Судьба любит пошутить (Общий файл)

Он считал, что оргазм, испытанный тем самым утром, был сногсшибательным? Да, это было именно так на тот момент, но... То, что было сейчас, вообще казалось чем-то невероятно-нереальным, по силе и мощи испытанного наслаждения это не могло сравниться ни с чем. Первой мыслью Арэйна, лениво скользнувшей где-то на задворках сознания, была: "А что же тогда будет, когда мы дойдем до самого главного?"

Через некоторое время все же немного очухавшись, он встал и судорожными движениями дрожащих рук начал поправлять одежду, при этом упорно рассматривая пол под ногами. Было стыдно. Вместе с разумом вернулось и осознание всего содеянного. Не то, чтобы он сожалел о чем-то, но все же... Было как-то неловко за свое поведение. И как-то странно, что он смог на подобное решиться.

Да и встретиться взглядом с Леем Ар банально боялся. Ему совершенно не хотелось слушать обвинения и "проповеди" на тему — какой он извращенец и свинья.

Сейчас Арэйн абсолютно не желал думать о случившимся. Может быть потом, попозже, когда мысли окончательно проясняться, он и разберется, что же заставило его так поступить и как к этому всему относится дальше. Ведь нельзя же просто взять и игнорировать вот такую вот вырисовывающуюся закономерность.

Если конечно Лей не убьет его раньше.

Тот пока молчит, но что будет дальше?

Наконец, приведя себя в порядок и набравшись немного решимости, Ар посмотрел в сторону своего недруга. Тот, сидя на земле, вытянув ноги и облокотившись спиной о стену спал сном младенца, громко при этом посапывая.

С губ Ара сорвался облегченный вздох. Вот и отлично!

Будить его Арэйн не собирался. Зачем? Если судить по количеству выпитого, а так же вспомнить упорный и склочный характер недруга, то можно было предположить, что Лей сейчас вряд ли решит отправиться домой. Скорее наоборот, даже с трудом держась на ногах, это блондинистое безобразие отправится искать приключения на свою больную голову, и Ару придется последовать за ним. А уж куда может завести это чудо жажда приключений, даже марх не знает.

Отчего-то игнорируя мысли о грабителях, убийцах и прочих опасностях, щедро даруемых ночным городом, что особенно касалось людей "навеселе", Ар, скрипнув зубами, тут же вспомнил о девице, с которой блондин с таким удовольствием тискался в тарактире.

А что, если Лей вспомнит об этом и решит все же воплотить свою фантазию в жизнь? Еще одного сеанса "лапанья" какой-нибудь девицы своим врагом Арэйн просто не переживет!

Нет, будить его нельзя! Да и получать нагоняй от него брюнету совсем сейчас не хотелось.

Устранив беспорядок в одежде блондина, Ар взял его на руки и, словно какую-то принцессу из сказки, понес в направлении дома Люма. Лей даже не проснулся, лишь чуть-чуть заворочался, устраиваясь поудобнее. Расплывшись в широкой улыбке, уткнулся носом Ару куда-то в район подмышки и снова притих, щекотя даже через одежду своим дыханием.

* * *

Утром все было как всегда.

Словно бы ничего и не произошло.

Словно бы и не было той сумасшедшей страсти, того безумного полета сознания, того безграничного удовольствия....

Ничего...

Словно бы это был лишь сюрреалистичный сон, по недосмотру богов слишком похожий на реальность.

Ар ждал истерик, обвинений, обид... Да вообще хотя бы какой-нибудь реакции со стороны своего недруга. Он даже заранее приготовился к до боли ранящей душу ненависти, твердо решив ни в чем не оправдываться...

Но ничего не было!

Ни-че-го!

Лей вел себя совершенно обыденно. Так же, как и все те долгие дни, что они провели здесь, в доме Люма, вместе. Ну, может, он был чуть более молчалив и отстранен, слегка бледен и заторможен. Но это правильнее было бы списать на последствия вчерашних возлияний, чем на что-либо другое.

