— Вот, комната для гостей, собственно. Здесь все в твоем распоряжении. Ванная примыкает к комнате, там же есть и небольшой гардероб. Если что, я в соседней комнате.
Мысленно усмехнувшись от того, что Антон снова приукрасил, говоря, будто им предстоит жить на разных этажах, Влада окинула взглядом свое новое пристанище. Светло бежевые стены, постель на полкомнаты, засланная покрывалом на пару тонов темнее, пара кресел и столик. Все та же эклектика — смешение стилей, но выполненная со вкусом и ощущением явной роскоши и элегантного величия. Как, в общем-то, и все здесь, что девушка смогла рассмотреть. Но помимо ощущения шикарной жизни здесь было что-то такое, что с лихвой выдавало присутствие Антона. Какими-то мелкими деталями, на первый взгляд вроде бы незаметными, но такими ощутимыми...
Заметив, что мужчина намерен был покинуть спальню, Влада робко выдохнула:
— Антон... — она не знала, что конкретно хочет, но ей необходимо было поговорить с Громовым. О чем именно, девушка пока смутно соображала, но тем не менее не могла не остановить. Видимо, это из разряда тех ситуаций, когда не знаешь, что хочешь сказать, вроде бы и не о чем говорить, но отпускать человека не хочешь.
— Ах да, если захочешь есть, кухня на первом этаже, первая дверь справа от лестницы, — не давая Ильиной закончить, пробормотал, не оборачиваясь, мужчина.
— Антон... — немного увереннее повторила Владислава.
— Что еще? — резко обернувшись, недовольно выкрикнул Громов, — я могу сегодня нормально отдохнуть, или нет?!
— Прости, я просто хотела... — замялась девушка, не решаясь договорить, и уже жалея о том, что остановила его.
— Что? — более спокойно уточнил Антон.
— Я просто... поговорить с тобой хотела, — нерешительно пробормотала Владислава, но видя суровое выражения лица Громова, поспешно добавила — но давай в другой раз. Ты, правда, выглядишь уставшим.
— О чем? — игнорируя последнее замечание Влады, резко бросил мужчина.
— Да так... — нерешительно пожала плечами девушка, чувствуя себя, по меньшей мере, настырной дурой, — но, действительно, лучше завтра. Я не хочу тебя стеснять...
— С чего ты взяла, что ты меня стесняешь? — вопросительно подняв бровь, фыркнул Антон, сверля Ильину хищным взглядом.
— Ну, я ведь вижу, что ты не совсем уже... рад моему обществу, — осторожно пояснила Влада.
— Да ни хрена ты не видишь, Ильина! — закричал Антон, резко саданув кулаком в дверной косяк, и сощурив в хищном прищуре глаза, с расстановкой, выкрикнул — Ты. Меня. Не. Стесняешь!
— Прости, я просто... — ошарашенная столь эмоциональной реакцией мужчины, Влада почувствовала, как глаза не вовремя защипало от накатывающих слез. Этого еще не хватало! Снова все свои слабости на обозрения Антона.
Потому мгновенно отвернулась, надеясь, что теперь Громов уйдет со спокойной душой, хотя бы от того, что она передумала вытаскивать его на откровенные разговоры. Но к удивлению Владиславы, она услышала легкие, почти бесшумные шаги, говорившие о приближении мужчины. Черт! Неужели ему нравится вычислять все её слабости? Доставляет удовольствие наблюдать за переживаниями, чтобы иметь возможность потом поиздеваться... Как будто нравится доводить. Подлавливать за малейшими проявлениями боли и слабости.
Как сейчас. Он сам привез сюда её, потом сам же разозлился и выместил на Владе свою злость. А теперь, для полного удовлетворения ему видно необходимо еще раз взглянуть на плоды своего труда.
Но к огромному удивлению, вместо насмешек, прямо у уха она услышала неимоверно нежное:
— Влада, интересно ты сегодня прекратишь извиняться? — вместе с этим девушка почувствовала, как большие ладони легли ей на плечи, слегка массируя, словно заставляя расслабиться.
