Катаклизм

Следует сказать, что произошедшее событие не стало полной неожиданностью для товарища Сталина. Ещё на начавшихся утром 6 сентября переговорах в Москве этот вопрос обсуждался одним из первых. И уже до обеда этого же дня договорённость была достигнута. Нельзя сказать, что Иосиф Виссарионович прыгал до потолка от радости, видя такую прыть пришельцев, но и особо расстроившимся не выглядел. Возникшая буферная зона между Германией и СССР вполне его устраивала. Оставался лишь небольшой кусочек общей границы с немцами, прикрыть который было всё же гораздо легче. К тому же, рассчитывал на ответную любезность партнёров. Заодно он надеялся получить представление о реальной военной мощи белорусов. Единственное, что его всерьёз удивило, это, как ему позже доложили, начало военных действий буквально через несколько минут после достижения соглашения. Было понятно, что попаданцы к предстоящему вторжению стали готовиться буквально с первых часов нахождения в этом мире. Даже немецкая армия, бьющая сейчас поляков в хвост и гриву, на этом фоне выглядела довольно медлительной и неповоротливой.

Ранним утром 9 сентября, когда уже Литва как независимое государство прекратила своё существование, часть армии вторжения 'нечаянно' перешла латвийскую границу и стремительным броском захватила порт Лиепая с окрестностями. Когда охреневшие от произошедшего латыши обратились с нотой протеста за неимением другой возможности в только что появившееся белорусское посольство в Москве, то там им сразу сказали, что сиё произошло по совершенной случайности, типа, войска немного неправильно там сориентировались. Но тут же воспрянувшим духом прибалтам было заявлено, что сия территория когда-то уже входила в Великое княжество Литовское, правопреемником которого и является нынешняя Белоруссия. Поэтому возвращать они ничего не собираются. Произошёл, так сказать, промысел Божий. И, вообще намекнули, латыши должны ещё спасибо сказать, что далеко не всю территорию отобрали у них. Но если они будут качать права, то могут исправить и это упущение.

Информация с максимально возможной для этого времени скоростью ушла в Ригу. Тут же состоялось заседание правительства. О мобилизации речь практически и не шла. Все понимали, глядя на печальную судьбу Литвы, что никакая мобилизация не спасёт. Ну, разве что, на день-другой продлит сопротивление. Вопрос стоял лишь в том, кому отдаться: Сталину или Гитлеру. Дело решило то, что с Германией просто не существовало сухопутной границы. Поэтому было решено отправить делегацию в Москву. Впрочем, можно было и под белорусов лечь. Но останавливало то, что от них неизвестно чего стоит ждать. Вдруг те вообще додумаются запретить латышский язык? А в СССР всё же декларировалось братство народов. И даже учёбу на национальных языках никто не запрещал. Вот и решено было идти на поклон к Сталину. А там — куда кривая выведет! Тем более, жили же они уже много лет под властью русского царя и не чувствовали при этом хуже, чем другие нации Российской империи, включая и самих что ни на есть русских.

Глава 41

7 сентября 1939 года. 15 часов 30 минут дня. Берлин. В кабинете Гитлера начинается совещание в котором принимают участие лишь самые высшие руководители страны и её правящей нацистской партии. На повестке дня один единственный, но большой вопрос: 'Внезапное появление неизвестно откуда вооружённой до зубов страны из будущего, и что с этим делать немцам?' Заседание открыл лично сам фюрер, нервно расхаживающий при этом по кабинету на фоне огромной карты восточной Европы.

— Господа, — начал он свою речь, — вы все в какой-то мере знакомы со сложившейся ситуацией. Практически одновременно с началом нами польской компании, неизвестно откуда фактически у наших границ появляется целая страна. И самое для нас печальное, что эта страна из будущего, а значит и армия у них гораздо более современная, если можно так выразиться, чем у тех же поляков. Как стало такое возможно, похоже никто не знает. Во всяком случае, у нас не знают. Даже в Аненербе ни малейшего понятия о причинах произошедшего не имеют. Мне думается, что возникшая проблема имеет для нас две основные составляющие: политическую и военную.

