Яшка, наклонившись к моему правому уху, что-то горячо зашептал. Я тряхнула головой, разгоняя дурман невеселых мыслей, и повернулась к нему левым ухом:

— Ась?

— Касси, ущипни меня!..

— Зачем?

— Затем, что мне кажется... Ну, что я тут уже был... Помнишь, как в фильме "День сурка"?

— А то...

— Ну вот! Я тут все узнаю... Вплоть до расписного ночного горшка, который стоит под дальней лавкой.

Я не поленилась и отправилась проверять, встав на карачки и заглянув под лавку. И верно, стоит. И точно — расписной. Повернувшись, я в упор посмотрела на приятеля. Тот сидел с каменным лицом и неестественно прямой спиной, натянуто улыбаясь болтовне цыганки. Пригибаясь, я вернулась на свое место и неуверенно пожала плечами.

— Знаешь, и у меня точно такое же ощущение, — и в упор посмотрела на хозяйку избы. — И эту гражданочку я тоже смутно помню.

— Сейчас она позовет нас пить чай, а потом предложит погадать на картах, — мрачно предрек Яшка.

Я фыркнула:

— Это я и так понятно! Цыгане и гадания — неразделимы!

— А еще... — приятель прищурился. — А еще... Она сейчас запоет "Калину". Да, ее, кажется, я точно не помню, но...

— Ой, цветет кали-и-ина-а-а в по-о-оле-е-е у-у ручья-а-а... — неожиданно заголосила приумолкшая цыганка.

Я изумленно уставилась на своего собеседника.

Приятель отвел глаза:

— Да-да, Шурик, вы экстрасенс, и ты ды и ты пы.

— Невероятно! — я переводила взгляд с цыганки на Яшку и обратно. — Мистика!

— Или шизофрения, что вероятнее...

Нет, я, конечно, привыкла к проявлениям дежавю, но я-то вспоминала только знакомые места и знакомых людей. А Яшка — свою прожитую когда-то жизнь, в которой — попрошу заметить! — он был Яшкой, моим приятелем из мертвого мира! Не павшим воином, не дейте, а... Стоп!

— ...Он живет, не зна-а-ае-е-ет ничего о-о то-о-ом... — заливалась соловьем хозяйка избы, меж делом расставляя на столе расписные фарфоровые чашки. Фарфоровые?

— Вы — пришелец? — прямо спросила я.

— А шо, заметно так? — огорчилась цыганка, доставая из настенного шкафа большое блюдо, накрытое вышитым полотенцем.

— Вах...

Яшка наконец-то понял, о чем я.

— Очень! Кружки, юбки, украинский акцент... — начала перечислять я.

— Вы только местным не говорите, — заговорщически подмигнула мне хозяйка избы.

— А мужики-то не знают...

Я сердито толкнула Яшку локтем, и он прикусил язык, продолжая ухмыляться. Судя по блуждающему шальному взору голубых глаз, приятель задумал что-то нехорошее, и теперь кулак ему показала уже я. Мой спутник фыркнул и принялся придирчиво изучать пол.

— И верно, угадала ты, касаточка моя жемчужная, не местная я, случайно сюда попала, — разоткровенничалась цыганка. — Но ежели должность мне такую за умения мои дали, то надобно в секрете держать все! Нравится мне тут, золотая моя, шибко нравится... Да вы к столу-то подходите, не стесняйтесь, ведь голодные же поди?

Я послушно перебралась к столу. Есть я, в общем-то, не хотела, но вот от холодного травного чая бы не отказалась. Прохлада избы после жаркого утра, проведенного под палящим тропическим солнцем, приятно освежала, но пить по-прежнему хотелось сильно. Приятель, помедлив, последовал за мной и сел рядом.

— Аськ, а ты уверена, что нас тут не отравят? — усомнился Яшка, задумчиво вертя в руках румяный пирожок.

— Тебе виднее, ты же у нас тут пророк-провидец, — подколола я.

