Overlady_part.8

— Ах, очень, очень плохо, но есть же такая вещь как манеры, — ответил журналист, поправляя галстук. — Ну, если вы меня простите...

И её ненадолго оставили одну. Сделав вдох, она прокралась к стойке администрации. Она подумала, как там Луиза, и понадеялась, что её подруга не слишком сильно паникует. Она могла видеть, как жадно болтает Каттлея с Ате, а на другой стороне зала торчали огромные фигуры драконов. Генриетта твёрдо решила держаться от них подальше. Они могли унюхать принцесс. Собственно, вероятно, все дочери Королевы Суккуб тоже были принцессами, так что у драконов могли возникнуть проблемы, чтобы выделить её из общей принцессности, но она не хотела рисковать.

Тут к ней подошли две женщины. Генриетта не думала, что это демоны. Они напоминали мешки из дублёной кожи, набитые костями. Похожие на солому обесцвеченные волосы ниспадали с их голов, которые, по правде говоря, были просто черепами. У одной из них полностью отсутствовал нос. Их белесые глаза оценивали её, и Генриетта ощутила всплеск инстинктивного стыда. Обе были наряжены в откровенные, увешанные черепами платья, которые демонстрировали их болезненно тонкие тела, а их парфюм не мог перебить запах бальзамирующей жидкости. И Генриетта была уверенна, что было что-то было очень не так с их грудями, потому что у неё было две своих, и она представляла, как они должны выглядеть. Она могла бы подумать, что они под платьями прячут до предела набитые мешки с мукой, если бы не видела, что эти незнакомки просто уроды.

— Могу я быть вам чем-либо полезна? — вежливо спросила она.

— Ну, типа, привет, — сказала первая, прочесав пятернёй волосы. Она говорила хриплым шепотом, напоминающим шум из вскрытой могилы. Генриетта была практически уверенна, что она была одной из тех шептунов. — Я Зимняя Роза, Которая Цветёт В Глубинах Мёртвых Садов, а она — Гниющая Потемневшая Плоть, Выкопанная Из-под Неосвященных Могил.

— Но ты точняк можешь звать меня Плоть, а её, типа, Зима, — сказала вторая. — Мы точняк не знали, что ты некромансер!

— Да, эм, ну, я только в прошлом году начала учиться, — вежливо ответила Генриетта. Волосы у неё на шее встали дыбом.

— Дорогуша, пара советов, — сказала Зима. — Тебе серьезно стоит задуматься о своей внешности. Ты же просто оскорбляешь некромансеров, разгуливая тут в таком виде.

Генриетта с недоумением посмотрела на себя. Она считала, что платье очень даже... ничего, ну, не слишком милое, но в нем она смотрелось привлекательно.

— Простите?

— Да ты посмотри на все эти мускулы! И, типа, слишком много в тебе воды. Ты же на летучий пузырь похожа, дорогуша.

— Я на супер-классной диете, где я не пью никакой воды и не ем никакой еды и питаюсь только душами, и она сделала чудо с моим телосложением, — влезла Плоть. — Ты же так старой станешь и умрёшь. Тебе надо постараться обзавестись филактерией. Это, типа, обязательный аксессуар для некромансера. Ты никогда не станешь по-настоящему могущественной, если у тебя её не будет. Так принято. Люди не будут тебя уважать, если не будешь соответствовать современной могиле.

Генриетта сглотнула, глядя на них.

— Вы серьезно? — нервно переспросила она.

— О, ага, ага. Так принято. И дорогуша, это поможет тебе сбросить все эти лишние кило мяса, — сказала Зима. — И тебе не придется прикрывать лицо! Я знаю отличного хирурга, который может тебе всё это исправить! Но тебе придётся поработать.

— Это мышцы варварской принцессы, — согласилась Плоть. — Ты так никогда себе мужика не найдёшь, если будешь так выглядеть. И журналы будут смеяться над тобой, если заметят хотя бы намёк на целлюлит, так что просто избавься от этих надоедливых телесных процессов. Мужчины думают, что это уродливо, и танатократические дома никогда на наймут тебя. Они только притворяются, что всё в порядке, если думают, что ты достаточно могущественна, но дорогуша, на самом деле они хотят охватить твою талию одной рукой.

