Чёртова свадьба! или месть по-ведьмински

Сия каменюка на вечный сон не вдохновляла, и Зоя продолжала надеяться, что вот-вот случится что-то, придет кто-то, и все махом изменится.

Ну, кое-что действительно изменилось.

Однажды явилась в их чертоги Ариадна. Бледной лебедью вплыла, велела отворить камеру Степана Игнатовича и с ним же заперлась на целый час. О чем они там шушукались, мужчина отказался раскрывать, только успокоил всех, что все устроится.

Ему, конечно, не поверили — очень уж голос неверно дрожал у горе-прорицателя.

Спустя пару часов случилось кое-что еще: постанывая, очнулась Леська. Зоя и Николка, безмерно счастливые за подругу, наперебой стали вводить ее в курс дела, но были беспардонно перебиты скрипом вновь отворившейся двери. Этот вечер оказался щедр на визиты.

В тусклом свете Зое, да и всем остальным пленникам, виделось два женских силуэта. Их руки: у одной левая, у другой правая — змеями переплелись в смертельных объятиях, и в неверном свете казалось, что они не поддерживают друг дружку, а душат.

Сколь бы ни упрекали злые языки в низком происхождении, а дурой Элизабет Руркес не была. Да будь она дурой, не прожила бы столько, и не выглядела на десятки лет младше истинного возраста!

Нет, в наличии мозгов ей не отказывали. Но вот ушибленное с младенчества самолюбие подвигало на довольно-таки странные и не всегда логичные шаги.

Сначала желание любимой племянницы присутствовать на ритуалах показалось Элизабет подозрительным. С чего бы ведьма из рода л'Амур стала интересоваться темными силами? Уж не задумала ли чего? Или же хочет потеснить с невеликого, но такого уютного трона родственницу? Оттого и трется около Гордана, доверие завоевывает, и к тетушке подлизываться успевает, того и гляди — нож в спину воткнет!

С другой стороны, подпевало самолюбие, как ей, ведьме с жалким любовным колдовством удастся одолеть полную сил, знаний и опыта коллегу? Лиз уже давно отучилась поворачиваться затылком к кому бы то ни было, замок полон верными людьми, в камерах дожидаются своей участи очередные "доноры", словом, как в таких условиях Ариадне удастся что-то провернуть и при этом выжить?

А вот стать свидетельницей очередного триумфа Элизабет, незаконнорожденной леди о'Шеннел, ей будет довольно-таки полезно. Заодно и поймет, с кем имеет дело. Раньше с той же целью Лиз приглашала на такие "представления" брата, да вот беда: тот совсем одряхлел, и уже не годился даже на это.

К тому же держать молоденькую конкурентку лучше к себе поближе, так хотя бы можно быть уверенной, что она не плетет за спиной интриг.

Вот и спускались две ведьмы рука об руку, вежливо сцеживая яд и обращаясь друг к дружке не иначе как "дорогая тетушка" и "любимая племянница".

Все при деле: все играют свои роли.

Фигуры расставлены, правила каждый для себя усвоил сам.

— Ариадна, милочка, ты не могла бы мне помочь? — проворковала тетка Лиз и кокетливо, нарочито охая посетовала: — Не те уж мои годы...

При ее внешности это выглядело крайне неестественно, но Ариадна вовсе не собиралась отрицать влияние возраста на дееспособность молодящейся родственницы и церемонно ответствовала:

— Конечно, тетушка!

Лиз скрипнула зубами — стерпела, махнула повелительно рукой:

— Вытащи эту девчонку и клади на алтарь. Скоро полночь, а у нас еще много работы.

Ведьма л'Амур, сняв с крючка нужный ключ, распахнула зоину камеру — жестом пригласила юную танцовщицу на выход.

— На заклание? — неловко пошутила та, выбираясь из своего тесного жилища.

— Как судьбе будет угодно, — уклончиво ответила Ариадна, но это почему-то ни в кого не вселило надежды.

