Шепот моря

Разбудила его снова Мария! Колыбель была раскрыта, девушка мягко тормошила его за плечо. А рядом... плавала небольшая буровато-зеленая змейка — так показалось в первую секунду. Но он тут же понял и узнал... свое творение. Мало того — он почувствовал ее — протянул руку и растение, как живое, дернулось и оплело запястье! А ведь именно это он хотел на миг раньше. "Обалдеть!" — только и подумал он, поднимаясь на поверхность озера.

— У тебя получилось! Архонд помог! Ты справился! — радовалась Мария. — Я была тут. Ждала. А когда ощутила, что все закончено...

— Постой-подожди, — Алексей попытался собраться мыслями, — а сколько я там был?

— Несколько часов. Ты очень быстро справился! Устал наверно? Нужно поесть, это забирает много сил.

— Ага! Верно. Руки и ноги как ватные. Но нужно к моему растению добавить твоих бактерий...хм-м... Забавно звучит "твоих-моих", — Алексей прислушался к своим словам и вопросительно посмотрел на девушку.

— Запросто! — только и сказала она, взяла его за руку, погладила растение. — Впусти их, прими, разреши...

Ее слова странно звучали, он ничего не успел ответить — понимание само пришло. А через минуту расширенными от удивления глазами созерцал на своей руке светящийся стебель усеянными ярко горящими зелеными каплями!

— Ты можешь рассадить их по каналам лабиринта и в Предвратной пещере, а потом, когда они разрастутся, начнем садить снаружи! Уверена, это будет диковинное зрелище!

— Рассадить? Это как? — не понял Алексей.

— Ты можешь усилием мысли ускорить размножение растений и даже увеличить размеры. Ты ведь уже это сделал, не заметил?

Пока он осознавал новые возможности, Мария вернулась к насущному вопросу:

— И не пора ли нам поесть? Плывем в море? Или ты уже соскучился по каменному соку? — и она рассмеялась.

Они устремились на выход, миновали арку храмовой пещеры и... Алексей сделал то что сказала Мария. По наитию ли, а может получил какие-то новые знания подсознательно, в Колыбели, но его зеленый браслет подчинился и начал распадаться, слоиться одновременно оставаясь на запястье, щекоча кожу. Там куда опускались короткие зеленые шнуры, в считанные секунды вырастали пучки бледно-зеленых кустиков. Мария успокоила — придет время и они начнут светиться. Едва кустики достигали длинны в несколько десятков сантиметров их рост прекращался, они замирали, пошевеливаясь лишь от течения воды. Так Алексей и Мария добрались до Предвратной пещеры и погрузившись в последний канал, выплыли наружу, в море.

Сил у Алексея совсем не осталось. Он на себе прочувствовал, как права Мария — на "размножение растений" черпались его собственные силы, ускорение роста влияло непосредственно. Мария успокоила и объяснила, мол это временно, он привыкнет и научится быстрее пополнять свой резерв. Алексей только едва успевал удивляется: а она-то откуда это знает, и снова вспоминал про говорящий с ней храм.

Поднявшись на знакомое песчаное подводное плато, Алексей рассадил несколько кустов. Но видимо, их черная полоса неудач на этом не закончилась. Кустики принимались плохо, росли маленькими — он ощущал их недовольство, и это на половине пути от "темной" воды! А что же будет далее, ближе к храму, где морская вода еще меньше пригодна для них? Он вспомнил как съежился на руке зеленый стебелек его растения, когда они быстро выскочили из мембраны входа и устремились вверх. А он ведь не придал этому значения!