— Вы неправы! — рявкнула Генриетта, не сумев сдержаться. Как они смеют! Как они смеют! Её принц любил её, и он не лгал и не думал, что она уродлива! — Мужчины не... они не...

Зима захихикала.

— Такая наивная, дорогуша. Но беги поплачь. Ты узнаешь. Мужики или бросают тебя, или дохнут. Они всегда так поступают. И женщине-некромансеру не дают жизни, если кажется, что она стареет. Мгновенно все вакансии испаряются, как только они решат, что ты будешь плохо смотреться распростертой возле их трона.

— Я думаю, что услышала достаточно! Прощайте! — Генриетта унеслась, их слова зудели в её голове. Её жизнь была такой пустой и бессмысленной без её принца, лишенная этого солнца. Она чувствовала себя луной, вещью, которая проводит половину своего времени во тьме и никогда не показывается по-настоящему. Он умер. Это верно. И... и у неё получится! Она собирается овладеть жизнью и смертью, и найти её принца в серых мирах Мертвых, и притащить его обратно к жизни! Он снова будет любить её!

Но он уже несколько лет не видел её. Она накачала мышцы, пока сидела в заточении во дворце. Будет ли он всё ещё считать её красивой?

Нет. Конечно будет. Конечно будет. Но сомнение продолжало грызть её.

И только когда она чуть было не врезалась в кого-то, кто был ей по пояс, она заметила, что забрела на детскую часть мероприятия. Там сборище суккуб-подростков сплетничали и косились на прыщавых инкубов, которые таращились на них пустыми глазами. Количество подростковой похоти заставило слезы навернутся на глаза Генриетты из-за мыслей о принце, так что она решила держаться от них подальше. Мимо неё с хихиканьем пробежала маленькая девочка, которая, казалось, вся была сделана из вымоченных в крови ленточек,

— Так, давайте, дети! — позвала усталая демонесса. Её длиннопалые руки ласкали воздух, вызывая практически музыкальные звуки, но её волосы двигались словно конечности, ухватив несколько молодых демонов. — И Эк... о, Непроизносимая Синь, куда она подевалась?

— Бабушка! Она снова убежала, — злорадно сообщила сероволосая девочка с горящими зелёными глазами. — А Калли тянет меня за волосы!

— А вот и нет! Это Ратти! Он просто подставил меня! — возмутилась девочка повыше, одетая во всё черное за исключением красной вуали, с которой медленно сочилась кровь.

— Бабушка, они меня обижают! — крикнул красивый мальчик, блестя жемчужными зубами. — Они пытаются обвинить меня, потому что они должны были смотреть за В и Заной, а те сбежали!

— Ты тоже должен был смотреть за ними, идиот! — взорвалась сероволосая.

— Клянусь, это последний раз я вас куда-либо беру, если вы не начнёте вести себя прилично! — рявкнула их бабушка. — Вы бы себя так вели, если бы тут была ваша мать?

И под хор нытья она утащила их.

— Ну честное слово, — сказала пурпурная лысая демонесса Генриетте, грустно качая головой. — Я вообще не понимаю, зачем они сюда детей пускают. Они же совсем не умеют себя вести. Их мать их совершенно избаловала.

Та была согласна. Как только Генриетта выбралась из толпы малолетних демонов, она врезалась в девушку-блондинку приблизительно того же возраста, что и она сама.

— Ой, простите! — извинилась девушка перед Генриеттой, говоря с явным альбионским акцентом. — Я просто пытаюсь выяснить, куда забралась Магда. Мне следовало смотреть, куда я иду!

— О, нет, нет, это я моя вина, — солгала Генриетта. Она рассмотрела женщину и прищурилась. Может быть, она и недооценила её возраст, потому что хоть её лицо и было юным, но вот бюст иначе как "материнским" не назовёшь. И уши её были острыми! Эльфа! По правде говоря, эльфа, которая одета намного более практично, чем другие из её племени из тех, кого она здесь видела. Фактически, её одеяние было не хуже, чем у Генриетты, и сплетено из теней по моде Мистического Востока.

