Пояс для Эмилии

Мужчина вырвал из альбома страницу и, скомкав, бросил под ноги. Тупо уставился на чистый лист. Нет, всё не то. Коряво, просто, предсказуемо. Белосельская мгновенно раскусит, пожуёт и выплюнет, даже губы вытирать не понадобится. Прыжок выше головы — единственный ключ к успеху. Расшибись, но перехитри Снежную королеву!

— Не получается?

Рука дрогнула, и карандаш перечеркнул страницу. Отломанный грифель скатился по обложке, упал Ветрову на колени.

— Как ты прошёл? — Игорь сдержанно улыбнулся Глебу.

— Для меня не существует запертых дверей, — Маслаков задёрнул штору и присел на подоконник, — считай, я раздобыл универсальный ключ.

— Верю. Почему не спишь? Время далеко за полночь.

— Есть дела поважнее. Сейчас Ольга слаба, как никогда, и я должен действовать.

Игорь вспомнил донесение шпиона.

— Погоди... смерть Эмилии — твоя заслуга?

— Чья ещё?

— Ход конём.

Мужчина задумчиво крутил карандаш. Опасен Маслаков. С виду — добродушный наставник (похожий тренировал Ветрова в сборной), по-настоящему — холодный циник, идущий по краю пропасти. Шаг, и он может упасть в объятия безумия, утянув за собой всех. Но грех не использовать знания Глеба!

— Что ты хочешь?

— Предлагаю заключить союз. Мечтаешь занять место Ольги? Я помогу.

— Что взамен?

— Мне нужна Белая Леди. Старые счёты, так сказать.

— Да, наслышан о твоей жене...

— Ты согласен? — не дал договорить хмурый Глеб, — тебе власть и почёт, мне одна проклятая женщина.

— Звучит заманчиво, но в чём подвох?

— Нет никакого подвоха. Один я не справлюсь, а вместе мы свернём горы. Но, если ты не хочешь, я потолкую с кое-кем другим. Не только ты жаждешь справедливости. Спокойной ночи.

Отдав честь, Маслаков зашагал к двери.

— Погоди! — Игорь сцепил руки, будто пытался удержать золотой ключик, — расскажи подробнее. Уйти всегда успеешь.

Ветров улыбался. Нельзя вечно полагаться на графики и математический просчёт. В конце концов, кто не рискует, тот не знает вкуса побед.

— Глава 15. Мать и дочь.

Сизые, словно крылья голубя, облака объяли небо над городом. Казалось, укрытый серебристо-серым куполом Петербург готовится к зиме. Десяти дней не продлилось царствие осени, как пожухлую траву укутал иней, а в реках заблестели прожилки льда. Вот-вот гранита набережных коснутся первые снежинки, задрожат окна под стылыми ветрами, и северная столица погрузится в сон. До весны.

Сухой лист упал на плечо женщины, тоскливо смотревшей на беспокойные воды Невы. Бились о камень волны, взмывали в сырой воздух мириады брызг. Колючих, словно осколки стекла, шипящих, будто сердитых на волю природы. Хотели бы они безмятежно раствориться в заливе, да вынуждены собирать грязь с потемневших от времени плит.

Ветер раздувал жемчужный шёлк платья подобно крыльям бабочки. Ольга смахнула лист и плотнее закуталась в дублёнку. Нет, Белая Леди не ощущала холода. Ветер, жара, стужа — подобные чувства не терзали её две с небольшим сотни лет, но Белосельская привыкла не выделяться среди людей. Нельзя в мороз гулять в тонком платье, но стоит надеть поверх пальто или дублёнку, и для подозрений нет причин. Такая, как все. Обыкновенная. Подумаешь, в глазах застыла тоска, а между бровей пролегла тонкая морщинка. Таких много, каждая третья в стране, почитай. Друзьям улыбается, ночами плачет в подушку. Очередной день близится к закату, и ни искры, ни лучика солнца...

— Как ты? — Дарья куталась в тёмно-фиолетовое пальто, — девочки сказали, что ушла рано утром. Скоро вечер, снег вот-вот выпадет, а ты всё не возвращаешься.

