На мгновение в зале воцарилось необычайное для подобных мероприятий молчание и тишина. Казалось, что стихла даже музыка. Словно ожидание вердикта для Антона. Публичное признание его внутренних перемен или... жестокое, но в чем-то справедливое, отрицание его слов...
— Прошлое, на то оно и прошлое, чтобы там оставаться, Антон, — осторожно принимая букет, тихо, чтобы могли слышать только те, кто находился в непосредственной близости, в частности Громов, пробормотала Нина, и уже громче добавила — спасибо за поздравления и мои любимые цветы. После такого букета, Максиму придется сильно постараться, чтобы удивить меня.
— Уверен, он уж постарается, — подмигнув, отметил Антон.
— Ой, что же мы молчим? — неожиданно для всех, словно напоминая о своем присутствии, громко завопила тамада, — Неужели никому не 'горько' от этого? А ну-ка давайте дружно — Горько!
И гости, как по мановению палочки, заскандировали традиционное свадебное восклицание, не оставляя ни малейшего выбора молодоженам, заставляя целоваться. Хотя, судя по всему, они особо и не были против.
Медленно переводя взгляд на Громова, Владиславе на короткий миг, когда он обернулся, выискивая себе свободное место за столиками, удалось поймать его взгляд. Быстрый, мимолетный, в котором практически нечего не возможно было разглядеть. Хотя... судя по всему, этот взгляд был полон равнодушия и безучастности. Так смотрят на абсолютных незнакомцев, или на случайных, ничего не значащих людей. После такого девушке оставалось лишь молиться, чтобы он не увидел в её выражении лица ничего, что могло бы выдать всю боль, отчаяние и... любовь.
Но на раздумья по этому поводу у Влады не было, ни малейшего шанса, потому как ведущая, лишь только гости утихли, снова замоталась по залу, привлекая внимание, и раздавая указания:
— А теперь, пришло время еще одного замечательного романтично-задорного и одного из любимых конкурсов молодых людей, как-то парный танец. Для этого мне понадобится, минимум, три желающих пары. Итак, — окинув взглядом зал, в надежде воззреть таковых, женщина, вдруг хватая за руку, проходящего мимо Антона, довольно воскликнула — а вот и первый клиент!
— Я не буду, — нахмурившись, попытался отмахнуться Громов.
Как всегда. Все же если и изменился, то явно не до конца. Ни малейшей самоиронии. Как будто участие в конкурсе это что-то смертельное, или может повлечь урон его репутации.
— А вот давай без всяких 'я не буду'! Проштрафился, так теперь будь добр, отрабатывай, — ворчливо заметила тамада, — сейчас найдем тебе достойную даму, и еще спасибо мне скажешь.
За что 'спасибо' вряд ли кто-то мог даже представить. Но, тем не менее, Антон, перестав сопротивляться, уже не менее увлечено, чем сама ведущая рассматривал гостей. Влада даже вздрогнула от неожиданности, когда женщина, направив взгляд на неё, удовлетворенно воскликнула:
— А вот и кандидатура! Просто идеально подходящая! Девушка ну-ка идите сюда! — приказной и настойчивый тон.
— Я? — оторопев, переспросила Ильина, только сейчас сообразив, что все это время стояла между столиков. Не удивительно, что выбор пал на неё. Видимо подумала, что Влада сама вызвалась.
— Вы, вы, — методично закивала тамада, — идите-идите!
Решив не строить из чужого праздника личностных разборок и выяснений отношений, девушка осторожно пробралась ближе к центру зала, боясь даже взглянуть на Антона, и уж тем более увидеть его реакцию, которая отчего-то казалось, будет не самой радостной. И потому Влада в какой-то момент даже отдернулась, когда женщина, хватая её за руку, бесцеремонно подтолкнула к Громову, передавая тоненькую ручку в широкую ладонь, довольно отметив:
— Великолепно! Все-таки мое чутье не подводит, и смотритесь вы шикарно! — заставляя залиться нездоровым румянцем Владиславу, и отвернувшись, продолжила распоряжаться, — Итак, а теперь еще свидетелей сюда! Кира, Лёша... Живее-живее ребятушки... что же вы все такие вялые-то сегодня... радоваться надо...
