Её Величество Игра

Отношение к Лизе в команде заметно потеплело. Её поставили в пару с Виктором на групповую работу, и она справлялась. Один из главных интеллектуалов Костя отметил, что Лиза безусловно "коммуникативно одарённая". Такой его оценки удостаивался не каждый член основной команды. Лизе, конечно, всё это очень льстило. Хотя бы днём она чувствовала себя человеком, а не куском мяса...

Игровые дни сменялись, почти не отличаясь один от другого. Игра двигалась по проложенной колее. Игроки в меру горячились, в меру задумывались, в меру перемещались вверх, по рефлексивным уровням. Лиза всё ждала, когда же наступит долгожданный катарсис, когда игроки расправят крылья и можно будет насладиться полётом вместе с ними. Если такой момент в игре и наступил, то Лиза его не заметила, пропустила. Разговоры, разговоры, одни только разговоры. Мозговая продукция, сдобренная эмоциональными реакциями, и ни капли души. Может быть, с большими заводами только так и надо играть? Единственное, что по-прежнему мирило Лизу с этой Игрой — срисованная ею технология, чёткая и понятная. Хоть сейчас бери и делай...

И Лиза, как хомячок, набивала щёки, тщательно конспектируя всё, что видела на Игре, чтобы утащить набранное в свою собственную игровую норку... Дома она раскладывала полученное по полочкам, систематизировала и обучала, натаскивала собственную команду. Она не хотела отказываться от идей ПДИ, но решила подключить инструментарий, полученный ею на ИМИ, сделать свою Игру более прозрачной и понятной для своих начинающих игротехников... Творческую составляющую Игры она не доверяла никому, оставляла за собой...

Лиза пыталась соединить не соединяемое, не понимая, что всё равно придётся выбирать. Она уже сделала свой выбор между двумя мужчинами, каждый из которых был носителем своей собственной Игры. Теперь придётся выбрать между их играми: остаться верной игровой школе Учителя или предать его во второй раз...

Глава 7. Волчья стая

Отношение Лизы к Юрию постепенно менялось. Трудно сказать, что явилось причиной... Сначала она была закрытой, будто плотно сжатые створки морской раковины оберегали её душу от вторжения... Но так невозможно жить долго. Лиза испытывала потребность любить. Ощущать и осознавать, что её используют, а она просто позволяет делать это с собой, получая взамен вполне реальную выгоду... Это омерзительно, всё её существо протестовало против отношений такого рода...

Она не делала никаких осознанных движений, всё происходило само собой. Приоткрылась, сначала немного, потом чуть больше. А дальше Юрий взялся за створки раковины и распахнул их. Теперь не только тело Лизы было ему подвластно, но и душа её оказалась на его ладони...

Он иногда казался очень милым, и в такие мгновения Лиза была почти счастлива. Только счастье это отдавало горечью... Чаще всего бывало не так: когда их встреча заканчивалась, Лиза чувствовала себя разбитой, опустошённой, выжатой... Ей потом долго приходилось восстанавливаться, набираться сил. Это случалось всегда, даже если они просто разговаривали. Юрий часто позволял себе вспыльчивость, грубость, резкость. Лиза подставляла свою незащищённую душу, и ей становилось очень больно...

Теперь, когда Лиза открылась, она лучше его чувствовала, постепенно узнавала. И то, что она видела, ей совсем не нравилось.

Юрий — безусловно, яркая неординарная личность. Такое определение отнюдь не подразумевает доброту и искренность. Больше всего открытий Лиза сделала, наблюдая за его регулярными обращениями к повести братьев Стругацких "Пикник на обочине". Он будто проводил странные параллели. Себя он видел Редриком Шухартом, усталым и озлобленным на весь мир человеком, который ходит в Зону, чтобы прокормить семью. Игра ассоциировалась для него с той самой Зоной — смертельно опасной, разрушительной и непредсказуемой сущностью. Зона способна одарить бесстрашного исследователя странными артефактами непонятного назначения, которые могут исцелить от смертельного недуга или смести с лица Земли всё живое... А ещё Зона может щедро наградить самого отчаянного, прошедшего все её испытания — исполнить его сокровенное желание. Если, конечно, раньше не убьёт...

Лиза привыкла в играх Олега к совсем иным представлениям и ощущениям... Восприятие Игры, как враждебной территории, казалось ей, по меньшей мере, странным, и побуждало к пристальным наблюдениям. Прежде всего, за своими собственными ощущениями...

Лиза присматривалась, и ей приоткрывалась завеса над истинными взаимоотношениями в среде игротехников. Команда Юрия жила по законам стаи. Вожак — матёрый и беспощадный зверь, готовый уничтожить любого, кто посмеет не подчиниться или нарушить неписаный закон. Стая смертельно боялась вожака и подчинялась ему беспрекословно. Приближённые Юрия имели неприкосновенный статус, критика их действий запрещалась. Дружба в стае — понятие странное и неуместное. А вот перегрызть друг другу глотки за лакомый кусок — это норма. И всё это — при внешней любезности и всячески декларируемой доброжелательности. Кроме того, в команде процветало стукачество. И не только. Подтверждение этому "не только" Лиза ощутила на себе...