Они поели, наткнувшись на несколько крупных рыб. Мария опять кормила его, пока он корил себя за свою слабость. Полный живот дал ощущение сытости, но не вернул сил. Они повернули назад, к храму. Его тело требовало, кричало об отдыхе. Напоследок он все таки решился — недалеко от входа в храм, он сбросил ставший коротким отросток растения, укутывающего запястье левой руки. Направив его в трещину на скале, недалеко от черной пленки. И пожалел так, как никогда — растение погибло. Стебель свернулся колечком, все зеленоватые листья-побеги свернулись, растение даже не закрепилось в расщелине, скользнуло мимо по скале и погрузилось в черно-серую пленку. Мария тоже услышала боль светоносных бактерий. Но то, что испытал Алексей было гораздо сильнее — будто его часть умерла, он словно друга предал! Судорожно-дергающегося Алексея, Мария почти насильно затолкала в мембрану входа.

В Предвратной пещере он как-то пришел в себя. Девушка вложила ему в руки новый стебель — она уже нырнула в канал, ведущий к храму и принесла оттуда другой. Зеленая змейка привычно охватила руку. Он посмотрел на нее. Снял и ласково опустил в воду, по ту сторону. На стенке появился еще один куст. Вода в канале стала уже чуть светлее — растения медленно наливались слабым зеленоватым свечением.

— Да что же это? Маша! — воскликнул он горестно. — Неужели снова все зря?

— Ну что ты, Леша! Ты же знаешь — ничего не бывает зря. Ты устал. Успокойся! Ты обязательно найдешь искомое решение! — она гладила его по спине, как недавно он успокаивал ее.

— Ох, Машенька! — в его голосе отчетливо слышалось сильное сомнение. — Какое еще решение? Ни одно морское растение из всех существующих не сможет жить вблизи "мертвой воды". Ни одно, понимаешь? Настолько смертельны здесь условия, как будто это другая планета!

Он замолчал, глядя в камень перед собой. И вдруг, спустя минутную паузу Мария проговорила другим голосом:

— Значит, тебе нужно растение... с другой планеты... Иногда, необычные проблемы требуют необычных способов решения. Приготовься!

Алексей вздрогнул от неожиданности, понимая, что устами девушки опять вещает храм. Пока он соображал о смысле сказанного, Мария пришла в себя, и они отправились назад, в храм. Похоже, им предстоял новый виток борьбы с темной, ядовитой бедой Моря. И видимо, теперь они получат особенную помощь, как подсказывала интуиция.

Глава 14

Мария проснулась одна. Алексея рядом не оказалось — он уже плавал в озере, то ускоряясь, то останавливаясь, продолжая изучать свои новые возможности. Мария потянулась, ласково следя за ним влюбленными глазами — она была счастлива. Каждый раз просыпаясь, она искала его, боясь, что все происходящее сон. А находя — не могла сдержать радости. Море не только дало ей новую жизнь и вернуло прежние воспоминания, но она получила главный, самый сказочный дар — любимого. И еще — она совершенно точно знала, ощущала, что ее "Лешенька", чувствует тоже самое. Томно вздохнув, она выскочила из теплой воды источника, и со смехом и брызгами съехала в струящемся ручье по гладкому желобу в озеро.

Алексей заметил ее, и улыбаясь, двинулся навстречу. Они обнялись. Поцелуй получился звонким и они рассмеялись. Кстати, с тех пор, как Алексей появился в Архонде, став новым, вторым хранителем, по отношению к Марии он вел себя как истинный джентльмен, не позволяя себе ничего лишнего, кроме ласковых объятий и поцелуев. Иногда он ловил задумчивый взгляд девушки, ощущал ее сомнения, и невысказанные вопросы. Но боясь нарушить их гармоничное сосуществование, мудро ждал, подходящего времени. И наконец состоялся разговор, который однажды происходит у всех влюбленных.

— Можно я задам, один нескромный вопрос, Маша? — тихо произнес Алексей.

— Конечно, Лешенька! Любой! — она слегка напряглась, замечая его смущение.

— Ведь мы любим друг друга? Так?

— Ну, да! Что за вопрос? Мы же оба это точно знаем! — Мария с чувством прижала руку к центру груди.

— Я тебя устраиваю? — спросил он, смущенно опуская глаза.

— Да! Ты самый лучший, ты единственный, кто мне нужен, Леша! — она ласково и ободряюще посмотрела на него, ожидая прояснения.