— Почему политическую? Тут всё ясно, нам нужно как-то выстраивать свои отношения с этой внезапно появившейся на нашу голову страной. Не с войны же начинать? Положение осложняется, как я уже сказал, тем, что наша страна вступила в войну с Польшей, и эту войну уже не остановить, например, выдав всё за пограничный конфликт. Да и смысла в этом нет, пришельцы осведомлены о наших ближайших планах не хуже нас с вами. Ко всему прочему, ещё вчера поступила информация из нашего литовского посольства, что Белоруссия объявила войну Литве. Повод выбран ещё более смехотворный, чем нами для нападения на Польшу: якобы самолёты этой страны в мизерном количестве пытались вторгнуться на территорию пришельцев. Впрочем, вполне допускаю, что пара истребителей могла нечаянно и пересечь границу. Разумеется, ни в коем случае не специально, а просто по незнанию. Я думаю, если бы такого не случилось, белорусы придумали бы другой не менее смехотворный повод. И уже ясно, что сопротивляться Литва будет недолго. Из последнего сообщения от нашего посольства стало известно, что в Каунас уже высажен авиадесант, есть данные, что президент и правительство им в настоящее время захвачены. Не пройдёт и пары дней до того момента, как на всей территории страны поменяется власть.

— Мне кажется, господа, что эта война нам только на руку. Уже из самого этого факта можно сделать далеко идущие выводы. Становится почти очевидным, что белорусам требуется выход к морю. Другое дело, что у литовцев остался в их распоряжении лишь крошечный кусочек побережья Балтийского моря. А единственный более или менее крупный порт как раз именно мы недавно у них забрали. Пришельцы могут или построить новый, но мне сомнительно, что там есть удобное для этого место, либо потребовать у нас назад Мемель, что тоже мне кажется сомнительным, либо сделать своим главным портом Лиепаю, захватив для этого всю Латвию или её какую-то часть. Последний вариант мне кажется самым реальным. После этого, я думаю, Белоруссия прекратит дальнейшую экспансию во вне и займётся своими внутренними проблемами. Ну, максимум, могут подгрести под себя Вильнюс с окрестностями, принадлежащие сейчас полякам. Причина этому очевидна — слишком малое количество собственного населения. Поэтому опасаться, что они нападут на нас тоже не стоит.

— Далее, — Гитлер прокашлялся, — у нас могут возникнуть большие проблемы, если Белоруссия и СССР образуют антигерманский военный союз. Нам надо постараться этого не допустить или, в крайнем случае, сделать так, чтобы этот союз не был направлен против нас. Устранить угрозу, первыми напав на Белоруссию, мы не сможем. Слишком велико у них техническое преимущество. Это не компенсировать никаким героизмом и умением немецкого солдата. Всё же за 80 лет технического прогресса оружие наверняка стало во много раз эффективнее. В общем, ведомство господина Риббентропа тут должно хорошо поработать над решением этого вопроса. Нам надо так ухитриться извернуться, чтоб если и не стать белорусам лучшими друзьями, то хотя бы не числиться среди их врагов. Впрочем, пусть он сам выскажет своё мнение по этому вопросу.

— Мой Фюрер, господа, — поднялся со своего места министр иностранных дел, — я думаю в ближайшее время нам ничего не грозит от пришельцев. Конечно, если сами будем действовать дипломатично, а не лезть напролом. Уже известно от попавших к нам нескольких человек из будущего, что население этой Белоруссии всего лишь около 10 миллионов человек. Я не отбрасываю той гипотетической возможности, что они могут у нас выиграть войну благодаря колоссальной разнице в уровне техники. Но как с таким мизерным населением они смогут контролировать захваченное? Не думаю, что во главе их страны стоит человек, не понимающий такие элементарные вещи. Считаю, что для начала нам надо попытаться как можно скорее установить с ними дипломатические отношения и обменяться посольствами.