И пока две ведьмы, лелея за душой коварные замыслы, заканчивали последние приготовления к торжественному кровавому ритуалу, стража на воротах исправно несла свою службу, не желая догадываться, что там творит хозяйка в недрах замка. Пусть творит себе, пока деньги исправно платит и крышу над головой дает. Все остальное, в общем-то, не так уж и важно — по мнению рядового вояки.

— Плесни-ка мне еще, Рем! Чегой-то мне не впрок пошло...

— А не надо было глушить второпях, без очереди, — ворчливо отрезал тот, и Лотар покаянно вздохнул, не смея перечить командиру. Да он и попросил-то так, на всякий случай — вдруг бы свезло? Но — нет, заветная фляжка убежала вместе Мюриком в казарму, а то, что осталось, Рем до утра сам цедить будет...

Лотар еще раз тихонько выдохнул в сторону и сглотнул, попытавшись изгнать из горла ядреную горечь первача. Проклятый поспешный глоток и вправду комом встал — теперь пока чего не пожуешь, не отпустит. А чего тут пожуешь, на дежурстве-то? Разве что Мюрика можно было на кухню послать, но тот уже и так на всех парах унесся — до утра теперь не покажется, чтобы какого поручения не дали. И что делать бедному вояке, если пост оставлять нельзя?

Хотя... может, если через пять минут, когда Рем с ребятами благополучно покинут пост для обхода участка, сбегать самому — погреб-то близко, и ключ у Лотара имеется. На все про все уйдет-то с четверть часа, что может случиться? А то это ж кара божья — всю ночь бдеть с таким поганым вкусом на языке!

Словом, когда десятник сотоварищи отправился обходить с дозором хозяйские владения, Лотар уже как на колючках сидел. И только стихли их короткие переклики, незадачливый охранник тут же навострил стопы к погребным складам.

А потому знать не знал, что через незапертую калитку в это время один за другим вторглись на охраняемую территорию шесть человек, а перед ними разведкой метнулась через двор, сверкнув белоснежными зубами, огромная серая тень.

Лотар этого не видел, не слышал, соответственно, никому ничего об этом сказать не мог — оттого и остался жив. На текущий момент.

Когда у ворот, тяжко скрипнув, остановилась хозяйская карета, стражник уже исправно нес службу. Только несколько хлебных крошек да легкий мясной дух его компрометировали, ну да на такие мелочи никто внимания и не обращал.

Бдительно высмотрев в специальное окошко знакомое лицо, доблестный страж распахнул одну створку — как раз достаточно, чтоб тихим ходом карета проникла, — и с поклоном отступил в сторону.

— Хэй, как служба, рядовой? — бодро поинтересовался командир Марк, спрыгивая с козел уже во дворе. Благодарно похлопав по шее ближайшую кобылу, подмигнул охраннику: — Ночь, смотрю, тихая?

— Как есть тихо, ни звука, — вытянулся в струнку вояка, делая максимально честные глаза, — словно вымерло в округе все, даже птицы не летают.

— Ну, птицам тоже надо когда-то спать. Кстати, наши-то все на местах? Никто в самоволку не угнал?

— Никак нет!

— Точно? Я ведь сходить-проверить могу.

— Обижаете, командир! — в самом деле обиделся Лотар. — Сами знаете, если вдруг кому надо, сам к своему командиру подойдет и шепнет на ухо, а чтобы вот так, совсем без предупреждения — да что мы, самоубийцы, что ли?

— Ладно, ладно. Понял я, просто уточнил, у некоторых хватило бы дури... Иди вон, сходи, кликни конюшего, пока я тут, — и добавил, понизив голос: — Потом старика уж провожу, а то, не дай бог, развалится по дороге.

— Да, это он может... И куда ж его понесло-то, на ночь глядя?

— Не наше это с тобой дело, рядовой. Хозяйское оно.

Полностью согласный с командиром, Лотар проворно сбегал за мальчишкой-конюхом и, как порядочный, снова занял пост. К тому времени старик-хозяин успел с помощью Марка выкарабкаться из деревянной коробки и стоял рядом со справным воином беспощадной карикатурой на здорового мужчину.