— Ну, ты же понимаешь... я воспитывался в иное время чем ты, среди людей сейчас другие нравы. И ты для меня — самая желанная и единственная! Будь тут хоть тысячи хранительниц, я выбрал бы только тебя! — его щеки покраснели, что выглядело очень непривычно на плотной серебристой коже. — Как ты думаешь...мы можем быть близки? Ну... Как мужчина и женщина?

Алексей был совершенно искренним — он полюбил ее с первого взгляда. Он даже не думал о необычности этого чувства, будучи еще человеком, а она — жительницей Моря. И не думал позднее, когда невидимыми нитями Колыбель соединила их сознания, и эмоции каждого начали переливаться друг в друга как из сообщающихся сосудов. Иногда им казалось, что даже мысли и сны стали общими. Других такая "прозрачность" наверно напугала бы, но их открытые души, израненные одинокие сердца истосковались по любви. Чувства близости и духовного родства усилились многократно. Мария ощущала любовь Алексея, впитывала это чувство, радовалась ему, отдавая взамен сама такое же внутреннее тепло, и оба менялись вместе.

Мария слегка оторопела от прямоты вопроса, хотя ответ созрел в ней давно. Но Алексей расценил ее паузу по-своему и продолжил быстрее пояснять:

— Я конечно не знаю всех законов и правил этого места, но здесь все-таки храм, пусть и особенный. А в храмах влюбленные обычно...женятся. Ты знаешь об Архонде больше меня, ты его слышишь. Если Архонд позволит...ты бы стала моей женой?

— Да! Я... — начала было девушка, но неожиданно вздрогнула и застыла.

Алексей заметил перемену, отодвинулся, напряженно вглядываясь в нее. Но девушка уже очнулась, шокировано моргнула, посмотрела на его тревожный взгляд и... ее лицо покрыл глубокий румянец.

— Что? Маша? Ты ведь говорила с храмом, я почувствовал, — он взял за плечи, — снова что-то случилось?

— Нет! То есть да, случилось! Хорошее, Леша! Любимый!. Просто храм... просто Архонд... — она подбирала слова, смущаясь и краснея одновременно, — принял наши пожелания, и мы отныне муж и жена! Он соединил нас!

— Ух...ты... — Алексей не нашел слов.

— Любимый мой! — радостно, с придыханием пропела Мария, в ее глазах блеснули слезинки, и бросилась ему на шею. — Да, Лешенька! И еще...мы можем... иметь детей! Храм услышал нас...

— О таком я даже мечтать не мог! Как чудно и непривычно звучит... Ты. Моя. Жена, — он медленно проговорил, смакуя слова, и мягко, но и уверено притянул ее к себе; поцелуй был долгим.

— Извини, что нет фанфар и всего остального, — добавил он.

— Тебе не за что извиняться, Леша. Фанвары — лишнее. Все это просто мишура. Люди сделали из таинства спектакль. Наш праздник — только для нас двоих.

— Хорошо, моя хорошая! Но мы все равно устроим праздник! Позже, а сейчас надо спасать Море.

— Да. Мой. Муж! — произнесла Мария громко и раздельно, как клятву, с совершенно серьезным лицом, и Алексея проняло до глубины души.

Ему показалось, словно некто огромный, необъятно большой одобрительно посмотрел прямо в их души, читая как открытую книгу. У Алексея мурашки пробежали по коже от величественности момента.

Мария почувствовала тоже самое. Но им не нужны были ни музыка, ни толпы гостей и человеческие обряды. В тишине огромного храма играла музыка их горячих сердец, раскрывшихся наконец полностью. И Море слушало их души, скрепляя навеки. Оно знало — акваниты вернулись, возродится подводная цивилизация.

Минуты омовения вечностью истекли. Они очнулись, все также плавая на поверхности храмового озера.

— Нам пора! — сказала решительно Мария.

— Куда мы отправляемся?