Но как расслабится, когда в мыслях, словно все перевернулось с ног на голову? Когда не понимаешь, чего ждать в следующую минуту? Очередного предательства? Лжи? Неважно, от Антона или кого-то другого... Просто, когда живешь, словно на пороховой бочке. Тут уж волей неволей начинаешь задумываться о собственной жизни. Что в ней не так, если начинают происходить странные вещи, все больше похожие на вымысел, или тревожный сон. Когда с одной стороны вроде бы видишь некую заинтересованность Антона, и уже через минуту наблюдаешь его недовольство. Когда он то насмехается, то пытается помочь. И как все это понять? Как понять, почему так происходит?
— Антон, скажи, зачем тебе все это? — игнорируя вопрос Громова, с придыханием, тихо спросила Владислава.
— Что именно? — непонимающе уточнил мужчина, застыв на миг, казалось, не дыша.
— Зачем ты меня привез к себе? — глядя куда-то перед собой, не решаясь повернуться к нему лицом, с вызовом выдохнула Влада.
— Наверное, потому, что не хочу, чтобы ты ночевала на улице и с тобой что-то произошло из-за моей черствости, — обыденно пояснил Антон, продолжая массировать плечи девушки, — я же не сволочь в конечном итоге. Точнее не настолько, как многие воображают.
— Я не об этом! Почему именно сюда? Почему впускаешь меня в свою жизнь? — резко обернувшись, вскидывая голову, чтобы взглянуть в его черные, что в сумраке заката, казались еще более темными, хотя, казалось бы, куда еще темнее, глаза, — неужели только для того, чтобы похвастаться своей богемностью и шикарностью жизни? Показать, что во многом я не права?
— Причем здесь богемнотсь и шикарность? — непонимающе закивал головой Громов, — ты просто действительно еще многого не понимаешь...
— Тогда к чему вся эта игра?
— Ты так уверена, что это игра? — удивленный странностью вопросов Влады, спустя почти минуту, уточнил Антон, сам до конца не понимая, что это вообще. Что с ним в действительности происходит?
— Уверена, — настойчиво выдохнула девушка, с воодушевлением пробормотав вслед — ты так нелепо и мгновенно ворвался в мою жизнь, снося все на своем пути... подобно урагану... так, будто все для тебя в порядке вещей... уверенный, что все покупается, готовый купить даже живого человека... меня... Непонятно только для чего. Тебе доставляет удовольствие так себя вести? Сначала насмехаться, рушить мою жизнь, а потом вот так запросто помогать, чтобы чувствовать себя благодетелем? Так ведь? Скажи, что это тогда, если не игра...? Только для того, чтобы я поняла, как ты крут? Хотя это в любом случае, но все-таки...
— Знаешь, Влада, ты права. Это игра... — собираясь с мыслями, совершенно серьезно выдохнул мужчина, — игра под названием жизнь. Понимаешь?
— Не понимаю, — зажмурившись, не желая смотреть в эти горящие глаза, Ильина часто закивала головой со стороны в сторону, продолжая бормотать про себя — ничего не понимаю... не понимаю! Ничегошеньки...
Глядя на терзания Влады, Антон и сам не понимал. Ни себя, не своих поступков, что все больше переставали походить на логичные действия взрослого и не обделенного цинизмом, мужчины. Он давно перестала соображать, почему его так волнует Владислава. Не только, как желанная для удовлетворения женщина. Как человек. Личность. Волнует своими словами и рассуждениями... Тем, что она вообще думает о нем... Просто одним присутствием и даже одной мыслью о ней...
— Скажи, оно того стоило? — резко распахнув глаза, прикрикнула девушка.
— Что? — снова не успевая за быстротечным ходом мыслей Ильиной, переспросил Антон.
— Я тех денег, что ты за меня заплатил? — вместе со своим вопросом, Владислава почувствовала, как с силой сжались ладони мужчины на её плечах, и увидела, как на его шее вздулась пульсирующая жилка, а в глазах вспыхнул гнев недовольства.