Сидевшие на бордюре с выкрашенными в лиловый цвет волосами девушки допили газировку и бросили пустые бутылки в реку. Дымя сигаретами, они хохотали над сокурсницей по имени Алиса.

Ольга молчаливо смотрела на скользящий по волнам мусор.

— Когда ты думаешь о проблемах, всегда приходишь сюда, на Стрелку. Часами глядишь на Малую и Большую Неву, бродишь по скверу. Так что найти было нетрудно.

— Беспокоишься обо мне?

— Да, — Соловьёва выше подтянула перчатки.

— Напрасно.

— Разве? Ты выглядишь бледным отражением той Ольги, с которой я давно знакома. Не спишь, почти не ешь...

— Не хочется.

— Ты сама говорила, что надвигается нечто плохое, но как справишься с этим, если будешь едва стоять на ногах?

— Не знаю, справлюсь ли... — она коснулась лба, — Даша, я не знаю, что делать. Эмилии нет уже десять дней, а это очень много. Вдруг что-то пошло не так? Если Марена сочла её слабой и не благословила? Для меня это конец всему.

— Я верю, что с ней всё хорошо.

— Дай-то господь, — Белая Леди спрятала лицо в ладонях, — равновесие смещено. Демельза и её наследница стали частью Потока. Кинжал впитал сущности, и я чудом увидела, как растворяются тела... Оба удара в спину! Не в грудь или живот, а в спину! Глеб поистине всесилен, раз втёрся в доверие к самой подозрительной из нас. Демельза принципиально не общалась ни с кем, кроме Искателей, не признавала авторитетов. Чудом я успокоила её помощников, раздала задания, погасила кристаллы. Два цикла континент переживёт, но что дальше? Кем заменить Серую? Я не знаю. Остальные сёстры боятся за дочерей и слышать не хотят о Северной Америке. Я тоже не могу вас бросить. Должна что-то придумать, но что? Кому верить? На кого полагаться? Предать может самый близкий человек.

Дарья прикусила губу.

— Он не знал всей правды.

— И не должен был знать. Скажи я тогда, осталась бы ни с чем. Вмиг бы потеряла Свету. Что случилось бы с Милой — тоже вопрос.

— Но выгонять его было жестоко. Я уверена, Аркаша хочет вернуться к тебе. Встретились, спокойно бы побеседовали, без обвинений.

— Думаешь, мне легко далось это решение? Думаешь, боль не раздирает изнутри? — губы Ольги задрожали, — Аркаша поставил свои интересы выше наших общих. Выше того, что обещал много раз! Едва не уничтожил меня! Толя вдоволь накормил ложью, и я снова наступила на грабли!

— Боюсь, Глеб не упустит шанса и вовлечёт Аркашу в свои сети.

— Так и будет, — закрыла глаза Белая Леди, — глупо сомневаться, — добавила она шёпотом.

— Пойдём домой. Тебе нужно отдохнуть. Говорю это как врач и твоя подруга.

Через четыре дня новолуние. За это время надо не только найти замену Серой Леди, но и спросить совета у покровительницы. По крайней мере, попробовать, не особенно надеясь на ответ. Пусть Виринея перешла в иную страту, но в минуты Видения Младшая Леди слышит и видит всё насущное. Если не поможет, то придётся молить о помощи Лукерью.

Подул ветер. С пепельных туч сорвались колкие снежинки, и над городом закружилась метель. Гуляющие по скверу люди ловили снег, кто-то спешил домой, в тепло. Студентки выбросили окурки и поспешили в ближайшее кафе. Пусть Ольга не чувствовала первой зимней стужи, но в душе царил холод одиночества, усиленный грузом проблем. Непосильную ношу взвалила на неё судьба. Ещё один удар, и дом на Фонтанке опустеет.

Внезапно что-то кольнуло в груди. Не удушающе, будто из лёгких выбили воздух, когда Белая Леди почувствовала смерть сестры, а легко и невесомо, словно кто-то взял её за руку. Точнее, захотел взять.

— Что случилось?

— Меня зовут, — впервые за долгие дни Ольга улыбалась, — иди и успокой девочек. Я скоро вернусь. Обещаю.