Мой спутник бросил на меня обиженный взгляд, но пирожок съел. Съел, облизнулся, придвинул к себе все блюдо и принялся уплетать выпечку за обе щеки с таким видом, словно его неделю не кормили. Я же блаженствовала с кружкой травяного чая. То ли мой желудок прибрала к рукам Райлит, то ли просто в организме в связи с разделением тела на две части произошли изменения, не знаю, но один вид еды вызывал у меня отвращение. Зато пропала боязнь крови. Мимоходом перевязав носовым платком рану на правой руке, я лишь брезгливо поморщилась. Может, Райлит и мои страхи с собой прихватила?..

На некоторое время в избе воцарилась тишина. Лишь цыганка что-то тихо мурлыкала себе под нос, роясь в стоящем у стены огромном сундуке. Карты, что ли ищет, дабы погадать нам?.. О, кстати, чуть не забыла! Я же собиралась почву на один беспокоящий меня предмет прощупать...

— Вы что-нибудь знаете о павших воинах? — осторожно спросила я.

Яшка, не переставая жевать, вопросительно поднял брови.

— О павших воинах? — хозяйка избы повернулась к нам, действительно держа в руках колоду карт, которые оказались раза в три больше стандартных "Таро". — Павшие воины, драгоценная моя, если память не изменяет мне, это бойцы, погибшие на поле брани, царствие им небесное...

— ...и пусть земля им будет пухом, — добавил Яшка, проглотив очередной кусок и принимаясь за следующий пирожок.

— Аминь! — истово перекрестилась цыганка и вернулась за стол.

Так-так-так... Очень интересно. О дейте — как о павших воинах — никто ничего не знает, о "мире этому дому" — тоже... Подозрительно, ей-богу.

— А в Христа местные верят?

— Или в Будду, — поддакнул приятель, с сожалением отодвигая пустое блюдо. — Да, и про Аллаха с Кришной не забудь спросить. Я обо всех наших знаменитостях вспомнил?

— Яша!..

— А что я такого сказал? — ухмыльнулся он.

— Нет, деточка, не веруют они в богов наших и религий таковых не знают, — покачала головой хозяйка избы, перемешивая карты. — Свои божества у них — Создатель миров, Хранители да Судьба-злодейка.

Я, нахмурившись, задумчиво забарабанила пальцами по столу. Чем дальше в лес, тем толще партизаны... Или просто... Я оперлась локтями о стол и закрыла глаза. Или — все просто. И это козни Хариты, Райлит, Колеса времени и прочих магических приспособлений, в которых я ни черта не смыслю... Но попытаюсь разобраться.

Итак. Запустив Колесо времени и умерев от заклятья колдуна, я вернулась в тот момент, когда мне было суждено познакомиться с Яти — в момент своего первого путешествия в иные миры. Вернее, мое тело погибло, но сознание уцелело, переместившись в прошлое и с памятью о прошлом: о том, кем я была и кем мне суждено стать. И я вновь, повторно, проходила путь спасительницы, уже зная о существовании Райта и о его роли в истории. Я ничего не изменила и не смогла стать спасительницей, но многое вспомнила и укрепила связь с Райлит. Наверно, поэтому она и сказала перед прощанием, что я все сделала правильно? Укрепив связь, я помогла ей обжиться в своем теле, и, собственно, помогла... "ожить"?..

Я подперла щеку ладонью и задумалась. Идем дальше. Я вернулась домой — жалеть о собственной слабости, а Райт стал спасителем, и дейте в его лице были дружно прощены. И получили право вернуться в Альвион. Соответственно, мечты Хариты о чистке пошли прахом — перед силой Слова не устоять даже ей. Значит, она задумала новую провокацию, но по старому сценарию: с войной между магами Слова и Мысли, с колдуном и Райлит (то бишь мною, коли настоящая смылась) в главных ролях. И я готова спорить на живую половину тела, что мое перемещение в другой временной промежуток — судя по всему, в довоенный момент, — это происки Хариты. Потому что ключ от порталов открывает дверь в настоящее, а не в прошлое.

Колесо времени, показывая мне видение, не обмануло, но и не сказало всей правды. А правда заключалась в том, что я вернулась назад в указанный Колесом временной промежуток — когда Райт был жив, но не в нужное место. Я-то видела себя в Тхалла-тее, убегающей от Райта в Шалейн. А оказалась сразу в Шалейне, да еще и с приятелем под мышкой. И в тот момент, когда дейте еще находились на страже мира. И значит, по аналогии, где-то здесь должна находиться и вторая Райлит? Или все же — я за нее?..

