Большая черная муха

— Нет. Напьетесь и выдадите себя.

— Ладно, отложим выпивку, — нехотя согласился Одуван. — Слушай, Каролина, а зачем тебе сколько денег?

— Разве не ясно?

— Нет.

— Я собираюсь сделать себе пластическую операцию на лице и операцию на ноге.

— А что, собственно, с тобой приключилось? — спросил Одуван.

— Несчастный случай. Чёрт его возьми! Я истратила уже на лечение все свои сбережения. Пришлось продать даже одну городскую квартиру. А денег всё равно не хватает.

— Что, так дорого стоит лечение?

— Ещё бы! Цены на медицинские услуги заоблачные!

— Сочувствую.

— К тому же у меня нет части левой ступни. Отрезана. Показать, парни? — она опустилась на стул, нагнулась и принялась расшнуровывать шнурки на ортопедическом ботинке.

— Не нужно. Мы тебе верим, — торопливо произнёс Ромка. Ему совсем не хотелось разглядывать за ужином покалеченную ногу Каролины.

— Что, брезгуешь?

— Да нет. В принципе я не брезгливый. Но давай покажешь нам свою ступню как-нибудь в следующий раз. Кстати, почему у тебя в сарае решетки на окнах? — поинтересовался он, поспешно переводя разговор на другую тему.

— Чтобы сюда не забрались бомжи.

— Но красть у тебя здесь нечего.

— Зато раньше было, — с мягкой улыбкой ответила женщина. — В этом сарае хранился садовый инвентарь.

— Стекло на окне бомжи разбили?

— Они, подлецы. Никак не доходят руки вставить новое стекло. Зато теперь здесь постоянно вентиляция. Хе-хе.

— Понятно, — кивнул Ромка и пригладил короткие волосы. — Но вот какая штука. Мы не предусмотрели, как будем проводить свой досуг. Словом, есть у тебя карты?

— Разумеется, есть. Но я вам их не дам. Знаю я вас. Начнете играть на деньги. Кто-нибудь из вас продуется, вы поругаетесь и подеретесь. Мне это абсолютно ни к чему.

— Что же нам делать? Выть от тоски? Принеси хотя бы телек, — попросил Одуван.

— У меня нет телевизора. По нему круглые сутки показывают всякие ужасы и непристойности. Ещё там про политику. Бр-р-р.

— Ну, притащи тогда приёмник.

— Угу, на худой конец, — кивнул Ромка.

— У меня нет приёмника. По радио круглые сутки говорят всякие гадости и пошлости. Но, если желаете, то я побуду вашей Шахразадой, — помедлив, предложила Каролина.

— Кем-кем? — вытянулось лицо у Одувана.

— Шахразадой.

— Ой, не надо! — испугавшись, замахал руками Ромка. — Только не Задой!

— Извини, Каролина, но мы уж как-нибудь без этого, — подтвердил Одуван.

— Успокойтесь. Это — всего лишь персонаж из книги "Тысяча и одна ночь". Она рассказывала на ночь сказки персидскому султану. А вы что подумали?

— Что это продажная женщина, — хмыкнул Одуван. — Как бы дорогая проститутка.

— Вы до неприличия невежественные люди. Так рассказать вам одну историю?

— Ничего хоть история? — поинтересовался Ромка.

— Ничего.

— Валяй, всё равно делать больше нечего.

Каролина разместилась удобнее на стуле, облизнула губы и принялась рассказывать.

Повелительница

Рассказ Каролины

Любая муха, даже самая шустрая и увертливая, пролетавшая поблизости от Эдика Шугаева, подвергалась смертельной опасности. Быстрым и ловким движением руки он ловил мух из какого угодно положения. Бедное насекомое не успевало ни испугаться, ни среагировать, как оказывалось зажатым в его крепком кулаке.

Впрочем, одним этим таланты Эдика — сухопарого молодого человека, с роскошной рыжей шевелюрой, в меру умного и наглого — отнюдь не исчерпывались.

