Чародейка Ознакомительный отрывок

Сурэй с перекошенным от гнева лицом шагнул, хватая Надежду за грудки и приподнимая, заставляя встать на цыпочки. Их лица почти соприкасались, искаженные от злости.

— Мне не нужны доказательства, — прорычал Сурэй. — Я видел, как по милости того, кого ты тут так рьяно защищаешь, сгинула целая деревня, погибла моя семья. Если в догонку этой погони в огонь придется зашвырнуть тебя, Чародейка, да будет так. Отойди в сторону!

— Нет!

— Отойди в сторону, — спокойнее и злее, медленно проговаривал Сурэй.

— Да что с тобой? — мягко спросил Паркэс, беря Надежда за руку. Она порывисто вырвалась. — Ты обезумела?!

Друзья стояли, холодно глядя друг на друга. Каждый в твердом убеждении, что прав именно он.

— Джайна! -Окликнула Антрида. — Будь по-твоему. Тебе нужны доказательства? Мы не станем жечь врага до заката. А в лучах заходящего солнца ты все увидишь сама.

К удивлению Надежды пленник не просил о пощаде, и даже не выказывал попыток противиться. Лишь неприятно злобно скалился в бессмысленной ухмылке.

— Вы заплатите! До рассвета ваши души погрузятся в вечный сон, а тела поступят в распоряжения Тьмы. — Горящие глаза устремились на Джайну. Парень не хорошо ей улыбнулся. — А за тебя, красавица, я замолвлю словечко перед хозяевами. У тебя будет шанс жить вечно. Мы оросим твои губки кровью этих выродков, а? — Его безумный смех был, будто бьющееся ломкое стекло.

Надежда отшатнулась.

— Когда вернется Сандар? — Спросила она.

Никто из друзей не ответил.

Солнце медленно начинало двигаться к горизонту.

Смеркалось.

Глава 14

Вампиры

Разбавленный сумерками свет угасал, вынужденный отступать следом за солнцем. Тени от деревьев, как гигантские червяки, расползались по земле. Сначала четкие и густые, они становились размытыми и серыми.

Надежда зябла. Когда она бросала взгляд на связанного человека, сердце её замирало, словно у трусливого зайчонка. Но и не глядя на пленника, она продолжала чувствовать на себе его тяжелый, придавливающий взгляд.

Сандар все не шел.

Обиженные друзья с ней не разговаривали.

Скатывающийся к горизонту солнечный диск тянул за собой не только свет, но и тепло, — поднимался ветер.

— Пора активизировать круг, — тревожно заметила Антрида.

Несмотря на старания, на четкие выполнения инструкции Инары, никакой 'активизации арканов' так и не случилось.

Бросив очередной взгляд на пленника, Надежда остолбенела. Тот изменялся, утрачивая человеческие черты: нос заострялся, вытягиваясь крючком к подбородку. Глаза горели, словно внутри черепа вспыхнули люминесцентные лампы. Губы не могли скрыть удлинившихся клыков. Веревки едва удерживали трансформирующееся, вдвое увеличившееся в размерах тело.

-Антрида! — Пронзительно закричала Надежда, указывая на пленника.

Ужас на мгновение парализовал всех: тварь, оставшаяся в живых благодаря обострившейся Надеждиной гуманности, высвободилась с триумфальным гортанным рыком.

Паркэс и Антрида обрушили на противника метательное оружие. Но их попытка захлебнулась — дротики и стрелы попадали на землю, не достигнув цели.

Колдун ответил язвительным хохотом.

Сурэй, воспользовавшись тем, что внимание Темного приковано к воительнице и лучнику, прыгнул колдуну на спину.

Взревев, заклинатель демонов покатился по земле, стремясь подмять нападавшего. Магия Инары замедляла движения противника, но обездвижить его полностью не могла. Антрида попыталась вступить в ближний бой, но её, как и стрелы Паркэса, отшвырнуло в сторону.

Колдун умудрялся одновременно держать магический щит и растирать в мелкий порошок Сурэя. Заклинания магички световыми всплесками загорались на голубоватом защитном коконе темного мага, но не причиняли ни малейшего вреда.