— Идемте, лорд?

— Да, да, — Гордан словно дремал стоя и с открытыми глазами — от звука голоса поморгал, просыпаясь, и чуть встряхнулся. — Конечно, идем.

Лотар проводил сочувственным взглядом старого хозяина, прикрикнул ради порядка на сонного конюха — чтоб шевелился более заметно — и огладил пышные усы, стряхивая с оных гастрономические улики.

Но их бы и так никто не заметил, кроме того самого конюшего мальчишки.

Пока во дворе Лотар снисходительно наблюдал за упорными попытками распрячь бедных лошадей, инквизиторский квинтет с рыжим довеском и хвостатым сопровождением уже приблизился к казарме, но отец Константин вместо того, чтобы подать сигнал, принялся нерешительно жевать губу.

Еще вечером, в процессе разработки плана, группа спасения решила не церемониться с воинами Лиз. Конечно, церковники выступили против подобного зверства, однако лорд Гордан тихим, спокойным голосом уверил, что невинных душ среди них нет. Эрос же напомнил о резне, коя постигла их святых коллег, первыми пленивших Ариадну, а Марат жестко произнес: "Лучше сразу от них избавиться, чем ждать потом удара в спину". На том обсуждение граней морали оставили, принявшись за стратегию.

А стратегия, собственно, состояла в том, чтобы лишить Лиз ее преимуществ: силы и войска. Поскольку старая ведьма никогда не допускает посторонних на ритуалы, логично предположить, что при себе она оставит только Ариадну — та обязалась каким-либо способом навязаться в ассистентки, а всю охрану выставит за дверь.

Таким образом, необходимо расправиться с последними, захватить подвал, не дав Лиз принести в жертву маленькую, но могущественную Зою, а также — не пустить к ведьме стражников, коих она непременно призовет на помощь.

И тут начиналось самое интересное... Но обо всем по порядку.

Итак, церковники с Маратом около полуночи приблизились к казарме, где почивал десяток вояк, не задействованных сегодня ни в охране, ни в разведке. Отец Константин начал медлить и сомневаться, но оборотень посчитал, что мучиться совестью от еще не совершенных грехов — глупо даже для святого отца, и пошел в атаку без сигнала.

К счастью, особого хаоса в план его самодеятельность не внесла — Рыжий и так следил за всем помещением, к тому же, главный церковник, видя, что план уже претворяется в жизнь, прекратил никому не интересное самоедство и жестом скомандовал своему отряду "готовьсь!".

Громадный серый зверь, прикинув в уме расположение окон и будущих мишеней, беззвучно скользнул через три спальных места, затем с рыком вскочил на четвертое и безо всяких сомнений и размышлений вцепился спящему в горло — рванул. Кровь хлынула на постель, залила, пропитала светло-серую шкуру, и оскал зверя казался еще страшнее.

Спали воины не сказать, чтобы чутко, но на волчье рычание подхватились, семь рук потянулись к мечам, две — к штанам, а еще одна уже никогда ни к чему не потянется, но тут — треньк! В грудь одного из самых воинственных, успевшего схватить оружие, вонзился болт.

Семь к восьми. Неплохое начало.

Чтобы стражники не успели очухаться, заметить стрелка и призвать подмогу, волк начал метаться, внося хаос и панику — никто из них раньше не встречал такого огромного зверя и, соответственно, все охотно поддавались животному страху.

Треньк!

Семь к семи. Как же хорошо, что у старшого нашлась такая замечательная игрушка, как быстрозарядный арбалет! О, выявился храбрец с незащищенным горлом. Семь к шести. И плевать на рану.

Несмотря на первоначальный ужас, воины сумели взять себя в руки, а волка — в кольцо уже через несколько минут. Все-таки эти головорезы многое повидали, с их тугих, звенящих нервных струн можно было стрелы пускать. Кстати говоря... треньк! Еще один вышел из строя, правда, всего лишь раненный, но и то неплохо.

