владыка восточного архипелага

-Инта, идти сюда, говорить,— приказал старик на ломаном языке Тирами.

Когда подошел и встал напротив, снова его сила поставила меня на колени.

-Ты есть, принадлежать я, — сказал старик,— когда я тут, ты стоять так.

Я стоял на коленях, опустив голову, чтобы маг случайно не заметил ненависть в моих глазах.

-Ты понимать? — спросил старик снова.

-Понимать,— пробурчал я.

В это время на палубу хромая вышел один из спутников мага. Его голова была перевязана тряпками, из которых было видно только один глаз.

Он прихромал к нам и, неожиданно, изо всей силы ударил меня здоровой ногой в бок.

Что-то хрустнуло в груди, и я упал на палубу не в силах вздохнуть или выдохнуть. Парень хотел ударить меня еще раз. Но к нам подскочил опять капитан судна и яростно заспорил с магом, указывая на работающих матросов.

По-видимому, ругался за то, что меня вывели из строя, а работать на корабле некому.

Когда я закашлял кровью, он взвился еще больше и указал магам на дверь каюты.

Те нехотя отправились туда, недоброжелательно глядя на капитана. Старик тоже что-то выговаривал своему ученику.

Меня же два матроса грубо оттащили и бросили на плетеный мат лежащий под шлюпкой, после чего оставили в покое. Никому до моего здоровья дела не было.

-До вечера не оклемаюсь,— думал я,— точняк выкинут за борт. Надо выздоравливать.

М-да, себя я еще не лечил. Под шлюпкой было темно и не так шумно, как на палубе, а самое главное снаружи ничего не было видно.

Я сосредоточился и попытался внутренним зрением рассмотреть, что у меня за травма. Два ребра слева были сломаны, и отломок одного из них пробил легкое, и оттуда понемногу поступала кровь и в бронхи и в полость плевры.

Первым делом я остановил кровотечение, это было нетрудно. Гораздо трудней было совместить отломки ребер и срастить их. Притом необходимо было следить за тем, чтобы аурное облако не выходило за пределы шлюпки.

Часа через два я лежал весь в поту, но кроме слабости меня уже ничего не беспокоило.

Я думал, как бы первым делом свернуть шею гаденышу, которого не добил мой учитель.

Поэтому не мог скрыть радости, когда увидел его забинтованную голову, просовывающуюся под лодку.

-Неужели сам сука пришел! — обрадовался я, — захотел глянуть, не сдохла ли его жертва.

С помощью силы мне легко удалось затащить к себе. Зажав его рот рукой, я удостоверился, что никто не видел этого момента и потом с наслаждением сломал ему шею, как только что мечтал.

Теперь уже сам, высунув голову со стороны борта, внимательно посмотрел по сторонам. На реях никого не было, так же, как и по борту. Я спихнул труп в воду, и вновь улегся на свой соломенный мат.

Кажется, я заснул, потому, что голоса, раздавшиеся около шлюпки, оказались для меня неожиданными. Сильная рука легко вытащила меня из-под нее. Когда я вскочил, протирая глаза, вокруг раздался удивленный смех.

Три матроса откровенно смеялись, глядя на мое заспанное лицо. Потом они оживленно заговорили между собой.

На смех тут же появился Горм, удивленно глянул на меня. Поднял грязную рубашку, чтобы осмотреть травмированный бок. Удивленно поцокав языком, он, что-то сказал несостоявшейся похоронной команде и те разошлись.

Оглядевшись, я понял, что проспал всю ночь, потому, если судить по солнцу было раннее утро. Горм позвал меня за собой, и мы пошли сторону камбуза. Однако в этот момент моего спутника отвлек голос капитана.

Погода явно хмурилась. По небу неслись рваные кучевые облака, а на западе чернели мощные тучи. Мачты поскрипывали под порывами ветра, и Горм озабоченно поглядывал на них.

Капитан стоял на мостике рядом с рулевым и что-то кричал в рупор.