Она не знала, какой реакции ждать от Громова. Он снова был зол. В мгновение, сменяя настроение от равнодушного спокойствия до гнева. Он мог сейчас поступить как угодно. Но Владе необходимо было услышать ответ. Не ради того, чтобы понять, насколько сволочь Андрей. На него ей уже плевать. И даже не ради того, чтобы было чем упрекнуть! Для того чтобы понять самого Антона. Почему он так поступает? Почему он вообще такой? Что вообще значила для него та сделка, с которой, можно сказать, все и началось? Что для него значит сама Влада...
— Какая же ты... — выплюнул сквозь зубы мужчина, — неужели ты так ничего и не понимаешь? Почему, черт возьми, жизнь тебя ничему не учит?!
Антон чувствовал, как дрожит девушка в его руках, осознавал, что причиняет ей физическую боль силой захвата, но ничего не мог с собой поделать. Как же он был зол! На себя, что он тут пытается чуть ли не изливать душу... Причем непонятно почему! На Владу! За то что она вместо того, чтобы пытаться его понять, снова возвращается мыслями к тому слизняку, что не принес в её жизнь ничего хорошего, кроме разочарований...
Хотя, и он тоже хорош! Антон ненавидел себя сейчас за то, что снова и снова причиняет ей боль. Физическую! Моральную! Просто боль... заставляя её страдать...
— Почему ты опять, даже сейчас снова и снова вспоминаешь и говоришь об этом чертовом ромашководе? — Антон понимал, что ведет, себя, как сумасшедший, но контролировать ситуацию больше не мог. Эмоции ему, как оказалось, были неподвластны. Он должен знать. Все должен знать! — неужели тебе не надоело унижаться, после всего того, как он с тобой поступил? — с силой встряхнув Владу за плечи, приближая к себе, прошипел Громов.
— Дело не в нем... — хрипло, почти не слышно пробормотала Владислава, снова зажмурившись, словно это может её помочь спрятаться от гнева мужчины, и собственной глупости и наигранной смелости, — дело в тебе, Антон... В тебе, понимаешь? Я просто хочу понять, что ты пытался этим доказать? Свое преимущество? То, что за деньги в наше время можно купить все? Считай, что ты это доказал... Я поверила, что почти все можно купить... Знаешь почему почти все? Потому, что даже тогда в Москве, как бы ты не пытался уверить меня, что любви нет, что даже её можно купить, ты не смог меня переубедить... Разве что если для тебя любовь это обладание телом... тогда да, это можно купить, но никак не чувства... Это я сейчас понимаю, как никогда в жизни...
Резко отпустив девушку, Антон, устало потер лицо руками. Черт, какой же он идиот! Он даже не знал, что можно ответить на подобное заявление. С одной стороны, Влада сказала, что хочет знать обо всем из-за него, а с другой... зачем ей все это? Хочет добиться от него опровержения? Услышать слова раскаяния? Или снова пытается отыскать в нем то, чего нет, никогда не было и быть не может?
— Какая же ты дура, Влада, — повторил устало мужчина, снова взглянув на девушку, что обхватив себя за плечи, стояла, не сдвигаясь с места. Все так же с закрытыми глазами, — ты самая настоящая дура!
В пару шагов пересекая комнату, Громов схватил со столика небольшую вазу, и что есть силы, запустил перед собой. Хрупкий фарфор со свистом пролетел в паре сантиметров от Владиславы, и на миг ей даже показалось, что ваза попадет прямо в неё. Но Влада даже не дернулась, чтобы отойти в сторону. Лишь когда коллекционная вещь с грохотом ударилась о стену где-то сзади, девушка невольно вздрогнула, открывая глаза. На несколько мгновений их с Антоном взгляды встретились, но он, практически сразу, словно боясь, что Владислава увидит там то, чего видеть не стоит, резко отвернулся и направился к окну.
Уставившись куда-то перед собой, мужчина, спокойно, с уверенным равнодушием, бросил:
— Хочется тебе верить во всякую сопливую фигню, пожалуйста, верь. Мне все равно. Твое право. Но и пытаться доказать мне, что она существует... ты выбрала не самое удачное время для этого. И где была твоя пресловутая любовь, когда Андрей продавал тебя? Когда он спал с твоей подругой?