Он работал старшим менеджером в итальянском ресторане и одинаково легко умел ладить и с посетителями, и с владельцами заведения. Далее, умел дружить с подчинёнными, договариваться с поставщиками и разведывать замыслы конкурентов. Ну а в коридорах городских властей так и вовсе чувствовал себя как рыба в воде. Словом, для ресторанного бизнеса был личностью поистине бесценной. В будущем знающие люди предрекали ему блестящую карьеру.

Но сейчас Эдик пребывал в затяжной полосе неудач. Месяца четыре назад он насмерть разругался со своей женой Ариной — дамой обстоятельной и въедливой. Сложно сказать, кто из них был виноват. Скорее всего, оба. Список взаимных обид и претензий длился до бесконечности. О примирении, естественно, никто из них и не помышлял.

Теперь они занимались разменом своей трехкомнатной квартиры. Дело это оказалось непростым и хлопотным. Различных вариантов, на первый взгляд, вроде бы хватало, но ни один из них не устраивал стороны. Хотя и затягивать слишком долго с разменом было нельзя.

Ситуация усугублялась тем, что Арина привела в дом своего нового избранника — Никиту. В прошлом спортсмена-борца, а ныне предпринимателя средней руки, владевшего в столице складскими помещениями.

Оказавшись в меньшинстве, Эдик постоянно ворчал и грозил призвать на помощь многочисленную родню с Восточной Украины. Никита предпочитал отмалчиваться. Зато Арина злилась и сердилась, и нередко сама шла в атаку. В общем, их совместное проживание превратилось в сплошной и беспрерывный скандал. Но пока дело, к счастью, обходилось без кровопролитных сражений и побоищ.

— Не смей оскорблять Никиту! Он не чета твоим ресторанным приятелям! — кричала утром июньского дня Арина в коридоре, поправляя на груди расползающийся китайский халатик. Конфликт возник из-за того, что Эдик уличил Никиту в хищении своего бритвенного станка, поймав того на месте преступления.

— Мои ресторанные приятели, к твоему сведению, бритвы не воруют! — задорно отбивался он.

— И не смотри на меня так!

— Как?! — не понял Эдик.

— Плотоядно!

— Да не смотрю я на тебя плотоядно! Очень ты мне нужна! Не котлета по-киевски!

— Нет, смотришь! — выкрикнула она. — Но главное, не смей оскорблять Никиту!

— Ага, здрасьте! Твой хахаль меня обворовывает почём зря, а я помалкивай в тряпочку! — возразил Эдик, кипя праведным гневом.

— Я и не скрываю. Что да, одолжил твой станок на время. Что тут особенного? — произнёс миролюбивым тоном полуобнажённый Никита, выглядывая с намыленной щекой из ванной.

— Как что тут особенного?! Обобрали, можно сказать, человека до нитки. Теперь ещё и предметы личного туалета начали красть! Я хоть и не мастер спорта, но издеваться над собой не позволю!

— Хо-хо-хо! Какие мы гордые! — вплеснула руками Арина. — Но кто над тобой издевается?!

— Вы! Кто же ещё?! Но погодите, вот выпишу родственников из-под Полтавы. Будет вам, как говорил Александр Сергеевич, "горит восток зарею новой"! Живо погорите — загонят они вас за можай. И фамилия у них подходящая — Рваченко.

— Самих твоих Рваченко, поклонников Пушкина, из города мигом вышвырнут, — парировала Арина. — Стоит только заявление подать.

— Не вышвырнут!

— Вышвырнут!

— Приведу ещё в дом какую-нибудь девицу. Габаритами с автобус, — пообещал Эдик.

— Хо-хо-хо! В этом, между прочим, я ни секунды не сомневаюсь. Не удивил, дружок. Но ей обязательно будет последняя блудница, пускай и размером с автобус. Ведь приличная девушка ни за что не согласиться жить с тобой под одной крышей, — покрылось розовыми пятнами её миловидное лицо, обрамлённое светлыми кудряшками.

— Но ты же когда-то согласилась, — заметил Эдик.

— Исключительно по глупости. Молодая была, наивная, — усмехнулась она. — И, смотри, не подцепи от своей блудницы СПИД.

— Не подцеплю!

— Подцепишь!

— Черт бы вас побрал! — выпалил Эдик.

— Чёрт бы тебя побрал!— ответила Арина.

— Гони назад мою бритву! Немедленно! — топнув ногой, потребовал Эдик.

— Пожалуйста, — не стал возражать Никита и протянул ему бритвенный станок.

— До чего же ты, Эдик, мелочный! До чего же склочный! — сморщила аккуратный носик Арина. — Просто тошно! С души воротит! Вот другие мужчины, когда расстаются с женами, оставляют им квартиру.

— Ничего себе заявочки! Квартиру ей отдай! — даже покоробило его от возмущения. — Слипнется! Да я на неё несколько лет копил — откладывал копеечка к копеечке. Недоедал, недопивал, осунулся. И вдруг — отдай! Ага, раскатала губки! Пускай твой мастер спорта покупает тебе новую квартиру. У него свои складские помещения.

— Нет, право, я сойду с ума. Дышать с тобой одним воздухом и то невозможно. В моей голове не укладывается, как я прежде тебя терпела. Никита, а ты почему как воды в рот набрал? Скажи чего-нибудь.

— Да, желательно бы нам быстрее разъехаться, — послушно проговорил тот.

— Золотые слова, дорогой, — кивнула Арина. — Шугаев, давай успокоимся.

— Ладно, давай.

— Эдуард, ты со своим нахальством способен без мыла пролезть в любую дыру. В любую щель. У тебя везде куча друзей-приятелей, а разменять нашу квартиру ты не желаешь. Наверное, специально. Да? Всё подлости нам чинишь, Шугаев? — сурово взирая на него, спросила Арина.

— Вовсе нет. Недвижимость — не мой профиль, — ответил Эдик. — Потом, когда, наконец, мы официально оформим наш развод?

— Можем развестись хоть завтра! Нет проблем! Разведут в два счета. Но сейчас нам важнее разъехаться. По сути, отметка в паспорте имеет мало значения.

— Лично для меня вообще никакого. Но почему я должен один заниматься этим разменом?

— Я тоже им занимаюсь. Выяснила, необходима копия документа, что наша квартира приватизирована.

— Зачем?

— Господи, а я откуда знаю, — проворчала Алина и прошептала что-то нелестное в адрес Эдика. — Требуется и требуется. Вот и дуй за ней.

— Мечтать не вредно. Я много работаю. Верчусь, как белка в колесе. Бывает, под вечер ног под собой не чувствую. Твой ухажер вполне может сгонять за этой чёртовой копией. Всё равно он целый день бездельничает на своем складе.

— Ошибаешься, я работаю не меньше твоего, — с упрёком заметил Никита.

Последовала ожесточённая перепалка с громкими восклицаниями и битьём себя в грудь. В итоге проиграл Эдик.

— Иду, лишь бы не видеть ваши гнусные физиономии, — сказал он и, хлопнув дверью, отправился снимать копию.

Нотариальная контора располагалась на первом этаже многоквартирного дома на соседней улице. В ней было душно и мрачно. Изнурённый зноем, несмотря на утренние часы, народ томился в тесном коридорчике, обмахиваясь платками и газетами.

Эдик занял очередь, опустился на лавочку и принялся блуждать рассеянным взором по небольшому помещению. По помятым лицам людей и развешенным на стенах бланкам-образцам.

"Разнесчастный я человек, хоть в петлю лезь. И всё-то из-за выкрутасов Арины", — с досадой подумал он и чисто автоматически поймал правой рукой пролетавшую мимо муху. После левой рукой — вторую.

Сидевшая рядом миловидная брюнетка, облачённая исключительно в одежду черного цвета, даже приоткрыла от изумления рот.

— Здорово это у вас получилось, — не удержалась она от похвалы.

— Что?

— Да вот с мухами.

— Ерунда.

— Нет, не ерунда. Это прямо какие-то ковбойские штучки.

— Я польщен, что вам понравилось, — улыбнувшись, сказал Эдик и поднёс кулаки к своим ушам. — Жужжат. Наверное, жалуются на судьбу насекомых в данной нотариальной конторе. Желаете послушать?

— Нет, спасибо. Охотно верю, — не без кокетства ответила брюнетка. — К тому же я не понимаю язык насекомых.