— Теперь, что мы знаем о будущем от попавших к нам людей? Не так уж и мало знаем. Нам известно, что в их мире война Германии с Россией, куда входила и Белоруссия, началась 22 июня 1941 года и закончилась 9 мая 1945 года нашим, увы, поражением. И не просто поражением, а безоговорочной капитуляцией! И то, что в том мире Советский Союз развалился менее чем через 50 лет после этого, служит нам лишь очень небольшим утешением. Думаю, что начни мы сейчас войну с Белоруссией, Сталин, которому все эти факты уже наверняка известны, тут же выступит против нас. У него просто не останется другого выхода, ибо вероятно он уже знает историю того мира гораздо подробнее, чем мы. С англичанами и французами мы уже формально воюем. То, что пока нет сражений на западной границе не должно нас расслаблять. Рано или поздно информация о нашем ВОЗМОЖНОМ будущем дойдёт и до них и за нас возьмутся всерьёз. Для нас оптимистично выглядит лишь то, что белорусы явно пока не торопятся срочно уведомлять все заинтересованные стороны о грядущих событиях. Нам известно только об их контактах с Москвой. Из этого определённо следует, что они не собираются нам мешать бить поляков. Не исключено, что они совместно с СССР подгребут под себя восточные польские земли. Предполагаю, что приблизительно по линии Керзона. В принципе, это нас вполне устраивает. Более того, у нас с советами есть предварительная договорённость именно о таком разделе этого польского недоразумения.

— В свете вышесказанного, нам надо как можно скорее расправиться с поляками. Чтобы к тому времени, когда англичанам и французам станет известно о ходе истории того мира, у нашей армии были бы развязаны руки для битвы с ними. Опасаюсь, что у нас не будет в запасе полугода. Не исключено, что придётся сражаться уже зимой. К сожалению, мы полностью ещё не готовы тут же начать реально с ними воевать, элементарно, у нас закончатся запасы боеприпасов, но и у наших противников тоже куча проблем. Например, темпами мобилизации они похвастаться не могут, а мы, как только начнёт сходить на нет сопротивление поляков, наши высвобождающиеся войска будем отправлять к западной границе.

— Моему министерству придётся хорошо поработать с русскими и белорусами, чтобы они сохраняли нейтралитет в войне. Попробую их убедить, что в развязывании той войны виноваты не мы, а англичане и французы, убеждающие нас, что СССР готовится первым напасть на Рейх. — Риббентроп оглядел собравшихся, уставившихся на него с удивлёнными выражениями лиц, — да, да, господа. И у меня есть все шансы, что такой ход окажется успешным. Тут сыграют решающую роль два фактора, во-первых, в том мире на 2019 год у русских и белорусов очень натянутые отношения с Западом, особенно — с англосаксами. Не воюют, конечно, но не намного лучше, чем у нас с ними же теперь. Поэтому русские легко поверят в их злокозненность. Во-вторых, эта информация не так уж и далека от правды. Англичане и французы многое делают для того, чтобы втравить нас в войну с Россией. Если показать Сталину некоторые имеющиеся у нас документы, полученные от тех же англичан, то как бы он сам войну Англии не объявил.

— Мой Фюрер, господа, — вступил в разговор начальник генерального штаба Франц Гальдер, — не стану скрывать, да многие и так знают, что я противник войны с русскими. Нет, я патриот Германии, выполню любой приказ руководства страны, это для меня приоритетнее моих чувств, но, тем не менее, история того мира уже подтвердила мою правоту. Более того, с появлением тут вооружённой самым фантастическим по нашим меркам оружием Белоруссией, большую половину населения которой составляют те же самые русские, положение Германии осложнилось неимоверно.