Горм внимательно выслушал его распоряжение и без всякого рупора заорал так, что у меня зазвенело в ушах.

Немногочисленные матросы бодро полезли по вантам и начали убирать часть парусов и крепить их.

Ветер между тем набирал силу и иногда резко менял направление, от чего корабль начинал рыскать, подставляя борта боковой волне. И тогда на нас летела туча соленых брызг.

Как ни странно, но страха во мне не было. Кроме той картины, которую видели мои спутники, я видел буйство красок маны, которая была повсюду, она сполохами взрывалась в небе, пока еще не совсем покрытыми тучами, спадала водопадом по мачтам корабля. Проходя через меня, она оставляла чувство бодрости и силы.

Из каюты вышел старый маг. По его виду было заметно, что он изрядно струхнул. Мне сейчас было непонятно, как я вообще его мог испугаться.

Он поглядел по сторонам и потом полез на мостик к капитану. Капитан начала ему что-то объяснять, но маг только отрицательно качал головой и все шарил глазами по палубе.

-Ищи, ищи, — злорадно подумал я,— хрен чего найдешь, твой ученичок давно стал кормом для рыб.

Меня, между тем, оставили в покое, что можно требовать во время надвигающего шторма, от дикаря, который ничего не понимает и только путается под ногами.

Черные тучи с запада, приближались все быстрее. Матросы убирали последние паруса, когда начался шквалистый ветер. Одну мачту сломало сразу, и она упала поперек судна, резко накренив его. В море полетело, все, что не было закреплено на палубе. Мне пришлось использовать силу, чтобы не быть смытым волной.

Краем глаза я заметил, как встрепенулся маг и начал, что-то кричать капитану, но тому было не до пассажиров. Собравшиеся вокруг сломанной мачты моряки рубили такелаж, и вскоре она плюхнулась в воду, утащив с собой двух замешкавшихся матросов.

Парусник выпрямился и перестал захлестываться волнами.

Маг тщательно держась за поручни, спустился с мостика и начал пробираться ко мне.

Я видел, как он концентрирует силу, намереваясь запустить в меня огненным шаром.

Еще в первый раз, когда меня сковало заклинание старика, я заметил некоторые странности в его действиях, потом, когда он запустил огненный шар в пирогу. И только сейчас до меня дошло, что он не видит силу духа Уи, а делает все, выучив наизусть определенные манипуляции, не представляя, что творится вокруг него в это время.

Мне сразу стало веселей. Легким прикосновением я заставил ману огибать мага и тот сразу остановился, не понимая, что произошло.

Он злобно уставился на меня и начал что-то говорить, делая пассы руками

-Ай, болтай, что хочешь,— сказал я, и усмехнулся, а зря.

Медальон, висевший у него на груди, внезапно засверкал, и выдал разряд молнии, в мою сторону.

-Ну, ты Саня и придурок!— была единственная мысль, когда я, полуослепший и оглохший падал в бушующие волны,

Вода, сначала показавшая жутко холодной, обожгла кожу, я заработал руками и отфыркиваясь, вынырнул на поверхность, чтобы сразу получить в лицо удар волны. Корабль уже был метрах в тридцати от меня, и его быстро угоняло ветром. Я лег на спину и начал соображать, что делать дальше. Какое-то время я смогу держаться на воде, за счет своих способностей, но, что делать потом, когда они будут иссякать?

Размышлял недолго, потому, что получил в бок изрядный толчок, повернувшись в ту сторону, увидел, что рядом со мной плывет отломок мачты, с болтающимися вокруг концами такелажа.

-Великий дух Уи на моей стороне,— насмешливо подумал я, забрался на отломок, и начал подтягивать к себе один из канатов. Он шел неожиданно тяжело, и вскоре до меня дошло, почему. В нем было замотано тело одного из бедолаг, которых мачта утащила вместе с собой в воду.

Распутывать его не было никакого желания, поэтому я выбрал другую веревку и ей, уже без проблем, привязал свою тушку к мачте. После чего начал грустные размышления о том, как мне не везет в жизни.

Ветер и волнение не стихали, и продолжали тащить меня тем же курсом, что и давно скрывшийся из вида парусник.

Понемногу, несмотря на все старания, меня начало клонить в сон.

Последняя сознательная мысль у меня была:

-Интересно, кто меня найдет на этот раз?

В сознание меня привела резкая боль в ноге. Приподняв голову, я увидел, что на ней сидит небольшая черноголовая чайка, и пытается отодрать кусок кожи.

-Пошла вон!— крикнул я и, махнув рукой, добавил небольшой удар силой. Растрепанную чайку моментально снесло в воду. Однако не успела она придти в себя, как ее проглотили вылезшие из воды зубастые челюсти.

Ого! — воскликнул я и вскочил на ноги. Мой нечаянный плот покачивался на небольшой волне, На голубом, без малейшего облачка, небе ярко светило солнце. И прямо передо мной метрах в трехстах, возвышался скалистый высокий берег. Наверху был заметен зеленеющий лес. А еще дальше в туманном мареве проглядывали высокие снежные вершины.

Слева от меня, почти рядом, на скалистой отмели лежал на боку парусник, с которого меня вчера так благополучно выкинули.

Минут десять я пристально вглядывался, но никаких признаков жизни на нем не заметил.

Зато в воде под плотом мелькали неясные тени метров по пять в длину. Оценив эти габариты, решил, что вплавь добираться слишком рискованно, а полета с моими теперешними силами я не потяну. Собравшись с духом, начал двигать отломок мачты в сторону парусника. После того, как занимался только жонглированием ракушек, короткий путь до скал, показался бесконечным и тяжелым.

Добравшись до борта корабля, первым делом вытер обильный пот, привязал на всякий случай свой плот к паруснику, и затем вскарабкался на палубу. Ходить по ней пришлось под углом почти сорок пять градусов, что было не особо удобным. И первым местом, куда я направился, был, конечно, камбуз.

Попытка сразу найти воду, не удалась. В бочонке принайтованом к переборке оказалась паршивая водка. Долго плевался после первого глотка, но затем, подумав, отпил еще пару. Вскоре в голове зашумело, и дальнейшие поиски шли с большим энтузиазмом. Воду я все-таки нашел под кучей хлама, собравшейся в углу камбуза во время болтанки. Выпив сразу чуть не пару литров, аккуратно забил отверстие в бочонке деревянной пробкой. После этого хлебнул еще водяры и, решив, что на голодный желудок хватит, отправился на дальнейшие поиски пищи и прочего.

Однако, когда вышел на палубу, внимание сразу привлекла открытая настежь дверь в каюту мага. Туда я пробирался осторожно, опасаясь, что старый хмырь еще жив. Но, зайдя внутрь, увидел, что тот лежит, пришпиленный к полу капитанским палашом.

-Ха! А вы то, чего не поделили? — мысленно удивился я и приступил к методичному обыску каюты.

-Это я хорошо зашел,— пронеслась мысль, когда в плотном водонепроницаемом мешке обнаружил сухой паек в виде сухих лепешек, фляги вина и сушеного мяса, типа индейского пеммикана.

-А старикашка, запасливый был, сучара!— помянул я мага, запивая сладким красным вином очередной бутерброд — лепешку с завернутой в нее горстью пеммикана.

После перекуса появилась приличная сонливость. Однако было не до сна. Следовало, тщательно обыскать каюту, а затем и весь корабль, а то я, что-то сильно расслабился.

Подойдя к трупу мага, взялся за рукоятку палаша и с трудом выдернул его из досок.

-Здоров, однако, капитан,— подумал я,— интересно, удалось ему спастись, или утонул вместе с остальным экипажем.

