Катаклизм

— Да, мы вроде как пришельцам ничего плохого не сделали ещё. Хотя, пока неизвестно, как в том мире у них с нами отношения у них складывались. Весьма вероятно — не слишком хорошо, тогда нам очень не повезло. Им даже воевать с нами не нужно, достаточно продемонстрировать немцам дружелюбный к ним нейтралитет. А если ещё и просто помогут им информацией... У нас остаётся единственный шанс — играть на противоречиях других геополитических игроков. Раньше это у нас неплохо получалось. Будем надеяться, получится и сейчас. В моём ведомстве полно специалистов, хороших специалистов, которых я задействую для решения проблемы. Самое очевидное, нам надо поссорить немцев с пришельцами и самим остаться в стороне. Трудно, но выполнимо. Помнится, нам доводилось, чаще всего чужими руками, для достижения своих целей даже ликвидировать российских монархов. Правда, пока не вижу реальных способов, как нам это проделать с белорусским руководством, но время покажет. У нас его не так много, но пока оно есть. Ни немцам, несмотря на то, что у нас с ними вроде как уже война, ни белорусам, пока до нас нет дела. Да пока у нас и границы с ними общей нет. В конце концов, можно отдать на съедение немцам наших союзников. Самое хорошее, что наш флот всё же намного сильнее немецкого, даже учитывая корабли итальянцев. А у белорусов вообще нет флота. Вот и пусть попробуют к нам на остров попасть.

— Из выполнимого в ближайшее время — вообще попытаться помириться с Германией, благо, мы с ней реально ещё и не воевали. А если ко всему прочему и рассорить их с немцами, соблазнив последних получением технологий из будущего, будет вообще замечательно. Немцы, конечно, вряд ли разобьют Белоруссию, но могут её серьёзно ослабить. И тем станет вообще не до нас, пока будут зализывать раны. А мы, смотришь, и сможем договориться с нашими кузенами о союзе, пугая их тем, что эти белорусы практически такие же коммунисты, как и русские, и только и мечтают, чтобы нас завоевать...

— Джентльмены, — поднялся со своего места Черчилль, занимавший сейчас пост Первого лорда Адмиралтейства, — я внимательно слушал сейчас речь нашего уважаемого Государственного секретаря по иностранным делам, и меня не покидало ощущение, что я слышу горячечный бред пациента психбольницы. Все знают, что меня трудно обвинить в симпатиях к коммунистам. Я всегда боролся, борюсь и буду бороться с красной угрозой. Но ещё я всегда выступал и выступаю против любых союзов с нацистами. Тут лекарство скорее всего окажется хуже самой болезни, если коммунизм считать таковой. Чего мы добились, пытаясь умиротворить Гитлера в Мюнхене и натравить его на советы? Мы фактически отдали ему Чехию, которая имеет мощнейшую военную промышленность и сейчас усиленными темпами теперь делает оружие и боеприпасы для вермахта! Польша сейчас обречена, как мы уже знаем, и не в последнюю очередь этому способствовали наши действия по усилению Германии.

— Если же Германия, не дай Бог, ещё и Белоруссию захватит, получив таким образом технологии из будущего, то и мы будем обречены. Мгновенно, как показал опыт того мира, Германию нам не победить военным путём. А Рейх будет даже в ходе войны усиливаться с каждым днём. Нам надо с кем угодно договариваться, заключать союзы, но с Германией должно быть покончено. Это сейчас главная угроза для нас, всё остальное меркнет на этом фоне. Вы уже доумиротворялись, господа, поставив нашу страну на грань катастрофы. Считаю, что сегодняшнее правительство, виновное в этом, должно уйти в отставку, допустив к власти людей, которые, в отличие от вас, смогут спасти страну.

— Уважаемый Первый лорд Адмиралтейства, — выкрикнул со своего места не вставая виконт Галифакс, — огульно всех нас обвиняя, вы забыли, что тоже входите в это правительство и несёте ответственность за принимаемые кабинетом министров решения!

— А я и не пытаюсь снять с себя ответственность, — тут же ответил Черчилль, только, к огромному сожалению, лично от меня тут мало что зависит. Не за мной остаётся последнее слово. Но на своём посту Первого лорда Адмиралтейства я делаю всё возможное для повышения обороноспособности нашей страны. Наш флот, за который отвечаю именно я, намного лучше сухопутных войск подготовлен к войне. Проектируются и строятся новые современные корабли, регулярно проводятся учения. Есть подготовленный резерв флотских специалистов. Если бы подобным образом обстояли дела в нашей армии, нам заботиться было бы не о чем. Конечно, сейчас можно набрать на службу множество народа даже с наших колоний. Но кто их будет обучать? И чем мы их вооружать будем?

— В общем, нам надо срочно изыскивать значительные денежные средства для увеличения численности нашей армии, для её вооружения и обучения. Надеюсь, наше армейское руководство в состоянии нам предоставить расчёт своих потребностей и за разумное время? Ну, хотя бы предварительный? А уж на его основании можно будет определиться и с заказами на военную технику и с финансированием этих заказов.

— Повторюсь, что делать это надо немедленно, времени на долгие дебаты у нас просто нет. Совсем нет. Раз мы не смогли позаботиться обо всём этом заранее, то всё равно придётся это делать, но уже в авральном порядке.

После выступления Черчилля слово брали и другие члены кабинета министров страны, но ничего существенно нового сказано и предложено не было.

Заседание уже подходило к концу. Вдруг дверь отворилась и к премьер-министру быстро подошёл человек, судя по одежде — чиновник средней руки, что-то тихо сказал ему и протянул какой-то документ, после чего молча покинул заседание. Чемберлен вчитался в текст, после чего лицо его приняло весьма озабоченное выражение.

— Господа, — чуть подумав, негромко произнёс он в гробовой тишине помещения, окинув взглядом сидящих в напряжённом ожидании слушателей, — кажется не только у нас проблемы. У наших кузенов, судя по всему, тоже крупные неприятности. У их берегов появилась ещё и Куба и так же из 2019 года. Самое печальное, что они там не очень любят американцев. Нашим возможным союзникам может стать не до нас.

Уже в полдень этого же дня англичане из передач по радио узнали, что их правительство в полном составе ушло в отставку. В вечерних экстренных выпусках газет новость повторилась, но в несколько более развёрнутом варианте. И этим же вечером Его Величество дал поручение Уинстону Черчиллю сформировать новое правительство страны.

Глава 38

Делегация из Минска, захватив с собой представителей Смоленска, была в советской Москве уже в 18 часов вечера 5 сентября 1939 года. Прямо из аэропорта на выделенных легковых автомобилях и автобусах их доставили в довольно просторное старинное двухэтажное здание, расположенное близко к центру Москвы. Ему предстояло стать зданием белорусского посольства. Ранее прилетевшие белорусские представители уже были там. Делегацию возглавил сам Лукашенко, что подчёркивало её важность. Ожидалось, что возглавлять встречающих будет сам товарищ Сталин.

Что было довольно необычным, так это приглашение на встречу советских и иностранных журналистов. Среди последних приглашены были практически все, что имелись на этот момент в Москве. Нет, разумеется, они не должны будут присутствовать на самой встрече. Просто перед её началом и сразу после окончания будут организованы что-то типа пресс-конференций для пишущей братии. По городу к этому моменту уже ходили слухи о переносе сюда неких территорий из какого-то иного мира. Притом настолько невероятные, что тот же популярный в народе Герберт Уэльс в их свете казался уже не писателем-фантастом, а автором какой-то заштатной газетёнки, скучно описывающим обычную провинциальную жизнь. Более того, зачастую эти слухи не имели с реальностью ничего общего.

Инициатором идеи пригласить журналистов были прибывшие сюда ранее белорусские представители. От такого предложения сотрудники НКИД сперва пришли в ужас, но, тем не менее, доложили товарищу Сталину, включая аргументы белорусов. Тот, как это ни странно на первый взгляд, категорически отказываться не стал, а сказал, что подумает. А к 15 часам 5 сентября сообщил о своём согласии. Оказалось, что по срочно сооружённой линии связи, о которой тут писалось ранее, он успел переговорить с Лукашенко и решить этот вопрос. Тут же и согласовали свою позицию о чём стоит откровенничать с журналистами, а о чём следует скромно промолчать.

Переговоры начались в 10 утра следующего дня как раз с пресс-конференции. Она была не очень продолжительной, подробности обещали сообщить уже после переговоров. Сначала слово, как гостю, предоставили Лукашенко. Было слегка заметно, что несмотря на большой опыт в общении с пишущей братией, тот всё же волнуется. Начал он с того, что обрисовал собравшимся какие именно территории тут оказались. Впрочем, про Кубу он не упомянул ничего. Отметил, что попали они сюда из так называемого параллельного мира хоть и со схожей историей, но не строго тождественной. Тут же отметил, впрочем, не вдаваясь в подробности, что в его родном мире Белоруссия — независимое государство. Притом, одно из самых технически развитых и обладающего мощными вооружёнными силами даже по меркам 2019 года, из которого им и довелось сюда попасть.

Говоря о политическом устройстве страны, Александр Григорьевич упомянул, что в Белоруссии нечто среднее между капитализмом и социализмом. От капитализма там есть частная собственность, в том числе и на довольно крупные предприятия. От социализма — социальные гарантии рабочим, крестьянам и служащим, очень большая доля государственных фабрик и заводов, а также преобладание колхозов и совхозов в сельском хозяйстве. В заключении он упомянул, что его страна собирается придерживаться миролюбивой внешней политики, но не допустит ни малейшего нарушения их суверенитета. Также отметил, что страна готова налаживать взаимовыгодную торговлю с окружающим миром.

После этого с краткой речью выступил глава смоленской делегации. Он практически продублировал речь Лукашенко, только постеснялся упомянуть о колхозах, которых на Смоленщине остались считанные единицы. Единственной новостью, сообщённой им, являлось лишь то, что его республика есть лишь маленький кусочек огромной страны из параллельного мира, которая осталась где-то там за гранью переноса.

В заключение слово взял товарищ Сталин. Речь его особой продолжительностью не отличалась. Первым делом он подчеркнул, что СССР безоговорочно признаёт суверенитет Белоруссии и Смоленской республики. Во внутренние дела которых не собирается вмешиваться. И выразил желание налаживать добрососедские отношения, включая взаимовыгодную торговлю.

По окончании общения с журналистами делегации зашагали в зал, в котором должны проходить переговоры уже без участия прессы. А пишущая братия со всех ног кинулась передавать полученную информацию в редакции своих издательств. И уже к вечеру этого дня в США, Англии, Франции, Германии и даже Японии огромными тиражами вышли экстренные выпуски газет, в которых появилась относительно правдивая информация о произошедшем. Конечно, не без заметной доли художественного вымысла со стороны репортёров. А в газетах США одновременно прошла информация и о переносе Кубы в этот мир. И именно в американских газетах шло гадание на кофейной гуще по поводу того, случайно ли тут оказались страны, строй которых или явно социалистический, или, как минимум, много от социализма взял. Впрочем, в СССР никаких срочных выпусков газет не было, информация была напечатана только на следующий день.

На самих же переговорах ничего необычного или маловероятного не происходило. Рассматривались в первую очередь глобальные проблемы межгосударственных отношений: о научно-техническом сотрудничестве, включавший вопрос о возможности обучения студентов из СССР в смоленских и белорусских ВУЗах уже с этого учебного года; о торговле, включая на первое время даже бартерный обмен; о возможности закупок СССР некоторых видов военной техники и средств связи для армии; о срочных поставках в Белоруссию нефти, в ответ на которые часть её должна была вернуться в СССР в виде высококачественных бензина и масел; о поставках природного газа. С последним были наибольшие сложности, его-то и в СССР в настоящее время добывали в гомеопатических количествах. Но тут вся надежда была на месторождения в Саратове, ближе просто неоткуда было взять, информация о котором прибыла в Москву ещё первым рейсом самолёта.

В конце первого дня переговоров был уже заключён Пакт о ненападении, которым, впрочем, никого в этом мире удивить было нельзя, та же Германия имела его практически со всеми соседями. Но подразумевалось, что в ближайшем будущем будет подписано что-то типа договора о взаимопомощи, предусматривающего более тесное взаимодействие между странами.

Вечером о ходе переговоров перед журналистами отдувался только один Молотов. Особо нового, по сравнению с утренней информацией, они не узнали. Ну, разве что о заключении торгового договора и пакта о ненападении. Ну и, наконец-то, сообщил им, что сюда переместилась и СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ Куба.

Переговоры продолжались ещё 2 дня, но там решались уже исключительно частные проблемы. Ну, например, о том, что конкретно и в каких количествах могут поставить Москве Минск и Смоленск, и, соответственно, получить взамен.

Часть 4

Экспансия

Глава 39

6 сентября 1939 года ровно в 13-00 по минскому времени со всех теле— и радиоканалов Белоруссии прозвучала пламенная речь Лукашенко. В ней он, с присущим ему красноречием убеждённо вещал о том, как подлые литовцы организовали ничем неспровоцированное нападение на его страну, применив для этого даже авиацию. Не забыл рассказать, как доблестное ПВО сумело сбить несколько самолётов агрессора. Забегая вперёд, хочется отметить, что впоследствии в новостях действительно с разных ракурсов показали сбитый самолёт с литовскими опознавательными знаками и даже руины каких-то ещё дымящихся зданий. Впрочем, злые языки потом утверждали, что некоторые деревья, которым посчастливилось попасть в кадр весьма посредственного качества, в отличие от очень чёткого видео сбитого литака, своими очертаниями сильно напоминали пальмы. Далее президент заявил, что подобные вопиющие действия супостата просто невозможно оставить без адекватного ответа, поэтому ещё сутки назад правительству Литвы и её президенту был передан соответствующий ультиматум. И так как на него не последовало никакого ответа, с этого момента Белоруссия находится в состоянии войны с Литвой. После этого последовали заверения, что коварный враг будет быстро повергнут в прах доблестной белорусской армией.

Смоленское радио и телевидение, пусть и не по всем каналам, одновременно тоже передали речь белорусского президента. После этого тут же прозвучало довольно короткое выступление главы Смоленской республики, в котором тот выразил возмущение действиями литовцев и заявил, что дал распоряжение помочь братьям-белорусам в их справедливой войне, отправив на фронт сводную мотострелковую бригаду.

Уже в 14 часов этого же дня войска Белоруссии перешли границу Польши. Благо, сама пограничная полоса вся оказалась в 2019 году, а территории с погранзаставами и переходами из XXI века Батька приватизировал чуть раньше. В общем, охранять её было просто некому. Тем не менее, в литовской армии, которая в данное время именовалась ничем иным, как войском литовским, имелось кроме пограничников, 9 пехотных полков, 4 артиллерийских, 3 кавалерийских и даже целых 8 различных эскадрилий самолётов, которые в полки никто не удосужился объединить. Впрочем, летающий авиахлам был антиквариатом даже по меркам 1939 года. Поэтому хоть как-то повлиять на ход военной компании был просто не в состоянии.