Враг тем временем просек безнаказанного стрелка, и один из стражников был послан наружу с карательной миссией. Обратно он не вернулся, да и его долгое отсутствие заметили, только когда соотношение сил стало, благодаря стрелку и клыкам, стало два к трем.

Правда, истинное положение дел составляло семь к трем, но гвардия Лиз об этом не догадывалась. Они видели волка и знали о существовании арбалетчика, остальное было дальше их поля зрения.

Когда боеспособных осталось только двое, в казарму ступили церковники, и исход не заставил себя ждать. Всех выживших с короткой молитвой добивал отец Константин — лицо его при этом было бледно.

Обошлось все, конечно, без особых потерь, пара царапин не в счет, но, увы, шум битвы все-таки привлек внимание дозорных.

Ну... Никто не говорил, что будет легко.

Марат досадливо рявкнул, сперва услышав, а затем и узрев приближающихся воинов.

— Иди, мы справимся.

Волк смерил недоверчивым взглядом самоуверенного Рыжего. Тот неожиданно подмигнул союзнику:

— Иди-иди. Спасай свою невесту.

Повторять в третий раз ему не пришлось: через две секунды о роли зверя в минувшей схватке свидетельствовали только трупы с характерными ранами и редкие капельки оборотничьей крови.

Огромными, рваными скачками Марат миновал двор, даже не заметив, что привлек к себе внимание обомлевшего стража ворот. Лотар с раскрытым ртом проводил серую тень взглядом до самых замковых дверей и потянулся к сигнальному амулету на шее. Мгновением позже тревожная пульсация затронула все амулеты в сети, включая тот, что покоился на груди Элизабет.

Старая ведьма озадаченно коснулась пальцами вибрирующего оберега, отвлекшись от познавательной лекции об истоках сил, которую читала Ариадне. Что бы это могло быть? Что так насторожило или даже напугало доблестных воинов, что они послали сигнал, рискуя навлечь на себя недовольство хозяйки? Кто бы это мог быть?

От бесполезного гадания Лиз отвлекли нежданные гости.

— Гордан! — с досадой бросила она. — Кто разрешал тебе сюда спускаться? Да еще и с лишними ушами!

Марк сделал вид, что его лишние уши ничего не слышали, и проводил старика поближе к Ариадне. Та с непроницаемым выражением лица стояла у изголовья алтаря, будто ненароком касаясь лба и волос обмершей Зои.

— Раньше ты не противилась моему присутствию, — отметил Гордан.

— Раньше я сама тебя приглашала. А сейчас ты явился незваным.

— Незваным можно явиться в гости, а это, Лиззи, мой дом. Как бы тебе ни хотелось обратного.

— На-адо же, — неприятно протянула Лиз и даже кинжал, которым до того бездумно игралась, отложила. — Ты все-таки об этом вспомнил! Спустя несколько десятков лет. И долго же тебе пришлось идти к этой мысли, братец.

— Сколь бы долго ни шел, а замок все же принадлежит мне. Я несу ответственность за все, что здесь происходит.

— Неси, милый, неси, я же не против. Только не вмешивайся туда, куда не просят.

Гордан как-то внутрь себя ссутулился, растерянно произнес:

— Не могу, Лиззи...

— Все ты можешь, — отказалась понимать родственника ведьма. — Развернись и топай отсюда. И забудь, что здесь видел. И не воображай, что произойдет, просто уйди.

— Не могу, Лиз. Прости.

Одно стремительное движение, вспышка — и Марк, вздумавший напасть на отвлекшуюся старуху со спины, отлетев, впечатался всем телом в каменную стену и съехал по ней, рухнул мешком костей на холодный пол. Судя по кровавым полосам, оставшимся на кладке, это была последняя совершенная им глупость.

— Что?! — изумилась старая ведьма.

— Что это было? — осторожно уточнила Ариадна, на миг скосив взгляд в сторону двери, и двинулась к неподвижному телу. — Какая-то защита?

— Мне больше интересно, какого черта он вообще на меня напал!