— Бывает. Эх, если бы я не был обут, поймал бы и ногами. То есть ступнями.

— Вы шутите?

— Естественно. Но для столь обворожительной девушки я готов попробовать.

В ходе дальнейшего разговора выяснилось, что зовут брюнетку Анна и что все её предки — поляки, с незапамятных времен живущие в России. Что она обожает чёрный цвет, звездные лунные ночи и шоколадные конфеты. В нотариальную же контору пришла, чтобы оформить наследство недавно умершего дедушки.

— Если не секрет, что за наследство? — поинтересовался Эдик.

— Вопрос нескромный.

— Я понимаю. Но всё же, пожалуйста, утолите мое любопытство.

Анна внимательно посмотрела на него и, поколебавшись, ответила:

— Двухкомнатная квартира в спальном районе.

— Что ж, неплохо, — пробормотал он. — Весьма.

Это неожиданное знакомство показалось Эдику многообещающим: полезным и приятным. После приёма у нотариуса, рассыпаясь в комплиментах, он предложил Анне встретиться сегодня вечером. Чтоб в непринуждённой обстановке научить языку насекомых.

Девушка помедлила для приличия и посетовала на безумную занятость. Затем сказала:

— Ну, коль вы настаиваете, то хорошо.

К памятнику на одной из центральных площадей Анна приехала почти вовремя. Они побродили по тенистым аллеям скверика, посидели на скамейке, отгадывая кроссворд в журнале и обсуждая праздношатающуюся публику. Съели мороженое, выпили по бутылочке кока-колы.

Потом Эдик повёз Анну на такси в свой любимый ресторан "На распутье". Это был маленький уютный ресторан, стилизованный под русскую старину, с негромкой музыкой и приглушённым освещением. С вымуштрованными официантами и отменной кухней. Словом, местом — идеальным для задушевных бесед.

Стать владельцем именно такого заведения мечтал в будущем Эдик. Но пока ему требовалось разобраться с куда более насущными делами.

Они вкусно поели, много шутили и смеялись, пару раз прошлись в медленном танце и под конец вечера между ними воцарились близкие приятельские отношения.

За десертом — кофе с пирожными — Эдик решил осторожно коснуться занимавшего его вопроса:

— Анна, у нотариуса мы, наверное, больше не увидимся. Надеюсь, что ты разобралась с бумажной волокитой?

— В основном, да. Сколько ж можно разные пороги обивать? Честное слово, наследство того не стоит.

— Не в тему. Я бы обрядил официантов в национальную одежду. В сарафаны там, кафтаны, кокошники. Впрочем, чрезмерная маскарадность тоже ни к чему. Как, по-твоему7

— Мне безразлично, Эдик, в кокошниках официанты или нет. Только бы успевали обслуживать, приветливо улыбались и не обсчитывали по-крупному, — весело блеснули глаза Анны.

— Мудрая ты девушка. Тебе бы в Госдуме заседать — всякие законы принимать. Баллотируйся — я за тебя проголосую, — подмигнул он. — Кстати, когда ты вступишь в свои права наследницы?

— В окончательные? Примерно через полгода. Но поселиться в квартире деда я могу хоть сейчас. Других наследников у деда всё равно нет, и, видно, уже не объявится.

— Ну и отлично. Теперь будешь, значит, в ней жить-поживать да добра наживать?

— Чего это ради? — удивилась она. — Летом я привыкла жить на даче, вдали от городской суеты и шума. Свежий воздух, тишина и всякое такое. Потом, в городе у меня всегда есть, где приткнуться. У меня пустует родительская квартира. А с этой квартирой деда — сплошная головная боль. Не думала даже, как мне с ней поступить.

— Продай, к примеру.

— Угу, замечательная идея. Продать и положить деньги в банк, который через три месяца лопнет. И тю-тю — плакали мои денежки, — усмехнулась Анна.

— Спрячь деньги под подушкой, — посоветовал он.

— Благодарю, и того лучше. Проведают бандиты, нагрянут — и ещё повезет, если не придушат той же самой подушкой. Нет уж, увольте. Да и сам процесс купли-продажи — занятие опасное. Чреватое. Мошенников и аферистов сейчас развелось тьма.