Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Потом Буклих, уже все эти двадцать минут шедший с ушами торчком, негромко, так, чтобы слышал только ведун, хотя вокруг никого не видно, сказал:
— Ты понял, что нас смущает?
— Понял. Птиц не слышно, — напряжённо сказал Шторм.
— Не только. Следы наших вчерашних отбросов от лабораторки слишком яркие.
Ведун переключился на сканирующее зрение и, цепко осмотревшись, вынужден был согласиться. Отходов нет, но следы их магического переноса почему-то такие яркие, будто послали их не вчера, а только что.
Наконец они дошли до небольшого холма, на который надо забраться, чтобы увидеть коллектор. Перед тем как взойти на него, оба некоторое время стояли неподвижно у подножия холма и слушали странный гул, состоящий из многих, по-разному гудящих звуков. Гудение пронизывало голову и, казалось, вламывалось в неё. Буклих даже рот раскрыл, хлопая глазами безо всякого выражения и явно прислушиваясь к своим ощущениям, но на вопросительный взгляд ведуна помотал головой и раздражённо поморщился. Нет, даже так гудение не пропадало.
Переглянулись. Начали подъём на холм. Медленно, насторожённо прислушиваясь с каждым шагом. Рассветный Шторм словно не замечал влетевшего в ладонь из рукава камзола боевого посоха, а Буклих — метаморфозы собственных рук, чьи ладони превратились в удлинённые перепончатые лапы с кривыми когтями. Они пока не видели ничего подозрительного, но тончайшее интуитивное чутьё, в совершенстве развитое стараниями академических преподавателей, заставляло обоих действовать пока ещё в глухой, пока инстинктивной обороне.
Они взобрались на вершину холма и остановились, не сразу сообразив, что их заставило замереть на месте.
Коллектором для сбора остаточной магии после различных лабораторных и других работ называли руины древнего города. Археологи Салливана подчистую вывезли из этого города всё мало-мальски необходимое и ценное для изучения истории планеты. А поскольку город этот не отличался особыми архитектурными строениями, то решили отдать его во владение академии магии и энергогностики. Преподаватели обошли город, который не годился даже для временного проживания из-за своего местоположения, и закрепили его границы таким образом, чтобы из академии можно было перепосылать сюда остаточную магию, а то и отходы от экспериментов энергогностиков. Последнее — реже, потому как студенты-энергогностики к последним курсам умели преобразовывать отходную энергию хоть во что-то полезное. Одновременно город закрыли, чтобы никто посторонний не мог попасть сюда и вляпаться в противоречивое месиво из магических и энергетических сливов и чтобы из самого города не просачивался ни малейший магический след. Раз в учебный год сюда приходили самые сильные преподаватели с лучшими студентами-выпускниками, чтобы нейтрализовать особо активную смесь магического мусора, а заодно провести один из значимых экзаменов на умение нейтрализации.
Некромантов, как студентов, которым наиболее часто приходилось пользоваться этим местом, приводили сюда в первый же год обучения.
Город расстилался перед ними слегка запорошённым пылью, серым могильником и памятником самому себе, ушедшему навсегда...
... Заворожённый зрелищем ведун очнулся, лишь услышав, как рядом шмыгнул носом, после чего ещё и судорожно вздохнул Буклих.
Город не был серым. Он колыхался чёрной мутью, в которой тонул взгляд, если глаза останавливались на какой-то точке. Все руины, оставшиеся от зданий, казались оплавленными — как ни стремился глаз найти резкую линию. Шторм быстро и сильно моргал, стараясь ухватить как можно больше подробностей, пока взгляд снова не утянуло в одну точку. "Я собираю информацию! — лихорадочно даже не думал он, а произносил внутренний монолог. — Я собираю информацию, необходимую, чтобы наши академики быстро разобрались с этой хренью!"
И еле удержался на ногах, когда кто-то резко ударил его в спину.
— Буклих! — разъярённо обернулся ведун и застыл, успев поддержать за кисть руки пятившегося уже мимо него крылана.