А если я — за нее... То кто же отправится спасть Шалейн по зову Магистра — я или все-таки Райт? Гадость-то — случилась, и мы с Яшкой тому свидетели. Значит, Райт (или я-Райлит, ведь, по легенде, заказывали члена правящей семьи) должен прибыть на помощь, попасть в ловушку мага Мысли и исчезнуть. Значит, колдун вертится где-то неподалеку. И дальнейший сценарий развития событий ведет к чистке миров. Которая, похоже, уже начинается. Тьфу, пропасть...

Тяжко вздохнув, я посмотрела на гадалку и встретила неожиданно понимающий взгляд.

— Я могу помочь тебе, дитятко мое? — мягко спросила она.

Я сняла с шеи ключ от порталов:

— Для начала ключ зарядить, а там...

Пока Магистр шептала заклятья над медальоном, я налила себе вторую чашку чая и угрюмо покосилась на Яшку. Того почему-то страшно забавляло происходящее. Откинувшись на спинку стула, он наблюдал за нами с неослабевающим интересом и скептической усмешкой. Словно знал, что именно произойдет дальше.

— Между прочим, — наклонившись ко мне, прошептал он, — я и сам тебе могу нагадать то же самое, что она сейчас наврет.

— Нет, не сможешь, — резко ответила я, заметив тень добродушной улыбки в черных глазах хозяйки избы.

— Как хочешь, — приятель пожал плечами и снова удобно устроился на стуле. — Мое дело — предложить, а твое — отказаться.

— Я должна сказать тебе, бесценная моя, — тихо и серьезно заметила цыганка, возвращая мне ключ от порталов. — Ты должна знать. Я долго ждала тебя, ты опоздала...

— Но я всегда возвращаюсь, — негромко отозвалась я.

Она кивнула и, быстро перемешав карты, засуетилась, убирая со стола все лишнее. А когда вновь села на стул напротив меня, я невольно вздрогнула. Из ее глаз пропали не только озорное веселье и добродушная улыбка, но и радужка со зрачком. На меня в упор смотрели, но не видели, черные светящиеся провалы. Яшка при виде их поперхнулся чаем, закашлялся и бочком-бочком отодвинулся от стола, но я осталась сидеть. Мне важно, крайне важно узнать то, что Магистр давно хотела мне сказать...

— Имя, — бесцветным хриплым голосом произнесла цыганка.

— Касси.

На столе перед моей собеседницей появилось пять вытащенных наугад карт.

— Полное имя, при рождении дарованное.

— Кассандра.

Следующие девять карт, по числу букв в имени, разместились под первым рядом.

— Имя второй сущности, при рождении дарованное.

— Райлит.

Третий ряд из семи карт появился под вторым. И, что самое любопытное, карты оказались абсолютно пустыми. Желтоватые и потертые листы старого пергамента, обтрепавшиеся по краям, без намека на картинку или символ, казалось, не несли никого смысла... Пока гадалка не положила ладонь на первую карту верхнего ряда. Я удивленно заморгала, наблюдая за появляющимися на листе непонятными символами.

— Недавнее прошлое твое... Боль чувствую сильную, горькую да расставание обидное с кем-то родимо-близким и непонятно-далеким...

Я затаила дыхание. Постаревшая, морщинистая рука легла на следующую карту.

— Нескоро встретитесь вы, а как встретитесь — так и разойдетесь в разные стороны. Завершается дело ваше общее, раздваивается здесь дорога ваша, да на отдельные тропки разделяется, свободные. И пойдете вы отныне каждая сама по себе — две бесприютные половинки сущности, прежде единой.

Яшка сдавленно закашлялся, и я, обернувшись через плечо, сердито на него шикнула. Приятель, выпучив глаза от еле сдерживаемого смеха, отодвинулся к порогу, а я вся обратилась в слух.

— Печать вижу на тебе — жизнь всесильная да всемогущая. Но в тумане судьбы бредешь ты, под ноги не смотришь, вкруг себя ничего не видишь, не замечаешь. И нынче держится жизнь твоя на трех лишь ниточках, остальные две поизносились да поистерлись давно.

— Это вы мне что, смерть предсказываете?.. — испуганно промямлила я.

По постаревшему, изборожденному морщинами лицу скользнула сухая улыбка:

— Завершение круга жизни карты всегда показывают, таков удел наш человеческий. Но смерть свою ты сама себе выберешь, когда время нужное придет. И никто не сможет отобрать жизнь у тебя, пока дело твое незавершенным остается. И недолго ждать осталось до конца его.

Я приободрилась, однако следующее же замечание заставило меня занервничать. Сухие узловатые пальцы гадалки легко, едва касаясь бумаги, пробежались по картам, меняя прежние символы на новые.

— Имени своего настоящего боишься, дитя?

— Не боюсь, а терпеть его не могу, — призналась я. — Как слышу, аж внутри все переворачивается...

— Значит, не готова ты принять силу его. А имя у тебя сильное, мудрое, свыше дарованное и тобою самою изначально выбранное.

Я издала удивленный возглас.

— Да, тобою, не ошибаются карты мои. И пока боишься ты имени, сила его скрыта от тебя. А силою оно обладает немалою, не чета той, что ныне тебе миром дарована. Забудь о страхах о своих, прими имя свое. А от прозвища откажись, мешает оно почувствовать истинную силу твою.

Ага, легко говорить, когда у человека нормальное и современное имя, и его никто никогда не дразнил "кассой", "косой", "каской" и иже с ними... Вон, даже Яшка нет-нет да обзовет чем-нибудь неприятным и неодушевленным. И ухмыляется еще сидит, нахал! Надо, чтобы ему тоже погадали, и не я одна потом страдать буду...

— И не за той целью гоняешься ты, дитя, в настоящем своем.

— Так, а вот с этого места поподробнее, — попросила я, невольно подавшись вперед вместе со стулом.

— Цель твоя настоящая мимо тебя проходит, обличья свои меняя и раздор средь людей сея. Видела ты ее, видела — белого призрака, на живого мужчину похожего.

— Подождите! — я озадачено почесала кончик носа. — Но это не колдун!..

— Зло это без имени и обличия, — согласилась гадалка, — но судьба твоя за ним по пятам ходить да напасти, им оставленные, предупреждать. Определили за тебя судьбу твою, дитя, и не властна ты над ней, лишь смириться остается да терпеть. Последний круг этот, когда за тебя решают. После сама ты за себя постоять сможешь.

— А колдун?.. — возмутилась я. — А как же колдун?!

— Враг твой величаемый — не враг истинный, — загадочно ответила цыганка. — За твоим плечом он притаился, на шаг от тебя отстает всегда, но не с руки тебе назад оглядываться, вперед идти приходится. Забыть о нем тебе советую.

Яшка издал сдавленный смешок, на который я не отреагировала, сосредоточившись на загадочных словах Магистра. Это что же получается, граждане? По словам гадалки и Хариты, я гоняюсь за призраком, за несуществующим человеком, в то время как некто, не будем показывать на него, вернее — на нее, пальцем, успел прописать мою судьбу, придумав мне новых врагов и опять определяя мою персону в спасительницы? Опять...

Нет, намек, в общем-то, понятен: пока Райлит разбирается с собственными проблемами, меня надо пристроить к делу, дабы я не путалась под ногами и не совала свой любопытный нос, куда не следует. И в идеале мне должно заниматься знакомым, понятным и "любимым" делом. Нда... А обойдется!.. Не хочет, чтобы я ей мешала, — и не буду! Вернусь назад, в свой мертвый мир, и постараюсь там выжить. А Райлит — флаг в руки и барабан на шею. Я не хочу опять рвать себя на части, помогая, выручая и спасая, а потом в знак благодарности получать пинок под зад.

— Будущее твое туманом неизведанного скрыто, — отвлекая меня от невеселых мыслей, нараспев говорила моя собеседница, перебирая карты. — Словно нарочно кто-то его от глаз от чужих спрятал. Ничего сказать не могу тебе, лишь о зле из бездны предупредить. Пять у него обликов, со стихиями миров связанных да с солнца пробуждением.