Белосельская растворилась в серебристой вспышке. Никто, кроме одинокого мужчины в тени ростральной колонны, не заметил исчезновения женщины в белом платье.

* * *

Сырость.

Так пахнет лес после дождя. Когда напитанный влагой мох блестит на солнце, а дуновение легчайшего ветра тревожит листву и осыпает землю градом жемчужин. Но не щебечут птицы, притихли насекомые. Может, это не чаща? Да и откуда взяться деревьям под землёй? Или...

Мила открыла глаза. До горизонта простиралось море камней. Заросших мхом и беспорядочно раскиданных, словно однажды скалы обрушились и разбились на осколки. На крупном валуне, поджимая ноги, лежала нагая Орлова. В правой ладони был зажат сапфир, левое запястье, подобно браслету, опутывала алая лента. Тонкая, разве что в волосы вплести или букет перевязать.

В безветрии и тишине мир казался искусственным. Камни — слепленными из пластилина и зелёной ваты, облака — нечёсаными клоками овечьей шерсти. Закружись ветер, и декорации рухнут под напором стихии. Лучше пещера огненной звезды, чем пейзаж для дешёвого фильма ужасов. Куда идти, когда вокруг мёртвые булыжники? Тем более, в таком виде. Одежда сгорела в пламени.

Порыв тёплого воздуха растрепал волосы. По телу заструился алый шёлк, окутав руки, грудь и живот, распущенным цветком коснулся ног. Мила узнала платье, которое Женя хотел купить ей на день рождения. Интересно, что бы сказал юноша, сейчас увидев Орлову? Знает ли он о коварстве отца? И, главное, разделяет ли точку зрения старшего Маслакова? От мысли, что любимый может желать смерти, захотелось плакать.

"Спроси".

Девушка вздрогнула. Голос старшей сестры послышался чётко, будто Лукерья, невидимая, стояла за спиной.

"До второго новолуния я буду рядом. Как садовник укрывает цветок от яркого солнца и стужи, так и я должна защитить тебя от происков недруга".

"Так бывает со всеми?"

"Да".

Мила слезла с валуна. Сырой мох приятно холодил ступни, но мёртвая тишина давила на уши. Казалось, долину зелёных камней накрыл прозрачный кокон.

"Здесь нет жизни", — Орлова крепко сжала сапфир.

"Куда ты хочешь?"

"К морю".

"Пожелай".

Мгновения серебряного света, и мир взорвался рокотом волн.

Придерживая подол платья, девушка шагала по чёрному песку. Прибой неистово бился об одинокую скалу, точно изо всех сил мечтал разрушить преграду, от запаха соли кружилась голова. Кристально-белая пена свистящим шёпотом приветствовала гостью бухты и растворялась в цепочке следов.

Исландия. Страна, где Мила мечтала побывать после первого урока географии в выпускном классе школы. Тогда учительница распределила между учениками государства и дала задание: создать доклад-презентацию для известного в Краснодаре туристического агентства. Трём победителям пообещали недельные поездки по достопримечательностям из выступлений. Орлова не заняла призового места, но заинтересовалась островом, расположенном на разломе тектонических плит. Картина — пляж цвета угля — висела в спальне девушки в старой квартире. Теперь там жил кто-то другой, и полотно, скорее всего, давно сгорело в печах мусороперерабатывающего завода.

"Анатолий не позволил агентству высоко оценить твоё выступление, пригрозил разгромной статьёй. Боялся, что вдалеке от дома встретишься с матерью и узнаешь правду. Любой ценой желал изменить твою судьбу".

"Отец? Да, он никогда не любил меня. Я всегда была хуже Светы. Плохо училась, не тем интересовалась, не с теми дружила. Мечтала о камнях, а не газетных заметках. Как папа рассвирепел, когда нашёл под кроватью книги о ювелирном деле! Я думала, изобьёт до посинения и посадит под домашний арест".

"Он не твой отец".

"Что? — девушка стиснула камень. Холодное остриё сапфира поранило кожу, — но это невозможно..."