Лизе удалось выйти с предложением о проведении ИМИ на руководство крупного оборонного завода. Ситуация, в которой в то время оказалась "оборонка", была незавидной. Госзаказ, за счет которого безбедно существовали оборонные предприятия, перестал их кормить. Выживали лишь те, чьи предприимчивые руководители, заранее почуяв неладное, быстро развернули выпуск товаров для населения. Основные же производственные мощности встали. Тяжким грузом повисла на "оборонщиках" инфраструктура — жильё, детские сады, дома культуры, оттягивающие на своё содержание большие средства, плюс огромные коммунальные платежи. Слово "конверсия" стало популярным, и под ним скрывалось золотое дно для управленческих консультантов. Ибо "оборонщики" были готовы платить немалые деньги за помощь в адаптации к рыночным отношениям, свалившимся на их голову...

На заключение договора и диагностику прибыла команда из фирмы Юрия — трое игротехников и администратор Аллочка. Руководство завода распорядилось поселить прибывших в заводской гостинице, но назначать аудиенцию не спешило. И потянулись дни ожидания. Лиза, конечно, ежедневно встречалась с гостями, уделяла им столько времени, сколько могла. Аллочка проявляла к Лизе симпатию и раскручивала её на разговоры личного характера. Доверчивая Лиза обрадовалась возможности поговорить о своих отношениях с Юрием с женщиной, которая хорошо его знала.

За две недели пребывания в Новосибирске Аллочка создала в воображении Лизы такой образ Юрия, что осталось только в бронзе его отлить и установить на родине героя. И несчастный он, и в семье с женой и тремя дочерьми у него не всё гладко. И Лизу-то он любит без памяти, только о ней и говорит каждый день... Разомлевшая от таких речей Лиза развесила уши и принимала вёдра бальзама на израненную душу... Эх, ей хотя бы иногда мозги включать... Ведь она отлично знала: когда слышишь слова собеседника, воспринимай не смысл их, а пойми, для чего он тебе это говорит, какую цель преследует... Ибо правда заключается не в словах, а в мотивах...

Договор с заводом так и не заключили, и команда была вынуждена уехать. Зато Аллочка отлично справилась с заданием шефа. Не прилагая для этого никаких усилий, он воздвиг себя в глазах Лизы на пьедестал. И чтобы сковырнуть его с оного возвышения, теперь нужно было очень постараться. Так что, у фирмы в Новосибирске появился надежный и крепко замотивированный агент.

* * *

Время шло. Лиза продолжала знакомиться с играми Юрия. Она побывала в Репино, курортном местечке под Ленинградом, где проходила послеигровая встреча с представителями одного из питерских предприятий. Там Лиза впервые воочию увидела, что работа с заказчиком не заканчивается Игрой. Команда сопровождает и корректирует деятельность игроков в течение нескольких месяцев после окончания Игры.

Образно это выглядело примерно так. Игра раскручивала большое и тяжёлое колесо маховика, и оно продолжало крутиться некоторое время по инерции, затем его движение постепенно затухало. Тогда команда приезжала снова и "подкручивала" маховик, давая новый импульс для разгона, и процесс преобразований на предприятии продолжался. Как правило, формировался костяк из наиболее продвинувшихся игроков, и они катализировали претворение в жизнь игровых наработок — лечили своего больного слона. Самые продвинутые игроки, которые "заболели" игрой, иногда сами становились игротехниками, их принимали в команду и приглашали на следующие игры.

Лиза слышала в команде много разговоров о предварительном этапе ИМИ — диагностике. Она представляла собой, как правило, два-три месяца интенсивной работы нескольких членов команды на предприятии. Как поняла Лиза, за это время решались задачи поиска "болевых точек". Прорисовывалась реальная структура управления, наполненная живыми людьми и их способами коммуникации друг с другом. Эта структура сопоставлялась с официальной, со всем набором регламентов и правил, закреплённых документально. Выявлялись функциональные разрывы и проблемы, а также люди на ключевых позициях реального управления, с их целями, взглядами, амбициями . Такие люди и отбирались в состав игроков.

На предыгровом этапе проводилась большая и серьёзная работа. Результаты обобщались, и на их основе разрабатывался проект собственно Игры. На диагностику и проектирование Игры никогда не приглашали стажёров — это внутренняя работа команды ИМИ, не для посторонних глаз.

* * *

Есть один момент, важный для понимания дальнейшего развития событий. Представим себе, что "слон" — это социум по месту работы игрока, весь в целом, то есть, сообщество людей, связанных друг с другом некоей общей структурой, решающих сообща набор определённых задач. Одним из ключевых понятий в Игре является самоопределение. Есть множество разнообразных толкований этого слова. В пространстве Игры самоопределение игрока — это осознание им собственных целей и ценностей, позиции по отношению к "слону", и своей в нём роли — профессиональной, управленческой, личностной.

