобным не сталкивался. Кстати: и заложников никогда не брал. М-дя... кажись, переусердствовали чутка.

Стокгольмский синдром (англ. Stockholm Syndrome) — термин, популярный в психологии, описывающий защитно-бессознательную травматическую связь, взаимную или одностороннюю симпатию, возникающую между жертвой и агрессором в процессе захвата, похищения и/или применения (или угрозы применения) насилия. Под воздействием сильного шока заложники начинают сочувствовать своим захватчикам, оправдывать их действия, и в конечном счёте отождествлять себя с ними, перенимая их идеи и считая свою жертву необходимой для достижения 'общей' цели

— За то... — голос британца был полон искренней благодарности. — За то, что вы не отдали нас на растерзание этому зве... — тут он замялся и наконец, выговорил: — Своему товарищу...

— Вот вы о чем.

— Я знаю, знаю, вы хороший человек!..

— Вы ошибаетесь.

— Нет, нет, это так! — горячо зашептал Колли. — Вы рисковали своей жизнью ради нас.

— Как вы об этом узнали?

— Слышал. Знаете... в этих условиях, мой слух обострился до предела, так что, я как будто все видел. Я и моя дочь, будем молиться за вас.

— Ладно, что вы хотели? — разговор стал мне неприятен. Сами подумайте, вы тут кого-то похищаете, тираните всяко разно, а он потом за это благодарит. Неудобно как-то.

— Вне зависимости от нашей судьбы, — Колли печально вздохнул. — Я бы хотел отблагодарить вас.

— Вы в своем уме?

— В полном сознании и ясности рассудка, — с готовностью заявил губернатор, энергично тряхнув пыльным мешком на голове. — Так вот, я богатый человек. Достаточно богатый, чтобы обеспечить вас на всю жизнь...

'Ничего не пойму... — голова у меня был занята предстоящей встречей со Штольцем и я никак не мог понять смысл сказанного Колли. — К чему ты клонишь, держиморда британская? Кого ты обеспечивать на всю жизнь собрался? И главное, как?'.

— И достаточно влиятелен, чтобы добиться для вас помилования...

— Чего?

— Помилования! — веско заявил губернатор. — Вам нужно будет всего лишь вывести нас из этого ужасного места и сдаться властям. Гарантирую, вы будете помилованы, прославитесь на службе Великой Британии, а я обеспечу вас на всю жизнь.

— Прям так сдаться? — для меня все стало на свои места.

— Именно так! — быстро подтвердил Колли. — А ваших случайных товарищей, надо будет ликвидировать. Вы же не знаете... Когда вы отсутствовали, они замышляли ваше убийство. Думали, я не слышу... Какие негодяи! А вы благородный человек...

— В Бобруйск, жывотное... — не дослушав, я просунул руку в клетку, схватил его за воротник и силой впечатал обширную физиономию в прутья.

Губернатор охнул, закашлялся, роняя на пол капли крови и зло прошепелявил:

— Сволочь! Мерзкая сволочь... Скоро ты будешь танцевать джигу в пеньковом воротнике...

— Повесить тебя, что ли? — вслух задумался я, но потом сплюнул и чтобы убить время, стал чистить свой 'Винчестер'.

Через полчаса вернулся Волк, сразу заметил пятна крови на мешке, украшающем башку губернатора, и хмыкнул:

— Что, тебе тоже предлагал помилование и кучу золота?

— Угу, — я прошелся ветошкой по казеннику дробовика и стал заряжать его. — А еще рассказывал, как вы планируете меня убить.

— Хотели бы, давно убили, — спокойно ответил американец. — Ну что там?

— Выходим. Ты и братья — идете со мной. Топор — тоже. Вилли останется присмотреть за товаром. Изабель...

— Останется здесь. Слышала?

— Слышала, слышала... — ворчливо отозвалась мулатка из-за загородки. — Не ори, у меня голова раскалывается.

Волк хотел ей что-то сказать, но вместо этого только чертыхнулся и принялся собираться.

Путь к месту встречи много времени не занял, Штольц уже был на месте, но не один, чуть поодаль стояли четверо высоких крепких мужчин, с военной выправкой, но в штатских костюмах. Оружия на виду не держали, но сомневаться в том, что оно есть, было бы глупо.

— Мои... — германец улыбнулся. — Как бы это сказать?.. Заместители, что ли. Опять же, не буду же я таскать такие тяжести сам... — не вставая, он подвинул ко мне ногой два кожаных саквояжа, с виду довольно тяжелых. — Ровно пять тысяч фунтов золотом. Как вы и заказывали.

— Так что... — я даже растерялся. — Так что, все получилось?

— Все, за что мы беремся, — без тени юмора заявил Штольц, — всегда получается. Сегодня, ровно в одиннадцать ноль-ноль, госпожа Чичагова и господин Максимов, уже ступили на борт германского судна. В дальнейшем, их доставят в Юго-Западную Африку, а потом переправят в Республики. Но, судно покинет порт, только после того, как губернатор и его дочь окажутся на свободе. Ваш ход, герр Вест.

— Он не замедлит последовать, герр Штольц. Однако меня беспокоят...

— Не беспокойтесь, — мягко перебил меня резидент. — Я не могу вам раскрыть подробности, но, поверьте, все пройдет без эксцессов.

После недолгой паузы, я дал команду привести Колли с его доченькой. Где-то на уровне подсознания понимал, что не все так просто, но, увы, выхода у меня другого нет. Я сделал все что мог. И даже больше.

Как только пленников доставили, сопровождающие германца их увели, а сам Штольц остался. После непродолжительной паузы он заговорил:

— Итак, герр Вест. Официально вам заявляю, что вы, своими действиями, поставили себя вне любого закона и Германия окажет любую посильную помощь британским властям в вашей поимке. Рекомендую не появляться в наших колониях, тем более, в самой Германии, так как вы будете сразу арестованы. Возможно, со временем все изменится, однако, так обстоят дела на данный момент.

Я особо не удивился. Одно дело, взрывать города вместе с сотнями вражеских солдат, а совсем другое дело, брать заложников. В первом случая, я автоматически становлюсь военным преступником, что хотя бы можно оправдать войной, а во втором случае, оправданий нет от слова совсем. Губернатор и его дочурка, сугубо гражданские люди, а значит, как тут не крути, их похищение проходит по разряду банальной уголовщины. Такой фортель, по крайней мере, официально, осудит любое государство, будь оно хоть сто раз, сочувствующим Республикам.

— Это я вам озвучил официальную версию, — улыбнулся Штольц. — А теперь, немного о неофициальном. Увы, вытащить из этой заварухи мы вас не можем. Дальше, вы уж как-то сами выпутывайтесь. Естественно, наше сотрудничество продолжится. В каком виде? Пока не знаю. Останетесь в живых, мы найдем способ с вами связаться. Однако остаться в живых вам будет очень трудно. Для властей не осталось секретом местонахождение Майкла Игла, или, как вам угодно, Майкла Веста. Все входы и выходы в катакомбы перекрыты. Едва губернатор со своим чадом окажутся на поверхности, начнется операция по вашей поимке. Насколько мне известно, для этого выделен батальон солдат и даже нашлись проводники из числа местных знатоков подземелий.

Она не начиналась до сих пор, только из опасений причинения вами вреда заложникам. А теперь, сами понимаете, вас будут стараться убить, не смотря ни на что. И все же, постарайтесь выжить. У вас есть всего один час.