Судьба любит пошутить (Общий файл)

В ответ на эти слова Лей недовольно нахмурился.

— Может быть этот старик и дерет с три шкуры, но я ему доверяю. Товар у него всегда очень качественный, он меня еще ни разу не подводил. Да и не все из моего "списка" можно купить легально, уважаемый, — в последнее слово он влил столько иронии, что оно слышалось скорее как ругательство. — Мы и так идем на риск, открывая местоположение этого магазина тебе, но идти туда в нашем случае смерти подобно. Стоит только кому-нибудь узнать, что мы практически беззащитны... Если бы не это, я к тебе никогда не обратился.

— Ну уж нет! Там я вам покупать ничего не позволю, — тоном, не терпящим возражений, отрезал Люм. — Напишите списки, а я уже найду, как все достать, даже то, что нелегально. А то знаю я это качество Явоса Клира. Амулеты либо ворованные, либо созданные каким-нибудь безденежным неудачником, которого выкинули из Гильдии за профнепригодность, да и не думаю, что с другими вещами обстоит лучше. Слышал об этом "мастере" очень и очень много "хорошего". Вам просто жутко повезло, что вы до сих пор не напоролись на какую-нибудь совсем уж грубую подделку...

Ар устало прикрыл глаза, ему еще только по мелочам препирательств не хватало. С чего это Лейн так взбесился? И, хотя Люмьер слегка перегнул палку в своей "опеке", влезая туда, куда его не просят, но Арэйн готов был уже ему уступить. Пусть делает, что хочет.

Он уже открыл рот для того, чтобы согласится с требованиями своего друга, но тут его перебил рассерженный блондин:

— Ты думаешь, мы не в состоянии разобраться, — голос Лея так и сочился ядом, — что мы берем — навоз или конфетку? Кто мы по-твоему, воры Серебряной Гильдии или идиоты последние? Между прочим, разбираться в амулетах и артефактах наша прямая специализация, чтобы ты знал! Поэтому подделку нам уж точно не подсунут! Хотя бы потому, что побояться связываться с Гильдией. Я уже говорил — прекрати разыгрывать из себя заботливую мамочку, это тебе не идет. Если не хочешь помогать — не помогай, только не прикапывайся к любой ерунде.

— А что плохого, если я забочусь о своем друге? — сейчас взглядом Люм мог заморозить в ледышку все Эльрийское море. — Друзья для того и нужны, чтобы помогать в трудных ситуациях. И не тебе судить о моей заботливости. Я просто хочу, чтобы вы добрались целыми и невредимыми до Лунных гор. И вообще, — на его хмуром лице появилась усмешка, — какая тебе разница, где совершать покупки: у своего "мастера" или в другом месте? Или ты так болеешь за финансовое благополучие этого торговца? Послушай сам себя! Ты воспринимаешь в штыки все, что хоть как-то не соответствует твоему мнению, и даже не даешь себе труда задуматься над этим. Может хватит вести себя, словно капризный и избалованный ребенок, пора взрослеет уже, не маленький. Не надо пытаться казаться хуже, чем ты есть, — и, сделав незначительную паузу, добавил: — Не понимаю, ты как будто боишься сближаться с кем-то, боишься, когда о тебе проявляют заботу... Словно бы пытаешься оттолкнуть всех от себя раньше, чем они оттолкнут тебя.

В этот момент Арэйну пришло в голову, что он не настолько хорошо знает своего лучшего друга, как все это время думал. Сейчас Люмьер уже не казался таким уж наивным. Он знает и замечает много больше, чем говорит...

Лей недовольно поджал задрожавшие от гнева губы и зыркнул на Люма таким взглядом, что тот, если бы блондин был магом, превратился бы уже в кучку пепла. Ар уже думал, что сейчас последует новый виток ссоры, но его недруг лишь тихо прошептал:

— Ничего я не боюсь... — и, встряхнув головой, словно бы отбрасывая от себя все ненужные мысли, громко выдохнув, спокойно спросил: — И что ты предлагаешь?

Люм отвечал уже вполне дружелюбным тоном:

— Ты уже слышал — пишите списки того, что нужно, а я все это вам предоставляю. Ничего сложного...

— Хорошо. Согласен. Но все проверю и если мне попадется хоть что-нибудь не идеальное, я тебе все припомню...

— Отлично. А ты Ар?

— Что?

Увлекшись наблюдением за их разговором и вызванными им мыслями, Арэйн даже не сразу понял, что от него требуется.

— Я спрашиваю — ты не будешь против? — терпеливо повторил свой вопрос Люмьер.

— С чего бы. Делай, что считаешь нужным.

— Прекрасно. Тогда у нас остался еще один вопрос, — кажется его друг был сегодня в ударе. — Нам нужно обговорить ваш маршрут.

— А это-то зачем? Что мы, сами не справимся? — еле слышно простонал Лей, по какой-то причине не решаясь больше вступать в открытый спор. Не смотря на то, что сказано это было очень тихо, Люмьер каким-то чудом все же его услышал.

— Чтобы избежать всяческих неприятностей и неожиданностей в дороге, — ворчливо ответил он. — Вы и так их просто притягиваете, поэтому нужно свести все это к минимуму. А то знаю я ваше напролом и куда глаза глядят. Так что начнем...

После этих слов воры, не сговариваясь, обреченно вздохнули и переглянулись. Все-таки в своей заботе Люм переходил все границы.

* * *

Дни шли за днями. Между Аром и Леем установился все тот же договорной вооруженный нейтралитет, что и был ранее. Слегка скандальный, не в меру язвительный, чуть-чуть гневный, но все же мир.

О том, что произошло между ними тем утром, больше не заговаривал ни один, даже вскользь не упоминая, каким-то образом и в пылу ссоры не наступая на обоюдную болючую "мозоль". Похоронив эту тему раз и навсегда, чтобы более никогда к ней не возвращаться.

Подготовка к путешествию шла полным ходом. Люм целыми днями пропадал то в своих лавках, то бегал резвым зайчиком в поисках качественно подходящей, на его взгляд, амуниции для воров. Получалось у него это не слишком-то хорошо — долго, муторно и с большим трудом. Все-таки изысканному и придирчивому вкусу потомственного торговца, определяющего буквально на лету малейший изъян товара, редко кто мог угодить. А выбор был не так уж и велик, подобные вещи продавались отнюдь не на каждом шагу.

Проклятье постепенно сдавало свои позиции, становясь все менее и менее навязчивым и неприятным. Уже по истечении неполных двух недель прикосновении стали практически не обязательны, хотя и отходить далеко друг от друга, как и говорил старый маг, парни так и не могли. Но оба были невероятно рады даже и такой иллюзии свободы. Странно, как иногда одно единственное происшествие может едва ли не кардинально поменять мнение о чем либо и помочь обрести ускользающее ранее понимание о самых простых, но таких необходимых в жизни вещах, заставляя относится к ним с много бОльшим трепетом.

Арэйн радовался происходящим изменениям даже вдвойне, слишком уж однозначно и возмутительно приятно реагировало его тело на близость Лея, даже когда тот просто находился в одной комнате, не говоря уже о более близком соседстве. Он старался этого не показывать, контролируя чуть ли ни каждое свое движение, да и пытаясь думать об этом поменьше... И сейчас, когда он практически целыми днями не прикасался к блондину, сдерживать себя было намного легче... Но это только в то время, пока они бодрствовали, а вот ночью...

Вернее даже не ночью, а утром... Не смотря на то, что засыпали парни каждый на своей половине кровати, к утру проклятье (ведь что может быть кроме этого?) буквально притягивало их, заставляя словно бы припаиваться друг к другу. И, когда Ар просыпался в объятиях такого теплого, желанного и тоже вполне ощутимо возбужденного Лея, все его добрые намерения едва ли не летели к марху под хвост. Безумно хотелось отпустить себя, не думать о последствиях своего поступка, вообще ни о чем.

До боли в мышцах хотелось обнять, прижать к себе, зацеловать до полной потери соображения, дотрагиваться до нежной кожи и видеть, как Лей извивается в его руках от бушующего в теле блаженства, слышать его стоны удовольствия и наслаждаться вместе с ним... И, наконец-таки, воплотить в жизнь все те сумасшедшие фантазии, так изощренно мучающие Арэйна на протяжении вот уже многих дней.

Мечты... Легкие словно пух, острые словно сталь... Пронзающие насквозь... Выворачивающиеся из рук... Мимолетные... Вечные... Ускользающие от попыток вытянуть их в реальность... Несбыточные...

Ару требовалась огромная концентрация, чтобы сдержаться и диким зверем не набросится на своего спящего и такого непередаваемо прекрасного в этот момент врага...

Немыслимо было знать, что он в любой момент вполне бы мог, как и тогда утром, воспользоваться сонной податливостью Лейна и получить хотя бы несколько мгновений удовольствия, благо его враг отличался весьма крепким сном. Блондин не сразу бы понял, что к чему, и не сразу стал бы сопротивляется. Если сопротивлялся бы вообще, и даже если и так, когда бы он понял, было бы уже слишком поздно.

Возбуждение чаще всего берет верх над разумом, особенно когда этот разум чем либо ослаблен, сном ли, наркотиком... Тогда на первый план выходят инстинкты, чистые, ничем незамутненные реакции тела, задвигая сомневающуюся личность куда подальше. Лей просто не смог бы что-то ему противопоставить. Прикосновения Ара были блондину отнюдь не противны, сколько бы он не кричал об обратном. Его телу так уж точно. И он бы быстро сдался на милость "победителя", но...

Представляя себе все эти соблазнительные картины, Ар так же вспоминал тот яростный и одновременно по мальчишески потерянный взгляд Лея, до боли поразивший его в прошлый раз.

Арэйн хотел близости и доверия, а не только банального удовлетворения. Не просто снять напряжение, не просто получить свое, не только для себя, но разделить, именно так — разделить, блаженство. И сделать это не просто с податливой "куклой", не просто с безымянным телом, а с Ним, со своим врагом. Можно уже сказать — бывшим врагом, слишком много изменилось в их жизни. Просто за долгие годы Ар слишком привык его так называть...

Никогда еще Арэйн не испытывал ничего подобного, и это пугало... Он боялся и совсем не беспочвенно, что так невинно, как в прошлый раз, это все не закончится, он просто не сможет остановится и дойдет до конца. А к такому повороту Ар и сам еще был не готов. И это сразу охолаживало. Словно прыжок в ледяную воду.

Да, он хотел Лейна, безумно, жадно, до дрожжи. Но совершенно не желал видеть ненависть и презрение в его глазах после...

Он хотел, чтобы Лей был с ним по доброй воле, а не только в сонном угаре, не один раз...

Поэтому, чтобы не вводить себя в искушение, Арэйн каждое утро, едва проснувшись, сразу же выпускал из объятий свое персональное наваждение, отодвигаясь как можно дальше, на другую сторону кровати. Не давая своим желание победить себя.

Но с каждым прошедшим днем сдерживаться становилось все труднее и труднее. Те однообразие и скука, которые окружали парней в последнее время, только придавили особой остроты и изощренности взбунтовавшимся фантазиям Арэйна. Иногда он просто грезил наяву, на какие-то мгновения забывая о действительности и плывя в море сладких видений. А потом, покрываясь холодным потом, ждал нового скандала от взбешенного недруга, который просто не мог не догадаться о мыслях Ара, настолько они были очевидны. Но, как бы это было не удивительно, Лей ничего не замечал, занятый какими-то своими, вполне возможно даже приятными (во всяком случае, при плохих так не улыбаются) мыслями.