"Так думает та, кто переступил через законы природы? — тихо рассмеялась покровительница, — юная Леди".

"Кто он?"

"Спроси у матери. Или сначала хочешь увидеть Евгения?"

"Н-нет. Нормальный разговор не получится, - девушка смущённо потупила взор, - я сразу брошусь к нему на шею. Только благодаря Жене я впечатлила Марену".

"Белая услышит тебя всюду. Даже на другой половине Земного шара".

Над бушующими волнами кружили чайки. Самые смелые скользили по гребням, как маленькие кораблики, и кричали, будто гневались на шторм.

Мила задумчиво глядела на пенные воронки. Ледяная вода болтала песок не хуже взбивающего крем кондитера, так и жизнь Орловой (или какая фамилия настоящая?) покинула размеренное русло и забурлила на острых порогах. Ведомая древними силами, она поднималась в гору и падала с обрыва, натыкалась на плотины и рушила преграды. Почему так произошло? Что делать с поясом и кем стала вчерашняя студентка и продавщица? Белая Леди ответит на вопросы.

Да, она слышит. Это тёплое чувство глубоко внутри ни с чем не спутать. Странно, отголосок подобного ощущения присутствовал всегда. С первых сознательных лет, когда Мила перебирала камешки на площадке в детском саду, и до роковой ночи бегства из семьи. Обычно слабый, как эхо в полупустой комнате, сегодня он усилился, будто связь между двумя Леди окрепла. Тонкие нити переплелись в прочную верёвку, которую не разрубит острейший топор, не сожжёт самый горячий огонь.

Краем глаза девушка увидела сияние. Секунды она продержалась ровно, но прикосновение к плечу разбило в пыль остатки самообладания. Пройти через испытания трёх сестёр, чтобы потешить гордыню и оттолкнуть её? Глупость несусветная!

— Мама.

Мила заключила мать в объятия и задрожала. Не от ветра или брызг, причиной был страх оттолкнуть самого близкого человека. Единственного, кто способен понять новую Леди и наставить на верный путь. Всё, что она ранее принимала за правду, оказалось домыслами. Путешествие в другую реальность научило не делать преждевременных выводов и по возможности взвешивать любой шаг.

— Ты меня не презираешь?

— Нет.

Они ступали по песку. Подвластная воле Белой Леди буря стихала. Невидимый человеческим глазом барьер гасил рокот, и Белосельские могли спокойно разговаривать.

— Что ценного в этой ленте? — девушка смотрела на запястье. Края подарка трепетали на ветру, — расскажи. Но с самого начала. Как ты... как это случилось с тобой? И что я должна делать сейчас?

— Хорошо. Как думаешь, сколько мне лет?

— Не знаю, — Мила пожала плечами, — пятьдесят? Сто?

— Двести тридцать восемь.

— Так много? Получается, ты помнишь императоров.

— Помню. Двое ухаживали за мной. Да и много кто другой интересовался, но это не главное. До совершеннолетия по нынешним временам я не ведала о секретах нашей семьи. У меня был брат, две старшие сестры, и юность проходила без забот. Да, я замечала, что мама иногда отлучалась, но не придавала значения. Слышала от прислуги о закрытой комнате, но не интересовалась причинами. Подумаешь, дверь заперта. Наверняка там кладовка с изъеденным гусеницами старьём, а замок и ручку открутили по каким-то причинам, так я рассуждала. Молодая была, глупая. До одного дня.

Пропитанный солью воздух придавал сил. Ольга развязала пояс дублёнки.

— После праздника я готовилась ко сну, как в спальню постучалась мать. Побеседовать хотела. Тогда я узнала, что она делает каждое новолуние, почему у нас в доме хранятся десятки камней, что за люди навещают её каждую неделю, и отчего в сорокалетнем (как я думала) возрасте выглядит моей ровесницей. Конечно, я не поверила, не захотела связывать себя непонятно с чем. Я мечтала о внимании молодого графа из дружественной семьи, а не пугающих кристаллах! Открестилась от всего услышанного, сообщила отцу, что мать впала в безумство и донимает меня. А он улыбнулся и сказал, что я не уйду от судьбы.