— Туда, где тысячи тысяч лет не был ни один хранитель — к основанию храма! Вниз! — и указала в синюю глубину, куда не раз вглядывался Алексей — интуиция его не подвела.

— Но как... — он все еще раздумывал, непросто вот так без подготовки опускаться в неизвестность, — там глубоко?

— Да. Очень. Это на пределе наших сил. Мы не сможем там быть долго. Там темно, поэтому не смотри глазами, используй внутреннее ухо.

— Что? Какое ухо? — Алексей понял, что прикоснулся к чему-то новому.

— Действуй как фланы, то есть... дельфины — она закрыла глаза, вытянула шею, и поджав губы громко щелкнула и... ничего не произошло.

Мария открыла глаза и вопросительно посмотрела на него. Алексей понял, что его очередь. Пожал плечами и закрыл глаза, постарался скопировать ее движения и звук. Губы как-то сами собой сложились, язык и горло напряглись и он щелкнул. Звук вышел не громким, едва слышным.

Ничего. Пусто. Тихо. Он хотел было открыть уже глаза, как ощутил нечто — внутри разума возник образ, как вспышка, мгновенно исчезнувшая, но он успел запомнить! Словно картина художника-импрессиониста — дикая смесь изломанных выпуклостей, впадин, пересекающихся линий и пятен. "Такого не может быть," — мелькнуло в голове, — "но я же что-то увидел!" Алексей увлеченно щелкал еще несколько минут. Мария терпеливо ждала. Он двигал шеей, менял тональность звука, его период и частоту, сильно зажмурив глаза. Наконец немного успокоившись он взглянул пораженно на девушку:

— Маша, да это же свой собственный, ультразвуковой сонар! Если потренироваться можно вообще плавать в слепую, в полной темноте.... — он говорил увлеченно, и Маша кивала каждому его слову, — а...а можно заглянуть в глубину и увидеть на сотни метров! Так, ну-ка...

И он нырнул, опустил голову — гораздо удобнее, ее разворачивать по направлению звука, и выдал несколько щелчков. Когда он вынырнул, Мария все также спокойно смотрела на него.

— Э-э. Маша, ты знала? Ты это видела тоже? — его расширенные глаза говорили о полнейшем изумлении. — Там же около километра! Это огромный конус, витками идущий вниз, как...как гигантская раковина. Уфф. И что, нужно спускаться на самое дно?

— Да Леша. Это последнее испытание. Там познаем тайну Архонда. И возможно, найдем то, что поможет спасти Море. Архонд сообщил мне. Мы — акваниты! Наши тела крепко скроены, мы должны выдержать, физически. Нам лишь нужно иметь крепкую собственную волю, и быть готовым к испытанию... не знаю, какому. Прости, это Архонд не сказал.

— Конечно. Я не боюсь. Я согласен, любимая. Но ты останься, я пойду один.

— Прости, — она любяще посмотрела ему в глаза — мы должны пройти это вместе.

И больше ничего не сказав ни слова, они погрузились в чистую синюю воду храмового озера. Проплыли мимо собственной колыбели, живой, светлой. Марии захотелось вытянуть руку, коснуться, набраться больше уверенности — слишком уж смутным казался их дальнейший путь. И эта неопределенность пугала ее. Особенно сейчас, когда они с Алексеем стали больше чем просто парой хранителей подводного мира, стали семьей. Но голос Моря сливаясь с образами Архонда направляли их вниз. Они плыли не спеша, всматриваясь в неразличимую темно-синюю глубь под ними, пропуская виток за витком спиралью ссужающиеся пандусы на стенах колоссальной впадины. Алексей неожиданно заметил то, чего не увидел наверху — все окостеневшие старые колыбели связаны толстыми корнями, прочно сросшимися. Эти глубоко погруженные в камень корни были настолько мощные, что выпирали наружу. Здесь, на глубине сами стенки впадины были бугристые, пористые, испещренные мелкими трещинами. Подробнее он рассмотреть не успел — стало совсем темно, свет из храма уже не проникал так глубоко.