Тень Короля (Общий файл)

— Почему я здесь? — наконец-то не выдержав, Эдна заговорила первой.

— По вашим поверьям, если убить Короля, то все живое будет увядать, пока не родится на земле новый истинный властитель.

— Разве фарузы внимают сказаниям андаманцев? — она удивленно приподняла брови, — что тебе от меня нужно? Вряд ли королевского пса интересует сохранение жизни на земле.

— Поосторожнее со словами, — спокойно ответил Донат, — даже твоя голубая кровь тебя отсюда не вытащит при твоем отношении к делу.

— Ты разве забыл, разве тебе уже не говорили, что Королем может быть только мужчина? — посмеиваясь, перебила его Эдна.

— Я верю только тому, что вижу, а не тому что говорят, — Донат открыл небольшой ящичек в тумбе, которая стояла рядом с его креслом, и достал маленькую склянку с синей мутной жидкостью, — догадываешься что это?

Игривость исчезла с лица девушки.

— Собираешься купить меня?

— Я не собираюсь тебя покупать, я предлагаю сделку... Я дам тебе свободу, а ты взамен приведешь меня в Ашгед.

— Думаешь, я соглашусь? — недоумевая, заговорила девушка.

— Я верну тебе меч и подарю свободу... — Охотник заметил, как Эдна дернулась, когда он упомянул о мече, — Значит все-таки я прав... Так ты проведешь меня в Святой город?

— Уж лучше я сгнию в этой тюрьме, чем проведу тебя в город. Чего же ты хочешь? Истребить андаманцев всех до единого?

— Нет, мне нужен только один — Хранитель... И то, не для смерти, — фаруз вынул из кармана кинжал с серебренным клинком и сделал порез на левой ладони, — пойдем только вдвоем, я никого за собой не поведу. Я гарантирую тебе безопасность, взамен ты мне. Пока клятву не выполнишь, больше чем на тридцать метров не отойдешь.

Охотник высказал свои условия и протянул кинжал девушке. Андаманка, запутавшаяся в своих сомнениях, сделала решение и взяла кинжал: "Ты вернешь мне меч. Когда все закончится, ты отпустишь меня, но...". Эдна тяжко вздохнула и, окончательно выразила свое условие: "Я тебя приведу только к воротам города, не больше".

Донат сразу почувствовал, что в словах собеседницы был какой-то подвох, однако закивал утвердительно. Получив согласие, Эдна провела лезвием по своей ладони. Фаруз пролил жидкость из склянки на порезы. Тотчас зелье смешалось с их кровью и окрасило ее в черный цвет. Их пальцы сплелись, общая кровь струйками обхватила их запястья, впитываясь в кожу, колючей ветвью плетя узор....

Глава 14. Храм на горе

Когда солнце заходило за горизонт, темнело небо, а после город окутывала тень, и лишь звезды с луной являлись просветом во мраке, андаманцы не сразу торопились домой, ведь даже ночью город жил.

На самой вершине горы Иль величественно располагался храм Юма. Создавалось впечатление, что храм был частью горы, будто сама природа создала его. Только одна тропа могла привести путника к святыне — месту обитания чтецов и Хранителя. А перед самим строением над пропастью виднелся золотистый мост с навесом, защищавшим от водопада, ниспадающего из скального разлома. Помимо чтецов и Хранителя, здесь часто можно было повстречать членов Совета, а самое главное, здесь жил Король...

Маркус задумчиво рассматривал резные каменные стены, отделяющие зал Совета от длинных коридоров, ведущих в другие помещения храма. Андаманец находился в том месте, где обсуждались самые важные вопросы: проблемы с урожаем, оснащение города источником энергии, и, конечно же, военная стратегия.

Эти стены простояли много тысячелетий, принимая гостей и наблюдая за сменой жителей одних за другими. Но лишь эти стены, мраморный пол, колонны с западной стороны зала (колонны были не просто декоративным элементом, они заменяли стену, открывая вид на Ашгед с высоты птичьего полета) из чистого золота оставались неизменными. Символ власти служил напоминанием о том, что Юма заботится о своем народе и в знак своей любви дарит ему дитя света, способного в момент несчастий и бед спасти людей от угроз, нависших черной тучей над их головами. Восточная стена, посреди которой располагался вход в виде стрельчатой арки, была расписана под древние сказания и легенды. Здесь можно было найти историю появления первого короля, который объединил враждующие племена; рождение города на месте, где Юма благословил свой народ, а также множество других легенд. Сверху над изголовьем трона на северной стене во всю высоту было изображение Варгоса, существа, которого никто не видел пять тысяч лет. Считалось, что это почти бестелесное животное исчезло после смерти предыдущего Короля.

Андаманец подошел к колоннам и посмотрел на город, напоминавший райский уголок, в котором можно было укрыться от опасностей, ожидавших за его пределами. Буквально день назад они с Амелией провели через ворота спасенных рабов, выполнив задание.

И вот сейчас он смотрел вдаль в надежде, что Эдна вернется домой...

* * *

Донат передал бумаги охране врат города. Молодой офицер прочитал приказ и искоса посмотрел на спутницу фаруза, девушка была одета в легкие мужские брюки, рубаху и простое котарди* (узкая, облегающая фигуру верхняя одежда)*, затем с презрением поморщился и вернул приказ владельцу: "Вам не кажется это глупым?"

— Кто мы с вами такие, что вправе осуждать волю короля, — Охотник взобрался на коня позади Эдны и, обхватив ее одной рукой, а другой захватив поводья, пересек открытые ворота.

Они не мчались сломя голову, переговаривались лишь в момент, когда андаманка указывала направление. Перед их глазами мелькала степь, провожавшая своих гостей как можно дальше от города и как можно ближе к сельским угодьям. В той стороне материка, куда они направлялись, не было крупных поселений, лишь маленькие деревушки, а далее непроходимые лесные чащи, территория которых была отдана вонгам. После развернувшейся войны, этот народ остался нетронутым. Они не требовали более никаких территорий, промышляли охотой, чем и пополняли казну каждый год, отдавая достаточно пушнины, мяса и рыбы. К тому же это было удобно для обеих сторон, так как в отношении данного промысла у самих фарузов не было никаких затрат. Донат о вонгах знал немного, в основном из книг, лично с ними он встречался раза два, когда приезжал на пограничные территории. Он наблюдал за ними, когда те в очередной раз на собственных плечах выносили добычу к торговым складам...

Сейчас фаруз знал только то, что девушка ведет его на территорию этого дикого племени. А до тех пор им придется еще много времени провести вместе. Он знал о ней не так уж много, однако, был уверен, что андаманка не просто примыкает к мятежникам, а сама по себе представляет важную персону.

Пока они ехали, он мысленно перебирал все факты, изредка поглядывая на маленький кинжал, торчащий из ножен. Такие артефакты встречались довольно редко, ему пришлось долго уговаривать повелителя вернуть полученный трофей. Веской причиной, по которой его отдали было то, что он стал абсолютно бесполезным. Как только за рукоять взялся один из стражей, меч трансформировался в бесполезный мелкий нож с рукоятью, напоминавшей о былом величии. Тем не менее, оружие вернули своему хозяину, с намеком о последующем его возвращении. Об этом андаманке сказано не было, да и в уговоре ничего подобного не обговаривалось. Доната же интересовало — чья душа была настолько сильной, что ее удалось заключить в меч. Такое оружие было редким попросту из-за того, что найти кузнеца, способного выковать подобное, дело великое. Во-первых, мастерами такого профиля были именно андаманцы, а во-вторых, даже у пары оставшихся преданными короне мастеров за столько лет после начала войны получилось не более двух артефактов по одной незамысловатой причине. В меч должна быть заключена именно сильная душа, но сильное тело не гарант настолько же сильного духа.

— Откуда твой меч? -неожиданно решился спросить Донат.

— Если вы пытаетесь завести миловидный разговор, а затем плавно перейти к вопросу его покупки, то зря стараетесь.

— Это настолько очевидно?

— Да.

— Тогда, моя милая спутница, вы абсолютно неверно истолковали мой вопрос, и эта очевидность его нисколько не касается, это банальный интерес. Мы можем и дальше идти к намеченной цели, молча проклиная друг друга, либо хоть как-то разрядим обстановку.

Эдна промолчала, попытка начать с ней разговор не увенчалась успехом. И так продолжалось несколько часов, пока на горизонте не показался ручей. Донат подвел коня к воде, слез с него и спустил девушку. Животное, избавившись от груза, радостно прильнуло к воде. Андаманка опустилась на колени рядом и всмотрелась в зеркальную гладь.

— Красивая, правда? — сказал он.

Андаманка отвлеклась от собственного отражения в воде и повернулась к фарузу.

— И как можно было выдавать себя за рабыню, прямая осанка, шелковые волосы, нежная кожа. Тяжелый труд не мог так щадяще сказаться на молодой особе. Или ты хотела, чтобы тебя поймали?

— Я продумала почти все, и проблема именно в "почти", — улыбнулась девушка.

— Какой он? Ашгед? — присел рядом охотник, — Учитель рассказывал, что он полон умиротворения.

— Он прав. Там можно обрести спокойствие. А здесь спокойствие может только сниться. За нами следят.

Донат вслушался в тишину, но его чуткий слух ничего не уловил.

— Бесполезно, они слишком далеко, — Эдна указала ему на коня, — скажи спасибо, твой питомец любит поболтать.

— В смысле?

— В смысле я — андаманка, и с конями разговаривать еще не разучилась...

* * *

— На горе, на горе, — кричали маленькие дети.

Малыши всегда так реагировали на начало нового дня. Когда солнце пробуждалось ото сна, создавалось впечатление, что солнечные зайчики ждали того самого момента, когда их коснутся лучи. И в этот самый момент они, один за другим, будто наперегонки, по разным сторонам бежали вниз от самого храма. Высокую гору охватывала золотая волна. И не только дети, взрослые тоже частенько поглядывали на нее с восхищением, разве что вели себя намного сдержаннее. В тот самый миг, на фоне золотой волны мелькнула птица с белым оперением, ее тень скользила по городу, плавно направляясь к Стене* (стеной жители Ашгеда называли огромное ограждение по всему периметру, что скрывало их город от врагов)*. Для тех и для других это был символ надежды, надежды на светлое будущее...

Глава 15. Вождь дикого племени

Для Охотника узнать своих преследователей не так уж сложно, учитывая, что в данном случае даже догадываться не приходилось. Все казалось очевидным, единственным кто мог уговорить Его Величество отправить слежку за собственным союзником, был Эрвик. Старый андаманец всегда ставил под сомнения любые решения молодого фаруза. По-своему, он был прав. Донат преследовал свою единственную цель, которая не была связана ни с властью, ни с богатством, ни с личной симпатией к тому, кто сидел на троне. Старик таких людей недолюбливал, и фаруз это прекрасно знал.

Но больше всего на свете Охотника раздражало, когда кто-то вмешивался в его планы. Он должен был добиться доверия своей спутницы, и слежка этому не способствовала. Донат решил избавиться от преследователей своим излюбленным способом, убирая одного за другим.

— Сколько их? — фаруз начал поправлять седло, искоса поглядывая на андаманку.

Эдна заинтересованно наклонила голову к жеребцу и через некоторое время ответила: "Пятеро".

— Всего лишь... Значит, тот, кто их послал, совсем забыл кто я такой...

* * *

Кронад Тур вместе с соплеменниками выносил дичь. Те, кто работал на пограничных складах даже после долгих лет пребывания здесь, всегда искоса поглядывали на приходящих вонгов. Многих молодых юношей, поступивших сюда на служение охватывал страх, когда они впервые встречали этих величественных полулюдей. И только старик Хэмси, фаруз со стальной закалкой, проработавший здесь полжизни, позволял себе без церемоний и запинок общаться с грозными дикарями. Он как всегда сидел на бочке, примыкающей к огромному входу в ангар, и мирно покуривал трубку, иногда прерывал выдыхание колец из дыма и кряхтя хихикал, глядя как очередной новичок пытался вести приемку.

-Я... я... посчитать... хотите... — лепетал юнец, когда ко входу подошла группа вонгов...

Неудивительно, что ноги бедняги подкосились, а слова не хотели слетать с языка, парнишка онемел. Еще бы, перед ним стояло двадцать незнакомцев, ростом больше двух метров, с необъятной мышечной массой, покрытой шерстью, не полностью конечно, однако вряд ли он видал раньше подобное. И это не считая когтей на пальцах и формы глаз. Из всех странностей, самой большой было то, что глядя им в лицо, создается впечатление схожести с обыкновенными людьми, выдать могли только маленькие аккуратные клыки, торчащие наружу.

— Что мы хотим, малыш? — с насмешкой ответил ему тот, что был ближе всех. По его виду сразу можно было определить — лис. На его громоздких плечах лежало пару убитых оленей, один волк и четверо куниц.

— Я... ээээ.... Надо считать... — продолжил парнишка.

— Послушай, я лично считать ничего не хочу, — рыжий хитрец снова подколол новичка.

— Нет. Я... — создавалось впечатление, что он готов разреветься.

— Да что там так долго! — позади послышался грозный бас, — Хэмси!

Старик перестал хихикать, наконец-то слез с бочки и крикнул новичку: "Пропускай!"

— А посчитать? — удивленно переспросил тот.

— Занесут, потом посчитаешь, всему вас грамотеев учить надо! Протокол нужен только для того, чтобы делать все иначе!

Живехонько тарахтя пузом, старик подошел к молодому фарузу и пихнул его вбок: "Освободи дорогу, дурень, тут нет времени на формальности".

Один за другим вонги пронесли внутрь ангара утварь. Последним вошедшим был не кто иной, как Кронад Тур. Работники давно привыкли, что вонги, приносящие дичь время от времени сменяли друг друга, но только не Кронад. Каждый приход он исправно сопровождал остальных, замыкая очередь. Запомнить его было нетрудно, медведей не так часто можно было встретить: бурая шерсть, охватывающая мощные плечи, шею, немого затрагивающая щеки. Кронад был не простым медведем, его прозвище было — Тур, что означало вождь.

— Удачная охота в этот раз, — заговорил Хэмси, ожидая его на выходе, — я кое-что припас для тебя.

Старичок достал из кармана бумажный сверток и протянул вонгу:

— Жене передай.

— Я эти коричневые шарики на дух не переношу, как она такое есть может? — пробурчал он своим зычным басом.

— Дикий ты, вот и ответ. А с женщиной надо быть ласковее и приятности делать всякие. А раз нравится, то неси и не бурчи. Конфеты его, видите ли не устраивают, — возмутился фаруз и вложил сверток в его большую руку.

На самом деле старику нравилась некая прямолинейность вонга, несмотря на его некоторую дикость, неотесанность. Дикарь всегда держал свое слово, меньше трепал языком и больше делал, был надежен, на него всегда можно было положиться.

Тур послушно вложил конфеты в карман: "Белая птица прилетела, на лапе серебряная нить".

— Значит, пора к гостям готовиться, — старик снова достал трубку, — ну, ну...

* * *

Приближался закат, а в селе повсюду разливался смех. Взрозлые вешали у входа в свои дома маленькие фонарики. Женщины сплетничали вдвое больше, чем обычно, и одновременно умудрялись складировать продукты на кухнях, а мужики мастерили громадные столы на центральной улице. Дети бегали вокруг, то и дело отвлекаясь от безделия, когда их матери вручали им бумажные украшения, цепляли их на столбы, ветки деревьев и снова принимались бегать по улочкам.