— Кто эта Магда? — спросила она.

— О, она маленькая девочка, которую я воспитываю. Я так за неё волнуюсь. Только подумать, что она бродит без присмотра в этом зале, полном демонов.

Генриетта задумалась.

— Я помогу вам искать её, — недовольно сказала она. Она не любила эльфов, но мысль об одинокой маленькой девочке была просто душераздирающей.

— Спасибо вам большое! Я так волновалась за неё! Остальные дети тихо сидят, а эта удрала! Ей же всего шесть!

— Как она выглядит?

— Маленькая, блондинка, и у неё такая невинная сияющая улыбка, — с готовностью описала девочку эльфа. — Я боюсь даже думать о том, что произойдёт если её оставить с этими страшными демонами!

— Понимаю.

— Мы должны найти её! И быстро! До того, как она сделает с кем-нибудь из них что-то ужасное!

...

— Эй, Мэг, — окликнула её Жаклин, стоящая на вершине лестницы и расставляющая церемониальные свечи. Она весьма тщательно проследила за тем, чтобы они были в праздничных красных и зелёных цветах и чтобы среди них абсолютно точно не затесались сделанные из черного воска. — Мне вот интересно.

— Говори.

— Почему мы иногда зовем праздник Серебряной Пятидесятницей, а иногда — Серебряным Пентаклем?

— Ну... — сбилась с мысли Магдалена. Её саму это заинтересовало, но она не была уверена, какая из теорий была верна. Однако признать свое незнание перед Жаклин ван Рейн было совершенно недопустимо. — Неудачный перевод, — решилась она. — Совершенно точно известно, что там упоминалось число пять, но записи ранней Церкви испорчены.

— А. А. Так там может быть что-то другое, что тоже начинается на "Пять"? — невинно поинтересовалась Жаклин

— Теоретически. А почему ты спрашиваешь?

Жаклин вытащила большую пентаграмму из коробки, которую она разбирала.

— Мне так нравится это украшение, — объяснила она. — Это придаёт нужную атмосферу церемонии, понимаешь?

— Да, но к сожалению, это недопустимо для бримирианской веры, — устало ответила Магдалена.

— Но что если это на самом деле Серебряная Пентаграмма?

— Это не так. — Тут естественный страх сделать ошибку — что, возможно, было результатом детской дружбы с Элеонорой де ла Вальер — заставил её смягчить утверждение. — Ну, почти точно не так.

В итоге всё было проделано если не к её удовлетворению, то хотя бы к её нежеланию-критиковать.

Магдалена широко развела руки.

— Леди, — объявила она. — Давайте же подготовим тёмные ритуалы, чтобы отпр...

— Эм, праздничные, — поправила её Жаклин. — Не тёмные!

— О! Точно! Спасибо большое! Боюсь, это привычка. Позвольте мне начать заново. Леди! Подготовим же праздничные ритуалы, чтобы отметить это и впустить дух Бримира в наши жизни!

Она вздрогнула, но удержалась от комментариев, насколько тошнотно-клишированным было это утверждение. Однако похоже, что не она одна это заметила. Культистки стояли вокруг неё, чувствую себя несколько подавленными.

— Это просто не то, — грустно отметила одна из них.

— О, согласна! Обычные религии такие скучные! Я полагаю, что ты бы могла хотя бы маниакально захохотать. Магдалена?

— Да! Да! Хороший маниакальных хохот всегда помогает задать настроение, — весело поддержала её Сара.

— Ладно, — со вздохом сдалась Магдалена. — Но после этого мы начнем петь гимны! — Она откашлялась. — Кхм. Ах ха ха ха ха ха!

И было столько праздничной радости.

...

Луиза подняла свою трясущуюся руку с хрустального шара.