Владислава уже практически не слушала и не слышала ничего вокруг. Да и не видела тоже. Для неё существовали только они с Антоном. Его непосредственная близость и дурманящий мужской аромат, вмиг вскружили голову, а желание прильнуть к нему всем телом, не только в невинном касании рук, было сильнее любых обид. Но... она не могла. Не должна. И все так же боялась взглянуть на него, стоя вполоборота, отводила взгляд на пробирающихся между столиками свидетелей, и на еще какую-то молодую пару, что шла следом... Куда угодно, только не на Громова, напряжение которого ощущалось в силе, с которой он сжимал её ладошку.
— Итак, отлично! — отметила ведущая, когда все три пары выстроились в ряд, друг возле друга, — Пары готовы. Теперь правила. Все проще простого — я сейчас раскладываю коврик для каждой пары, на котором вы должны будете протанцевать определенный отрывок песни. Потом складываем коврик вдвое и опять танцуем. И так до тех пор, пока кто-то не ступает мимо. Естественно, победителями будут те, кто дольше всего сможет продержаться на малюсеньком пространстве.
Все, кроме Влады, кивнули в знак согласия и понимания того, что от них требуется, и ведущая поспешно расстелив посреди зала на безопасном расстоянии, многострадальные коврики, командным тоном заявила:
— По местам!
Все так же не решаясь взглянуть на Антона, Владислава почувствовала, как он потянул её за руку к указанному месту, и как только заиграла романтичная мелодия, резко впечатал себе в грудь, прижимая ближе, чем того следовало.
Неловко, словно боясь самой себя, девушка приобняла Громова за талию, ощущая одновременно и блаженство от его близости и этих случайных импровизированных объятий, и в то же время, опасаясь выдать собственное волнение и дрожь. Первые несколько мгновений они так и стояли, не двигаясь с места. И лишь когда Антон первым стал медленно перетаптываться на месте в такт музыки, Владислава последовала его примеру.
Его руки ненавязчиво выводили круги по её спине, вызывая безумную дрожь и желание. Горячее дыхание опаляло кожу, а максимальная близость сводила с ума... А этот танец казалось, не закончится никогда...
Just one last dance, before we say goodbye... Лишь один последний танец... Just one more chance, hold me tight and keep me warm... Лишь один последний шанс... Трудно угадать, кто подбирал песню для этого конкурса, и была она выбрана случайным методом тыка, или нет, но это было символично. А может Влада сейчас просто сама в таком состоянии, когда во всем ищет какой-то тайный смысл, даже там, где его нет... Но все-таки... это и правда был первый, единственный и судя по всему последний её танец с любимым мужчиной. Но как ей хотелось, чтобы он и правда стал еще одним шансом для них... Пускай и последним...
— Так, стоп! — прежде чем успел начаться второй куплет, выкрикнула тамада, тем самым заставляя выключить музыку, и вырывая Владу из задумчивого оцепенения и волшебного мига нахождения рядом с Антоном, — сворачиваем коврики.
И прежде, чем кто-либо последовал её указаниям, Громов, сойдя на пол, увлекая за собой девушку, поспешно наклонился, и свернув коврик пополам, положил обратно. Места для танца стало вдове меньше. И теперь движения, должно быть, будут еще более скованными, добавляя внутреннему напряжению, внешних неудобств. Теперь Антон будет еще ближе...
— Танцуем! — очередной приказ ведущей, и снова мужчина с силой прижал к себе Владиславу, в этот раз лишая свободы нормально дышать. Собственной близостью, собственным дыханием и объятиями...
— Ты знаешь, что неприлично быть такой красивой, затмевая невесту, — заставляя Владу вздрогнуть от неожиданности, с полнейшей уверенностью в своих словах, слегка наклонившись, пробормотал Антон.