Холм поспешно окружали тяжёлые чёрные волны — с обеих сторон от городских руин. Шторм оцепенело, до боли смотрел на них, не понимая: они — что? Прорвались через магические границы, поставленные преподавателями?!
Гудение нарастало, оглушая так, что теперь и он начал дышать ртом, чтобы облегчить боль, разрывающую голову. А потом Шторм спохватился. Вот-вот закроется последняя брешь между двумя волнами — и они будут заперты на вершине холма! А что уж будет потом — лучше не думать!
— Буклих, бежим!
Резкий приказ привёл крылана в себя, как и резкое дёрганье за его кисть. Глаза, обезумело таращившиеся то на одну волну, то на другую, ожили. И два студента рванули с холма, мысленно благодаря, что шли сюда с ленцой — зная, что нет определённого времени на путь. Так хоть ноги не устали. Почти.
Не успели пробежать с вершины холма и половины пути, как Шторм втянул воздух сквозь зубы: две волны, которые до сих пор обкатывали холм тягуче и с обманчивой неспешностью, вдруг заспешили так, будто не чаяли уже встретиться в смертельном для живых (это теперь понимали уже оба некроманта) объятии.
Задыхаясь, Буклих пискнул:
— Я взлечу!
Боевой посох резко впрыгнул в рукав камзола.
— Две секунды! — рявкнул ведун, пропуская мимо себя крылана.
Этот трюк они отрабатывали не раз, гуляя по леску или в горах по выходным.
Буклих на бегу втянул когти и расправил крылья. За момент его метаморфозы ведун отстал так, чтобы крылан не сбил его с ног. А затем Буклих взлетел — Шторм прибавил скорости и оказался в тени его крыльев. Ещё несколько шагов — и ведун вцепился в лапы крылана, которые судорожно сжались, едва Буклих почувствовал живую тяжесть. Когти непроизвольно вонзились в руки ведуна, но он только с облегчением воспринял физическую боль.
Волны под ними столкнулись.
Шторм услышал панический пронзительный визг вздрогнувшего крылана и склонил, насколько мог в этой позе — несомого за руки, голову. Руки так ослабели, что он едва не разжал пальцы: соединившиеся волны выплёскивали из своей глубины такие высокие ошметья, что ведун судорожно поджал ноги, когда странное месиво чуть не ударило его под сапоги.
— Буклих! Быстрей!
Крылан подхватил воздушную струю и понёс свою ношу и себя в сторону от чёрных руин. Держась за его лапы, Шторм, неудобно скосившись, проговаривал заклинание за заклинанием, пытаясь преобразовать несущуюся за ними внизу реку во что-то безопасное. Но состав этого живого сплава был ему неизвестен, и вскоре ведун прекратил бормотать заклинания. Особенно после того как в голову пришла мысль: а если он этими заклинаниями наоборот, укрепляет неизвестную ему негативную силу?
Понятно, что чёрное месиво — это те отходы, которые объединились в нечто, и это нечто... Шторм облился холодным потом, вспомнив прирученного зверя своей официальной невесты. Это нечто высасывало жизнь!
— Впереди кустарниковая пустошь! — пропищал Буклих. — Там, да? Я устал!
Не мудрено. Обычно крылан мог нести Шторма всего минуту, а тут... сколько прошло времени? Да и не в таких обстоятельствах...
— Давай в пустоши!
Но, когда появились кустарники, Шторм завопил:
— Нет, Буклих!! Не спускайся!!
Между чахлыми кустами шевелились отнюдь не тени от ветвей.
Зажатая от напряжения Марина сидела рядом со светлой драко, назвавшейся Мелиндой. Весь час прошёл спокойно. Хотя в начале лекции преподаватель, за две недели привыкший, что на первом ряду всегда сидит одна студентка, некоторое время с недоумением смотрел на пустой ряд и лишь затем спохватился и принялся за лекцию.