— Оно н-началось, — тихо проговорила она. Луиза сидела в одном белье, ожидая, когда Джессика нанесёт финальные штрихи, и ощущение уязвимости из-за того, что между нею и миром было меньше, чем четыре слоя одежды, похоже, добралось до неё.

— Леди Магдалена отправила сообщение, что церемония началась. — Она сглотнула. — Теперь пути назад н-нет.

-Мхм, — буркнула Джессика, держащая булавки во рту. Затем она их выплюнула. — И никогда не было. Почти закончила! Вот почти совсем!

— Я как бы надеялась... — Луиза сбилась с мысли. — Почему я вообще решила всё з-завязать на речь? Я ненавижу вступать перед публикой!

— Потому что тебе нужно публично осрамить Ате, чтобы тот стал действовать глупо? — напомнила ей Джессика.

— Я знаю, но это просто...

Раздался стук в дверь раздевалки. Это была Генриетта.

— Эм, — начала она, закрывая дверь за собой. Она сильно покраснела и заламывала руки.

— Ты должна быть на своем месте! — возмутилась Джессика. — Люди должны смотреть на тебя!

Генриетта заерзала.

— Джессика. Я... мне нужно с тобой поговорить! Это не сработало! Это... люди говорят, что у меня слишком большой вес, и что у меня слишком много мяса на костях, и...

— Это не так! — взорвалась Луиза.

— Ш-ш-ш, — шикнула на неё Джессика. — Не испорть макияж. — Она вздохнула. — Проклятье. Я должна была про это подумать, Генри. Они были некромансерами?

— Эм... наверное? В смысле, они были одеты в черепа и...

Джессика с облегчением выдохнула.

— Ой, просто не обращай на них внимания, — равнодушно посоветовала она. — Они просто кучка личек.

— Личек?

— В смысле — личей. Или, может быть, сучек, — хихикнула Джессика. — Боже, помню я одну. Личка — это лич-сучка. Хех. Но серьезно, я должна была предупредить тебя про них. Куча некромансеров помешаны на своих телах. Это, наверное, потому, что многие танатократические дома не наймут некромансершу, если та выглядит очень старой. Или жирной. Или не будет принимать ванны в котлах с кровью, не выглядя при этом греховно. В смысле, это полный отстой, но серьезно! Они сбрасывают вес настолько, что превращаются в одну шкуру на костях — и дубят свою кожу!

— Они выглядели, как старый ботинок, — вставила Генриетта.

— Именно! Они торчат на солнце, пока не станут оранжевыми и жесткими, они такие тощие, что ребра торчат, и сеструнь, давай я не буду рассказывать, как они себя вскрывают. Ты заметила, какими фальшивками кажутся их сиськи?

— Прошу прощения? — переспросила Генриетта.

— Постой, а разве можно получить... бюст таким способом? — неожиданно заинтересовалась Луиза.

— Даже не думай об этом, — твёрдо отрезала Джессика. — Но да, Генри, ты только подумай. Сиськи сделаны, типа, из жира и прочего. — Она демонстративно потрясла ими. — Вот почему Луиза, которая очень худенькая, не имеет бюста вроде моего, но может влезть в намного меньшие размеры платьев.

— Вот большое тебе спасибо, — с горечью поблагодарила Луиза.

— Лу, ты сама не понимаешь, что у тебя есть. Но когда ты тощий, как палка, забальзамированный труп вроде них, у тебя на теле вообще нет жира. Так что они занимаются штуками вроде... хирургии и тому подобного. Так что, по существу, просто не слушайте сучек-личей, вот что я тебе скажу, — посоветовала Джессика. — Они будут нудеть вам, что вам нужно сбросить вес и есть только души и прочую дуристику. Если они хотят выглядеть, как ходячий скелет, — это их проблемы. А тебе не нужно волноваться о том, что они делают, потому что поверь мне, если Лу начнёт вести себя как большие танатократические дома, я тресну её по башке молотом.

Генриетта с облегчением вздохнула.

— Спасибо, — сказала она. — Я... я знала, что моего принца не стало бы волновать то, что я не такая худенькая, как Луиза.