Надежда без особой веры коснулась кольца на пальце:

' Пусть чары колдуна развеются!', — пожелала она.

Щит замигал, бледнея.

Антрида, Паркэс и Инара дружно атаковали. Надежда поддержала друзей: ослепительные молнии прорезали густеющие сумерки. Кокон, окружающий колдуна лопнул, подобно гигантскому шару.

Ответив звериным рыком, колдун одним прыжком преодолел расстояние, разделяющее его с Надеждой. Жуткая фигура приблизилась вплотную. Девушка пронзительно завизжала.

— Я передумал дарить тебе вечную жизнь! — Прорычало чудовище, вскидывая когтистую лапу в намерении нанести сокрушительный удар. Но пустить когти в ход тварь не успела. Глаза её закатились. На губах выступила кровавая пена. Покачнувшись, Темный рухнул.

Надежда изумленно воззрилась на хмурого, уставшего, будто припорошенного пылью Сандара, возникшего на месте поверженного врага.

— Ты?! — воскликнула и, шагнув вперед, спрятала лицо на широкой груди своего героя. — Сандар!

На короткую, безумно счастливую секунду Надежда почувствовала прикосновение ладони любимого. Рука воина неуклюже погладила её по волосам.

— Сандар! — В следующую же секунду голос Антриды разрушил мимолетное счастье. — Иди сюда! Сурэй ранен!

— О! — Надежда отпрянула, смущенная. — Это моя вина!

Она бегом кинулась к товарищу.

Насколько возможно было при отсутствии не то, что специальной аппаратуры, но даже света, определить тяжесть нанесенных повреждений, состояние Сурэя оставляло желать лучшего. У него оказались сломаны ребра и левая нога. Полученным магическим чутьем Надежда чувствовала наличие внутренних кровотечений. Многочисленные вывихи и ушибы просто терялись на фоне серьезных, угрожающих жизни, травм.

'Ты уже делала нечто подобное! — уговаривала себя Надежда. — Ты справишься и поможешь ему. Просто сконцентрируйся! Не думай ни о чем другом, — только об исцелении. Не сомневайся в собственных силах'.

Вспыхнул свет. Вместе с Сурэем Надежда перенеслась в операционный блок. Она уверенно, четко, последовательно выполняла необходимые действия. Только очнувшись от транса, поняла, что происходящее напоминало сон, в котором присутствовала определенная логика, но отсутствовали детали. Впрочем, главное, что методика оказалась результативна: Сурэй, очнувшись, перетекал в сидячее положение.

— Честно говоря, я думал, что мне полный этот... который не при дамах да будь помянут! Рад ошибиться.

Инара, смеясь сквозь слезы, обнимала своего ожившего проходимца.

Тело ныло, будто Надежда, в самом деле, несколько часов бессменно проторчала у операционного стола.

— Простите, — медленно произнесла она. — Я была не права. Просто мне казалось, что убивать врага, у которого связанны руки, недостойно.

— Да пошла бы ты со своими моральными сентенциями, а? — Грубо оборвала Инара.

Даже в спокойных светлых глазах Сандара мелькало непонимание и осуждение.

— Простите, — ещё раз всхлипнула Надежда.

— Оставьте её в покое, — глухо прозвучал голос Паркэса. — Джайна не виновата, что от рождения такая хорошая.

Лучше бы он молчал! Надежда увидела себя этакой приторно-положительной театральной героиней, от которых тошнит всех, включая главного режиссера. Но никому ничего не поделать — её присутствие необходимо для дальнейшего развития действия в сюжете. Подобные роли не вызывают ничего, кроме откровенно скучающего зевка.

Совесть гремучей змеёй жалила сердце: из-за неё чуть не погиб Сурэй. Да ещё это непрошенное чувство к Сандару! Воин с Антридой — идеальная пара; они подходят друг другу, как клинок и ножны. Надежда ни в коем случае не желала встать камнем преткновения между влюбленными. Но сердце мучительно сжималось всякий раз, когда взгляд невольно подмечал проявление нежности между ними.