— Ты не понимаешь... — отрицательно закивала головой девушка.
— Это ты не понимаешь, — глядя во тьму, опускающейся на землю ночи, равнодушно продолжал Антон, словно и не слыша слов Влады, — считай, что я хотел тебе доказать, что всему есть цена. Даже твоей любви. Доказать, что для твоего Андрея это не бесценное сокровище, как ты наверное считала. Даже было интересно узнать во сколько оценивает он твою любовь.
— И во сколько же, по-вашему, стоит моя любовь? — осторожно, со страхом услышать что-то неутешительно, уточнила девушка, с интересом наблюдая за нарочитым спокойствием Антона.
— Ни много, ни мало, а хорошая однокомнатная квартира в центре, — не утруждая себя в каких-либо попытках подготовить Ильину к осознанию странной информации, выпалил с ходу мужчина. Он не видел, как расширились от удивления глаза Влады, как она, словно рыба, хватающая воздух, открыла рот, чтобы возмутится. Но, он мог предвидеть подобное. Потому, по-прежнему не оборачиваясь, продолжил — нет, сначала оговаривали стоимость квартиры где-то на окраине, но потом Андрюша стал набивать цену. Причем, знаешь, самым нелепым образом. За твою невинность и непорочность нагнал цену до сотки.
Глотая образовавшийся в горле тугой комок, Владислава с ужасом пыталась осознать услышанное. Вот значит как! Они оценили её в стоимость квартиры! Как будто обмен недвижимости! Ей, наверное, должно польстить сравнение с дорогостоящим объектом... Но, как подобное вообще может польстить?! Черт, её словно обменяли и все! В этот момент Влада уже сомневалась в правильности затеянного разговора. Нет, она, конечно, могла ожидать чего угодно, но... предполагать одно, а услышать так просто, в довольно равнодушном тоне... оказывается, это больно. Причем ни сколько из-за Андрея, сколько из-за Антона...
— Значит, вот, по-твоему, как выходит, — глотая скатывающиеся по щекам слезы, пробормотала девушка, медленно приближаясь к Антону, — я как квартира! Считай, что я польщена такой высокой ценой! Только что же ты, Антошенька, так опрометчиво вывалил Андрею такую сумму? Я не думала, что ты настолько доверчив!
Оказавшись впритык с мужчиной, Владислава стала нервно колотить его кулачками по спине. Раз... два... с каждой секундой удар все чаще и все сильнее. Это было похоже на мало контролируемые механические действия, начинающейся истерики. Девушка ощущала, как напрягся Антон, словно пытаясь отразить её удары. Но молчал. Не поворачивался. А Владислава все колотила и бормотала:
— Как можно было повестись на такую глупость-то? Ты хотя бы сначала ему залог в половину оставил за меня, а потом бы проверил, стою ли я требуемых денег. Если да, заплатил бы, а нет, так нет... Как же так можно, Антоша? Неужели ты, такой умный, не понял, что Андрею на слово верить нельзя! — девушка уже сама не соображала, что говорит, просто в голове был такой сумбур из всевозможных мыслей, что необходимо было как-то от них избавляться, — подумать только! Вы оценили мою любовь в стоимость квартиры! Удивительно как не в килограмм конфет, или на крайний случай новенькую плазму! А что? Разве не одно и то же?
Сжав руки в кулаки, Антон со скрежетом зубов терпел истерику Владиславы, что она пыталась вылить на него, надеясь, что она сейчас остынет. Максимум пару вскриков и ударов, и успокоится. Но с каждой секундой становилось понятно, что не остановится ведь сама. Лишь сильнее взорвется в истерическом приступе злости. Будто то, что услышала, было самым страшным в жизни... Неожиданно повернувшись, Громов перехватил руки Владиславы за запястья, прижимая её ближе к себе, не позволяя сопротивлениям вырваться наружу, и прожигая взглядом, нервно приказал:
