Поцелуй тьмы. Книга 3

Мой смех стих.

— Нет, на самом деле не поможет.

Она прикусила губу, все еще отчаянно желая убедить меня.

— Ну, по крайней мере, поможет против этих психов.

— Что? Каких психов?

— Тут постоянно кого-нибудь избивают. На прошлой неделе Дейна Зеклоса, а всего день назад Брета.

— Дейн... — Я попыталась оживить в памяти генеалогию мороев. Тут была целая прорва Зеклосов. — Это младший брат Джесси...

Джил кивнула.

— Ага. Одна из наших учительниц ужас как разозлилась, но Дейн не сказал ни слова. И Брет тоже.

— А Брет у нас кто?

— Озера.

Я не врубилась.

— Озера?

Она, судя по всему, была счастлива поведать мне о том, чего я не знала.

— Он бойфренд моей подруги Айми. Вчера он весь был в синяках... и даже как будто в рубцах. Или что-то вроде этого, такой странный вид. Может ожоги? Но Дейну пришлось еще хуже. И когда госпожа Каллахан спросила Брета, он убедил ее, что это так, пустяки. Ну, она его и отпустила. И еще у него было отличное настроение — что тоже странно, поскольку у человека должно испортиться настроение, если его изобьют, верно?

Ее слова пробудили воспоминание где-то в глубине сознания. Существовала некая связь... но вот какая? Со всеми этими призраками, Виктором и полевыми испытаниями удивительно, что я вообще могла вести связный разговор.

— Так, может, ты поучишь меня, чтобы мне тоже не досталось? — Судя по тону Джил, она считала, что сумела убедить меня. И вскинула вверх кулак. — Это же просто! Сжимаешь вот так пальцы и бьешь?

— Ммм... На самом деле это немного сложнее. Нужно научиться правильно стоять, а иначе тебе вреда будет больше, чем противнику. И еще нужно уметь действовать локтями и бедрами, и тоже не абы как.

— Пожалуйста, покажи мне! — умоляюще сказала она. — Спорю, ты все это умеешь.

Я и вправду все это умела, но пока в моем личном деле не было записи о том, что я порчу младших, и я предпочла бы, чтобы она не появилась.

По счастью, тут как раз вернулся Дмитрий с госпожой Дэвис.

— Эй, здесь есть кто-то, жаждущий познакомиться с тобой, — сказала я. — Дмитрий, это Джил. Джил, это Дмитрий.

Он выглядел удивленным, но улыбнулся и протянул ей руку. Она зарделась и в виде исключения утратила дар речи. Едва он отпустил ее руку, она пролепетала слова прощания и умчалась. Мы закончили с госпожой Дэвис и направились обратно к церкви за следующими ящиками.

— Джил знает, кто я такая, — сказала я Дмитрию по дороге. — Она типа считает меня героиней, достойной преклонения.

— Тебя это удивляет? То, что младшие ученики смотрят на тебя снизу вверх?

— Не знаю. Никогда об этом не думала. По-моему, на роль эталона я не гожусь.

— Не согласен. Ты отзывчивая, преданная и заметно выделяешься во всем, за что ни берешься. Ты заслуживаешь большего уважения, чем думаешь.

Я искоса взглянула на него.

— Но, по-видимому, недостаточно, чтобы принять участие в судебном разбирательстве над Виктором.

— Только не начинай снова об этом.

— Да, снова об этом! Почему до тебя не доходит, насколько это важно? Виктор чрезвычайно опасен.

— Знаю.

— И если он окажется на свободе, то снова начнет осуществлять свои безумные планы.

— Знаешь, маловероятно, что он окажется на свободе. Слухи о том, что королева отпустит его, это просто... слухи. Ты лучше любого другого должна знать, что не стоит верить всему, что слышишь.

Я с каменным выражением смотрела прямо перед собой, отказываясь признавать его доводы.

— Все равно ты должен взять нас туда. Или... — я набрала полную грудь воздуха, — хотя бы Лиссу.

Выговорить это оказалось труднее, чем следовало бы, но я должна была это сказать. Не думаю, что я из тех, кто ищет славы, как выразился Стэн, но какой-то частью души я всегда стремилась быть в гуще схватки. Хотела действовать, делать то, что правильно, и помогать другим. Соответственно, хотела участвовать в суде над Виктором. Хотела взглянуть ему в глаза, хотела сделать все, чтобы преступник не ушел от наказания.

Но время шло, и в то, что это произойдет, верилось все меньше. Никто не собирался брать нас туда. Может быть, однако, — всего лишь может быть — они позволят поехать одной из нас, и в таком случае пусть это будет Лисса. Именно на нее нацеливался Виктор, и, хотя идея отпустить ее одну растревоживала беспокойные мысли о том, что, может, она вообще не нуждается во мне как в страже, я предпочитала рискнуть. Пусть едет — если получится.

Дмитрия, так хорошо понимающего мою потребность действовать, казалось, удивила моя необычная покладистость.

— Ты права — она должна быть там. Но повторяю — я бессилен что-либо сделать. Ты продолжаешь считать, что я контролирую ситуацию, но это не так.

— Но ты делаешь все, что можешь? — Я вспомнила слова Адриана во сне — о том, что Дмитрий мог бы сделать больше. — У тебя большое влияние. Должна быть какая-то зацепка. Хоть какая-то.

— Я не настолько влиятелен, как ты считаешь. Здесь, в Академии, я занимаю высокое положение, но в остальном мире стражей меня все еще считают почти юнцом. И да, я высказывался в вашу пользу.

— Может, нужно было громче высказываться.

Я почувствовала, как он замкнулся. Он готов был обсуждать со мной разумные вещи, но не поощрял меня, когда я вела себя как последняя сука. Ну, я постаралась высказаться более разумно.

— Виктор знает о нас. И может рассказать.

— С этим судом у Виктора есть проблемы серьезнее, чем мы с тобой.

— Да, но ты же знаешь его. Он не всегда действует как нормальный человек. Если он почувствует, что потерял всякую надежду вырваться на свободу, то может учинить нам неприятности просто из мести.

Я так и не смогла рассказать о своих отношениях с Дмитрием Лиссе, а вот наш злейший враг знал о них. Это было еще удивительнее, чем то, что о них догадывался Адриан. Виктор вычислил это, просто наблюдая за нами и собирая всякие сведения. Думаю, если ты мерзавец, привыкший строить козни, то должен преуспевать в таких вещах. Правда, он никогда не высказывался по этому поводу публично. Просто использовал против нас заклинание вожделения, основанное на магии земли. Такого рода заклинания срабатывают только в том случае, если влечение уже существует, они просто усиливают его. Нас с Дмитрием внезапно страшно потянуло друг к другу, мы были всего в полушаге от секса. Очень хитроумно со стороны Виктора — отвлечь нас таким способом, не прибегая к насилию. Если бы на нас напали, мы сумели бы достойно ответить. Но сделать так, чтобы мы думали только друг о друге, забыв обо всем на свете? Сопротивляться этому было очень трудно.

Дмитрий какое-то время молчал, понимал, конечно, что в моих словах есть смысл.

— В таком случае нам придется уладить это наилучшим возможным способом, — заявил он, наконец. — Однако если Виктор надумает рассказать, он сделает это независимо от того, будете вы свидетельствовать на суде или нет.

Ну что на это скажешь? Я молчала до самой Церкви. Когда мы там оказались, отец Андрей заявил, что, разобравшись немного с вещами, решил отослать госпоже Дэвис еще только один ящик.

— Я отнесу его, — решительно сказала я Дмитрию, как только священник отошел достаточно далеко, чтобы нас не слышать. — Ты вообще не обязан был приходить.

— Роза, пожалуйста, не надо кипятиться из-за этого.

— Как это — не надо кипятиться? Ты, похоже, так и не въехал, насколько это важно.

— Да все я понимаю. Неужели ты и вправду думаешь, что я хочу видеть Виктора на свободе? Хочу, чтобы все мы снова оказались в рискованном положении?

Тут я впервые за долгое время почувствовала, что он вот-вот выйдет из себя.