Ар был бы и рад бороться с этой скукой. Но как? Дом Люма воры уже изучили вдоль и поперек, испробовав все прилагающиеся к нему развлечения. Начиная с бильярда (умопомрачительное зрелище, Арэйн решил, что лучше готов сто лет поскучать, чем еще раз подвергнуть свою силу воли такому садистскому испытанию) и банальной игры в карты, заканчивая совместным приготовлением яблочного пирога на спор. Пирог получился вполне даже съедобным, хотя и слегка кривобоким. И кухня тоже выжила.

Что же касается развлечений за пределами дома... О первом и единственном выходе в "свет" Ар старался не думать, да что говорить, он боялся даже вспоминать об этом.

Наверное, не стоит упоминать о том, что первые дни парни безвылазно сидели дома, боясь и нос высунуть наружу. Эффект, вызванный лекарством мага, был еще неимоверно слаб и неустойчив, и их совершенно не прельщала перспектива ходить под ручку на глазах пусть и не всего города, но несомненно большей части знакомых, которых воры обязательно бы встретили, только окажись они за воротами. Поэтому приходилось оставаться "взаперти", испытывая на прочность нервы друг друга и штата домашних вышколенных слуг. Которые относились к закидонам хозяйских гостей с ярко выраженным стоицизмом (или — пофигизмом, это с какой стороны посмотреть), не вмешиваясь и только разгребая последствия.

Ничего кардинально не изменилось и после того, как воры снова стали относительно самостоятельными, почти не зависящими друг от друга личностями.

Им уже не нужно было прижиматься друг к другу как озабоченной парочке и, пойди они куда-то, их бы уже никто не заподозрил в постыдной увлеченности друг другом. Хотя народ бы вдоволь поудивлялся, видя их идущих рядом и вполне мирно разговаривающих, это с учетом того, что раньше редкая встреча двух заядлых противников обходилась без драки. Но отчего-то никто из них так и не осмеливался предложить другому пойти куда-нибудь развеяться. И, возможно, так все продолжалось и дальше, если бы не Люм.

В очередной раз застав одну из громких, набивших оскомину ссор с переходом на личности, рассерженный торговец предложил парням выйти прогуляться, мотивировав это тем, что они слишком засиделись в четырех стенах. Иначе он за себя не отвечает.

Люмьер полагал, что они наконец-то смогут найти подходящее применение свой неуемной энергии и это все же убережет его дом от окончательного разрушения, которое было явно не за горами. А может быть и в тайне надеялся на то, что совместная попойка все-таки поможет врагам лучше узнать друг друга. И вышло так, как вышло...

* * *

Не сказать, что Арэйн, впрочем как и Лей, так уж горел энтузиазмом идти куда-то вместе. Но и не признать того, что разозленный Люм, буквально за шкирку выкинувший обоих за дверь, был в чем-то очень даже прав, он тоже не мог. Да и все же предложение было заманчивым.

Постоянное сидение в четырех стенах совсем не улучшало и без того не слишком спокойный нрав обоих воров. Им явно не хватало новых впечатлений, и вечная грызня, призванная заменить недостаток развлечений, уже тоже начинала надоедать, тут недалеко было и до взрыва. Вот поэтому-то, когда Люм "вежливо" попросил пожалеть его несчастные нервы и хотя бы один единственный вечер не показываться ему на глаза, парни не слишком то и сопротивлялись. Ну, только так, для вида. Чтобы не показать другому свою заинтересованность прогулкой.

Вечер начинался вполне предсказуемо. Ничего не предвещало беды. Воры с мрачными и решительными лицами, стараясь держаться на максимально возможном расстоянии друг от друга, покинули дом Люма, направив свои стопы к небольшому, тихому трактиру на Сиреневой улице. Который Люмьер им и посоветовал.

Этот трактир, хотя и был достаточно приличным (если конечно это можно было сказать о подобных заведения, некоторые считают их оплотом вселенского греха), но был совершенно не тем местом, где недруги предпочитали бывать. Раньше они бы скорее обошли стороной это ничем не приметное, скромное в своей серости заведение, посетив либо что-то более элитное для отдыха и душевной радости, либо что-то более дрянное, чтобы пощекотать свое полуатрофированное чувство самосохранения. Впрочем, во всем этом была своя прелесть.