У Ара и самого, хотя он почти и не пил вчера, ломило в висках так, как будто он опустошил по крайней мере половину алкогольных запасов города, при этом смешав вместе все, что только можно и нельзя. Ощущения были непередаваемо ужасные, особенно при пробуждении...

Вчера, придя домой и сгрузив сладко спящего Лея на кровать, Арэйн долго не мог заснуть, сидя рядом, неотрывно смотря на своего врага, думая, решая, гадая... Спрашивая самого себя, как отреагирует этот белобрысый нахал на все случившееся. Пытаясь в красках представить его реакцию. Силясь подобрать правильные слова, чтобы все объяснить.

Но что он мог объяснить, если и сам ничего не понимал? Как он мог в чем-то убедить Лея, если сам был не уверен до конца?

Так и не найдя ответа, Ар уснул только под утро, смутно надеясь, что на свежую голову дело все же пойдет быстрее. Вот только выспаться ему так и не удалось.

Казалось, только он закрыл глаза, как тут же был бесцеремонно разбужен тихо, но смачно ругающимся Леем, пытавшимся оторвать голову от подушки и подняться. Получалось это у него отчего-то неважно. Но охая словно древний старик и не хуже заправского моряка крепким словцом поминая все, что только попадалось ему на глаза, блондин, упорно не желая отступать, стремился к какой-то своей, одному ему известной цели. При этом едва ли не ползком по сантиметру продвигаясь к краю кровати.

Таких выражений от своего врага за весь период знакомства Ар не слышал еще никогда. Ну не питал как-то этот благовоспитанный блондинистый принцык особой любви к народному "творчеству". Ему и обычных слов вполне хватало, коими этот красавчик мог жалить не хуже злючей гадюки. А здесь...

Даже у достаточно просвещенного в этом вопросе Арэйна (не даром тот в детстве несколько месяцев жил на улице — чего там только не наслушаешься) уши сворачивались в трубочку от таких эмоциональных и красочных определений "доброго" утра, выдаваемого его незабвенным недругом.

В глубине еще не проснувшегося разума подняло свою заспанную мордочку любопытство, посылая настойчивые импульсы еще затуманенному мозгу.

Дернувшись в попытке повторить за Леем сие нехитрое и привычное действо, то есть возжелав подняться с кровати и посмотреть, что же привело его недруга в такое состояние, Арэйн тут же с громким стоном рухнул обратно. В это мгновение он готов был полностью подписаться под каждым произнесенным блондином словом. И даже был вынужден признать, что всего этого еще и мало, чтобы описать те "очаровательные" ощущения, набросившиеся на его бренные телеса при одном единственном резком движении и заставившие в полной мере прочувствовать всю "прелесть" пробуждения.

Если бы все ограничилось только неподъемно-тяжелой, ноющей, словно больной зуб, головой, Ар был бы наверное неимоверно счастлив. Во всяком случае, в тот момент он мог бы в этом поклясться самой страшной клятвой, даже не задумываясь. Но идеального счастья в мире нет, во всяком случае, не для каждого, поэтому зачастую приходится довольствоваться тем, что предоставляет нам ехидная реальность.

Кроме головы ломило все тело, отдаваясь тихим нытьем в каждом мускуле, в каждой косточке. Сил совсем не было, даже шевелиться было лень, казалось, все мышцы налились свинцом. А в желудке словно поселилась свернувшаяся клубком огроменная ядовитая змея, лениво покусывающая "приютившего" ее человека изнутри, посылая тем самым разрушительный, жгучий яд по венам. И это не говоря уже о том, что пить хотелось так, что Ар готов был осушить знаменитое Вилейское озеро за один присест.

Это все было конечно далеко не смертельно, но, все же, до крайности неприятно, здорово мешая сосредоточится на важных в данный момент проблемах. Стоило только попытаться, как мысли сразу же начинали разбегаться в разные стороны, словно шустрые пауки от тряпки трудолюбивой горничной, а здравый смысл, испуганно принюхиваясь, так и норовил снова спрятаться в глубокую тихую норку.

А еще это было непонятно и странно.

Особенно если учесть, что Ар всегда был устойчив к такому распространенному недугу, как похмелье. Оно если и проявлялось у вора, то в очень легкой форме и только после капитального, многодневного загула. И сейчас Арэйн буквально терялся в догадках, отчего же ему вдруг стало так плохо. Неужели в том трактире вино настолько паленое, что хватило такого мизерного количества, что бы его "отравить"? Или это его расшатанные за прошедшие дни нервы сыграли с ним такую забавную шутку?

И хотя Ар никогда не жаловался на что-либо подобное (кто же невротика в воры то возьмет, тем более в элитные), наоборот всегда считая, что у него нервы, как стальные канаты, которые ничто не может расшатать, но все случившееся за последнее время тоже никак нельзя было назвать покоем и отдыхом. Даже обычной рабочей рутиной — нельзя. Арэйн наверное еще никогда так много не копался в себе, в своих мыслях, чувствах и реакциях, как за последние дни. И никогда еще он не пытался себя так контролировать и сдерживать. Вот и досдерживался... И теперь абсолютно не знал, что с этим со всем делать.

После прохладного душа, до которого они вдвоем почти в буквальном смысле доползли, стало немного легче, и даже мысли прояснились настолько, чтобы подумать, наконец, о насущных проблемах...

Вот только "проблемы" почему-то отстраненно молчали, даже не смотря в сторону Арэйна и не желая принимать хоть какое-то участие в своем решении.

Лей сидел, словно воды в рот набрав, с таким выражением на лице, будто бы желая сообщить всему миру — "не трогайте меня никто — смертельно обижусь и всех растерзаю" и к общению явно не стремился.

Лучше бы обругал, оскорбил... Хоть что-нибудь... Сейчас Ар уже был на все согласен, только бы не эта сверлящая душу тишина.

Нет большей пытки, чем ждать чего-то, попеременно скользя от надежды к отчаянию и обратно.

Хотя какое тут может быть отчаяние? Какая надежда? Все это Арэйну было совершенно не нужно. Он просто хотел знать. Что бы то ни было. Все уж лучше, чем это постоянно тревожное ожидание.

Конечно же, он мог заговорить первым. Казалось бы, что может быть легче? Всего несколько слов, один прямой вопрос, и все треволнения канут в небытие. Но, не смотря на эту простоту, ему было куда как предпочтительнее, чтобы Лей по собственной инициативе решил затронуть эту "скользкую" тему. И это не потому, что Арэйн боялся скандала или чего-то там еще, нет. Ну, в самом то деле, не блондина же бояться даже с его кулаками и оскорблениями? С этой "неприятностью" он бы как-нибудь справился. Просто молодому вору до дрожжи хотелось, чтобы Лейлан заговорил об этом именно сам, без каких либо подначек с его стороны, чтобы показал, что ему этот разговор тоже важен и нужен. Чтобы Арэйн смог наконец-таки убедиться, что не только он один здесь постепенно и неуклонно теряет разум.

Вот такое вот странное желание. Впрочем, не страннее той жизни, что была у них сейчас.

Но терпение иссякало с каждой улетевшей в прошлое минутой.

Почему же он молчит?

Арэйн все утро ломал себе голову этим вопросом, желая понять причины, вынуждающие Лея поступать с ним так. Было несколько вполне правдоподобных вариантов, но даже и они казались Ару какими-то слишком надуманными.

Возможно ли такое, что его недруг вдруг безропотно принял и смирился с последствиями своего вчерашнего пьянства? Вдруг понял и осознал, что и сам не "без греха".

Нет! Это было совершенно непохоже на Лея. Ар скорее бы поверил, что небо упало на землю, чем то, что у этой белобрысой ехидны появилась хоть капелька здравомыслия и сдержанности. Чтобы Лей добровольно признал, что он виноват, и промолчал? Это было где-то за гранью возможного.