— Я уже говорил, что сделал все, что мог. Просто в отличие от тебя не устраиваю сцен, если не получается по-моему.

— И я тоже.

— Ты прямо сейчас делаешь это.

Он был прав. В глубине души я знала, что перехожу черту... но просто, как во всем в последнее время, не смогла остановиться.

— Зачем ты вообще пришел помогать мне сегодня? — выпалила я. — Зачем ты здесь?

— Это так странно? — спросил он почти с болью в голосе.

— Да. В смысле, ты что, шпионишь за мной? Хочешь понять, почему я сплоховала тогда, со Стэном? Хочешь проследить, чтобы я не вляпалась в новые неприятности?

Он смотрел на меня, откинув волосы с глаз.

— Почему непременно должны быть какие-то скрытые мотивы?

Мне хотелось выпалить тысячу разных вещей. Например, что, если нет никакого мотива, это означает, что он просто хотел провести время со мной. А это не имеет смысла, поскольку мы оба знаем, что между нами могут быть лишь отношения учитель — ученица. Он сам мне об этом сто раз говорил.

— Потому что у всех есть мотивы.

— Да. Но не всегда такие, как ты думаешь. — Он открыл дверь. — До встречи.

Глядя, как он уходит, я стояла охваченная смятением и злостью. Не будь ситуация такой странной, я сказала бы, что у нас сегодня было свидание.

ДЕСЯТЬ

На следующий день мои обязанности стража при Кристиане возобновились. И снова мне вменялось забыть о собственной жизни ради другого человека.

— Как прошла твоя епитимья? — спросил он, когда мы шли по кампусу от его спального корпуса.

Я подавила зевок. Этой ночью спала я плохо, отчасти из-за своих чувств к Дмитрию, отчасти из-за того, о чем рассказал отец Андрей. Тем не менее, я зорко поглядывала по сторонам. Именно здесь Стэн дважды набрасывался на нас, и, кроме того, у стражей хватило бы вредности напасть на меня именно сегодня, когда я чувствовала себя такой усталой.

— Нормально. Священник рано отпустил нас.

— Вас?

— Мне помогал Дмитрий. Думаю, из сочувствия, что на меня навалили еще и эту работу.

— Или ему просто делать нечего — сейчас, когда ваши дополнительные занятия отменены.

— Может быть, хотя сомневаюсь. В общем и целом день прошел неплохо.

Если не считать вновь обретенных знаний о злобных призраках.

— А у меня был просто замечательный день, — заявил Кристиан с едва различимым оттенком самодовольства в голосе.

Мне хотелось закатить глаза, но я сдержалась.

— Догадываюсь.

Он и Лисса использовали преимущества дня без охраны для того, чтобы пообщаться друг с другом. Полагаю, я должна была радоваться, что они удалились куда-то, пока мы с Эдди не толклись рядом, но, по множеству причин, для меня это не имело значения. Правда, в бодрствующем состоянии я могла блокировать детали, но все равно знала, что происходит. Зависть и гнев, овладевшие мной в прошлый раз, когда они были вместе, вернулись. Снова та же проблема: Лисса имела то, чего я была лишена.

Я умирала от желания позавтракать. Чувствовала запах французских тостов и горячего кленового сиропа. Углеводы, завернутые в другие углеводы. Ммм... Однако, Кристиан желал крови еще до нормального завтрака, и его потребности перекрывали мои. Они на первом месте. Вчера он, по-видимому, пропустил свою ежедневную дозу крови — скорее всего, чтобы удлинить время, отданное романтике.

В помещении для "кормления" народу было немного, но нам все же пришлось ждать.

— Эй, ты знаешь Брета Озера? — спросила я. — Вы ведь родственники?

После встречи с Джил я, в конце концов, сложила вместе отдельные части головоломки. Брет Озера и Дейн Зеклос выглядели так, как Брендон в день первого нападения Стэна. Неприятности, связанные с этим нападением, заставили меня полностью забыть о Брендоне, но это совпадение внезапно расшевелило мое любопытство. Всех троих избили. И все трое отрицали это.

Кристиан кивнул.