Покрутив палаш в руках, отложил его в сторону, для меня он особой ценности не представлял, так, как мои способности фехтовальщика равнялись нулю. А вот амулет, видневшийся на груди у мага, меня даже очень заинтересовал. Ведь именно им он вчера так приложил, что я сверзился прямо в море. На всякий случай разглядел его внимательней внутренним зрением. В плоском медальоне серебристого цвета, просматривались тысячи извитых каналов, в которых сейчас не было ни капли маны.

-М-да, это, пожалуй, пока слишком сложно, вага Умару такого не показывал,— решил я и аккуратно снял амулет с шеи трупа.

Карманов на его одежде не было, так, что шарить по ним не пришлось. Но когда я начал обыскивать вещи лежащие в каюте, то стал обладателем двух десятков золотых монет, странной эллипсоидной формы, нашел крепкий походный мешок из кожи, в который сложил все, что может пригодиться в пути, и даже огниво, кремень и насквозь промокший трут, который решил высушить попозже.

Конечно, я вполне могу добыть огонь и так, но об этом совсем не следует знать тем, кого могу встретить на своем пути.

Одежда мага пришлась впору, так же, как и сапоги мягкой кожи. Подумав, я уложил в мешок еще и плащ мага, пригодится для ночлега.

К стенке каюты был прикреплен небольшой секретер. Ящики его были закрыты, а ключей найти не удалось.

Когда я попытался воздействовать на замки силой, то понял, что на них наложены охранные заклятия, в которых еще оставалась мана. Приложив руку, выбрал ее полностью и после этого замки, щелкнув, открылись.

В ящиках лежало еще сотня золотых монет и куча непонятных вещиц. Я не стал заморачиваться их назначением, а завернул все в тряпку и сунул в мешок.

Взвесив получившийся груз, подумал, что будет тяжеловато, но покажите мне человека, добровольно выбросившего золото, если только в этот момент он не удирает от смертельной опасности.

Вот именно! Нет таких людей!

Когда вышел на палубу, первым делом решил открыть задраенный люк в трюм.

После перекуса силы у меня хватало, так что крышка люка вылетела со свистом и упала метрах в тридцати от корабля. Аплодисментов не последовало, по причине отсутствия зрителей.

Я лег на палубу и заглянул вниз. Трюм был почти полностью затоплен, а из черной воды торчали головы, руки и ноги туземцев племени Оримба.

Меня бросило в жар.

-Ну, падлы, если хоть кто-нибудь остался жив из экипажа, всех грохну сук! — подумал я. Хотя, если подумать, этот гнев был совсем нелогичным, ведь прошли только сутки, как мне предложили съесть язык воина этого племени, а теперь взбесился тем, что моих врагов взяли в рабство.

Усевшись на горячие от солнца доски, я пытался понять, в чем разница, но, так и не поняв, плюнул и начал искать, на чем доплыть до берега. Потому, что плыть на обломке мачты совсем не хотелось. К счастью одна из шлюпок, осталась висеть на канатах, почти касаясь воды. Мне осталось только перерезать их, что я и сделал. Оставив шлюпку на привязи и кинув в нее весла, пошел шмонать капитанскую каюту.

Открыв дверь, сразу прыгнул в сторону и чуть не блеванул. Большую часть пола в каюте занимал ее капитан, растекшийся лужей слизи мерзкого вида и запаха. То, что это именно капитан, догадался по останкам одежды и не до конца растворившейся голове.

-Ничего себе!— мысленно воскликнул я, борясь с тошнотой,— значит так, заканчивают счеты с жизнью, покусившиеся на магов.

Немного придя в себя, все же продолжил осмотр каюты, стараясь не вляпаться в смердящую жидкость. Однако капитанская каюта разочаровала. Денежный ящик был почти пуст. Не считать же деньгами десяток серебряных монет и пригоршню меди.

Но, тем не менее, эти деньги я тоже забрал. Но самое главное обнаружилось на переборке.

На вбитом в ней крючке, висел мой короро, а рядом тубус со стрелами. Дрожащими от возбуждения руками открыл тубус и с удовлетворением обнаружил, что все стрелы в полном порядке.