— И что это было? — нервно сглотнув, решительно выдохнула Ильина, сама удивляясь собственной выдержке и реакции на явную лесть.
— Комплимент, — неуверенно пожал плечами мужчина.
— Ты же прекрасно понимаешь, что я не об этом! — гордо вскинув подбородок, Владислава решительно уставилась на Громова.
Короткие мгновения глаза в глаза... Бездонные черные омуты, что завораживали и затягивали... Легкая подрагивающая улыбка, но ни капли насмешки... Лишь какое-то благоговейное очарование и бесконечная... нежность?
— Стоп-стоп! — в который раз закричала тамада, — итак, Наталья и Сергей оступились и выбывают! Снова сворачиваем быстренько коврики и продолжаем!
Суетливые выполнения указаний ведущей Антоном, подбадривание гостей... Всего лишь игра, веселый конкурс, который для Владиславы все больше походил на безумную пытку... Все происходило словно в тумане. Опять заиграла музыка. Теперь этот идиотский коврик был настолько маленьким, что трудно стало умещаться одному, не говоря уже о танцующей паре. Но честно, девушке было уже плевать на все, только бы поскорее все закончилось...
— Антон, может, хватит уже этого цирка? — с отчаянием выпалила девушка, когда Громов медленно, пытаясь не оступиться, пытался кружить её в романтичном танце.
— Не знаю, как ты, но я намерен выиграть этот конкурс, — настойчиво выдал мужчина, и прежде чем Влада смогла сделать намеренный шаг с ковра, под громкие вскрики гостей, подхватил её на руки, заставляя обвить его за шею, чтобы не упасть.
— Отпусти сейчас же! — округлив от неожиданности глаза, взвизгнула Ильина.
— Не хочу и не буду, — расплываясь в самодовольной усмешке, Антон безразличным взглядом окинул зал, что громко скандировал, судя по всему в большей степени поддерживая именно их пару.
— Громов, что ты за человек-то такой? — закатив глаза, риторически протянула Владислава.
Она сейчас могла бы сказать, что ей неприятны действия Антона, но это было бы наглой ложью самой себе. Нужно ли это? Вот только сдаться и пойти на поводу этого мужчины не могла по-прежнему, прекрасно понимая, что нынешняя его благосклонность, вероятно, всего лишь очередная прихоть, которая спадет после первого же секса.
— Неужели ты не хочешь выиграть парочку плюшевых медведей? — наигранно удивился мужчина, кивнув в сторону ведущей, у которой в руках действительно была пара симпатичных игрушек, — как по мне, так они очень милые. В глубоком детстве у меня был подобный.
— Ты шутишь? — фыркнула Владислава, уже с трудом разбирая, когда Антон говорит правду, а когда издевается. И даже сама до конца не могла понять, к чему конкретно относится её вопрос. К сомнению в искренности желания Антона выиграть эти игрушки, или слов о прошлом...
— Ни капельки. Лет до семи плюшевый медведь с банальным именем Мишка, был моим лучшим другом, — признался Громов.
Правда вряд ли он и сам представлял, к чему сейчас рассказывает такие вещи. Пытается вызвать умиление? Или что? Обычно ведь такие истории из детства могут вызвать только подобные чувства. Странный выбор, чтобы смягчить её отношение и вызвать благосклонность. Но видно на данном этапе самый действенный...
— Антон... — прикрыв глаза, Влада вдруг поняла, что или его близость, или казалось, нескончаемый танец, начинают вызывать легкое головокружение, заставляя расплываться все вокруг, — отпусти, пожалуйста...
Непонятно насколько Влада была убедительной в своих словах, или быть может, её побледневшее лицо само все сказало, но Громов, колеблясь лишь доли секунды, отпустил её на пол, тем самым признавая их поражение в конкурсе.
Но конкурс был последним, что сейчас волновало девушку. Ей нужно было поскорее спрятаться ото всех. В первую очередь от Антона. И потому, не обращая внимания ни на какие-то возгласы от гостей, ни на расспросы и причитания ведущей, Владислава поспешно бросилась к выходу, на ходу подхватив со стола сумочку.
Прохладный коридор, по сравнению с душным пространством ресторана показался блаженством. Но этого было так мало. Нужно на свежий воздух. Но для начала как-то охладить пылающие жаром щеки.
Решив, что для этого как нельзя лучше может помочь лишь холодная воды, Влада поспешно направилась к дамской комнате, слыша, как вслед ей стали доносится уверенные шаги с настойчивым:
— Влада, подожди!
Нет, ждать она точно не собиралась. Хватит с неё уже ожиданий. Хватит с неё боли и унижений. Хватит подчинений Антону. Не теперь! Пару дней назад она пообещала себе, что у неё начнется новая жизнь, и она сможет выполнить обещание. Даже без Громова. В том числе без Громова.
Проскользнув в туалет, не глядя на незнакомую девушку, что поправляла у зеркала макияж, Владислава уверенно открыла кран, подставляя под ледяные струи дрожащие ладошки. Он не успела и сообразить, что происходит, как вдруг в комнату уверенно ворвался Антон. Окинув взглядом помещение, он поспешно, не обращая внимания на округлившиеся от удивления глаза незнакомки, прошел вглубь, и подхватив ту за локоть, со словами:
— Тихо-тихо. Чуть позже зайдешь. Хорошо? — осторожно выпроводил прочь.
После чего быстро проверив кабинки на наличие еще каких-то лишних глаз или ушей, удовлетворенно закрылся на внутренний замок, и сложив руки на груди, вопросительно уставился на Владиславу.
— И что опять ты творишь? — спустя некоторое время безмолвной тишины, с наигранным раздражением прикрикнула Влада, с трудом совладав с дрожью в голосе и движениях.
— А чего ты сбежала? — такой ожидаемый вопрос. Как обычно все ему нужно знать...
— Потому что участие в этом дурацком конкурсе с тобой было очередной ошибкой! — уверила недовольно девушка.
Около минуты Антон хмуро сверлил Ильину взглядом, после чего неожиданно расплываясь в довольной улыбке, загадочно протянул:
— Как же я люблю, когда ты такая...
— Какая? — ошарашенная столь поспешным перескакиванием с темы на тему, переспросила Владислава.
— Такая взъерошенная и раздраженная, — подходя ближе, мужчина, осторожно обхватил ладонями её лицо, проведя по щеке большим пальцем, медленно передвигаясь к губам.
Влада, зачарованная моментом и опомниться не успела, когда он вдруг склонился к ней, и осторожно, так несвойственно его нетерпимому характеру прикоснулся к её губам. Сначала нежно, словно пробуя на вкус, давая ей привыкнуть... а потом, как-то резко прикусив за нижнюю губку, ворвался языком к ней в ротик, терзая и покусывая.
Его руки каким-то загадочным образом уже прижимали её к своему телу, одной придерживая за талию, а другой зарываясь в густую копну волос... Девушка и сама не поняла, как оказалась на столике, прижатой спиной к холодному стеклу зеркала, и Громов уже во всю пытался стянуть платье, пробираясь сквозь длинный вырез ближе к телу...
— Антон! — резко оттолкнув его от себя, выкрикнула Ильина, — может, объяснишь, наконец, что здесь вообще происходит? И быть может, хватит устраивать показательные выступления? Мы, кажется, уже договорились обо всем. Я ушла от тебя! Насовсем!
— И что это значит? — громко засопев, нахмурился мужчина.
— То и значит! Хватит считать, что меня можно, как шлюху с придорожного кафе, поиметь, когда тебе вздумается! — раздражение и недовольство, что копилось на протяжении последних дней, в данный момент оказалось гораздо сильнее каких-либо чувств к Антону, и девушка больше не могла держать все в себе, — Да еще и в туалете!