Лизе не давал покоя один важный для неё вопрос — что такое самоопределение игротехника в ИМИ? Об этом тоже упоминалось время от времени на вечерних командных рефлексиях, но как-то вскользь, без развёртывания дискуссий на эту тему. Лизу терзали смутные сомнения: чем больше она наблюдала, тем чаще ей казалось, что кроме вооружения игроков новыми средствами мышления, игротехники ведут параллельно игру другого плана, не афишируя это...

Что же это такое? Почему в команде Олега работали по большей части философы и психологи, а у Юрия — экономисты с учёными степенями, инженеры и другие специалисты в совершенно определённых предметных областях, близких к управленческой сфере? Лиза находила этому объяснения. Имея такой набор профессионалов в команде, диагностику проводить проще, и она будет глубокой, отлично прорабатывая специфику деятельности предприятия... Но зачем? Ведь Игра не работает с предметом деятельности! Игра ориентирована исключительно на людей и их способы общения... Слона на Игру не приводят, игротехники с ним не работают... Или в ИМИ всё не так?

Как проводится обычное стандартное управленческое консультирование предприятия, Лиза знала. Приходит группа специалистов-предметников, изучает документы, беседует с людьми, обрабатывает полученный материал, делает выводы, выдаёт письменные рекомендации директору, как исправить ситуацию к лучшему. Получает деньги и уходит. Что потом делает директор с такими рекомендациями? В девяноста процентах случаев они так и остаются в его столе. В остальных десяти их спускают, как распоряжения сверху, и они тихо саботируются средним звеном управленцев.

Игра — это тоже вид консалтинга, но отличается от стороннего консультирования, как небо от земли. И главное отличие в том, что идеи по изменению ситуации порождают и прорабатывают сами сотрудники предприятия. Это их любимое дитя, в муках рождённое. Такие идеи не умирают под сукном начальственных столов, они живут, растут и становятся жизнью.

Что произойдёт, если подменить дитя в люльке? То есть, погрузить людей в пространство Игры, ввести их в состояние генерации идей и... не мудрствуя лукаво, подложить им готовое, заранее проработанное и согласованное с руководством предприятия решение... Люди примут это решение, как своё, и радостно понесут претворять его в жизнь. Классно? Более чем. Только на нормальном человеческом языке такое действие называется манипуляцией. А игроки в таком случае становятся марионетками, ибо не ведают, что творят.

Хорошо, допустим, что это так. Если отодвинуть в сторону вопросы совести и общечеловеческих представлений о том, что такое "хорошо", а что такое "плохо"... Почему эта тема никогда не обсуждается даже на рефлексиях в команде? Или есть ещё один уровень рефлексий, за закрытыми дверями? Тогда что получается: круг марионеток расширяется, и в него попадает часть команды? Вопросы у Лизы были, а ответов на них она не находила...

* * *

Лиза по-прежнему находилась под влиянием Юрия. Те чувства, которые она теперь к нему испытывала, она называла любовью. Но она обманывала себя: то щемящее и болезненное, что теплилось в её душе, было чем угодно, только не любовью. Легче всего ей было, когда она его жалела... Бабья сердобольность нередко вносит в отношения то, чего в них быть не должно...

Юрий по-прежнему подавлял Лизу, подминал под себя её личность, как асфальтовый каток. Она и трепыхнуться не могла. За исключением случаев, когда... выпивала. Алкоголь странным образом отключал в ней тормоза и выпускал на волю её "я". Лиза становилась не только внутренне свободной, но и агрессивной. И тогда она задавала Юрию вопросы. Неприятные вопросы. Обычно это заканчивалось скандалом. Протрезвев, Лиза возвращалась в состояние покорности и зависимости, долго извинялась, и бывала, в конце концов, милостиво прощена...

Однажды Юрий приехал в Новосибирск со своим ближайшим помощником Семёном. Вечером они спустились в ресторан гостиницы поужинать. После некоторого количества выпитого, Лиза снова осмелела и задала Юрию простой вопрос, совершенно невинный на посторонний взгляд. Звучал он так: "Юра объясни мне, что такое самоопределение игротехника?"

Реакция Юрия была мгновенной и страшной. Он посмотрел на Лизу испепеляющим взглядом, вскочил из-за столика, опрокинув стул, и вышел из ресторана...

На следующее утро Лиза испытала чувство неловкости и вины за свой слишком дерзкий вопрос. Она позвонила Юрию в гостиницу и нарвалась на истерику. Его гневная тирада закончилась словами: "Ты меня подлецом назвала!" Он бросил трубку...

Лиза приехала проводить гостей в аэропорт. С Семёном они расцеловались. Юрий пошёл на посадку, даже не взглянув в её сторону...

Лиза ехала домой из аэропорта и думала о случившемся. Картинка сложилась и стала ясной, как день... Если ПДИ — это Театр Импровизаций и Сотворчества, то ИМИ — Театр Марионеток и Манипуляций... Сам идеолог и автор ИМИ отдаёт себе отчёт в том, что манипулировать людьми таким способом — это подлость. Потому он так и взорвался: Лиза попала в точку. В самую больную точку...