— Тут уже было сказано, что если мы первыми нападём на Белоруссию, практически наверняка на её сторону тут же станет СССР. Они естественные союзники. В этом лично у меня нет никакого сомнения. И если у белорусов проблемы с количеством населения, то у советов подобных трудностей как раз нет. Я уверен, что наша армия хорошо обучена и мотивирована, наши солдаты далеко не трусы, но 80 лет технического развития плюс орды пушечного мяса из Азии — это всё же слишком много для нас. Тем более, несмотря на всё это, в той истории мы проиграли даже несмотря на то, что там не было помощи из будущего у наших противников. Кстати, это наводит на мысль, что тогда наша разведка сыграла далеко не безупречно. Абсолютно ясно по результату, что русские из того мира преподнесли нам великое множество неприятных сюрпризов, которые не смогло вовремя обнаружить ведомство господина Канариса. Очень бы не хотелось, чтобы эти сюрпризы повторились в нашем мире.

— К сожалению, те сведения, что нами уже получены по истории того мира, подводят меня к выводу, что Россия, вкупе с появившейся у нас Белоруссией, нам просто не по зубам. Надеяться, что на нашу сторону встанут англичане с американцами тоже не стоит. Они ТАМ не стали нашими союзниками, здесь — тем более не станут. Нет, разумеется, они будут очень даже рады стравить нас с советами и этой самой Белоруссией. Возможно, даже станут нам помогать оружием и прочим за наши же деньги, естественно, одновременно продавая оружие нам и нашим врагам. И будут спокойно наблюдать как мы истребляем друг друга, радуясь каждому новому миллиону покойников. А когда исход войны станет ясен, нападут на проигрывающего. И это будем мы. Они напали на нас в той реальности, не вижу причины, чтобы они и тут поступили как-то иначе.

— Мой Фюрер, господа, — вступил в разговор генерал-полковник Вильгельм Кейтель, начальник штаба Верховного главнокомандования вооружёнными силами Германии, — обстоятельства складываются так, что нам невыгодна война с пришельцами. Более того, она нам крайне опасна, после неё Германия скорее всего просто перестанет существовать в её нынешним виде, потеряв убитыми и ранеными миллионы человек и существенно сократившись территориально. Впрочем, предыдущие выступавшие об этом и вели речь. И они, к сожалению, тут абсолютно правы. Могу лишь повторить, что я не сомневаюсь в боеготовности и обученности нашей армии, но очень уж велико техническое преимущество пришельцев. Мне думается, что тут должны хорошо поработать наши политики, а не военные.

— Впрочем, если подумать, то в появлении пришельцев есть не только минусы. Но имеются и заметные плюсы. Основной плюс в том, что мы точно узнали куда мы придём, если не скорректируем свой путь. Надеюсь, что узнали это не слишком поздно. Вторым плюсом является то, что именно к нам будут попадать люди из того мира. И даже уже сейчас попадают. И мы воспользуемся их знаниями. И, как минимум, мало вероятно, что выходцы из того мира в ближайшее время могут оказаться в каких-либо странах кроме Рейха или России. Причина проста — появившиеся земли больше ни с кем не граничат. Польшу можно уже не принимать во внимание, существовать ей осталось считанные дни. Как, скорее всего, и прибалтийским политическим карликам.

— Мой Фюрер, господа, — поднялся со своего места Рудольф Гесс, — меня, как второго человека в нашей партии, не могут не заботить происходящие сейчас неординарные события. Которые, естественно, напрямую затрагивают интересы моей страны. В принципе, всё сказано уже до меня. Появление нового сильного игрока на политической карте Европы кардинально меняет всю ситуацию. Как минимум, нам придётся полностью забыть о походе на восток. В той реальности ничем хорошим для нас это не закончилось. Здесь же у наших восточных соседей появились дополнительные и весьма сильные козыри. Я не умаляю силу нашей армии и героизм и патриотизм наших солдат и офицеров. Но надо быть реалистом, такой противник нам просто не по силам: 80 лет форы это такой фактор, с которым мы пока ничего не можем поделать.