Поэтому же и вариант, что блондин просто выжидал наиболее подходящего времени для мести, отпадал сразу же.

А может, он просто ничего не помнил? Ведь, говорят, так бывает? Ну и что, что Арэйн всегда, сколько бы не выпил, мог на утро едва ли не с точностью до деталей описать все случившееся прошлым вечером. Пусть иногда вспоминалось с небольшим трудом, но не запомнить такое он бы точно не смог.

Все люди ведь разные, и реакция на алкоголь у каждого своя.

Это объяснение поведения блондина, конечно же, могло бы быть самым оптимальным из вариантов. Ведь если Лей ничего не помнит, значит и нет никаких проблем. И, хотя при мысли о таком решении вопроса отчего-то становилось до горечи больно и обидно, умом Арэйн понимал, что так будет лучше для всех.

И тем не менее... Все равно хотелось разобраться до конца... Хотелось попытаться объясниться... Хотелось прекратить прятаться друг от друга, словно устрицы — каждый в своей "раковине". Хотелось перестать отдаляться друг от друга еще дальше, даже чем в те, прежние времена. Хотелось развоплотить этот их совместный заговор молчания, эту недетскую игру в прятки, на которою сподвигло их проклятье.

Вот только хватит ли решимости... Слишком они привыкли прятать самих себя за мириадами всевозможных масок настолько, что даже сами забыли, каковы они на самом деле.

— Ты не хочешь поговорить? — Вопрос прозвучал внезапно, даже для него самого, Ар и сам не ожидал, что все же осмелится заговорить об этом. Но почему-то вид Лея, расслабленно, с закрытыми глазами сидящего в кресле возле окна и перекатывающего между ладонями заботливо оставленный слугами стакан с бодрящим настоем придал Арэйну решимости. Его недруг выглядел сейчас так ранимо, так обманчиво беззащитно...

Открыв глаза и скосив взгляд на стоящего чуть в стороне Ара, Лей слегка растерянно улыбнулся, тут же скривившись видимо от пронзившей его голову боли. Потерев костяшками пальцев висок и отхлебнув наконец-то настоя, он ворчливо пробормотал:

— О чем? Мне кажется все безопасные темы мы исчерпали еще дня три назад. Или ты хочешь поругаться? Прости, но я не в том состоянии.

И снова поднеся к губам стакан, начал, кривясь, большими глотками пить его содержимое. Горькая гадость, которой являлся этот настой, вряд ли могла вызывать какие-то положительные эмоции. Арэйну и самому пару раз приходилось прибегать к помощи подобного лекарства после особо удачных попоек, и поэтому он прекрасно знал, насколько это редчайшая мерзость на вкус. Хотя, надо сказать, весьма действенная мерзость. Сейчас он глубоко сочувствовал своему врагу. Впрочем, пить надо меньше, и было бы всем лучше — не было бы сейчас необходимости в этом разговоре.

Всплывающую в сознании правду о том, что голову снесло именно таки у него, Ар почему-то предпочел утопить как можно глубже.

"Раз уж так случилось, нужно постараться разобраться до конца".

Именно эта мысль придала Арэйну силы, заставив продолжать.

— Ну зачем же обязательно ругаться? — подойдя в плотную к креслу, он осторожненько примостился на подлокотнике, изучающее сверля взглядом слегка напрягшегося Лея. — Неужели мы дикари какие-то и не можем поговорить спокойно?

Несколько секунд Лей, чуть запрокинув голову, смотрел на Ара с таким выражением во взгляде, с каким глядит приговоренный к смерти на своего палача. А затем, резко отвернувшись, небрежно дернул плечами, словно бы в раздражении, и спокойным тоном, никак не вязавшимся с теми чувствами, которые были всего лишь пару секунд назад в его глазах, заметил:

— Может быть и можем... Но я уже задал тебе вопрос — о чем? Выбирай тему на свой вкус.