Насколько же легче жить, когда твоя соперница стерва, дура и вообще личность отрицательная. Тяжело, если она подчас достойна уважения больше тебя. Да в добавок ещё и вызывает у тебя симпатию.

Обуреваемая противоречивыми чувствами, Надежда не заметила, что слишком оторвалась от группы, шагая вперед. Она дошла до ощетинившейся ветками кромки леса. Резкий порыв ветра отозвался всплеском страха. Наступила ночь. А она так и не активизировала круг.

Опустившись на колени, Надежда сжала руками разнотравье.

Потянуться, уходя в землю, словно вода; в воздух, словно она — туман. Будто больше не ограничена рамками тела, а стала духом, — огромным, способным бесконечно длиться во времени и пространстве. Пусть проснутся светлые силы, способные хранить людей, заключенных в круг. Хранят их от Тьмы.

Надежда ощутила отклик, как неуловимый взгляд, что чувствуется спиной. Открыв глаза, с удовлетворением увидела активизированное поле. Оно напоминало марево над дорогой, таким, каким тому случается видеться в раскаленный летний полдень: нечто невидимое, и все же зримое.

Плохо то, что сама-то она находилась вне защитного круга. И что делать? Стоит пересечь черту, наложенные чары рассеются, и круг утратит силу. Героически умирать ой, как не хотелось.

Надежда неожиданно для себя поняла, что лес лишь казался темным. На самом деле его пронизывает серебряный свет, чарующий, словно мифическая песня Сирен. Печаль, сжимающая сердце, уходила, сменяясь отупением.

'Что есть жизнь? — Пронеслось в голове. — Суета с мифическими ценностями. Рано или поздно все пресечется, прервется, завершится и закончится. Не имеет смысла цепляться за подобную бессмысленность. Не бойся смерти. Умирать не страшно. Иди вперед'.

Нельзя сказать, что Надежда была таким уж заядлым оптимистом, но 'бессмысленным' священный жизненный дар не считала никогда. Объятий Антриды и Сандара явно мало, чтобы кардинально поменять устойчивое мировоззрение. Навязчиво мелькающие мысли не могли принадлежать ей, — слишком уж инородны.

'Не пойду!', — упрямо ответила она.

В кисее разошедшегося тумана молодая женщина увидела тонкий силуэт, застывший между деревьями. Расплавленное серебро волос стекало поверх черноты материи.

Перед ней стояла воплощенная смерть.

Где-то зазвучала приятная тихая музыка: песня ветра, в которой ведущую партию мелодичным перезвоном исполняли колокольчики. Песня, полная движения и печали.

— Джайн-а-а-а!

Серебряно-черная фигура приближалась, вырисовываясь четче и яснее. Капюшон скрывал лицо, но Надежда твердо знала, что оно ужасно. И привлекательно как грех, рано или поздно искушающий даже самого праведного.

— Дай руку, Джайна-а-а-а.

Как во сне, пальцы переплелись с ледяными пальцами тени. В следующее мгновение её заключил в объятия сам холод.

— Потанцуем?

Она хотела сказать: 'Нет', — но слова застряли в горле.

Танго? Вальс? Шаг, поворот, наклон! Удивительное томление, распространяющееся по телу. А потом, — где-то далеко, — укол в шею. Тело одновременно отяжелело и утратило вес. Пожалуй, это оказалось приятно. Не похоже на секс. Гораздо лучше. Плавая в странном дурмане, холодном и успокаивающем, не хотелось возвращаться.

Уходить в небытие не страшно: вдыхаешь мир, будто воздух, без сомнений или сожалений, а на выдохе сознание растворяется.

Остатками гаснущего сознания, Надежда осознавала, что её убивают, предварительно подавив волю магией. Преодолевая приступ бессилия и накатывающую слабость, она крутанула кольцо на пальце:

'Перенеси меня к друзьям'.

Вспышка!

— Джайна?! — В следующую минуту встревоженное лицо Антриды склонилось к ней. — Где ты была? Что с тобой? Ты ранена?

Надежда пыталась сесть — тело не слушалось. Язык с трудом ворочался в гортани.

— Что? — Антрида склонилась ниже, нахмурившись. — Что?

— Вампиры, — шепотом выдохнула Надежда. — Вампиры здесь.

Голоса друзей звучали резко, но понять, о чем они говорили, не удавалось. Как не боролась молодая женщина с собой, накатывающую волнами слабость явно одерживала победу.

— О, Боги! Да ответь мне, ты! — Инара немилосердно её встряхнула, приводя в себя. — Защитный круг активирован?

Каким-то чудом удалось утвердительно кивнуть. Движение отозвалось болью в горле.

— Уверена?

— Уверена, — с усилием проговорила Надя.

— Вот, выпей! Алкоголизм дурная привычка. Но запас алкоголя способен продлевать жизнь, — судя по вернувшейся к Сурэю привычке тупо стебаться, он был в полном порядке.

Надежда покорно проглотила обжигающее пойло — в самом деле, полегчало.

— Мы должны попытаться уничтожить их, — Надежда поняла, что реплика принадлежала Сандару. — Стоило тащиться сюда, чтобы отсиживаться за защитными кругами?

— Мечом вампира не убьешь, — промолвил Паркэс.

— Но так, колдуна же, завалили? — резонно возразил Сурэй.

Надежду начала колотить дрожь. При мысли о возможности выйти за спасительный круг делалось не хорошо. Хотя и до этого не так, чтобы очень.

— А оберег точно удержит вампиров за границей круга? — Полюбопытствовал Сурэй. — Вдруг они внушат какому-нибудь хомячку пробежать туда-сюда?

-Исключено! — Горячо возразила Инара.

— Это ты про хомячка?

— Это про то, что при помощи хомячка можно круг разрушить. Магия перестанет действовать только в случае уничтожения арканов. Так что...

'Я полная дура, — подумала про себя Надежда. — Чем выступать добровольной закуской, следовало немедленно вернуться'.

— Смотрите! — позвал Паркэс, указывая рукой.

— Лучше не надо! — пискнула Инара.

Но было поздно. Все взгляды устремились к черно-серебристой фигуре.

— Не меня ищете? — Голос звучал с благозвучным придыханием. Вокруг силуэта распространялось ледяное серебряное свечение.

— Да шоб я вмер! — Присвистнул Сурэй.

Фигура кивком выказала согласие с пожеланиями Сурэя.

— Вы, я вижу, не поленились расправиться с моим верным слугой? И у вас моя закуска. Потрудитесь-ка её вернуть, и в благодарность я проявлю великодушие — предам вас быстрой, милосердной смерти.

— А не лопнешь, кровосос? — Насмешливо отозвался Сандр, вытаскивая меч. — Если тебя мучит жажда, попробуй взять силой то, что тебе требуется.

Антрида встала рядом, тоже выхватив оружие.

Фигура беззвучно воспарила. Струящиеся одежды красиво развивались.

Надежда не сводила зачарованного взгляда с готовящегося к нападению монстра.

Паркэс вскинул лук и посланные меткой рукой стрелы одна за другой поражали мишень. Без всякого, впрочем, для неё урона.

Резко, словно коршун, сложивший крылья, вампир ринулся вниз. Капюшон упал. Длинные серебряные волосы заструились по воздуху. Тонкий, неприятный звук, усиливающийся с каждой секундой, словно где-то высоко лопнула тонкая высокая струна и теперь приближалась к земле, сопровождал падение. В воздухе распространялся запах озона.

Напряжение нарастало.

Земля содрогнулась, извергая из недр яркий желтый свет, заставивший хищника в человеческом обличье отпрянуть. Свет вырастал, словно поток воды под давлением, взметаясь выше и разгораясь ярче.

Меловое лицо вампира с лаконичными чертами, неподвижными и невыразительными, давно утратившее способность отражать мысли и чувства, исказилось, выражая сатанинскую злобу. Тонкий пронзительный свист порванной струны повторился.

Не думая, лишь желая не дать твари уйти, Надежда выбросила вперед руку. Световые пучки, похожие на золотую паутину, сорвались с ладони, преодолели световую преграду и точно сеть, упали на черную фигуру.