Мелинда с Мариной не разговаривала, писала за преподавателем, лишь изредка кидая на девушку ободряющие взгляды. Так что и Марина машинально (что-что, а это она умела, когда надо было что-то немедленно обдумать) записывала слегка монотонную речь, доносящуюся с кафедры, и вспоминала дневник своей предшественницы.
Теперь стали понятны жалобы первой Марины на отношение к ней студентов академии. Ещё бы... Девушка из бедной семьи, решившаяся продать своего первого ребёнка, очутилась в академии. Сначала радовалась: ах, в каком месте она оказалась! В элитном! Учится вместе с детьми из богатых семейств!.. Но в таком месте не только учиться надо. Её происхождение раскусили сразу: неумение общаться на одном уровне со всеми, неумение одеваться и вести себя... Потом все узнали, что она официальная невеста ведуна, и Риналия возглавила тех, кто хотел и получил жертву для презрения и унижения. Психологически Марину забили до такой степени, что она и не пыталась жаловаться своему жениху, подспудно понимая, что ничего хорошего из этого не выйдет.
Не раз и не два в дневнике проскользнуло презрительное и в то же время тоскливое слово "инкубатор"... Сейчас Марина соединила всё, что узнала, и чувствовала себя так, что удавиться хотелось. И как можно быстрей... И теперь сидела рядом с представительницей элиты драко и не знала, чего ждать. Ну, пожалели. А что дальше?
А дальше началась маленькая переменка между часами пары. Мелинда встала — невольно следом встала и Марина, на которую девушка-драко взглянула. Не успев ничего понять, Марина обнаружила, что её снова крепко взяли за руку и повели из аудитории.
Она послушно прошла между рядами, спускаясь по лестнице и не смея поднять глаз, словно провинившаяся. И только слышала шепоток за спиной и твёрдый шаг девушек-телохранителей из клана тёмных драко. Именно они нашли свободную рекреацию на этаже, куда, к окну, встали только Мелинда и Марина. Точней, Мелинда взялась за плечи девушки и повернула её лицом к окну.
— Я знаю, что твой жених — мастер личной защиты, и я не вижу, что именно с тобой происходит. Но эмоции я чувствую. Не держи в себе. Выплачься.
Насчёт мастера защиты Марина не поняла. Но хватило слова "жених" — на эмоциональном фоне прочитанного в библиотеке, чтобы вскинуть ладони к лицу и зарыдать...
Опустошённая, всласть отревевшаяся, она стояла, не в силах повернуться к Мелинде. Лениво плавали два впечатления. Стыдно... И — а не пошло бы оно всё на фиг...
Не оборачиваясь, сказала, стараясь не заикаться:
— На второй час опоздали.
— Немного потеряли, — откликнулась из-за спины Мелинда. — Что дальше? Поговорим? Или ты пока не готова?
— Не знаю, — упрямо сказала Марина. И оглянулась. — А вы? Зачем вы заставили меня пересесть? Пожалели?
Мелинда шагнула к окну, чтобы встать вровень с ней.
— Мне кажется, ты изменилась, — задумчиво сказала она. — Как будто все впечатления, которые были до падения с лестницы, превратили тебя в нечто иное. Шемар — сильный интуит. Когда я заметила, что он приглядывается к тебе, я спросила, в чём дело. Он сказал, что, похоже, та вялая леди Марина обрела стержень. И решила взяться за ум, чтобы стать другой. Я стала наблюдать и пришла к выводу, что он прав. Теперь выбор за тобой. Хочешь ли ты сидеть с нами? Под нашей... Нет, не под защитой, а именно с нами?
— Отношение ко мне у некоторых личностей уже не изменится, — глухо сказала Марина. — И мне не хочется выглядеть... прячущейся, как ты сказала. Они всё равно будут думать, что вы, драко, ни с того ни с сего решили помочь мне.
— Так оно и есть, — спокойно сказала Мелинда. — Правда, я уже не уверена, что хочу тебе помогать. Такая, какая ты сейчас есть, ты уже не нуждаешься в защите. Но иногда пересекаться мы можем.