— Да, но в том смысле, в каком мы все родственники. Я плохо знаю его — он мне не то троюродный, не то четвероюродный брат. Его семья мало общалась с моей с тех пор... ну, ты понимаешь.

— Я слышала насчет него кое-что странное.

Я пересказала ему слова Джил о Дейне и Брете.

— Действительно странно, — согласился Кристиан. — Однако драки — обычное дело.

— Да, но здесь есть какая-то странная связь. И члены королевских семей в драках обычно не оказываются проигравшими — как эти трое.

— Ну, может, тут дело вот в чем. Ты же знаешь, многие королевские отпрыски злятся из-за того, что простые морои хотят изменить систему распределения стражей и научиться сражаться. В этом весь смысл маленького дурацкого клуба Джесси и Ральфа. Они добиваются того, чтобы члены королевских семей по-прежнему все решали. Некоролевские морои, соответственно, злятся и дерутся с ними.

— Выходит, это что-то вроде "комитета бдительности" "Комитет бдительности" — добровольная организация времен Войны за независимость в Америке, бравшая на себя роль суда в тех районах на Дальнем Западе, где его не было. По приговору комитета толпа избивала, порола кнутами или убивала осужденного., заставляющего королевских мороев расплачиваться?

— И это не самое странное из того, что происходит, — заметил Кристиан.

— Чертовски верно, — пробормотала я.

Вызвали Кристиана.

— Смотри-ка, — довольно сказал он. — Опять Алиса.

— Не понимаю, чем она тебя так очаровала, — сказала я, пока мы подходили к старой "кормилице". — Лисса тоже всегда приходит в восторг при виде ее. Но Алиса же чокнутая.

— Знаю, — ответил он. — Это-то и хорошо.

Алиса приветствовала нас. Кристиан сел рядом с ней, я прислонилась к стене, скрестив руки на груди.

— Алиса, пейзаж не изменился. В точности тот же самый, что в прошлый раз, — надменно заявила я.

Она обратила на меня затуманенный взгляд.

— Терпение, Роза. Ты должна быть терпеливой. И готовой. Ты готова?

Неожиданная смена темы слегка сбила меня с толку. Все равно что говорить с Джил — только не такой безумной.

— Ммм... Готова к чему? К пейзажу?

Она посмотрела на меня с таким выражением, словно из нас двоих это я не в своем уме.

— Вооружена. Ты вооружена? Ты ведь должна защищать нас?

Я достала из внутреннего кармана куртки учебный кол, полученный на время полевых испытаний.

— С этим тебе нечего бояться.

На ее лице мгновенно возникло выражение облегчения; по-видимому, она не видела разницы между настоящим колом и фальшивым.

— Хорошо. Теперь мы в безопасности.

— Это правильно, — заявил Кристиан. — С Розой, да еще вооруженной, нам не о чем беспокоиться. Морои могут отдыхать.

Алиса его сарказма не уловила.

— Да. Нигде не бывает безопасно.

Я убрала кол.

— Мы в безопасности. Нас защищают лучшие стражи в мире, не говоря уж о магических кольцах защиты. Стригои сюда не проберутся.

Я не стала говорить о том, что выяснилось совсем недавно, а именно: стригои используют людей, чтобы разрушать магические защитные кольца, представляющие собой невидимые линии силы, создаваемые с помощью всех четырех стихий. Это делается так: четыре мороя, знающие каждый свою стихию, ходят вокруг области, которую нужно оградить, и оставляют на земле магические круги, создавая защитную границу. Моройская магия насыщена жизнью, и ее сильное поле не пропускает стригоев, поскольку в них жизни нет. Такие защитные магические кольца часто выкладывают вокруг моройских жилищ, а уж сколько их вокруг Академии, и не счесть. Серебряные колы тоже насыщены силой всех четырех стихий, и если провести колом через оградительную линию, это разрушит ее и сведет на нет эффект защиты. Раньше по этому поводу никто особенно не беспокоился, поскольку стригои не могут прикасаться к колам. Однако во время их последних нападений люди, состоящие на службе у стригоев, разрушали магические защитные кольца. Мы считали, что убитые мной стригои главари банды, но уверенности не было.