— Например? — вздохнула Марина.
— Сегодня группа студентов едет в город за покупками. Не хочешь присоединиться?
— Ты... тоже едешь? — медленно спросила девушка.
— Да.
— Я не могу, — ссутулилась Марина. — Мне не с кем оставить...
— Шемар рассказывал, — откликнулась Мелинда. — Оставь ему. У тёмных драко всего две пары. Мы подойдём к нему после этого часа на перемене, и ты оставишь Биллима ему на время поездки. Уж одну пару твой зверь посидит в незнакомой комнате.
Так, удивляясь себе и даже радуясь: наконец она сможет купить себе то, что хочется ей самой, а не носить обноски прошлой Марины! — девушка оказалась в очень уютном транспорте, больше похожем на суперкомфортный автобус, чем на транспорт будущего — ой, для неё уже наступившего настоящего. Вдоволь полюбовавшись на недовольную физиономию Риналии, с негодованием проследившую, как Мелинда пропускает её к окну, Марина решила, что больше не будет обращать внимания на надменную ведунку. Разве что ещё раз полюбуется на её перекошенную физиономию.
А потом ей стало и стыдно, и весело! Мелинда вынула из сумки несколько каталогов от известных ей городских магазинов и предложила выбрать кое-что уже сейчас, во время поездки. Кажется, светлая драко была здорово озадачена, когда Марина выбрала уже первые вещи — сплошные брючные костюмы... Прошло ещё несколько минут поездки, и уже две несомненные подруги вдвоём уткнулись носами в страницы каталогов, выбирая всё, что душеньке ни захочется...
... Ремней безопасности на сиденьях не было. Поэтому, когда комфортабельный автобус резко дёрнулся, а потом на скорости с грохотом и невыносимо стремительно перевернулся раз, другой, выбивая своих пассажиров из мягких кресел, со своего места вылетели не только они две. Недавно уютное, движущееся помещение мгновенно обратилось в сумасшедший ад, где в беспорядочном метании по всему салону тел и разных предметов воздух густел от отчаянного крика, болезненного визга и стонов...
Марина вцепилась в поручни на потолке, который резко превратился в пол, и, ругая себя и плача от ужаса, постыдно уклонилась от падающего на неё сбоку тела. Надо помочь! Подхватить, чтобы падающая не сломала себе что-нибудь! Но как сделать попытку помочь, если эта помощь может обернуться собственной искалеченностью, а то и смертью... Стыдно, стыдно, но... Тело упало рядом, и Марина уже на одном инстинкте дёрнула его к себе — за сантиметр, казалось бы, от торчащего в полу-потолке колышка непонятного предназначения. Девушка, оглушённая падением, не сразу села рядом с Мариной, но села и застыла обезумевшими глазами на точке в пространстве, кажется, тихо ноя от боли и не чувствуя, что автобус снова собирается перекатываться, сбивая с ног только что приземлившихся на потолке...
Автобус замер так же внезапно, как прогрохотал в аварии. Избитая в падении Марина почему-то с трудом подняла глаза и увидела Мелинду: светлая драко висела посреди салона, раскинув в стороны руки, спокойная до того бесстрастного льда, который часто был заметен в глазах Шторма.
— Марина, выводи всех. Долго я не продержу машину в таком состоянии.
Уловив самое главное: Мелинда каким-то образом не позволяет автобусу перевернуться вновь, Марина освободила одну руку, уцепилась за поручень кресла, которое оказалось наверху. Это убедило её, что глазам доверять можно.
Среди воплей и слёз от боли девушка с трудом встала и подняла ту студентку, которая свалилась к её ногам. Обняв её, почти таща на себе — у той подламывались ноги, — девушка вытащила её через разбитое окно, через которое пришлось выбираться с огромной осторожностью: осколки торчали по всему проёму вкруговую, а "порог" оказался на уровне ног. Ничего, выволокла.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |